Доверься мне

Приземистый автомобиль неприметных пастельных тонов, который, из-за мощных широких задних колес, можно было принять за спортивный PORSCH, въехал на стоянку перед зданием банка. Оно возвышалось и выделялось среди построек прошлого века, словно стильная ухоженная женщина в толпе на автобусной остановке. Непривычная эмблема в виде латинской буквы «S», выполненная из металла похожего на золото, украшала его капот.

Медленно, как бы нехотя, машина остановилась напротив главного входа. Из открывшейся дверцы, сжимая черный кейс в левой руке, на безымянном пальце которой скромно играл светом неприлично дорогой перстень, вышел мужчина. Это был высокий, молодой человек лет тридцати, черные, зачесанные назад волосы, которого были зализаны и блестели от израсходованного на них лака.  Седина, пробивавшееся на висках, и холенное чисто выбритое лицо придавали его внешности солидный еврейский лоск. Блестевшая на солнце золотая оправа очков привлекала внимание формой, по стилю больше подходящей финансовому клерку, чем владельцу такого автомобиля.
Стоя возле своей машины, медленно  поворачивая голову, он внимательно осмотрел пространство вокруг банка. Не заметив ничего подозрительного, уверенной пружинистой походкой направился к входу, обернувшись еще раз только  когда взялся за массивную ручку стеклянной двери, после чего его атлетическая в черном длинном пальто фигура скрылась в полумраке фойе.

Поднявшись по широкой мраморной лестнице на второй этаж, где, по имеющейся у него информации, находился кабинет Президента банка, он направился вглубь огромного холла, похожего то ли на оранжерею, то ли на зимний сад. Вдоль стен и островками посередине были поставлены вместительные кадки с тропическими растениями. Одни были с мясистыми темно зелеными большими листьями, другие наподобие лиан оплетали их и, цепляясь за подвешенные конструкции, свисали, что бы обвить очередное растение.

Слегка приподняв глаза, он отметил в нагромождении под потолком листвы расположение датчиков объемной сигнализации, пульсирующих красными огоньками. И тут же поймал себя на мысли,  что в таких зарослях трудно использовать какую-либо другу.

- Вы к кому? – охранник появился внезапно, словно прятался за ствол одной из пальм. Костюм соответствовал окружающей обстановке: темно-зеленое сукно свободного однобортного пиджака в сочетании с брюками мешковатого покроя цвета пожухлой травы. В правом ухе молодого человека был закреплен наушник с прикрепленным к нему микрофоном.

- Простите, могу  ли я увидеть господина Гофмана? – голос, с оттенком превосходства, звучал уверенно.

«- Бог мой! Сколько ж евреев на земном шаре? – одновременно  подумал он. – И почему они всегда занимаются финансами или медициной?».

- Кабинет мистера Гофмана расположен в другом крыле. Я вас провожу, если вы не возражаете, -  учтиво предложил охранник и сделал жест рукой, предлагая пройти за ним.
- Будьте так добры, - развернувшись в указанную сторону, поправив очки, мужчина неторопливо двинулся за охранником.

Рассматривая затылок идущего впереди служащего, он неожиданно осознал желание достать из-под пиджака свой «Магнум» сорок пятого калибра с глушителем и выстрелить ему прямо в темечко.

«Но парень всего лишь выполняет свои обязанности и абсолютно не при делах. Жаль убивать таких ребят, но они сами выбрали такую работу и такую судьбу», - глядя ему в спину, подумал он.

Пройдя по длинному и плохо освещенному коридору, они вошли в достаточно большую для небольшого банка приемную. Прямо перед ними было огромное, во всю стену, окно, за которым был виден средневековый собор с уходящими ввысь башнями. Возле окна стоял массивный стол за которым, спиной к окну, сидела миловидная девушка.

- К господину Гофману, - как бы передавая  эстафету сказал охрани, войдя в комнату.
- Как о вас доложить? – секретарь оглядела его холодным, но с нескрываемым интересом взглядом.
- Мистер Ван Гилан. Вот моя визитка, но для вас можно просто Майк, - он протянул карточку девушке и в момент, когда она ее взяла, придержал.
Пальцы скользнули по поверхности, оставив визитку в его руках. Выдержав секундную паузу, девушка медленно подняла голову и , глядя ему прямо в глаза, спросила:
- Это намек или предложение, хм, Майк?
- А как бы вам хотелось? – в тон ей ответил мужчина.
- Хотелось бы… Майк, - сказала она почти шепотом, сделав акцент на его имени. В следующее мгновение, резким движением вырвав карточку, повернулась и направилась в кабинет Президента банка.

