Глава 42. Определиться с мечтой

Как же найти Песнь Своей Души? И что это вообще за Песнь такая? Где её искать? Задаваться такими вопросами посреди молчаливого леса не так-то просто. Да и когда тропинка вывела из леса, легче не стало.
Перед друзьями простиралось очень странное поле. Оно было усеяно мелкими зеркальными осколками, как будто здесь разбилась в мелкие кусочки тысяча зеркал. Разглядеть среди них тропинку было невозможно. Впрочем, через поле вела всего одна, довольно широкая дорога. Камилла пошла по ней.
Лёгкий ветерок гонял по полю, то и дело перетряхивая зеркальные осколки, отчего те издавали неприятный скрип и скрежет, будто елозят сломанным карандашом по стеклу. Камилла передёрнула плечами. Но вдруг послышались и другие, очень нежные, волшебные звуки. Прозрачная мелодия исходила от цветущего дерева, одиноко стоявшего у дороги посреди поля.
— Ах, как поёт это дерево! — восхитилась Камилла и побежала к нему.
Она опустилась на траву в золотистой тени и прислонилась спиной к широкому стволу. Вокруг опускались белые лепестки. Сквозь листву пробивались солнечные лучи. Лепестки то и дело вспыхивали в них огненными пятнышками.
Чудесные звуки, которые источало цветущее дерево, заслоняли собой поскрипывание зеркальных стёклышек. Казалось, ничто не может разрушить дивную мелодию. Но вскоре мелодия стала затихать, и постепенно звуки смолкли.
— Кто бы мог подумать, что природа способна создавать такую прекрасную музыку? — сказала Камилла. — Спасибо, милое дерево, это было волшебно. Спой, пожалуйста, ещё.
Но дерево ответило со вздохом:
— Мне пора, — и что-то зашуршало по другую сторону широкого ствола.
Там что-то хлопнуло, и Камилла вскочила на ноги и побежала посмотреть. Она нос к носу столкнулась с забавным человечком. Он был в ярком наряде и пёстрой шапочке, а в ушах у него были затычки, скрученные из цветастых носовых платочков. На земле перед человечком стояла большая деревянная шкатулка, на плече висела мандолина, а из сумки виднелась флейта.
— Вы слышали?! — воскликнул человечек, вынимая затычки из ушей. — Это было восхитительно, правда? Минуточку! Ещё пару нот, раз вы здесь!
Он открыл крышку шкатулки, и Камилла с Бернардом увидели тонкие стеклянные сферы, нанизанные на ось. Человечек двинул рычажок, сферы начали вращаться, и мокрые гладкие стеклянные бока чудесно запели, едва человечек прикоснулся к ним кончиками пальцев.
— Как красиво! А я думала, это поёт дерево, — призналась Камилла, когда мелодия стихла. — Но зачем же вы затыкали уши, если вам нравится ваша музыка?
— Чтобы не мешали фальшивые звуки, — поморщился человечек, указывая на поле. —  Этот скрежет не позволяет сосредоточиться, а я Трубадур. Я ловлю звуки природы, и воспроизвожу их на стеклянной гармонике, — он показал на шкатулку. — Возвращаю звуки в мир. Раньше он сам пел, а теперь… сами видите… всё, что осталось от наших зеркально-музыкальных цветов. Ужасное зрелище, правда? Ураган постарался!
— Музыкальных цветов? — переспросила Камилла. — Мне как раз нужно услышать Песнь Души.
— Что ж, если ты умеешь слышать музыку…
Бернард воскликнул:
— А что тут уметь? Слушаешь, и всё!
— И музыку ветра слышите? — с воодушевлением спросил Трубадур. — И симфонию заката? А ночная элегия? Не правда ли, у неё самая туманная мелодия?
— Поду-у-умаешь, — протянул Бернард и хвастливо наклонил голову. — Может, музыку заката мы и не слышали, зато мы столько всего видели! Вот только что прямо на наших глазах Стрекоза превратилась в Скарабея!
