Напасть. Гл. 9

Без трех дней неделя. Вечерний звон
- Мюллер проверяет своих сотрудников на профпригодность. Вызывает первого:
- Назовите любое двузначное число.
- Тридцать два.
- А может, двадцать три?
- Может быть.
Мюллер пишет у себя в журнале - ненадежен. Вызывает следующего.
- Назовите любое двузначное число.
- Тридцать четыре.
- А может быть, сорок три?
- Нет, тридцать четыре.
- Вы подумайте.
- Подумал. Тридцать четыре.
Мюллер пишет - надежен, на провокации не поддается. Вызывает третьего.
- Назовите любое двузначное число.
- Тридцать три.
- А может, три... А, это вы Штирлиц? Идите, не мешайте работать.
33-ий, посматривая сверху на вытянувшиеся лица слушателей, захлебывается от смеха, и пива, которое он, не подумавши, хлебанул в самом конце рассказа.
- Борода! - выдвинул контраргумент уже не очень крепко сидящий на четырех ножках стула напротив 33-го, сильно удрученный количеством выпитого, 32-ой.
- Да ну, прикольно, - ржет, сидящий за столом рядом с ними 34-ый.
- Вот только, сдается мне, что ты в своих целях подтасовал цифры, - проявляет проницательность 34-ый.
- Да и меня этот вопрос чрезвычайно взволновал, -заявил 32-ой.
Ну, а если 32-ой начал использовать в своем лексиконе различные чрезвычайные слова, то знающие его люди могут очень ответственно заявить, что для 32-го наступило время «Ч», которое очень редко обходится без происшествий.
- Почему эта сука, Мюллер, прикопался только к 32-ому? - в стеклянных, ничего не видящих глазах 32-го, читался приговор нацистскому преступнику Мюллеру, которому, если прежде даже и удалось избежать возмездия за свои преступления, то сейчас, обретя в качестве личного врага 32-го, у которого имелся к нему свой пунктик для предъявления, он, можно сказать, подошел к своей последней черте. И теперь, все его попытки спрятаться становятся уже бессмысленными и бесполезными, так как 32-ой, такой уж человеческий тип, который будет рыть носом землю, пока его не найдет, и не воздаст ему по заслугам. И, видимо, 32-ой, не желая откладывать в долгий ящик свои притязания к этой нацисткой морде, сделал еще один воодушевляющий глоток, тут же начав рыть носом землю, ну а вернее, углубился носом прямо в стол, в свои затаенные от врагов мысли.
- А я, что говорил! Ненадежен. –ставит точку 33-ий.
Все-таки у 33-го, как и у поддержавшего его своим смехом 34-го, не слишком высокие моральные принципы, а уж о товарищеском плече, и вовсе говорить не приходится, раз они, вместо того, чтобы подставить его своему ослабевшему товарищу, дали тому со всей своей дури расквасить собственный нос об совершенно не чистый стол, на котором, окромя разлитого пива, присутствовали остатки рыбы, чьи окостенелости вполне могли бы выколоть ему глаз. А то, что глаза их товарища остекленели, это всего лишь отговорка, говорящая о вашей обледеневшей душе.
Но что толку обращаться к тому, кто не желает слышать, а вот говорить, очень даже желает, не замечая того, что все его слушатели не только не слушают, но и сами в это же время пытаются что-то там со всей убежденностью доказать самому говорящему. Ну, а такие диалоги очень нередки, и сплошь и рядом возникают в тех местах, где пиво льется рекой, заставляя вас в совокупности ослабить свой языковой и слуховой контроль. Тогда как зазывная музыка, предполагая вашу отвлеченность от мирских забот на время танца, дает свою относительно временную передышку. Ну, а когда в этом месте собираются люди, которые по специфике своей работы, по большей части, находятся в дискриминированном положении только лишь слушателя, которому если даже и есть что сказать, то не для этого он был заказан, так что сиди, мурло, и слушай, как пассажиры, находящиеся в приподнятом духе, не только плюют тебе на коврик и в душу, но и, стряхивая пепел сигарет куда не попадя (но только не в пепельницу), дают тебе жизненные советы, как не быть таким чмом, то вот тут-то, эта их невысказанность за время своей работы и выплескивается на собеседников, которые, по большому счету, желают того же, что в конечном итоге, несмотря на присутствующую общность, приводит к взаимному недопониманию, которое, как и всегда, переходит на личности.
