Два друга

   Коля всегда дружил с Мишей, дружба их еще с самого садика была. Если придет Коля в сад первый, то, едва раздевшись, бежит в группу и смотрит: не пришел ли Миша. Мальчики и стульчики рядом ставили, за одним столом сидели, да только вели себя по-разному. Коля таким шутником был, что вся группа смеялась, особенно на занятиях. Стали ребята буквы учить в старшей группе, занятия были не сложными, на каждую букву своя картинка была.

 Миша старательно выводил буковки, срисовывая с доски, а Коля изо всех сил вертелся, даже под столом ползал, лишь бы веселее было ему и другим. Только дети повзрослели быстро, особенно в подготовительной группе; никто и не смеялся уже сильно над проделками непоседы, даже плечами пожимали неодобрительно. Но Коленьке все нипочем, ползал, тетрадки нарочно ронял и ручки.

  Стало Коле неприятно весной, перед самым окончанием садика, когда придумали воспитатели открытый урок делать, да много людей пригласили: мам, психолога и незнакомых женщин. Вот тогда сидел невеселый Коля, почти не отвечал на вопросы – ответов не знал, все на маму оборачивался. А мама не имела право подсказывать. Она сидела вся покрасневшая, а в глазах слезы блестели, словно ей никогда не было так стыдно и горестно.

   Но и это пережил Коленька, ведь впереди долгое солнечное лето! Они с мамой ездили на дачу, в соседний город к Колиной тете или на речку по выходным. Миша жил в этом же дворе и тоже с удовольствием встречал лето. Весь июнь друзья много времени проводили в кругу дворовых друзей, носились, стреляли, играли в футбол и прятки.
    А в июле Мишу зачем-то мама записала в лагерь с английским уклоном. Хотя Миша не сопротивлялся и даже был рад новым впечатлениям.
- Коля, хочешь тоже со мной в лагерь? Спроси у своей мамы. Там будет очень интересно, правда, - Миша уговаривал друга. – Всего двадцать дней.
- Ни за что! Там английский язык учить надо, ненавижу учиться!
- Да нет же, - смеялся Миша, - там будет все в игровой форме, все само запомнится.
Скучно было без друга Коле, дни долго тянулись, занудно. Но Коля ни капли не жалел, что не поехал с Мишей. « Будут еще меня заставлять там всякой всячине», - думал мальчик и морщился от одной только мысли о лагере. А Миша вдруг приехал таким загоревшим, таким счастливым, что Коле так обидно стало в душе, а почему и сам не понял.

Суетной август уступил сентябрю. День знаний. Дети нарядные и веселые шли по классам за своими учителями. Учитель сразу не понравилась Коле, потому что рассадила мальчиков через месяц занятий.

- Коля, ты Мише учиться не даешь, отвлекаешь его, – сказала Ирина Ивановна, указав Николаю на четвертую парту.

Быстро пролетел первый учебный год. Коля так радовался каникулам, что не расстроился из-за дневника, пестрящего троечками. Миша получил все пятерки, кроме четверки по физкультуре, но домой шел грустный.

- Мишка, да брось ты грустить! – Коля утешал друга. – Я вообще троечник, зато отдыхал целый год, над уроками не парился.

Михаил улыбнулся, хотя ему стало жаль товарища, ведь дома за тройки не купят велосипед. А Мише и не за подарки пятерки нужны, как-то приятно быть успевающим и все тут!

Давно позади начальная школа, да и дружба мальчиков дала трещину. А произошло все постепенно, не за один день. Миша точно не сделал ничего такого, чтобы дружбу разрушить, но и сохранить не смог. После начальной школы Коля даже двоечником стал, кое-как исправлял в конце четверти на тройки, уроки стал пропускать в пятом классе.
 Не мог Николай простить другу, что тот «ботаником» стал, заумным таким, примерным ученичком, который не решится на прогулы. Вот Колька считал себя крутым и смелым: он мог так дерзко ответить маме или учителям, что вводил всех в замешательство.
Мама не любила школьные собрания, там от простого она могла заплакать, хотя на нее даже голос не повышали. Сын давно объяснил ей, что он не зануда и не будет ученым, что тройки – тоже оценки. Маме понадобились годы, чтобы понять это и перестать закатывать сыну истерики; иначе ее сердце просто не выдержит в один день. Да и учителя поняли Николая, что он не собирается быть «ботаником», что он « такой как есть» и перестали вызывать его на совет профилактики, дали ему больше свободы, чем другим.
 Противно было Коле смотреть, как над отличниками трясутся, жизни детям не дают эти учителя. Вот Миша чуть  четверку не получил по алгебре, так учитель с ним готова была и после уроков сидеть. Отличники были для Кольки чем-то вроде инопланетян – странные и непонятные: они добровольно шли на получение знаний и еще радовались этому, считая учебу полезной и интересной.