  Как оказалось, Рудольф Гофман был отнюдь не евреем, как грешным делом подумал Майк. Прусские корни этого, до мозга костей арийца, терялись глее-то в шестнадцатом веке, когда о бароне фон Гофмане упоминалось в анналах святой инквизиции, как о жестоком и удивительно хитром приверженце церкви. Рудольф последовал примеру предков и насквозь пропитался духом нации, лелея в душе мысль о возрождении третьего рейха и всемирном господстве арийской расы.

- Вы хотели меня видеть? Слушаю вас, – приподнявшись из-за стола, он потянул руку для приветствия.
- Майк Ван Гилан, президент компании «Пол и сыновья», - крепко сжал протянутую руку. Не дожидаясь приглашения, Майк удобно устроился в кожаном кресле напротив, незаметно поправив пистолет, глушителем уткнувшегося в сиденье. – Нас интересует возможность получения кредитов в вашем банке на строительство завода по производству электромобилей.
- По производству чего, простите?
- Искусственных алмазов! – ему было абсолютно все равно, что говорить, главное произвести впечатление, отвлечь от профессиональной настороженности и расположить к себе. – Бесконечные перспективы,  экологические преимущества, поддержка правительства и авансовые платежи широких масс. Общественность, которой надоело дышать выхлопными газами, готова вложить огромные суммы денежных средств только для того, что бы иметь чистые легкие. Даже дети разобьют свои копилки и отдадут последний пенс, чтобы мама и сестричка была здорова.
- Подождите, какие массы, какие газы, причем тут дети? О чем вы вообще говорите? – слегка растеряно прервал его Гофман. – Наш банк не вкладывает деньги в абстрактные идеи. Если вы думаете, что нам есть о чем поговорить, постарайтесь быть более конкретнее, мистер …. Э-э-э… Ван Гилан, - взглянув на визитку, сказал он.
- Хорошо, конкретнее так конкретнее. Но учтите – я вас за язык не тянул, – Майк медленно достал пистолет и направил глушитель прямо в левый глаз банкира. – Если вы нажмете тревожную кнопку, умрете вы и охрана, если нет, то возможно все останутся живы. Договорились?
Гофман, не моргая, смотрел на пистолет.
- Что вам нужно? - было видно, что он не ожидал такого поворота.
- Всего ничего. Два миллиона долларов мелкими купюрами, бывшими в употреблении и чуть-чуть вашего благоразумия. Подумайте о семье, внуках. Рекомендую вспомнить о Келли, насколько я знаю, она ваша… м-м-м… скажем близкая знакомая. В вашем возрасте будет трудно привыкнуть к мысли, что из-за вас может погибнуть такая приятная девушка, – Майк достал сигарету, размял ее пальцами, понюхал, глубоко вдыхая воздух, и, щелкнув зажигалкой, прикурил. – И кто, простите за пикантность, будет вам делать минет?
- А не слишком ли вы уверены в себе, мистер Ван Гилан? – с вызовом спросил Гофман. – Мне кажется, у вас нет никаких шансов.
- Ключевое слов «кажется», Рудольф, – перебил его Майк. – И вообще, кончайте эти разговоры: есть – нет, уверен – не уверен. Вы здравомыслящий человек, от того, что меня убьют в вашем кабинете или на глазах этой юной секретарши, поверьте мне, вам не удастся склеить из ошметков свою голову. Давайте не будем рисковать, хорошо?

Майк поднялся из кресла, повернулся спиной к собеседнику и подошел к окну. Он был уверен, что никто не будет вызывать охрану или стрелять ему в спину.
- Мне необходимо сделать соответствующие распоряжения, - голос Гофмана был спокоен.
- Пожалуйста, я подожду. Да, кстати. Будте так добры, попросите, что бы принесли чашечку кофе. Я буду вам очень благодарен, - не поворачиваясь, глядя в окно, попросил Майк.

За окном шел дождь. Не ливень, а такой мелкий, похожий на пыль, и от этого еще более мерзкий. Люди с поднятыми воротниками, прикрывая  лицо ладонями, стараясь уберечься от сырости, торопились укрыться в ближайшем бистро.