Ну, а перейти на личности, приходится неизменно, даже несмотря на то, что все собравшиеся, в основном, знают друг друга по присвоенному им в диспетчерской службе парка числовому коду, который, по большому счету, частенько заменяет им личные имена при общении друг с другом.
«45-ому достался тот клевый междугородный заказ» - гораздо понятнее и более информировано звучит для коллеги по работе, чем, если бы ты ему сказал, что какой-то Леха, которых в службе такси как собак не резанных, перехватил тот клевый заказ. А так, оцифровал Леху, и все тебе стало ясно. К тому же, жизнь в движении и постоянная занятость, редко дают возможность познакомиться со всеми своими коллегами, так что, нет ничего удивительного в том, что данная рабочая специфичность отношений в коллективе была привнесена с собой на коллективные собрания.
- Поговорим? - 27-ой вместе с 16-ым подошли к 7-ому, который сегодня как - то особенно подавлен, и совершенно на себя не похож. Что, конечно, звучит очень странно в стенах этих заведений, которые, по своей смысловой направленности, так сказать, только и служат тому, чтобы каждый зашедший сюда не был на себя похож в обычном виде. И если посетитель вдруг как-то замудрил, и остался в прежнем виде, то это, конечно же, недосмотр управляющего заведения, непонятно, какого черта, впускающего вовнутрь всяких там трезвенников и язвенников, которые всем своим видом только и способствуют нервозности обстановки. Которая только накаляется при виде этих постных рож, не только способствующих пониманию, но и служащих немым укором тем, кто пожелал сегодня отставить за дверью кабака всю свою приличность, а здесь - наличность, и во всю ивановскую, на сколько хватит здоровья, почудить. Ну, а присутствие здесь этой постной рожи, не оставляет ему иного выхода, как озлобиться на весь мир и, приняв значительно больше лишнего, оголтело почудить против этой рожи.
- Ты мне, как только я тебя увидел, сразу не понравился, - и уже после этих, таких обычных словесных выпадов, и начинается деформационно-демонстрационная часть выступлений, желающего отдохнуть.
Но 7-ой, явно не подходит к той части постников, которые только за кукишем без масла приходят в эти заведения. Нет, 7-ой очень даже неплохо справляется с поставленной перед ним задачей, из батареи кружек с пивом, которые несмотря на быстрое свое убытие в недрах его живота, тем не менее, не могут разогнать его грустных дум, которые, выведя себя через складки на голове 7-го, и составили о нем впечатление не похожего на себя человека.
- Поговорим, - когда 7-ой поднимается с места, в его голове пролетает то утреннее обращение к нему с этим же «поговорим».
- Поговорим, - неожиданно появившийся из-за кустов тип, за которого настолько много сказали различные красочные распростёртости на его теле, что даже у простого смертного не хватит сил осознать всего того, что несут эти изображения, все-таки снизошел до 7-го, и озвучил самого себя, и свое предложение. И хоть при 7-ом на поводке был его пес Эндрис, который только одним своим взглядом роняет в обморок местных кошек и старушек, а своим зубами перегрызает не только ножки от стола, но и посматривает уже на людские кости, все-таки вид этого типа, вкупе с его охриплостью, в это безлюдное время на пустынной площадке, несколько встревожил его душу и шкуру.
- Почему бы нет, -7-ой деланно улыбнулся, и принялся накручивать поводок, приближая к себе Эндриса для невольного участия в этом разговоре.
- Кусается? - кровожадность улыбки этого типа, ясно говорит, что он, в свою очередь, не просто кусается, а рвет своим жертвам глотки.
- Если доведешь, - предупреждение, сквозящее в словах 7-го, по его мнению, должно дать понять этому типу, что на всякий зуб найдется свой клык.
- Это правильно. И я тоже считаю, что лучше договориться, чем доводить друг друга до белого каления.
Тип, все так же демонстративно улыбаясь, чтобы видел 7-ой, отодвигает в сторону край своего пиджака, из-под которого на 7-го очень хмуро смотрит, висящая на подвесной кобуре, рукоятка пистолета, после чего, этот тип достает сигареты и начинает, глядя на него, раскуривать одну из них.
- Ой, извините меня! - спохватившись, тип протянул пачку 7-ому.
- Закурите?
- Нет, спасибо, не курю, - сглотнув накопившуюся слюну, 7-ой, несмотря на то, что не курил, вдруг очень захотел покурить.