«Мишка загнал себя совсем с учебой», – думал с отвращением Николай, провожая взглядом спешащего на платные курсы подростка. Миша посещал дополнительно школу «Юный правовед», хотя любил спорт не меньше учебных занятий, успевая и на секцию по футболу. Коля гордился собой, своей свободой и умением курить в восьмом классе. Он ощущал себя чуть ли не кинозвездой, с ним за руку здоровались «дядьки», рослые второгодники или незнакомые для других парни, имеющие свои сигаретки и свои только им понятные темы для громкого смеха. Коля, выходя из школы, мог запросто подойти к одному из них, поболтать, буквально спиной ощущая зависть «ботаников». Хотя никто не завидовал Коле, даже наоборот…

Николай еще гордился тем, что мама с бабушкой не смогли его заставить учиться после девятого класса, здоровья у них не хватило. Только парень перехитрил всех по полной: он вообще не стал больше учиться, ни в каком ПТУ, ни на каких курсах. Ведь не был ботаником Николай в школьные годы и не станет им в свои пятнадцать!

После армии Коля попытался искать работу, но тщетно. На простые работы ему было не круто идти, а на сложные не брали. Спросил у мамы про бывшего друга Мишку.

- Михаил на юридическом учится, - сухо сказала мама и вздохнула о чем-то своем.
- Да..неисправимый зануда, - посмеялся парень, - дыры на штанах просиживает. Вот я свободен как ветер в поле, нет надо мной начальников.

- И денег нет, - пробормотала мама, быстро уйдя в свою комнату.

Все это вспоминалось Николаю, сорокалетнему мужчине. Много воды утекло с тех пор, много поменялось в жизни. Работает на простой работе Николай, ведь без денег лапшу китайскую не дают в магазине. С женой давно разбежались, не нажив детей.

Думает Николай о житейском, выполняя свою ежедневную работу, подметая дворы. Мужчина умело управляется с метлой, ловко подгребает в совок, успевает и сигарку выкурить. Как-то перевели Николая на новый участок – убирать возле адвокатской конторы, доволен он, ведь «адвокаты не мусорят», чистый дворик.
Подъехал «Мерседес» к конторе, и вышел статный мужчина с чемоданчиком, адвокат. Николай наклонился, было, к мешку, как захотел посмотреть на адвоката, вышедшего из машины, и поднял голову.

Сигарка выпала из его почти беззубого рта – перед ним стоял бывший друг Михаил. Хватило доли секунды, чтобы заметить все: от шикарного внешнего вида до роскошного авто, вдобавок, тонкий запах мужского парфюма придал завершающие оттенки впечатлению. Дворник, и без того сутулый, сгорбился еще больше от волнения. Он только и произнес:

-Э...Это ты…Вы -  Михаил?
- Да…я, - Михаил вдруг тоже ощутил непонятное волнение или стыд, или жалость. Он смотрел на бывшего друга детства и внутренне силился не смотреть. Так вежливые люди отводят взгляд от ущербных.

 Лицо Николая было с глубокими морщинами, давнишней щетиной и тяжелым безрадостным взглядом.
Ничего не было стыдного в профессии дворника, наоборот, люди этой профессии дарят всем чистоту. Но та огромная социальная пропасть, которая так разделила людей на два недосягаемых лагеря, казалась ощутимой и непреодолимой для каждого.

Николай еще долго мел улицу  на одном месте, не замечая этого. Он вспоминал кусочки из детства, такого далекого и безоблачного. И подумал, что, если бы имел сына, то с ранних лет прививал бы ему любовь к знаниям.