«М-да… жизнь дерьмо. И не надо ее делать хуже, осложняя всякими ненужными переживаниями. Что есть деньги? Никто и—за доллара умирать не хочет. Как только сумма начинает резать слух, появляются мысли рискнуть за нее побороться. А результат? Один – смерть в конце жизни. И деньги тебе уже не нужны, - размышлял он в то время, как мистер Гофман отдавал распоряжения. – Господи, как же хочется пива».

Раздался стук в дверь.
- Можно войти? – в комнату вошла секретарь. - Ваш кофе, мистер Гофман, - сказала она  и поставила поднос с чашками на стол.
- Спасибо, Изабель, но это мистеру Ван Гилану.
- Спасибо… - Майк выдержал паузу, глядя в глаза вошедшей девушке, – Изабель, – произнес он и улыбнулся.
«Она чертовски привлекательная. Интересно, как будут выглядеть ее задница, если поставить ее рачком?» – подумал Майк, и почти физически ощутил ее маленькие ягодички в своих ладонях.

Его размышления о примечательных частях тела мисс Изабель были прерваны шумным вздохом.
- Позвольте спросить вас, мистер Ван Гилан, почему вы так уверены в своей безнаказанности? – неожиданно, с чувством некоторой досады. Спросил Гофман.
Майк повернулся к говорившему лицом. Он не мог для себя решить, как ответить. О какой безнаказанности идет речь: о наказании господнем или о людской мести?
«А судьи кто? – хотел спросить он. – Кто вы такой и подобные вам с вашими деньгами? Сущность есть чего?»

Он стоял и молча смотрел, как дым от сигареты, лежащей в пепельнице, тонкой сизой струйкой поднимался вверх. Она почти истлела, и пепел на ее конце готов был упасть.

«Так и мы, живем, тлеем, пускаем никому не нужный дым, пыль, мечем бисер, а потом конец падает и ты, как окурок, остаешься один в своей пепельнице».
Он достал из внутреннего кармана пальто светло-голубой конверт средних размеров и, подойдя к столу, глядя в глаза, протянул его Гофману. Потом взял с подноса чашу и вернулся опять в кресло.
Кофе был изумительный.
«Никогда не мог понять людей, отдающих предпочтение растворимым напиткам».

- И что вы хотите этим сказать? – вопрос звучал до глупости неуместно.
Гофман раскрыл конверт и заглянул во внутрь. Там лежала фотография, потрепанная временем и руками, переломанная и местами надорванная. Импозантный немолодой мужчина, с обильно сдобренными сединой, растрепанными ветром волосами, обнимал за талию совсем еще юную девушку. По-детски доверчиво  ее голова, окутанная облаком каштановых волос, была прижата к его груди.

- Это моя мать.

Майк не моргая глядел, как меняется лицо самодовольного финансиста. Ему не хотелось пропустить момент осознания стариком ситуации.
Глаза Рудольфа Гофмана сузились, сеть морщин покрыла лоб, а взгляд остановился на девичьем лице. Под тонкой кожей щек вздулись и пришли в движение бугорки мышц.

- Вы уже тогда знали, что она беременна… Но не только поэтому я, как вы сказали, уверен в себе. Угадайте с трех раз: кто мой отец?

Выдержав паузу, Майк ответил сам:
- Правильно! И не говорите мне, как я возмужал. Или как я поразительно похож на вас. Это не убедительно и абсолютно не к месту. Меня сейчас больше волнует, как скоро принесут, если вы не возражаете, мои деньги.

- Да-да… - подавленным голосом, опустив застывшее глаза, произнес пожилой мужчина. – Я распоряжусь.

Он подошел к столу и нажал кнопку селектора.

Через некоторое время вошла Изабель, нарочито шумно открыв двери.

- Господин президент, пришел мистер Шуман, Говорит, что вы его приглашали, – глядя прямо Майку в глаза, не срывая ухмылки, томно проговорила она.
- Пожалуйста, пусть войдет, - уставившись в одну точку не моргающим взглядом, почти прошептал Гофман. 

Шаркающей походкой, слегка прихрамывая на левую ногу, вошел невысокий, с большими залысинами, сутулый пожилой мужчина. В правой руке, побелевшими от напряжения пальцами, он нес объемный кожаный саквояж. Подойдя к столу, Шуман поставил его на стол и, суетливо набрав код замков, открыл. Аккуратными рядами в нем были уложены пачки стодолларовых банкнот.