- Спортсмен? Или здоровье бережете? - в вопросительности типа, уже явно прослеживаются издевательские нотки, напомнившие 7-ому его подростковое детство, когда не озабоченная жизнью шпана обступала его в каком-нибудь глухом переулке, и начинала подобного рода вопросительность, которая вне зависимости от его ответов, всегда заканчивалась одинаково нехорошо для него.
- Что, вам надо? - нахлынувшие воспоминания вызвали в 7-ом всю его отчаянную резкость неприятия предположительного итога разговора.
- Чтобы вы свое здоровье поберегли, - бесстрастность тона говорившего, начинает по-настоящему страшить 7-го.
- В общем, расклад такой. Нам нужны те живчики из вашего клуба, кто вчера на дороге пожелал удачи двум моим очень хорошим знакомым.
Тип, не сводя своего взгляда с 7-го, отчетливо выговорил это предложение и, не услышав возражений, решил, что все им сказанное, вполне дошло до сознания слушателя. И дабы закончить разговор, полез зачем-то в карман пиджака. Который, меж тем, не дал ему того, что хотелось, после чего, этот тип обратился за помощью к другим карманам и, не получив желаемое, видимо, слегка огорчился случившимся, покачав головой,  и, глядя на 7-го, немного подумал, затем повернулся в обратную сторону, прокричав куда-то вдаль: «Шкет, давай ко мне», не сводя взгляда с 7-го, стал ожидать.
И, наверное, не прошло и полминуты, как из зарослей кустов появился этот позванный Шкет, чье появление было очень неоднозначно воспринято всеми участниками стояния на этом пустыре. И если люди, как конечная эволюционная цепочка, в своих действиях, в значительной мере, полагаются на то, что говорят их оппоненты, то четырехлапые, в своих умозрениях, все же отдают предпочтение другим индикаторам определения визави. Ну, а этот визави, сегодня в виде Шкета, для Эндриса определенно виделся в своем личном свете, который только по его особому мнению, как-то особенно, с пристрастием, увиделся Эндрису, который, не позаботившись о предупреждении, в один бросок вырвался из рук 7-го, и в два прыжка, сбив с ног, оказался сверху над поверженным Шкетом. У которого, наверное, не было бы ни одного шанса остаться в живых, если бы предусмотрительность 7-го - без намордника ни шагу - не спасла ему жизнь.
Дальше происходит столпотворение, сопровождающееся различного рода, и тона, высказываниями: «Сука. Нет, кобель. Ах, бл*дь. Порву, как тузик грелку. О*уеть», которое, конечно же, не бесконечны, и как только 7-ому удается временно повлиять на своего пса, отведя его в сторону, Шкет, подрываясь с места, и хватаясь за руку, которую все-таки достали когти пса, полный проклятий в адрес, как пса, так и всех присутствующих, унырнул обратно в заросли невидимости.
- Ладно, без него обойдемся, - выдохнув, ухмыльнулся тип, который вновь лезет во внутренний карман пиджака, чем заставляет, совсем не чуть-чуть, вспотеть и без того разгоряченного 7-го. И достав оттуда замятую квитанцию, чиркает на ней что-то, и, убедившись в том, что все начертанное им верно, протягивает эту бумажку 7-ому.
- Что это? - 7-ой не слишком-то отличается от среднестатистического человека, готового рвать из рук ближнего своего, не спрашивая того ни о чем, все, что ему нравится, или даже, если совсем не нравится, или вообще, если он не имеет представления об этом, ведь главное, чтобы первопричиной всему была его побудительность. А когда ему самому предлагают, то он, тут же видит в этом какой-то подвох, и всегда с подозрительностью задается подобным вопросом.
- Бери, чё ссышь, - тип очень убедителен, и 7-ому ничего не остается, как взять в руки этот обрывок бумажки, на котором, впрочем, ничего страшного не нарисовано (нет там какой-нибудь черной метки, или даже сатирической миниатюры на 7-го), а, как выясняется, написан всего лишь ряд цифр, которые своей упорядоченностью создают идентификационную существенность, то есть номер телефона. 7-ой внимательно посмотрел на номер, после чего, с тем же вниманием переключился на этого типа, который, поняв, что от него ждут разъяснений, не стал рассусоливать, и очень информативно все объяснил.
