Надежда

Я точно уже не помню, когда это произошло, но точно помню, что где-то в конце девяностых, когда страна расцветала и становилась современнее, пытаясь идти  в ногу со временем. Я тогда работал диспетчером в офисе по доставке воды. Работал там я уже три года, привык, так сказать. Каждое утро одни и те же люди, некоторые со мной уже здороваться начали. Так вот, когда-то осенью мне пришлось переехать. Район был вовсе не большой, рядом детский сад, школа, и гипермаркет. В общем, все, что нужно для жизни. А самое интересное, что я заметил, так это то, что в доме почти не живет маленьких детей. Только подростки. Это, с одной стороны было хорошо, никакого шума и ничего такого. Но с другой стороны, это заставляло меня усомниться в безопасности этого дома, с очень маленькими квартирками.

Вроде, в середине ноября, в дом вселилась семья. Они жили на первом этаже, так как мать семейства могла передвигаться только на инвалидном кресле. Отец работал таксистом. Бабушка работала экскурсоводом, почти вся семья держалась за пожилую женщину. Самую младшую звали Надя. Из-за нее и пришлось переезжать - старая квартирка стала слишком маленькой для нее. С ними была еще собака, овчарка, очень шумная. Хоть что-то радовало: теперь не буду чувствовать себя так, как будто живу в заброшенном доме.

Сначала я не обращал внимание на то, что эта девочка учится в абсолютно другой школе, а не в ближайшей. Наши пути ежедневно пересекались. Она шла к метро, покупая что-то в ларьке прямо перед входом, и по пути к поезду жевала какую-то шоколадку, вся веселая и довольная, как будто идет не в школу, а на праздник. Мне в глаза, конечно, бросалось и то, что она единственная улыбалась, ожидая поезд. Меня это очень удивляло. Я помню, как сам ходил в школу - мое лицо по утрам было очень похоже на лицо хищника. А Надя блестела, как отпалированный самовар. Я слышал, как она смеется, когда волосы закрывают лицо от ветра. Она вприпрыжку заходила в поезд, и здесь наши пути расходились.

Еще помню, как рано утром меня позвали на работу, где-то в пять часов разбудил звонок начальника. Я кое-как собрался и отчалил. По пути к метро я краем глаза заметил ту девчонку. Ее рыжую макушку и улыбку я бы узнал из тысячи. На ней была теплая голубая куртка, время от времени она кашляла.Рядом с ней в инвалидном кресле ехала мать, прикрепив к креслу поводок, на котором, прихрамывая шла собака. Надя разговаривала с мамой, улыбалась. Я редко видел такой позитив у человека, который не может позволить себе все, о чем желает, который живет каждый день одинаково и бессмысленно.

Через два года, после того, как они въехали, ко мне Евгения Степановна - бабушка Нади. Ей нужно  было что-то найти в Интернете, а у меня у единственного были с ними нормальные отношения и какой-никакой, но доступ Интернет. Тогда-то я и решил побольше разузнать о Наде. Я ненавязчиво спросил об их жизни до переезда в Смоленск.

"- Надя всегда была жизнерадостной, на удивление. Любит рисовать, рисует только добрые рисунки. У нее мало друзей, но ей хватает и собаки с нами. Она всегда была нетребовательна, довольствовалась тем, что есть. Даже когда мы купили ей новый телефон, она наотрез отказывалась его брать. Она всегда брала от жизни то, что может взять. В отличие от остальных, она не видит в мире столько проблем, сколько имеются. Она до конца своих дней будет уверена в том, что жизнь - прекрасна, и над ею дорожить, а не ходить и бурчать о том, как все плохо и как бесчувственен этот мир. Она наслаждается жизнью, пока может. В этом ее особенность. А Надькой назвали, потому что она является единственной надеждой на наше счастливое будущее."

Эти слова об этом светлом человечке я запомню на вечность, как и саму Надю. Я на протяжении следующих семи лет, пока она училась в школе, наблюдал каждое утро, как она каждое утро покупает в ларьке батончик "Пикник" и с улыбкой идет в школу, радуясь тому, что проживает еще один день на этой земле. В последний год ее обучения в школе, я поймал себя на том, что улыбаюсь вместе с ней. Что вижу, как улыбаются другие люди, которые раньше ходили с лицами какого-то кислотного монстра, а сейчас стоят, и улыбаются в ожидании поезда. И как же мне было грустно от мысли, что уже через два месяца я попрощаюсь с этой рыжей чудачкой, которая помогла мне убедиться в том, что еще не все потеряно, не все подростки думают только о том, чтобы порезать себе вены, пойти пить водку за гаражами, и думать только о том, что весь мир против них.

Я, в день выпускного, пришел в гости к этой семье. Матери уже не было. Отец был на работе, а бабушка сидела и смотрела телевизор неделю назад уйдя на пенсию. Я оставил подарок для Нади. Небольшая коробка конфет «Рошен». За те годы, которые она каждое утро поднимала мне настроение, и давала дозу позитивной энергии, я должен ее хоть как-то отблагодарить. Пусть и так скромненько. И пусть она не узнает от кого это.

Хоть и сейчас мне около сорока, я все равно жду, когда в моей жизни появится такой же человек, как и Надя. О ней я могу слышать каждый день по телевизору – девочка стала успешной исполнительницей. Ее песни пропитаны любовью к жизни. Она давно уже не смоленская девчонка, которая слишком мало берет от жизни. Теперь она совсем другая… Но до сих пор, когда я слушаю песни этого солнечного человечка, я вспоминаю, как тогда поражался ее любовью к миру. А сейчас, такие люди рядом на вес золота. Все убеждены, что в мире не осталось ничего святого, прыгают с крыш, воспитывают детей жестоко. И знаете что? Я ненавижу таких людей. Но всегда успокаиваю себя фразой:

«У них в молодости просто не было своей Наденьки».