- Извините, господин Гофман, но в данный момент в хранилище отсутствуют купюры, бывшие в употреблении, только новые.

Гофман, даже не взглянув на деньги, обреченно покачал головой.
- Да, в общем-то, это не имеет значение, правда Рудольф? – обратился молодой человек к Гофману. – А вы можете быть свободны! – достаточно фамильярно произнес Ван Гилан и через секунду дверь за Шуманом закрылась.

Вид лощеных бумажек вызвал спазм в желудке у Майка. Ему не хотелось затягивать сцену прощания, тем более, что Гофман мог вскоре прийти в себя.

- О`кей! – бодро произнес он. – Думаю, провожать меня не стоит. Впрочем… Мне кажется, девушка будет не против пройтись, на всякий случай, со мной до машины.
С этими словами он закрыл кейс, с легкостью взял его в левую руку и направился к двери. Внезапно остановившись, он вернулся к столу.

- Если вы не против, я все же заберу фотографию, как никак семья.
Он взял из дрожащих рук фото и положил себе во внутренний карман пальто.
- Что с ней сейчас? – голос Гофмана был похож больше на скрип.
- Сейчас с ней будет все в порядке и не надо никого искать, и, прошу вас, давай без сантиментов. Кстати, позволю себе вам напомнить, распорядитесь на счет сопровождения.
- Изабель, - старик нажал на кнопку селектора. – Проводите мистера Ван Гилана до машины, прошу вас, - сказал он вошедшей секретарше.
- Благодарю вас,, вы очень любезны. Прощайте и извините за доставленные хлопоты, - пропустив Изабель вперед он вышел. Дверь за Ван Гиланом с легким щелчком закрылась.

Они молча шли по слабоосвещенному коридору. Поравнявшись с охранником, который без особого интереса осмотрел их, девушка не оборачиваясь, спросила:
- И чем вы так озадачили старика Гофмана, если не секрет?
Глядя на ее упругие ягодички, ему абсолютно не хотелось думать о проведенных в кабинете президента банка минутах, а мелькавшие в разрезе юбки кружева чулок просто сводили его с ума.

- М-да… - со вздохом произнес Майк и остановился, ожидая, как отреагирует Изабель.
- Что случилось? – реакция девушки была почти мгновенной. – Кому стоим?
«Должна подойти», - не скрывая нагловатую улыбку и глядя ей в глаза, подумал Майк.

Посмотрев на симпатичного, уверенного в себе молодого человека, явно ожидающего ее согласия, Изабель для себя решила: «А почему бы и нет»!? – и почти вплотную подошла к нему.

- Я тебя правильно поняла? – и через паузу- … Майк?
- Ты прелесть! – восхищенно, прикусив нижнюю губу, выдохнул он.
Он взял в ладони ее, на удивление милое, лицо и, лизнув уголок ее губ, медленно накрыл их нежным поцелуем. Закрыв глаза Изабель отдалась нахлынувшим чувствам. Она тонула в его сильных объятиях, не в состоянии сопротивляться и здраво рассуждать.

Майк с упоением гладил и сжимал своей рукой ее маленькую попку. Невзирая на то, что они находились в коридоре банка, их ласки не прекращались. Но вдруг Майк замер и отстранился от нее.

«Вставать из-за стола надо с чувством легкого недоедания! - сказал он себе. – Будет время и мы продолжим в более приятной обстановке».
Все кончилось так же внезапно, как и началось, и только их учащенное дыхание говорило о бушевавшей страсти.

- Мы встретимся? – первой заговорила Изабель.
- Ты знаешь…. наверное, да! – Майк сам не поверил, что мог сказать такое, но эта девушка его зацепила. – Да… и очень скоро.
Спустя минуту он вышел из здания банка, спустился по ступенькам и, остановившись, вынул из внутреннего кармана светло-голубой конверт, посмотрел на него пару секунд и порвал.

«Интересно, а кто на самом деле была эта женщина? Наверняка она была близка с этим Гофманом», - подумал он и бросил обрывки фотографии в стоявшую рядом урну. Достал сигарету и, щелкнув зипповской зажигалкой, прикурил.

Молодой мужчина в черном длинном пальто шел по улице в направление приземистого автомобиля неприметных пастельных тонов с эмблемой в виде латинской буквы «S».

Павел Смирнов (Берг) Минск