- К завтрему ты найдешь всех, кого надо, и по этому номеру сообщишь мне, куда подъезжать, - наверное, тон говорившего, не предусматривал возражений, но 7-ой, видимо, слишком разволновался, и поэтому не смог заметить тональность разговора, дерзнув не до конца, вырвано из души, восклицательно спросить:
- А, если?..
На что тип даже немного удивился и, оскалившись, со словами: «Не доводи», бросил свой взгляд на пускающего слюни пса.
- Ты чего, уснул что ли? - 27-ой, пуская дым в глаза никак не реагирующему на него 7-ому, попытался хоть словесно растревожить его. Что, надо сказать, помогло, и 7-ой, осмысленно посмотрев по сторонам, как бы убеждаясь в том, где он, собственно, сейчас находится и, обнаружив себя, и еще пару курильщиков на улице у входа в кабак, вроде бы согласился с имевшей место реальностью. Затем посмотрел на это внешнее воздействие в виде выпускающего из себя дым 27-го, и стоящего рядом с ним 16-го, внимательно изучающего всю реакционность движений лица 7-го, наконец-то соизволил ответить.
- Дай, закурить.
После чего следует обмен дымовыми любезностями, и 7-ой, поразмыслив с сигаретой во рту, безотлагательно перешел к делу.
-Что-то у меня нехорошее предчувствие, - начал с себя 7-ой.
- А что так? - ухмыльнулся 27-ой, очень хорошо знающий шкурность 7-го.
- Не больно они вызывают доверие, - 7-ой, в свою очередь, не слишком большого мнения об этом дебиле 27-ом, который всегда лезет на рожон.
- Ну, в нашем деле доверительных отношений по своей сути не предполагается иметь, -16-ый, со своей стороны, всегда старается обойти острые углы.
- Я думаю, может быть, на этот раз подстраховаться, и взять с собой еще пару ребят? - предложение 7-го как раз сегодня находит положительный отклик на лице 27-го, который, перекинувшись взглядом с 16-ым, прикинул что-то там у себя в голове, и уже после этих, видимо, очень необходимых действий, заявил в ответ: - А как, насчет 33-го?
- И зачем он нам? - ответ 7-го, видимо, был ожидаем 27-ым, и он с готовностью аргументировал.
- Ты же сам говоришь, что дело предполагает неожиданности, а 33-ий уж точно не будет лишним.
- Не знаю, -7-ой на мгновение задумался, и вдруг неожиданно для 27-го почти согласился.
- Он здесь? - спросил 7-ой.
- Здесь, - последовал ответ.
- Ну, пошли, покажешь мне его.
7-ой докурил, и направился внутрь заведения, которое ожидающе воздавало свое тем, кто не спешил отрезвляться на улице. Зайдя в зал пивного бара, 27-ой взял на себя роль ведущего, которому предстояла не меньшая по сложности, чем у какого-нибудь первооткрывателя, задача, отыскать нужную цель, а именно, человека - там, где всё человеческое постепенно себя изживало. И если для первооткрывателей прошлого, побудительным мотивом для путешествий служили, по большей части, какие-нибудь легендарности и мифологические источники, которые, с помощью небольших зацепок, давали своеобразные подсказки первооткрывателям, то и наш поисковый современник, не слишком далеко забежавший вперед в своих начинаниях, также старается опираться на методику предков. И, казалось бы, а из-за чего, собственно, сыр бор, когда пивное заведение не столь велико, чтобы в нем не найти того, кого ищешь. Что сразу же раскрывает в вас дилетанта, совершенно не разбирающегося в специфике столпотворений, в такого рода заведениях. А ведь здесь, всё движется и течет, совершенно в других измерениях, и если ты, к примеру, желаешь кого-то или чего-то найти, то местные пространственные реалии неизменно вносят свои уточняющие поправки в ваши желания, и скорее вы найдете, не ища, чем ища, найдете то, что вам, как оказывается, уже не нужно. Так что здесь, в этой отдельной реальности, не приветствуется форсирование событий, приводящее к выводящим вас выводам во всех своих ипостасях, а вот заплыв по течению, исходящего в туман здравомыслия, вполне себе контролирующее подойдет, как к вам, со стороны официанта, так и вам, сидящему на этих диванах.
27-ой, следуя вперед между столиками, поочередно всматривался в лица, занимавшие те или иные столики, чем, надо сказать, навлекал на себя опасность со стороны некоторых не любителей публичности, которым не слишком нравилось, когда кто-то там сует свой нос в чужую кружку за не своим столом.
- Блин, когда надо, его не найдешь, - 27-ой не первый, и не последний из искателей, кто задавался подобным волнующим его душу и тело вопросом. Так, наверное, в далеком прошлом не раз очень нервно восклицали легендарные личности, такие как Колумб, потирая покрасневшие от усталости глаза, вглядываясь с реи в водную гладь, и одним глазом поглядывая на стоящую внизу с ножами в руках команду, отмерившую ему свой жизненный срок, пока не свалится сверху вниз на палубу, и тем самым накормит их, не только своими сказками о неизвестной Земле, но и куда как более питательным собой. Так и другая мифологическая личность, Герострат, тоже в сердцах восклицал, ища «сжигающее стекло», чтобы разжечь свой факел славы. Что же касается наших современников, то тут в свои права вступила специфичность, в которой, при всей бесчисленности предложений современного цивилизованного мира, в котором, казалось бы, нет места тому, чего отыскать невозможно, все-таки, несмотря на все это, на первое место вышло ваше насущное я, которое как-то даже незаметно, но вдруг затерялось.
- Блин, когда надо, его не найдешь, - прямо из души восклицает, испытывающий крайнюю плотскую нужду человек, который, семеня маленькими шажками, двигается по незнакомому месту, где совершенно не найти укромных мест.
- Блин, когда надо, его не найдешь, - с волнением вглядываясь в лица проходящих мимо людей, и ища в них душевный отклик, задаются вопросом эти двое, испытывающее крайнюю нужду в душевном человеческом общении, и так жаждущие найти третьего, с пятью рублями мелочью.
Но, как говорится, кто позволяет найтись, тот всегда окажется в поле вашего зрения. И сверкнувший, а затем, разрезавший воздух рядом с носом 27-го нож, и последовавшее за этим скручивание этого типа, полагающегося только на свой нож, сначала очень широко раскрыли глаза 27-го, а затем, раскрыл место пребывания 33-го, который, как оказалось, не усмотрел за неустойчивостью психики 44-го, отчего-то решившегося воспользоваться своим ножом для разделки хлебных палочек. Которые, в общем-то, не требовали к себе такой ножевой обстоятельности, но видимо, желание 44-го похвастаться своим подарком, который по его заявлению, ему задарил на днюху брат Гера, перевешивала в нем всякую разумность, которая однозначно не предполагает ношение с собой холодного оружия, в котором виделся этот металлический носитель.
- Брат, меня уважает, - разрезая вместе с хлебцами подложенную бумажную салфетку под ними и, всего вероятнее, оставляя зазубрины на столе, 44-ый любовался надписью на рукоятке ножа: «Братану».
- Ты давай, поаккуратней, - 33-ий, сидящий вместе с еще парочкой пивопийцев, очень внимательно наблюдающий за действиями 44-го, один только придал значение всем этим его действиям.
- А то чё? - 44-ый, как всякий, держащий в руках неоспоримый аргумент, всегда немного забывает как о существовании других, не менее неоспоримых аргументов, так и о последствиях своего аргументирования.
- А то, как бы кто-нибудь не заглянул к нам, и не застукал тебя с ножом.
И стоило только 33-му предупредительно заявить, как на свою беду, к ним заглянул 27-ой, чье появление и было воспринято 44-ым, как покушение на его личную свободу, за которую он за ценой не постоит, вплоть до потери до конца дней своих, этой свободы. Но если пиво приводит употребившего его к ясности решений и действий, то побочность его приема, где не скоординированные действия организма действующего, играют основную связующую его роль, как правило, приводит его к другой ясности, а именно, туманности его итоговых действий. Так что, действия 44-ого, несущие опасность для носа 27-го, были только прологом для его глобальных задумок, и лишь реакция 33-го, который не терял своей зрительной связи с блестящим предметом 44-го, позволила избежать дальнейших осложнений. И 44-ый, завернутый в себя, и помещенный в дальний угол дивана, был временно, пока не проспится, отстранен от своего участия в деятельной жизни местного сообщества.
- Его надо домой отправить, - набирая номер такси, вставил свое слово 7-ой, внимательно посматривающий на 33-го, который сначала хотел, конечно, еще вломить 44-ому, но потом, признав, что возня с ним ему ни к чему, отдал нож 13-му и, подхватив с ним это 44-ое тело, выдвинулся на выход, чтобы там отправить 44-го под надзором 13-го домой.
- Ну что? - поглядывая на 7-го, спросил его 27-ой.
- Пойдет, - ответил 7-ой, глядя куда-то вдаль, сквозь 27-го.
- Я тебе, сука, покажу, кто здесь шестерка! - звуковое сопровождение поднявшегося шума с другой части зала, явно требовала к себе участливого внимания 7-го с 27-ым, которые, так и не развив тему, бросились в ту сторону, где 6-ой встал на защиту своей чести, которую попытался оспорить всего лишь пятый, который и человек из себя - тьфу, так себе, а еще пытается сунуть ему в нос дулю. И вот ведь, какая незадача получается с этими людьми, которые во всем пытаются найти ущемления своих насущных прав, которые по единоличному мнению каждого, имеющего что сказать, всяко недооценены не только там сверху, но и здесь, в тени людской массы. И, казалось бы, сегодня здесь все находятся в относительно равном положении, но нет уж, не на того напали, и беспокойный человеческий ум и здесь найдет несправедливость распределения этой цифровой материи, где он по своему зоркому видению, однозначно должен иметь, как минимум, красивую и запоминающуюся цифровую пару, а не какое-нибудь шесть. Да, конечно, окружающий мир, по личному мнению человека, нуждается в счете, для чего, собственно, и изобретены человеком различные счетные меры и механизмы, которые через свою востребованность, в конечном счетном итоге, повышают значимость и самооценку того, кто счел за единственное для себя право, считать в этом мире, как самого человека. Который, конечно же, на этом не смог остановиться, и принялся вести, а зачастую, сводить свои счеты, уже со своими соплеменниками по человеческому роду, которые, по его досужему мнению, ничем не хуже всякой вещи, или той же овцы, и поэтому, просто нуждаются в своем счете, который однозначно все расставит по своим местам. Главное только, оказаться среди тех, кто ведет этот счет, а остальное, как говориться, приложиться. Ну, а если, в конечном счете, глядеть глубже, то, конечно же, каждый из человеков, стремиться быть первым из первых, что уже заложено в каждом из них природой. И скорее всего, именно эта первотяга и является тем побуждающим их к действиям моментом, который не дает им успокоиться, и заставляет быть таким придирчивым ко всему.
- Да ты Лёха, даже не шестой, а первый козёл в нашем парке.
Все-таки когда язык освобождается от мозгового контроля, правда, хоть и субъективная, всегда вылезет наружу. Ну, а такая именная признательность 5-го говорила о том, что 6-ой, или Лёха, был слишком ему хорошо знаком, и оттого имел свое выразительное на то право, так его рогатить. И конечно, в таком случае, только удар по рогам 5-ому может избавить от рогов Леху, который, хоть и закипает, но не торопиться пообламывать рога 5-ому, который сегодня слишком уж много берет на себя, и в особенности, право на ту деваху в джинсовке, которая и послужила тем сурьезным поводом для дележа не пойманной лани.
- Может, разыграем? - Леха все-таки проявляет больше благоразумия, чем дерганый 5-ый, который под своей наглой нахрапистостью, скорей всего, скрывает относительную безшансовость, по сравнению с Лехой, который за раз цепляет девок, до которых ему точно не дотянуть.
- Давай, - 5-ый своим примирительным тоном определенно разочаровывает собравшихся, по большей части, кухонных бойцов, которые не прочь, как посмотреть за единоборством, так и поучаствовать на любой стороне конфликта. Но раз эти галдёжники оказались пустобрехами, то, пожалуй, можно будет и их наказать, но пока что потенциальные бойцы из-за своего человеколюбия, где определяющим служит еще недостаточность употребленного, не торопятся смять кому-нибудь нос, и выбить челюсть, а с некоторым разочарованным видом, расходятся по своим местам, где и начинают усиленную подготовку к своему будущему человеконенавистничеству.
- Кстати, завтра намечается игра у Луки, - после примирительной кружки, которой проставился 5-ый, Лёха, обняв его, сообщил тому эту новость.
- Ты что думаешь на этот счет?
- Ну, там заоблачные ставки, - скривил лицо 5-ый.
- Я бы не сказал, - пожал плечами Лёха. - Так что, может, попытаем счастья? - после небольшой паузы спросил он.
- Попытаем, - чокнувшись бокалом с Лёхой, согласился 5-ый.