Твоя верная С...

Через комнату с кикером я выскочил на танцпол, буквально врезавшись в толпу потных людей. Проталкиваясь через них, я пару раз пролил на себя чье-то пиво и один раз кого-то толкнул так сильно, что почувствовал, догнавший меня сзади, удар между лопаток. Боли я не помню, помню, что подумал - хорошо бы этот субъект не присоединился к тем двоим, от которых я сваливал сейчас из бара. На нее я наткнулся у противоположного выхода с танцпола, недолго думая, схватил за талию и закинул на плечо. Двое парней, с которыми она танцевала, посмотрели на меня как на оборзевшего, но, кажется, за мной не пошли. Через курилку я выскочил на лестницу, потом три пролета вниз, плечом распахнул входную дверь и оказался на шумной улице.
От нахлынувшего внезапно свежего ночного воздуха голова пошла кругом, а в глазах помутнело.

За 14 часов до этого…

Звонок в дверь буквально вытащил меня из забытья. Звонили настойчиво, непрерывно и, похоже, уже давно. По этому же фактору я сделал вывод, что соседей нет и открывать придется самому, как бы тяжело мне не было.
Свет резко ударил в глаза. Голова взвыла, в мгновенье налилась свинцом, и, не в силах этому сопротивляться, я опустил ее обратно на подушку.
«Господи, ну зачем я вчера столько пил?... Пошли на х.. Кто бы там ни был – перебьется!»
В этот момент звонок снова зазвонил, еще настойчивее и еще нескончаемее, а потом в дверь застучали, и с коридора донесся голос:
- Это сантехники!!! У вас трубу прорвало, вы соседей заливаете!!!
«Твою мать!!!»
Забыв про голову, похмелье и все остальное я вскочил с постели и в чем был, запинаясь за раскиданную одежду, подбежал к дверям. Руки не слушались, пришлось долго искать ключ, но, в конце концов, я их открыл.
Дверь резко подхватили, с силой распахнули, и кто-то проскочил через коридор в комнату, толкнув меня плечом.
«Что за хрень?»
То, что этот кто-то забежал в комнату, я еще мог понять, хотя не заметил в комнате никаких проблем с батареей, но какого «лысового» этот, мать его, сантехник, вырядился в черный балахон с огромным капюшоном, да еще и… блин!!! Вот, дебил!!! Косу-то он с собой нафига приволок?
- Че за фигня? Ты кто вообще?
Нечто в черном стояло посередине комнаты и прикидывало куда поставить косу. Услышав вопрос, оно обернулось.
-Я? Я, дружочек, твоя верная и единственная! Книжки мистические читал когда-нибудь? Помнишь, кто там людей на тот свет забирал?
Несмотря на то, что Это смотрело прямо на меня, лицо из-за капюшона видно все равно не было.
-Че?!!! Какой еще свет? Че за маскарад?
Я потянулся к капюшону, чтобы его скинуть, но Это отпрянуло и зацыкало на меня.
-Эй, эй, эй!!! Я конечно за тобой, но не думаю, что тебе стоит так уж торопиться! Остынь!
Оно сделало жест рукой.
«Черт!!! Как же больно!!!»
Сердце пронзила боль, не сравнимая с похмельной, тело обессилило и я, скрючившись, со стоном упал на пол.
Оно убрало руку.
- Ну что? Вера восстановлена?
Боль отступила, по всему телу проступил пот, руки и ноги не слушались. Еле передвигая конечностями, я, скрючившись, доковылял до дивана и упал, тяжело дыша. Ряженый пристроил-таки косу в угол и стоял, осматривая комнату.
- Да, комнатушка далеко не фонтан!
А мне было совсем не до фонтанов: сердце бешено колотилось, пот лил градом, а руки не поднимались. Мой и без того ослабленный мозг готов был отдать команду моей крыше отчаливать. И все это усиливалось присутствием чего-то в моей квартире, что не укладывалось в рамки общественных стереотипов настолько, что можно загреметь в дурку.
Я так и не понял, КТО это и ЧТО этому кому-то было от меня нужно, но чувство самосохранения упорно нашептывало, что лучше не выделываться.
Пока неструктурированный поток мыслей напрямую из подсознания бомбардировал корку головного мозга, нечто в черном уселось за стол и начало что-то щелкать на ноутбуке. Я отвернулся и закрыл глаза. Прошло несколько минут, лежать так дальше не было никакого смысла. Я повернулся и медленно сел.
- Что, очнулся? Иди, приведи себя в порядок! Прими, там, душ, например, кофе выпей! - Это по-прежнему сидело, уткнувшись в ноутбук. Я встал и, пользуясь поддержкой попадавшихся по пути дверных косяков, ушел на кухню. Я знал точно, что на кухне я найду как минимум стакан холодной воды, а как максимум бутылку кефира. Сегодня был максимум. Я налил в стакан холодный кефир и размешал сахар.
«Это какой-бред» подумал я и выпил его залпом.
После первого шага по возвращению в цивилизацию следовал следующий – душ. Забравшись туда вместе со вторым стаканом кефира, я долгое время просто стоял и отмокал под струями воды. В этот момент мысли в голове отсутствуют, и ты как бы растворяешься в происходящем. В этот момент смысл твоей жизни в чувствах… в ощущениях. Ванная медленно наполняется паром, тело разогревается и пропитывается влагой и теплом, идущим снаружи, а внутрь заливается холодный кефир. Великолепное сочетание. То, во что я вложил свое понимание термина «контрастный душ». Когда жили в общаге, применяли этот термин в противоположном значении: не было горячей воды и, принимая душ, пили водку. Правда, было отвратительно.
Завершив водные процедуры, я вышел из ванной, но в комнату сразу не вошел. Остановился возле дверей в нерешительности. Мне было откровенно неприятно осознавать, что в моей комнате сидит кто-то, кто планирует отправить меня на тот свет в течение суток! Было неприятно, но внешние обстоятельства говорили мне, что выбора у меня особо нет. Я собрался с духом и открыл дверь. Нечто в черном по-прежнему сидело за ноутбуком. Уж не знаю, чем ее так привлек интернет, но залипло оно там сильно.
Я вошел в комнату и сел на диван. Голова, даже не смотря на душ и все прочее, была ватная и ныла.
- Ну что, освежился? Готов воспринимать информацию?
«Ну вот, началось. Процесс передачи индивидуума на тот свет запущен» с досадой подумал я. «Что же делать?» Я понимал, что просто убежать не поможет, но сидеть и ждать когда меня прикончат мне было тоже не очень. Я сидел, напряженный, и судорожно перебирал в голове возможные варианты.
Нечто в черном снова заговорило, по-прежнему сидя ко мне спиной и тыкая в ноутбук.
- Что ты так напрягся, слабачок?! Встреть меня героически!!! Что вы все трясетесь, как только меня увидите!
Мне почему-то не стало легче от этой попытки меня приободрить!
- Вообще-то у меня к тебе предложение! Не знаю, правда, как ты к нему отнесешься, учитывая твою реакцию. Я раз в двести-триста лет спускаюсь к вам… так… посмотреть, пообщаться. Вот и сейчас решила развеяться. А ты, я смотрю, парень веселый, постоянно в клубах зависаешь, с людьми разными общаешься!
Я сидел как пришибленный, тупо глядя в пол. Я совершенно не понимал, почему она говорит мне про клубы и ждал, что в любой момент может прогреметь гром и разверзнуться земля.
- В общем, я хочу, чтобы ты меня сводил… как это у вас… потусоваться. Я хочу посмотреть на ваши клубы, тусы, бары и прочее. Нет, я, конечно, видела это все, гм, так сказать со стороны, но вживую-то куда интересней!
Я некоторое время сидел, все также уставившись в пол. Я не мог понять, зачем оно пытается затащить меня в клуб. Оно хочет меня там убить? А почему не сделать это здесь? К чему этот маскарад?
Лишь через некоторое время до меня дошло, что убивать оно меня не собирается. По крайней мере, до вечера. Смерть просто хочет… потусоваться… Бред какой-то. И что? Я припрусь в клуб вот с этим вот? Одетым в какую-то черную бесформенную хламину? Сколько охранников наваляют нам за вечер? Хотя… с такой хваткой как у нее… Сама кому хочешь наваляет.
- В клуб? – промямлил я. – Ну, давай… А в какой?
- Ну, я тут погуглила… Metro, Дикий Койот, ХХХХ.
Ну не знаю. Я в этих местах особо никогда не тусовался, и в последний вечер мне туда идти точно не хотелось.
- А тебе ведь по сути все равно?
- Ага
- Тогда пойдем в другие места. Если ты не против.
- Окей
Я еще раз посмотрел на нее. «Я веду смерть тусоваться! ****ец!» Я встал и, выходя из комнаты, на всякий случай ударился головой об косяк. Было больно, но я не проснулся. «Значит, пойдем тусоваться».

Одевшись, я коротко бросил «Пошли!» и копна, оторвавшись от ноутбука, вышла из комнаты и начала проталкиваться в выходную дверь.
- Может, ты ее здесь оставишь? – спросил я, указывая на косу – Вряд ли в клубе будут рады такой игрушке!
Она посмотрела на косу и поставила ее в комнате у окна. Закрыв дверь, мы стали спускаться по лестнице.
Мы вышли из двора-колодца и пошли вдоль главного проспекта в сторону бара Хельсинки. В пять часов вечера на Ваське это была лучшая идея. В Питере стоял конец июня. Самое интересное время в этом городе. Белые ночи сменяют не всегда солнечные дни, редкую жару разносит ветром с залива, а город наполняется легкими, веселыми людьми.
Мы проходили мимо оживленного городского рынка. Там всегда сновало много народа, и для меня это было, как последняя проверка: окончательно убедиться что персонаж, шлепающий рядом со мной – не плод моего похмельного воображения. Но к моему разочарованию люди учтиво обходили «С» стороной. Лишь некоторые из них обращали на нее внимание, пристально оглядывая с головы до ног! Конечно! Видимо, они думают, что мы идем на костюмированную вечеринку. «С» по-прежнему  шлепала рядом, осматриваясь по сторонам. Мы дошли до конца проспекта и свернули на улицу, где находился бар Хельсинки.
В это время дня Хельсинки был отличным местом для того, чтобы отойти от вчерашнего и побыть наедине со своими мыслями. Велопарковка была пуста, хотя местные хипстеры заезжают сюда довольно часто. Мы зашли в бар. Бар был пуст, лишь в углу за столиком сидел кто-то с ноутбуком. Он пил кофе и курил. Мы сели за стойку. Бармен давил лимоны для отличительного напитка этого заведения – лимончелло. Лимончелло здесь подавали в разных количествах от стопки до бутылки, но нашей излюбленной порцией было «полено». При заказе тебе приносили деревянное полено, в котором был выдолблен паз, в паз ставилось четыре или пять стопок лимончелло. В принципе ничего особенного и фееричного в этом не было, но от большой неотесанной деревяхи веяло теплом и уютом заснеженного зимнего домика где-то в глубинке! И я думаю, что именно такие эмоции должен вызывать бар, названный в честь столицы Финляндии.
Мы сели за стойку.  К нам подошел второй бармен, я заказал кофе, а для «С» стакан пива. Я даже не знал, как будет действовать на нее алкоголь. Черт! Да я даже не знал, как она его будет пить! Под черным капюшоном не видно было ничего! Даже костей. Может у нее там какая-нибудь трубочка с канистрой, вставленной в скелет? Да хрен с ней!
- О! Пиво?! Отлично! – сказала «С». – Помню, пару веков назад я гостила в Праге у одного монаха.
«… у одного монаха…» - подумал я. «Бедняга».
- Вот они там пиво варили волшебное! – продолжила «С».
С этими словами она сделала большой глоток, но через мгновение выплюнула пиво обратно!
- Что это за пойло?! Это же пить не возможно!
- Вообще-то у нас это считается нормальным пивом – ответил я машинально, уставившись в кофе. – То, что пить невозможно я тебе потом дам попробовать. В шаверме!
Но «С» такой ответ не удовлетворил, и она заголосила в сторону бармена:
- Эээй! У тебя есть что-нибудь нормальное?!
Бармен обернулся и я понял, что диалог со смертью ему, в общем-то, не нужен, поэтому я быстро заказал водку с соком. Бармен забрал пиво и налил заказанный «коктейль». «С» пригубила и его, но на этот раз уже не таким большим глотком.
- Ммм… Это что-то поинтересней. Похоже на вино, но без намека на изысканность и вкус. Как будто из него специально убрали все лишнее, оставив только алкоголь, сладость и цвет.
Боковым зрением я видел, как бармен покосился сначала на нее, потом на меня, а потом продолжил дальше вытирать стаканы.
Я сделал пару глотков сладкого черного кофе и сидел, тупо уставившись вглубь бара. Мысли кружились по-прежнему вокруг одного: что со мной происходит? Похмелье еще не отпустило, и я был меланхоличен и заторможен. «С» покачивалась на стуле и озиралась по сторонам.
«Чтоб ты грохнулась!» подумал я, но Смерть, не поворачивая головы, неспешно произнесла: «Даже не думай», чем окончательно убедила меня не думать. Ни о чем. На всякий случай. 
И чтоб отвлечься от мыслей я перевел взгляд на барную стойку, он упал на потрепанную книжицу размером в полтетрадки. На обложке было написано: «Русско-финский разговорник». Я машинально открыл книжицу на середине, но первая же фраза вогнала меня в ступор. «Сколько танков в вашем подразделении?» И рядом эта же фраза на финском. «Ни хрена себе!» - подумал я. «Что это за разговорник такой?» Но перелистнув на первую страницу, прочитал: «Издательство ВоенКнига. 1939г.» И все сразу встало на свои места.
- Ааа! 39й! Финка! Помню. Много было работы. Хотя… если сравнивать с 40ми… - проскрипела смерть.
Тьфу! Такие аналогии меня совершенно не заводили, и я решил, что прямо сейчас мне нужны две вещи: во-первых, выпить, во-вторых, попасть туда, где хотя бы играет музыка.
Я заказал водку, выпил ее, расплатился и сказал «С»:
- Допивай свой сок и отчаливаем!
- Другое место? Класс! А то я уже подумала, что вы так всегда отдыхаете.
Я вышел на улицу и остановился: нужно было поймать машину, но я не мог придумать куда поехать. Нужно было веселое место, где в шесть часов вечера не пришлось бы сидеть один на один с этой клячей.
«Дайкири» - подумал я. «Там дорого, но, похоже, сегодня это уже не моя забота».
Стоя на тротуаре, я вытянул руку и в тот же момент одна из проезжающих мимо полуразбитых Жигулей остановилась. Следом остановилась еще одна, встала «в очередь». Водитель плохо понимал по-русски, но ехать было недалеко, и я не торговался, просто ткнул пальцем в карту, которая лежала у него на торпедо. «С» уселась сзади, а я сел вперед. Я был рад, что минут 10 не увижу ее. Мы отъехали, мотор жутко ревел, и в салоне пахло бензином. «С» наклонилась ко мне и негромко сказала:
- А что, такси теперь не в почете?
Я отмахнулся от нее рукой, а сам подумал: «действительно, такси»! Я ж теперь не экономлю! Хотя… С такси получилось бы дольше».
Водитель то и дело таращил глаза на «С» через зеркало заднего вида.
- Не обращайте внимания, мы на вечеринку, - сказал я.
- Ааа! Вэчэринка! Панимаааю! – во весь рот заулыбался водитель.
«Ни хрена ты не понимаешь» - подумал я и показал ему рукой куда поворачивать.
Еще через несколько минут мы вылезли из Жигулей и зашли в бар. Коктейли в нашем непровинциальном городе в принципе нигде дешево не стоили, а в Дайкири стоили еще дороже. Это был бар для денежной публики и хипстеры здесь не бывали. И я здесь почти никогда не бывал, но здесь была огромная коктейльная карта, и, пожалуй, было бы глупо не порадовать себя чем-нибудь красивым в последний вечер.
Мы сели за свободный столик недалеко от стойки, за которой стоял бармен, а со стороны зала сидел, видимо, его приятель. Они общались друг с другом, но было видно, что приятель изрядно пьян. И вид его, сидящего на высоком барном стуле, вызывал у меня лично большие опасения.
К нам подошел свободный бармен-официант, и я наугад выбрал из меню два шота и два лонга. Бармен ушел. «С» как и в прошлом баре озиралась по сторонам, периодически останавливая свое направление капюшона на какой-нибудь группе людей, которых здесь сейчас обитало приличное количество. Они сидели по двое, по трое, и небольшими компаниями, кто-то скромно тянул лонги, у кого-то стол был завален закусками и бутылками кто-то спорил, а кто-то сидел, уткнувшись в телефон. В целом атмосфера была оживленной. Я хлопнул свой шот и запил это порцией лонга. «Помирать так по-настоящему» - подумал я и откинулся на спинку стула. Алкоголь делал свое дело: настроение улучшалось, руки перестали трястись и даже лицо, как мне кажется, стало не таким унылым как утром. Я пялился на девчонок за соседним столиком, «С» пробовала на вкус, цвет, и запах свои стаканчики, а тем временем приятель бармена, уже давно не сводивший с нас взгляд, слез (а точнее свалился) со своего высокого стула и, подкатив к нам, плюхнулся на свободную табуретку.
- Извините, ребята, можно я присяду к вам?
«Ууу, батенька, да ты не пьян, ты – в дупелину!»
Хотя, к достоинству этого персонажа надо отметить, что он не был обычным быдло-алкоголиком. Он был свободно, но опрятно одет, с красивыми (чтобы не сказать дорогими) часами. Его небритость была уже где-то на грани добротной бороды, из-за которой глядело пьяное и косое, но добродушное и улыбающееся лицо.
- Садись – ответил я любезно, в уме представляя все перипетии грядущей драмы.
Признаюсь честно, я не хотел сталкивать «С» с другими людьми, но раз уж он сам к нам подсел, то пусть пеняет на себя.
- Как дела? – спросил я.
- Хорошо – ответил он, меланхолично улыбаясь, и протянул руку. – Саша.
- Сергей – ответил я и пожал руку.
Он посмотрел на «С» в ожидании того, что она тоже представится.
- Света – опередил я. На всякий случай. – Она неместная, в гости приехала.
- Ооо! Погостить в Питере? Посмотреть город? – Он натурально пялился на нее, а я видел на ее месте копну с черным капюшоном, от которого веяло ужасом. По спине пробежали мурашки.
- Да – проскрипела копна и сделала попытку принять кокетливую позу.
- А ты тут какими судьбами? Один? – поинтересовался я.
- Я тут работаю
Я сделал очень удивленное лицо.
- Это вам в таком виде тут работать разрешают?
- Нет – он улыбался во весь рот, глядя на меня пьяными глазами. – У меня смена в восемь утра закончилась. А мне домой не хотелось ехать. Я тут решил с ребятами посидеть.
- Так ты тут часов десять уже сидишь?
- Ха! Да! – он снова улыбнулся от уха до уха. – Пришлось поспать тут, на диванчике. – Он махнул рукой в угол зала – пока никого не было. А вы что пьете?
- А мы наугад пьем!
Он вопросительно посмотрел на нас обоих.
- Нее, наугад нельзя. Давайте я вам сейчас посоветую.
Он взял коктейльную карту, открыл ее на середине, а потом с прищуром посмотрел на «С».
- Вот тебе… нужно что-нибудь взрывное. Такое, знаешь, чтоб хлоп! И пробрало до последних косточек!
Я ненаигранно удивился.
- И как ты только догадался!
Он, не смущаясь, посмотрел на меня:
- Я ж людей насквозь вижу!
«Человек-рентген» - подумал я. А приятель бармена уже прицеливался в мою сторону.
- А тебе нужен коктейль «За рулем»
- Почему ты решил, что я за рулем?
- Я бармен! Я ничего не решаю! Я просто знаю, что тебе нужен именно этот коктейль.
- ОК! – Я махнул проходящему бармену и ткнул в меню на коктейли, рекомендованные нашим соседом.
- И мне один джек! – добавил сосед.
Работающий бармен ушел, а сосед снова заулыбался.
- Тебе не хватит еще джека-то? – заметил я.
- Я сейчас последнюю выпью и домой. Надо поспать перед завтрашней сменой.
А вы куда дальше? В Грибоедов пойдете?
Если честно – куда-куда, а в Грибоедов мне никогда особо не хотелось. То ли от того, что там было неуютно для меня, то ли от того, что, судя по афишам, там чаще играла электронная музыка, чем живая. Мне больше нравился Цоколь. Кстати, Цоколь!
- Я отойду на минуту – сказал я своим «спутникам», взял телефон, и вышел в другой зал, где музыку было слышно не так сильно. Найдя номер в телефонном справочнике, я на секунду замешкался, просто поймав себя на мысли, что не хочу говорить о том, что сейчас реально происходит, хочу, чтобы все выглядело как обычно.
- Алло, привет! Дела? Нормально… Вроде… Я спросить хотел: ты говорил недавно, что Море и Рельсы в Цоколе играть планируют. Не сегодня случайно?.. Сегодня?.. Класс! А ты идешь?.. Хреново… Да, я, наверное, загляну… Ладно, давай, разруливай. Пока!
Я зашел в зал, где сидел алкобармен и мой «спутник». Бармен тщательно вещал «С» на уши какую-то чушь. И на лице  его было столько умиления и старания, будто сама Памела Андерсон сидела перед ним, и у него было всего полчаса на то, чтобы уговорить ее зайти в гости.
Я молча сел на свое место, взял ожидающий меня трехцветный коктейль и сделал большой глоток. Я не знаю что было намешано в этом коктейле, но свое название он оправдывал: первый же глоток изрядно добавил мне настроения, а с третьего меня и вправду «повело». В этот момент к нашему «другу» подошел один из барменов и что-то сказал на ухо.
- Простите, вынужден вас на некоторое время покинуть – сказал нам сосед, улыбнулся, как обычно пьяно-широко, мне, подмигнул «С» и ушел вслед за своим товарищем. Воспользовавшись этим, я наклонился к черному капюшону и сказал:
- Что происходит? Он, конечно, пьяный, но не настолько, чтобы ни разу не спросить, почему ты в таком наряде!
- Он меня не видит. Вместо меня он видит симпатичную девушку. Как и все вокруг.
- Что?!!! А ты не находишь, что это нечестно?!
- Что нечестно?
- То, что все вокруг видят не тебя, а обычного человека, а мне приходится иметь дело с тобой в естественном, так сказать, виде.
- Это чтобы ты не забывался.
«Вот, хрень» - подумал я, но этот вопрос не давал мне покоя и я подступился еще раз.
- Но если ты хочешь посмотреть, как реально у нас отдыхают, то может ты предстанешь передо мною хотя бы в качестве девушки потому что, знаешь, от твоего вида изрядно сводит яйца и тянет скорее дома полировать себе гроб и чистить парадные ботинки, чем ходить по барам.
И тут… то ли суть сказанного, то ли эмоциональность, подогретая коктейлями, заставили «С» задуматься. Она выдержала паузу и сказала:
- Хм… Ну ладно!
Щелк!!!
И в следующий момент передо мной уже сидела очаровательная брюнетка в обтягивающем красном платье
- Ааахуеееть!!! А можно… грудь побольше, а юбку покороче?
Запросто…
Щелк!
- Ааахуеееть!!! Бармен!!! Две текилы!!!
Теперь я понял, почему слинявший две минуты назад бармен в отгуле с таким лицом втирал ей не пойми что. В его состоянии я бы уже танцевал на этом столе стриптиз, размахивая семейниками.
Бармен принес текилу, и соленый лайм вызвал у меня во рту обильное слюноотделение. Меня ждал Цоколь. Вечер набирал обороты!

Над городом висели прекрасные теплые летние сумерки. После принятого алкоголя и видоизменения «С» настроение было заметно на высоте, и я решил не брать машину, а пройтись пешком. Я хотел посмотреть на этот отдельный мир в последний раз. Мы прошли по Большой Конюшенной и вышли на Невский. Было уже темно и Невский надел свой парадный световой костюм. По проезжей части словно река тек поток автомобилей, дорогих и не очень, чистых и грязных, тихих и шумных. Из окон автомобилей смотрели на пешеходов люди совершенно разного социального уровня и достатка. А по тротуарам ползли вереницы пешеходов. Они собирались в кучи возле переходов и, превратившись в толстых гусениц, пересекали проспект по команде светофора.
Я брел по тротуару, углубившись в свои мысли, где-то за мной, озираясь по сторонам, тащилась «С». Мы дошли до Гостиного двора, где как обычно толпилось много народу. Кто-то кого-то встречал из метро, кто-то кого-то провожал. Чуть поодаль от выхода из метро кучковались первые ночные тусовщики, которые скоро перетекут на Думскую улицу и будут точно также кучковаться здесь в пять утра в ожидании первого поезда.
Через дорогу от Гостиного Двора играл трубач. Он стоял на парапете подземного перехода, и его труба высоко вздымалась над рекой прохожих. Между песнями он развлекал прохожих шутками и анекдотами, что-то кричал призывно, но очень весело и собравшаяся вокруг довольно большая толпа отвечала ему искренней взаимностью.
За перекрестком с Садовой улицей, не доходя до Катькиного садика, играл гитарист. Он часто играл здесь или в других местах. Потрепанная электрогитара, комбик с аккумулятором и он, безмятежно выпиливающий самые прекрасные блюзовые вещи в мире. Всегда молчаливый, сосредоточенный, вдумчиво играет свои рифы. И голову всегда опущенной держит. А на лицо всегда надвинута шляпа.
 Я часто проходил и проезжал мимо того места, где он играл, но как-то раз я остановился. Наверное, я тогда никуда не спешил. Я решил послушать и протиснулся ближе к первым рядам. И тогда я разглядел, что шляпа, надвинутая на лицо так низко, скрывала увечье: лицо гитариста было обожжено. Но это было еще не все. На пальцах левой руки не было последних фаланг. То есть тех частей, которыми обычно гитаристы зажимают струны. Этот же парень зажимал струны чем придется – остатками пальцев. И он играл!!! Его гитара звучала ничуть не хуже чем гитары тех людей, чьи песни он играл. И я видел это сам: вокруг него каждый вечер собирались люди. Они слушали его, танцевали, аплодировали. Никого из них не беспокоил его внешний вид! Эти люди слушали его музыку.
Не знаю, обращала ли «С» внимание на все эти вещи. Она плелась где-то позади, мотая головой из стороны в сторону и иногда отбиваясь от назойливых молодых парней. Я же шел впереди и, хотя настроение у меня было приподнятое, с улыбкой на лице я предавался довольно грустным мыслям.
Мы подходили к Восстания, было около восьми часов вечера и, хотя начало концертов в Цоколе заявляется именно в это время я знал, что Море и Рельсы точно не начнут раньше девяти. Поэтому я решил зайти перекусить. На углу Восстания и старого Невского находилось наше излюбленно место – Аль-Шарк, турецкая закусочная, основным блюдом которого была, конечно, шаверма.
Она стоила здесь недорого, была вкусна, свежа и к ней можно было взять любой напиток от чая до коньяка. Правда, мы чаще всего заходили сюда выпить кофе и покурить. За этим занятием мы убивали время, изливали души, строили планы, сочиняли тексты и сценарии либо, в крайнем случае, просто тупили.
Как всегда Аль-Шарк был занят наполовину. В большом зале после шести вечера разрешалось курить, но он довольно хорошо проветривался и это не вызывало сильного беспокойства. Я заказал шаверму на тарелке и какй-то десерт для «С» и мы засели за столик с мягкими диванами. «С» сидела напротив меня и снова осматривалась.
«Никак-то она не насмотрится».
- Что ты все негативишь на меня! Расслабься! – Она отхлебнула свой десерт. - Вот не понимаю я вас, смертных! Живете – все вам не нравится, умираете – не нравится еще больше. Вам, людям, видимо, не дано наслаждаться тем, что вы имеете! Меня даже совесть не мучает, когда я прихожу за вами! Вам сколько не отмерь – все мало! Что двадцать лет, что восемьдесят! Стоит только появиться тут же начинают бегать, суетиться, звонить кому-то! Как будто эта суета вам чем-то там поможет. – Она наклонилась ко мне и постучала по голове. – Человееек! ТАМ – она показала пальцем наверх – НИЧЕГО НЕТ!
Она закончила говорить, а я еще некоторое время смотрел на нее, на короткую стрижку, на смазливое лицо, на упругие губы…
«Какой красивый голос…» - подумал я, но тут же опомнился! «Что она там говорила? Ах, да, что там ничего нет… что нужно расслабиться…» Я вспомнил суть ее монолога и меня действительно расслабило. Как рукой сняло!
- Да! Да, ты права…. Наверное…
В этот момент нам принесли шаверму.
Слегка ошарашенный от сказанного «С» я съел шаверму на автомате. Потом глотнул кофе, и желание покурить пришло как-то само собой. Я достал содержимое из карманов и высыпал на стол.
- О! – оживилась «С» - Вот это я одобряю! Получить удовольствие от жизни – это правильно! Хотя бы напоследок!
Я невольно улыбнулся. В человеческом облике «С» уже не вызывала у меня такого ужаса как вначале и я даже начал понемногу забывать зачем она пришла и чего хочет. Я видел перед собой симпатичную девицу, которая хоть и была неплохо одета, по выражению лица напоминала абитуриентку, приехавшую из глубинки в город, о котором давно мечтала. Она наивна, простодушна, доверчива. Она пойдет со мной куда я скажу, будет пить что скажу… а пьяная и симпатичная абитуриентка – это… Тааак! Стоп! Стоп! Стоп! На хер мне такие мысли!» подумал я и посмотрел на «С», она уставилась в большую ТВ панель, по которой крутили клипы и то ли пропустила то, что я думал мимо своих мысленных ушей, то ли просто не подала виду.
Моя шаверма была съедена, кофе был выпит, я посмотрел на телефон, чтобы узнать, сколько времени и решил, что пора выдвигаться! Я подхватил «С» и дворами, мимо задних окон гостиницы Октябрьская мы двинулись к Цоколю.
Цоколь был небольшим, но культовым в определенной среде клубом. Он находился в подвале небольшого двухэтажного здания, и дверь из этого подвала выходила на угол двух улиц, на которых стояло это здание. Поэтому статус концерта проходящего в Цоколе в каждый конкретный вечер можно было оценить еще издалека, на подходе к клубу. Потому что во время популярных и интересных концертов на улице возле входа всегда тусило некоторое количество народа. Панки, хипстеры, готы, кого только не бывало здесь за время существования клуба.
«Жаль, что тут сегодня не готическая вечеринка» - подумал я – «С» бы понравилось».
Сегодня здесь играли Море и Рельсы и люди, тусовавшиеся возле клуба, имели далеко не готичный вид. Совсем не готичный! Это были кто угодно, но только не готы! Вообще большая часть публики Море и Рельсы – обычная. Хипповая, но, в принципе, обычная. Но была на их концертах и необычная часть, в основном ярко выраженные тусовщики, иногда попадался кто-нибудь с дредами или что-нибудь еще в том же духе. Именно такая, необычная часть тусила сегодня перед Цоколем.
У меня не было знакомых из такой тусовки и мы, не задерживаясь, прошли в клуб. Клуб состоял из четырех основных частей: что-то типа чил-аута-прихожей, бара со столиками, помещения с кикером (глядя на то какие там иногда разгораются страсти комнатой отдыха назвать это было сложно) и, собственно, зала со сценой.
Когда мы вошли из зала уже неслись звуки музыки. Судя по тому, что народ все еще перемещался из побочных залов в основной концерт только что начался.
Я заплатил за вход, и мы тоже прошли в зал. Народу было битком, но я пропихнул «С» в середину, в самую гущу, там, где человеческая масса начинала синхронно колыхаться в такт музыки с первыми же аккордами припева. Фронтмен, худой, в обтягивающей футболке, в шляпе, и с длиннющими, таким же худым, как и он, басом, уверенно раскачивал зал, создавая шоу своим поведением. В зале еще витали остатки свежего воздуха, но было понятно, что очень скоро здесь будет жарко. «С» быстро поймала настроение толпы и уже прыгала вместе со всеми. Меня же толкотня со всех сторон сегодня скорее раздражала, нежели бодрила. Я послушал пару песен и незаметно вытек из основного зала. Во всем остальном клубе сейчас находилось не  больше пяти человек. Я дошел до бара, уселся на высокий стул и заказал водку. Потом немного подумал и заказал еще одну, сок и ром с колой. Настроение было спокойно-лирическое, я хлопнул одну водку, следом вторую, залил это все соком и настроился на единение с миром.
Бармен – молодая девушка – мыла стаканы за стойкой. На большом телеке крутили какой-то концерт без звука. Еще две девушки – официантки уносили посуду со столиков. Из зала доносилась музыка и крики публики. За одним из столиков сидели парень с девушкой и общались. Судя по тому, что концерт их мало интересовал, это были завсегдатаи, пришедшие сюда не потому что здесь сегодня концерт, а потому что им просто нравилось это место.
Я достал табак и остальные принадлежности и стал не спеша скручивать самокрутку. Это был такой мини-ритуал. Он превращал курение из просто привычки в священнодействие. По вкусовым ощущениям они, конечно, уступали, например, сигарам, но по уровню шаманства были в первых рядах из легального! А еще самокруточный табак был довольно крепок, и это делало возможным пускание густых, плотных колец, что «доставляло» не меньше, а то и больше, всего остального.
Я сидел за стойкой, пил ром с колой и курил. В зале полным ходом шел концерт. Из-за спины мимо меня прошел небольшого роста, худой человек, в туристической одежде, лысый. Он прошел прямо за барную стойку и приятельски поздоровался с девушкой-барменом. Она тоже поздоровалась и шмыгнула куда-то в подсобку, потом вышла, что-то передала ему, они перекинулись несколькими фразами и маленький лысый человек, пройдя мимо меня, направился к выходу, скрывшись за углом зала. И только в этот момент до меня дошло, что это был фронтмен Tequilajazzz! Собственной персоной! У меня слегка захватило дух, но я быстро опомнился. Конечно, его группа, можно сказать, пионер этой клубной тусовки. Конечно, он всех здесь знает, если они всю жизнь даже будучи уже довольно известными, играют концерты здесь, в Цоколе. И, поверьте, на этих концертах не то, что яблоку, там даже семечку упасть негде. Я помню, с их песнями я провел немало вечеров. Как многие другие люди. Потому что песни эти как сокровищница: ты можешь годами ходить мимо старого, грязного, затянутого паутиной сундука, за все это время ни разу либо не сумев его открыть, либо не захотев этого сделать. А потом однажды ты идешь такой – опа!!! Этот сундук с хламом мне мозолит глаза уже кучу времени! А что в нем вообще есть? И ты открываешь его, а там – ого! – какая крутая музыка! И тут же вспоминается сотни раз сказанная тебе фраза «Послушай эту группу, чувак! Она клевая!» Да! Музыка этой группы была клевая. Как и музыка многих других групп, которые я слышал и видел в Цоколе. Я никогда не забуду как после концерта одной из приезжих (из Европы) групп я вышел из клуба со слезами на глазах. Настолько тронула меня их музыка, что слезы сами текли из глаз. Так и шел до метро с мокрым лицом!
Так, за размышлениями, я допил то, что было у меня в стакане, и докурил (уже третью) самокрутку! Я слез не спеша со стула и пошел посмотреть, что там происходит в зале. А в зале все было в полном разгаре! В середине кто-то особо буйный слэмился, люди на периферии просто кивали головами в такт. А некоторые, особо ищущие приключений испытывали на себе адреналин Цокольного стейдждайвинга. Хотя ничего сверхъестественного в это не было: сцена была высотой сантиметров пятьдесят, наверное, но все это происходило в тесном помещении, набитом людьми, и поэтому все равно было весело! Люди выбирались из толпы на сцену, махали руками пару раз и ныряли в человеческое месиво. Вот как раз на сцену вылез долговязый парень с зелеными волосами, что-то прокричал в толпу и прыгнул, развернувшись в прыжке спиной. А следом уже лезла на сцену какая-то деваха в короткой юбке. Так... Стоп! Это же… «С»!!! И она же в короткой юбке!!! Кровь прилила к моему лицу, и я хотел было ринуться сквозь всех этих людей и стащить ее со сцены, но, подумав, решил, что я точно не успею: пробраться сквозь битком набитый рок-концерт с начинкой из слэмщиков в середине – так быстро это не сделаешь. «Да и потом» - подумал я вслед, - «это же «С». Она же хотела ночную жизнь посмотреть – пусть смотрит!» В это время десятки рук уже тянулись к «С», нелепо стоящей на сцене в нерешительной позе, как будто ей нужно было нырнуть в холодную воду. Она протягивала руки вперед, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, а лицо при этом светилось от радости и волнения. Всего пару секунд простояла она так и, наконец, прыгнула. И тут же внимание передней половины зала переключилось с происходящего на сцене на происходящее в зале. Конечно!!! Симпатичная девица с длинными ногами, в короткой юбке, и минимум третьим размером! Такие и в Цоколь-то нечасто заходят, не то, что со сцены прыгают! Обычному человеку такое точно в голову не придет! А в это время «С» плыла над залом. Рук, наверное, двадцать держали ее тело, кто-то за талию, кто-то обхватил ладонью грудь, ее юбка задралась на бедра и стали видны кружевные трусики, которые быстро скрылись за чьими-то руками.
«Суки!» - подумал я. Потом решил, что «С» вряд ли кто-то что-то сделает, мысленно плюнул на происходящее и пошел обратно в бар.
Остаток концерта я просидел с грустной мордой со стаканом виски, путаясь в табачных клубах и сбивчивых мыслях. Мне было хорошо и приятно от того, что я нахожусь на концерте и в то же время не участвую в этой бешеной давке. Это такая сладость от ощущения «прекрасного рядом»: ты как бы не участвуешь в нем, но в любой момент можешь к нему прикоснуться. Это как будто управлять прекрасным: ты можешь стать его частью в любой момент, когда тебе этого захочется, а не когда так распорядится провидение! Мои зациклившиеся мысли прервал шумный поток людей, поваливших на меня со всех сторон, я понял: концерт закончился. Наверное, мне нужно было идти искать «С», но совершенно не было настроения. Среди набежавшей вдруг толпы на меня навалились грустные мысли: о том, зачем ко мне пришла «С». И на этой волне я подумал, что я может и не достиг чего-то существенного в жизни, но, по крайней мере, я тусовался в интересных мне местах, слушал ту музыку, которая нравилась мне, одним словом хоть малая часть моей жизни была построена в соответствии с моими желаниями, а не навязанными мне кем-то: людьми, телевидением или обществом!
В этот момент передо мной нарисовалась «С». И в первую секунду она была явно в эйфории, глаза горящие, волосы взъерошенные, платье мятое. Но, увидев меня, она сделала характерный вид и сказала:
- О, нет... Опять эти кислые рожи! Ну что ж вам, людям, не живется-то! Сколько не прихожу всегда одно и то же: сидят со стаканом и кислой рожей и тууупят, тууупят, дууумают, дууумают. Чего думать-то? Не надумались еще? Когда вы уже научитесь воспринимать это как праздник?! Я пришла! Все! Не надо больше ни о чем думать, ни о чем заботиться. На работе скажут: какой хороший был сотрудник. Мама, наконец, перестанет трясти: ну когда ты уже женишься? Друзья тебя поминать неделю будут! Герой, блин! И делать ничего не надо! Все за тебя сделали! Нет, он все думает! - Она плюхнулась на скамейку рядом со мной. – Как называлась та вкусная вещь, которую я пила в прошлом месте?
- Ром с колой – машинально ответил я, тупо глядя в стакан.
- Ее вон там дают? – спросила она и, вскочив, двинулась в сторону бара.
- Подожди, дура, деньги! – крикнул я, но она уже пробиралась к бару.
- Ааа… *** с тобой! – сказал я почти про себя и хлебнул еще виски. Вокруг меня теперь толпилась  туева куча народа, большинство были потные и запыхавшиеся. Они обсуждали концерт, отхлебывая друг у друга пиво и другие напитки. Над помещением клубами висел табачный дым и стоял гул голосов, перемешанный с музыкой из колонок.
«С» вернулась со стаканом полным жидкости и кубиков льда. Я не стал спрашивать, как она без денег достала себе выпивку. В конце концов, это была «С», может, поприжала кому-нибудь сонную артерию взглядом и вот тебе выпивка! Хотя девушка с такой внешностью и без сверхъестественных способностей может бесплатно получать выпивку в баре! Она села рядом и жадно принялась пить ром с колой. Видимо ее мучила настоящая земная жажда! Допив до дна, она закинула в рот пару кубиков льда и с треском разжевала. Правда, в следующее мгновение она выплюнула лед обратно, произнеся с перекошенным лицом:
- Ну и гадость!
Я ухмыльнулся, допил свой стакан, взял ее за руку и двинулся к выходу. Раньше, когда мы часто тусовались на концертах Море и Рельсы, выходя после концерта на улицу, мы бросали монетку, решая ехать нам домой или идти гулять дальше. Я не помню, что там обычно выпадало, но я точно помню, что домой мы никогда после концерта не ездили. И уж тем более я не собирался ехать домой сейчас.
Вместо этого я тормознул первую проезжавшую мимо машину и, не торгуясь, договорился о ценнике. Мы сели и через три минуты уже пилили по Невскому в сторону Думской.

Думская улица была особым «оазисом» среди цветущих садов ночного Невского. Эдакий филиал рая для любителей экстремальных тусовок! Здесь равновероятно можно было забухать с доктором наук и получить по голове пивной бутылкой от гопника из спального района. Здесь в блевоте, моче и битом стекле сновали, толкаясь между машинами и перетекая из бара в бар, растаманы, студенты, хипстеры, китайцы, европейцы, негры, словом – люди всех имеющихся в нашей стране рас, национальностей и вероисповеданий. Были ли это маргиналы? Радикалы? Богема? Нет! Не знаю. На самом деле я почти ни с кем здесь не знакомился. Я здесь бухал.
Из всего количества представленных отдельными входными дверями злачных заведений излюбленным местом наших тусовок был Q-бар. Чтобы попасть в него с Невского, нужно было пройти всю Думскую улицу и свернуть направо. Там, за углом, уже начиналась другая жизнь, жизнь шаверм и бистро, но между ними притаилась черная невзрачная дверь, на которой висела такая же незаметная вывеска. Лишь в хорошую погоду у этой двери сидели здоровые охранники, совершенно не подававшие виду, что они что-то охраняют. Мне кажется, что даже если подойти к ним и спросить, указав на дверь «Что здесь?» они просто грубо ответят «ничего». Так ответят, что ты твердо решишь ничего у них больше не спрашивать. Мало ли что за этой дверью! Что, на Думской дверей мало?!
А за дверью этой был Q-бар. Я не помню, как я оказался в нем в первый раз, но я сразу понял: тот факт, что его трудно найти делает этот бар местом почти эксклюзивным. И эта эксклюзивность неоднократно приводила сюда наши бренные ноги. В том числе и после концертов Морэ и Рэльсы. И в этот раз я также втащил ошалевшую «С» в эту черную дверь, сунув охранникам под лестницей купюру за вход. Мы поднялись по мрачной лестнице на второй этаж, откуда доносились призывные «Бум, бум, бум», и оказались на лестничной площадке.
Q-бар образовывал как бы замкнутое кольцо, расположенное вокруг этой самой лестничной клетки. Сначала цивильный чилаут и бар, потом небольшая комнатушка с кикером и широкими подоконниками. Потом танцпол, курилка с туалетами, а потом ты снова выходишь на ту саму лестничную клетку. Здесь ты можешь отдышаться, глотнуть свежего воздуха и повторить круг снова. И может быть еще раз. И может быть не один. Это была циркуляция движухи в тусовочном пространстве. И мы неоднократно проходили ее круг за кругом.
Я, продолжая держать «С» за руку, вошел в помещение бара.
Слева от входа стояла пара диванов, на которых сидели вповалку люди. Направо тянулась вдоль всего помещения стойка бара. Само помещение было узкое и длинное, с одной стороны шла стойка, с другой - псевдостойка в виде прикрепленной к стене полки с такими же высокими стульями. Между двумя стойками был узкий длинный проход. Громко играла музыка. За стойкой толпились люди, одни сидели и пили, другие стояли и общались друг с другом, третьи пытались пролезть между первыми двумя, чтобы купить себе алкоголь.
Остальные люди в этом помещении образовывали броуновское движение, хаотичное и вместе с тем в целом направленное. Это были люди, пытавшиеся пройти из одной стороны комнаты в другую и в обратном направлении. В конце комнаты был еще один чилаут с угловым диваном и столом.
«С» была уже изрядно навеселе и попадание в эту атмосферу она незамедлительно обозначила криком: «Юуууухуууу!!!» И после этого она начала пританцовывать, подняв руки вверх и виляя бедрами. Я пролез к бару и долго махал купюрой пока, наконец, бармен не обратил внимания и на меня. Я заказал два редбулла с водкой. Это был наш универсальный напиток. Своим появлением он символизировал переход за «точку невозврата». Когда вечер переходил в состояние «плевать что будет потом, сегодня я буду стоять до конца» мы всегда брали редбулл с водкой. И у нас открывалось второе дыхание. Движуха снова набирала обороты. Сонные просыпались, пьяные трезвели, трезвые пьянели и все шли на танцпол отрываться!
Нам, наконец, подали два огромных граненых стакана с напитком, и в этот же момент один из тусовщиков сидевших рядом с нами на барном стуле свалил куда-то. Я быстро засадил на этот стул «С», сунул ей в руки стакан, взял свой, посмотрел ей в глаза и со словами «Welcome to Earth!» сделал большой глоток. Жидкость приятно протекла по пищеводу и скопилась в желудке, чтобы через небольшой промежуток времени впитаться в кровь и разнести по всему телу, до самых кончиков пальцев, энергию и бодрость.
«С» сначала смотрела на меня огромными глазами, а потом, опомнившись, тоже принялась жадно пить.
«Пей, пей» - подумал я, «погремишь напоследок костями»
Она выпила почти полстакана, а потом вопросительно принялась рассматривать жидкость.
- Что это?
- Это веселье и бодрость, доведенные до жидкого состояния, чтобы легче проникать в клетки!
Теперь она вопросительно смотрела уже на меня
- Ты тут посиди, а я пойду, осмотрюсь.
Я оставил ее у бара, а сам начал протискиваться к следующему помещению, раздвигая людей как ледокол арктические льды. Следующее помещение было гораздо меньше. Там стояло два кикера и было еще два окна, на подоконниках которых плотно сидели отдыхающие. У кикеров шли баталии. Четыре человека рубились, и человек десять поддерживали играющих криками, обниманиями и аплодисментами. Люди обнимались, прыгали, давали друг другу «пять» и веселились от души.
«Счастливые» - подумал я, протискиваясь мимо них к черной дыре в виде дверного проема, откуда доносились громкие басы, крики и отсветы светомузыки. Там был танцпол. В момент, когда я вошел, ди-джей, стоящий на возвышении за перегородкой, поставил «Ленинград» и человеческое море взорвалось эмоциями. Под отблески светомузыки народ прыгал, орал, хлопал в ладоши и отрывался. В момент, когда зал залила вспышка света мой взгляд упал на изображенный прямо на стене танцпола портрет. «Мистер Архитектор!» подумал я и мысленно козырнул ему. На портрете был изображен тот самый архитектор, который построил это и многие другие здания в городе. Мне всегда было интересно, для чего он тогда строил это здание? Что в нем должно было быть? Суд? Жилые квартиры? Публичный дом? Если последнее, то можно уверенно сказать, что сейчас здание используется по назначению. Как бы там ни было, портрет был символом бара, и серьезный взгляд сопровождал непременно все тусовки, происходившие здесь. А завсегдатаи бара рассказывали, что иногда под утро, когда в баре остаются последние и самые стойкие дух Архитектора выходит из замурованной комнаты и начинает всех строить! Но чтобы верить этой легенде полезно хотя бы раз продержаться до закрытия и посмотреть на состояние этих завсегдатаев. Тогда становится удивительно, почему к ним приходит только дух Архитектора, а не инквизиционный средневековый совет в полном составе.
Я выбрался с танцпола в курилку, где ничего толком не было, лишь несколько полуразбитых стульев и напольные пепельницы. Из этого помещения можно было попасть в помещение с туалетами либо выйти на ту самую лестничную площадку, куда попадаешь, когда заходишь в бар. У этого помещения не было никакого особого предназначения, люди здесь просто курили, общались и сюда затягивало свежий воздух с входа.
Я стрельнул сигарету у курившей рядом компании и сел на огрызок стула. Вновь навалились хмурые мысли. Мысли о том, что не добился того, чего хотел. Что даже не пытался добиться. Черт! Да я даже ничего не хотел! Брал, что под руку попадется, что проще и легче взять, подобрать. Вот и все мое кредо по жизни: ничего не добиваться, ничего не хотеть, ни к чему не стремиться! Меня разбирала злость, я делал затяжку за затяжкой, картинки жизни пролетали у меня перед глазами, редкие минуты радости, когда я случайно получал от жизни то, чего даже боялся хотеть. Но и тогда отталкивал, потому что был так настроен с детства: все хорошее у других! Все лучшее кому-то другому! Зачем драться за радости жизни? Зачем добиваться желаемого? Я знал: у меня все будет. Поэтому сидел на жопе ровно и ждал, когда все само собой у меня появится! Жизнь шла, а ничего не появлялось! Оказывается, само по себе не бывает! Оказывается, надо брать! Напрягаться надо, чтобы было! И именно об этом я и не знал! Кто-то вырвал эту главу из книги моего счастливого детства!
Я закинул окурок в банку и встал. Мой стакан был пуст, а экономить деньги я сегодня не собирался. Тем более что вся эта белиберда реально не давала мне напиться. Я трезвел, как только между стаканами выпадал пятиминутный перерыв. Неспеша, расталкивая толпившихся на лестничной клетке отдыхающих, я вплыл в помещение бара, глазами отыскивая «С» за стойкой. Но то, что я в итоге отыскал, превзошло все мои ожидания: к «С» по полной программе клеился какой-то тип! К «С»! Да, я понимаю, что сейчас у нее был третий размер навыкат, ноги от ушей и губы, при виде которых ширинка сама расстегивалась, но ведь это же была «С»!!! Господи, как он это не видит!!! Хотя… он, в общем-то, и не должен… он видит только соску, сидящую в баре без парня в районе прямой видимости… А товарищ-то хорош!!!! Распушился как павлин на выгуле!!! У него были длинные светло-русые волосы, в таком состоянии ухоженности как будто он вышел из салона минут тридцать назад. И на всякий случай шел до бара дворами и не мотая головой, чтобы спущенные со стороны спины волосы не дай бог не растрепались, настолько они были идеально уложены и расчесаны, волосинка к волосинке. Он был одет в красную спортивную футболку, то ли хоккейную, то ли футбольную. Она свисала балахоном по его телу, но за счет чрезвычайно раскаченных плеч это смотрелось внушительно. Надеюсь, плечи были настоящие, а не ватные! И еще одним элементом его самцовости была грудь. Тут он начисто убивал всех голубей моего двора. Это не был цельный гармоничный человек. Это было что-то типа: «Привет, детка! Я и моя грудь находим тебя очень симпатичной!» Или: « Мы с моей грудью заметили, что ты тут скучаешь одна». Грудь этого товарища была отдельным персонажем и абсолютно не хотела оставаться в тени разговора. Первое чувство, которое меня одолело при виде всего этого – злость. И я сам не знаю почему. Лишь через пару мгновений здравая логика взвесила и расставила все по полочкам. Она сказала мне: «Дружище! Это же «С»! Не обольщайся ее видом: ты же прекрасно знаешь, на что она способна. Знаешь гораздо лучше, чем бедняжка, которого, наверное, сегодня ждет большое удивление. И хорошо если оно будет не последим в его жизни». Последний довод здорово остудил меня, и вспомнив, что я собирался в первую очередь напиться, а уже во вторую проверить чем тут занята эта бестия, я стал пробираться через узкое барное помещение в поисках промежутка в плотной грядке людей, ждущих свою очередь горячительного.
Протискиваясь мимо этих двоих, я невольно обратил внимание как «С» заливалась звонким смехом на очередную шутку «хоккеиста». «Сука» подумал я и стал пробираться дальше. В противоположном конце свободное место все-таки нашлось. Я заказал две водки, сок и ром с колой. Водку я выпил сразу, а ром забрал и пошел в сторону комнаты с кикером. Там компания из двух парней и девушки резались, перекидываясь шутками и громко смеясь. Парни внешне напоминали студентов, в вытянутых свитерах, с разной длины бородами, один в больших солнцезащитных очках. Девушка на первый взгляд не представляла из себя ничего выдающегося: высокая, немного нескладная, с намечающимися мешками под глазами и в профиль, казалось, немного косоватая. Правда, если присмотреться, то становилась видна роскошная талия и бедра под мешковатым свитером, весьма женственные, а лицо определенно спасали губы и добрая интересная улыбка. То ли разностороннее впечатление от девушки, то ли бородатость парней привлекли меня, и я присоединился к игре. Ребята были непротив, а девушка даже одарила меня улыбкой, что очень взбодрило. На ближайшие десять минут я отвлекся от всего, что происходило сегодня. Я гонял шарик, крутил ручки, громко радовался забитым «мячам» и всерьез огорчался пропущенным. Девушка прыгала, хлопала в ладоши и обнималась с ребятами. И при этом она регулярно бросала на меня взгляды, которые я не мог не заметить.
После очередного «мяча» жетоны на кикер закончились. Ребята двинули куда-то в сторону танцпола, а я отправился в бар за очередной порцией алкоголя. Две водки снова протекли по моему пищеводу, но на сок я решил время не тратить, запил ромом с колой. Он тоже сладкий, а алкоголя после водки в нем почти не чувствуется. Ни «С», ни «хоккеиста» около барной стойки уже не было. «Наверное, показывает ей бар» подумал я и глотнул еще напитка. Очередной заряд алкоголя наконец-то начал добираться до моего сознания. «Главное,  не успевать трезветь» решил я и двинул на танцпол.
Я влился в безликий океан тусовки и времяпрожигания, он бушевал, грохоча и мерцая вспышками огней. Наверное, это заблудившиеся корабли посылали то ли сигналы SOS, то ли праздничные ракеты. Море человеческих тел во все стороны. Тела были разные: мужские, женские, одетые, полуобнаженные, от них пахло потом и дорогим парфюмом, они были скользкие  и липкие. Но все они бесновались, извивались и двигались под действием неведомой, нефизической силы. И все они сливались в единую субстанцию в момент экстаза. Я растворялся в этом море отрыва, и мне было по-настоящему хорошо, я ни о чем не думал, я ни о чем не заботился, мне хотелось навсегда остаться в этом состоянии. Быть всегда под нужной дозой алкоголя, всегда в тусовке, и... плыть по течению.
Так, поглощенный танцполом, я провел неизвестно сколько времени. Из транса меня вывело, как бы это не странно звучало, желание посетить туалет. Пиво, которое я то и дело отхлебывал у проходивших через танцпол дружественных тусовщиков все-таки дало о себе знать. Я выполз в предтуалетное помещение и ощутил прилив свежего воздуха, шедшего со стороны лестничной площадки. После душного и жаркого танцпола этот воздух доводил до головокружения. Постояв полминуты, я двинулся к туалетам, к которым вел узкий коридорчик длиной не больше метра. Но в тот момент, когда я вступил в коридорчик, с другой стороны в него вступила девушка из кикера. Она увидела меня и на секунду мы замерли. А потом она обернулась, как бы посмотрев, нет ли кого в туалетах, снова посмотрела на меня, сделала шаг в мою сторону, взяла меня за футболку и втянула в туалетное помещение. Отчасти из-за неожиданности, отчасти от воздействия выпитого я начал соображать что к чему только когда она уже целовала меня. И даже поняв что к чему я, тем не менее, не приобрел дополнительного ускорения мыслей, сумев лишь положить руки на ее бедра. Так и стоял как истукан, прижатый к стене, и наслаждался моментом.
Сколько длилось это испытание кайфом? Я помню лишь, что в какой-то момент она оторвалась от меня так же внезапно и тут же в помещение ввалились два тусовщика и, мельком взглянув на нас, скрылись в кабинках, а подруга из кикера тут же выскочила из помещения и скрылась на танцполе.
Я прислонился к стене, пытаясь осознать, что это вообще было и поискал в карманах самокрутки, но их не нашлось. Видимо я оставил их где-то в баре или в кикерной комнате. Хотя, может быть кто-то стрельнул у меня их покурить и не вернул. Такое тоже могло быть – это же Q-бар!!!
В этот момент одна из кабинок освободилась и я, наконец, тоже ощутил свой вечный кайф.
Я вышел из сортирного помещения с ощущением легкости. И первое, что я увидел это «С», обнимающуюся с каким-то чуваком, которого я в тени разглядеть не мог. Но я четко понял одно: это был не хоккеист - грудь не та! «Да и хрен с ней!» подумал я и двинул в бар, взял еще одну редбулл-водку и прошел в другой конец помещения, ища свободное место. И место удивительно быстро нашлось! У прохода в кикерную комнату я прислонился к псевдостойке. Мимо меня сновали туда-сюда люди, напротив, на диванах развивались сцены предстоящих совращений, а у бара по–прежнему толпились желающие дорваться до очередной порции выпивки. Среди них ближе всего ко мне расположились три девушки. Они пили текилу, разбавляя ее долгими рассказами, расспросами и рассуждениями и да (!) – они были довольно пьяные! «То, что надо!» сказал бы какой-нибудь несознательный гражданин. И в тот момент я бы полностью с ним согласился. Девчонки были, что называется, «подходи и пользуйся» и я долго стоял напротив них, потому что рядом с ними мест у бара просто физически не было. Хотя я, в принципе, и не пытался его добыть. Просто на всякий случай мониторил обстановку на предмет выпадения возможности. И эта возможность представилась как раз, когда я допил свой стакан! Один из тусовщиков, стоявший прямо возле них у бара и общавшийся с другой кампанией, неожиданно ушел. И я не знаю, что мотивировало меня больше: свободные девушки или возможность значительно быстрее купить алкоголь, но через доли секунды я уже висел животом на баре, размахивая купюрой в сторону бармена. И тот, не заставив себя долго ждать, принял заказ. Теперь оставалось только его дождаться. Подруга, стоявшая непосредственно рядом со мной отвлеклась от общего разговора, взяла стопку, выпила залпом и, сморщившись, склонилась к стойке.
- Не вкусно уже? – спросил я, перекрикивая музыку. Она, все также смотря в стопку, помотала головой. Потом, пытаясь поправить свое положение на высоком стуле, чуть не упала с него. Мне пришлось поддержать ее за руку и усадить обратно. Стало понятно, что девушки не просто пьяны, а очень пьяны и  что лучше туда не лезть, и я решил молча дождаться своего заказа и свалить. Но пока я его ждал, к этой подруге подскочили двое парней. Один из них обнял ее и стал что-то расспрашивать. Он взглянул на меня, задержал на несколько мгновений оценивающий взгляд и снова принялся с сюсюкающим видом о чем-то говорить с девушкой.
«Ооо! Да мы тут еще и с парнями!» подумал я именно в тот момент, когда бармен отдал мне заветный стакан, и я снова ушел на танцпол.
Правда, дрыгаться мне уже не хотелось и я сел на подоконник оконного проема. Танцпол с приближением середины ночи стал более откровенным. Стадия, когда тусовщики друг к другу приглядывались и примеривались, была уже пройдена. Теперь шла стадия «съема». Вновь образовавшиеся парочки терлись друг о друга, обследовали руками и сверлили глазами. И это те, которые пока еще были на танцполе. А были те, кто уже находился в темноте диванов и укромных мест и предавался взаимным ласкам, довольно откровенным, надо сказать. Я смотрел сквозь это через дымку эйфории. Переплетающиеся тела сливались у меня в одну большую оргию, подкрепленную энергией басов и драйвом музыки. Среди этого хаоса я с неприязнью отметил, как с противоположной стороны появилась на танцполе «С». В объятиях двух самцов она, как и многие другие, поддавалась ритму, запрокинув голову и натянув беспечную улыбку. Иногда в свете стробоскопа я выхватывал из темноты выражение ее глаз. Такое же оголтело-пьяное, как и у всех вокруг, но пристально прицельное. Словно говорящее: «Я пасу тебя! Я иду за тобой по пятам». Озноб пробежал у меня по спине, я убрался обратно в бар и встал там же, где стоял полчаса назад. Напротив диванов, на которые теперь переместились те три девушки, пившие у бара текилу. Та, с которой общался я, похоже, вырубилась, остальные курили и тыкались в сотовые телефоны. Справа и слева от девушек сидели те двое, что подошли к ним в баре. Один увидел меня, и его лицо стало серьезным. Он поставил пиво, поднялся и подошел к своему приятелю. Тот тоже встал и они, стоя ко мне боком, о чем-то говорили, иногда бросая на меня взгляды, отнюдь не дружелюбные. Я примерно догадывался, о чем идет речь, но виду решил не подавать. Стоял на том же месте, тянул напиток и глазел на людей за баром, не выпуская этих двоих из поля зрения.
Они перекинулись еще парой фраз и приятель того, что смотрел на меня, куда-то двинулся. Я напрягся, но он прошел вдоль бара в другую сторону, то ли в туалет, то ли еще куда. А тот, что смотрел на меня сел обратно к своей подруге.
Меня немного отпустило. «Ну вот, нечего было и напрягаться, ничего не произошло, чуваки просто поговорили». Но я ошибался. Сказав что-то своей полуспящей подруге, чувак встал и уверенно подошел ко мне, встав вплотную, почти прижав меня к стене. Он выглядел решительно и нагло. «Ну, ****ец!» подумал я, и мое очко не замедлило продемонстрировать свое согласие троекратным сжатием. Несколько мгновений чувак просто смотрел на меня. Я же понимал, что предпринимать что-то прямо сейчас глупо и просто старался сделать расслабленный вид. Параллельно прикидывал в уме, в каких карманах лежит телефон и бумажник и не выпадут ли они в случае потасовки.
- Слышь, друг, ты чего здесь делаешь? – чувак, наконец, выдавил из себя хоть какую-то мысль.
- Отдыхаю – честно говоря, каждый раз в таких ситуациях я говорю себе, что продолжение словесного диалога бессмысленно уже после первой фразы. Но влезать в драки я любил  меньше всего. Чувак постоял еще пару секунд, оглянулся на свою подругу и снова посмотрел на меня.
- У тебя есть девушка?
«Ооо, началось. Сейчас он мне будет компостировать мозг. Выхода два: брать ситуацию в свои руки либо терпеть этот заносчивый бред. При всех возможных раскладах я понимал, что второй вариант меня бесит. Но тут произошло невероятное! В противоположном конце барного зала раздался грохот и звон битого стекла. И я и чувак автоматически повернулись в ту сторону. А в той стороне на полу, запутавшись ногой в высоком барном стуле, лежал, растянувшись, вышедший недавно приятель. Видимо запнулся, возвращаясь на свое место. Мой чувак, осознав, что это его кореш валяется там, на полу среди опешивших тусовщиков подорвался к месту происшествия, пожелав, видимо, лично проконтролировать ситуацию. При этом он и сам прыгал между попадавшимися на пути тусовщиками как олень. Ситуация приняла очень интересный поворот: минуту назад какой-то наглый хрен рисовался передо мной, пытаясь заставить меня нервничать, а сейчас он мчится на помощь своему лузеру-дружку, комично растянувшемуся на полу посреди бара. Над всей этой суматохой, на фоне тусующихся людей и стены из алкогольных напитков я четко разглядел лицо старика-архитектора, который с сочувствующим видом произнес, глядя мне прямо в глаза:
- Сваливай!
Секунду мой мозг переваривал происходящее, но в следующую я уже расталкивал людей возле кикера, пробираясь к танцполу, чтобы через него выйти на лестничную площадку. На танцполе я столкнулся нос к носу с «С». «Черт! Про тебя я совсем забыл!» Не долго думая, я схватил ее за талию, закинул на плечо и со словами: «Извините, парни, она со мной» быстро двинул к выходу. На лестничной площадке я на всякий случай взглянул в сторону бара, не появится ли откуда мой чувак, но все было чисто. Лишь небольшая компания курила возле перил. Я быстро сбежал вниз по лестнице и выскочил на улицу. «С» что-то верещала у меня на плече, но это больше походило на что-то типа «Вааау! Как круто!» Я вышел из-под навеса, под которым находился вход в бар и оказался на оживленной ночной улице. По тротуарам толпами шли тусовщики, кочевавшие из бара в бар, а по проезжей части проталкивалась вереница машин, коптя двигателями и иногда сигналя друг другу и выскакивающим на дорогу пешеходам. Я опустил на землю «С» и очень удивился, поняв, что она была пьяна в стельку. Мне даже пришлось поддержать ее, потому что в первый момент ее повело куда-то в сторону и она чуть не выпала на проезжую часть. «Ну и дела» подумал я, хотя и у самого действительность в глазах расплывалась. Мы вышли к дороге и встали между припаркованными машинами. Я хотел убраться из этого места, и мне срочно нужна была тачка. «С» рядом со мной качалась из стороны в сторону и лепетала что-то типа «Куда мы едем? Я хочу танцевать еще!» Я вытянул руку и первая же машина, проезжавшая мимо нас, включила «аварийку» и остановилась прямо на дороге. Из вереницы машин донеслось продолжительное гудение клаксонов. Я, не раздумывая, затолкал «С» на заднее сиденье и залез рядом.
«На Ваську! Перекресток Седьмой и Большого!». Водила тронул, не спросив про деньги, видимо поняв, что торговаться я не буду. И это меня устраивало, потому что торговаться сегодня уже не было никакого смысла.
Водила втопил газ и резко вылетел на набережную канала Грибоедова. Там он уперся в скопление машин, но меня уже отпустило: я уже понимал, что даже если кто-то из бара решит искать меня на улице, то вряд ли найдет: каким бы плотным не было движение на набережной перед выездом на Невский, я все равно окажусь там очень скоро. При этой мысли колонна машин впереди нас тронулась и наш водила втопил снова, нас откинуло к спинкам сидений. Пьяная «С» подняла руки и заверещала: «Уиии! Поееехалиии!», но через пару секунд машина затормозила также резко, как и тронулась. «С» запричитала:
- