Отец...

В четыре года ты взялся обучать меня боксу. "Тело может стать серьезным оружием, но для этого надо уметь им управлять". Сжатая пружина, броня мышц, напряжение до какого-то восторга. "Побеждает не сильный, побеждает умный и проницательный. Ты должна стать своим противником, понимать его намерения еще до того, как он сам их осмыслит". Это игра временем, просчет даже малейших движений. "Уважающий себя человек всегда знает, что первый удар - плохой удар. Сначала грамотная защита, в первую очередь, убеждением. Талант убеждения - главный талант". Я научилась драться, но пользоваться этим умением мне приходилось редко. Я всегда помнила, что каждый удар - по сути своей поражение самого себя, признание ошибки выбора иных аргументов.

"Невозможно изменить точку зрения противника, доказывая неправоту. К каким силам обращаешься, с теми и имеешь дело. Допустим, скажешь, что ты плохой, ябедник и предатель. И в человеке просыпается этот ябедник. А скажи, что такой сильный и умный мальчик  не может жаловаться взрослым, не можешь поверить, что человек, с которым ты дружишь, может быть предателем. В эту минуту ты будишь его совесть».

Ты учил меня группироваться при падении: «Не бывает тех, кто не падает, слушай свое тело, тогда ты можешь встать и идти дальше».

Достоинство. У тебя какое-то обостренное чувство достоинства. «Настоящий мужчина не может унизить, оскорбить женщину, тем более ударить. После этого он перестает быть мужчиной». Ты никогда не мог пройти мимо. Какое-то правильное ощущение достоинства, четкие грани ориентиров, после которых кончается самоуважение. Умение смеяться над собой, признавать свои ошибки не вызывали твоего страха. Каким автосаркастичным ты был! Был… Это ощущение ироничной игривости, веселости жизни, полета от зажигаемого в глазах смеха, удивительная харизма, магнитом притягивающая к тебе окружающих.

Ты всегда уважал мое маленькое пространство - под столом, в шкафу, мир за закрытой дверью позже. Прекрасно понимал, что мне тоже нужна свобода для моих собственных миров. Ты и сам моделировал иную реальность с таким необычайным талантом, что легко мог погрузить в нее любого слушателя.

Ты подарил мне множество глаз, научив видеть мир ощущениями маленькой птички, скромного цветка, трепещущим листиком могучего дерева. Ты научил чувствовать себя частичкой этой гармонии.

Невозможно трудно писать о тебе «был».

Ты ушел 20 сентября, в день моего рождения, стерев разницу между рождением и смертью, даря еще одно доказательство жизни вечной…