— Так это обычное дело, — равнодушно пожал плечами Трубадур. — Гусеницы постоянно превращаются в бабочек.
— То бабочка, а то Скарабей! Это ж совсем другое дело! — воскликнул медвежонок.
— Точно такое же, — спокойно возразил Трубадур. — Бабочка — это гусеница, которая захотела летать. Пока она сидит в коконе, её мечта наполняется подробностями. Она только о том и размышляет, какие у неё будут красивые крылышки, как она будет летать по небу, порхать среди цветов, наслаждаться нектаром. В конце концов, гусеница начинает мыслить как бабочка, и перестаёт быть гусеницей. Ничего сложного, — заверил он. — Главное, не зариться на чужой нектар, а то нарастёт нектаровый жир, и будешь уже не бабочка, и не гусеница, а Бусеница.
Камилла задумчиво спросила:
— Неужели действительно всё дело в мечте?
— А в чём же ещё? — улыбнулся Трубадур. — Вот у тебя какая мечта?
— Теперь никакой, — ответила она. — Две мои мечты уже сбываются, о чём мечтать дальше, я пока не решила.
— Так реши. Человеку просто необходимо понять, какая у него заветная мечта! — воскликнул Трубадур. — Это должно быть что-то очень искреннее и волшебное!
Медвежонок поспешно заявил:
— Ой, да мы в два счёта придумаем, пустяки какие…
Но Камилла мягко возразила:
— Нет-нет, Бернард, это вовсе не пустяки. Помнишь, что случилось со Стрекозой? Мне кажется, от мечты очень многое зависит.
Трубадур согласился.
— Именно так. Мечта это цель. А цель определяет Путь.
Ветер сорвал тучку лепестков и пронёс их мерцающей стайкой перед Камиллой. Она вдруг поняла.
— Я хочу слышать Музыку! Музыку Мира, о которой вы говорили! — воскликнула она. — Хочу знать, как поёт лес и река, и море, и закаты с рассветами…
— Погоди, погоди, — прервал её Трубадур. — С некоторых пор это стало самой сложной мечтой. Ты же видишь, не осталось ни одного целого Сапфирового Цветка. И все Паузы разбиты вдребезги, — показал он на поле. — Придумай что-нибудь другое.
— Но я не могу придумать другую мечту! — ответила Камилла. — Я и эту не придумывала, я почувствовала её, здесь! — она прижала кулачки к груди. — К тому же, мне обязательно нужно услышать Песнь Своей Души!
— Ну, если так, — задумчиво промолвил Трубадур, — возможно, тебе сможет помочь Менестрель.
И он проводил Камиллу к правителю Королевства. А по дороге снова заткнул уши, чтобы посторонние звуки не просочились в его пение, и спел старинную песенку, изредка касаясь струн мандолины:
 
— Ноты-ноты, словно краски в тюбиках,
По отдельности лежат, молчат.
Только лишь под кистью художника
Краски оживут, песней зазвучат.
Скажет вам любой живописец:
Складывая с цветом цвет,
Он лишь чередует краски
С тем пространством, где цветов нет.
А иначе будут пятна грязные,
Неопрятные, чумазо-безобразные.
Точно так же безобразничают ноты,
Если Паузами их не разделить,
И не обозначить нотам их длинноты,
И ключом скрипичным всё не закрепить.
Чтобы звуки были чистыми и ясными,
Между ними Пауза быть должна.
Чтоб мелодия сложилась прекрасная,
Каждой ноте другом будет — Тишина.

Вскоре они приблизились к садовой калитке, из-за которой доносились противные скрипучие звуки.
— Вы уверены, что здесь мне помогут? — с тревогой спросила Камилла, зажимая уши.
Но Трубадур её не слышал. Он ещё раньше зажал уши ладонями, потому что затычки против этих звуков не помогали, и прокричал:
— Даже одна фальшивая нота может испортить мне весь день! Всю неделю! Целый месяц! А тут их на год хватит!
И он бросился прочь, не разжимая рук. Камилла открыла калитку и направилась в сад.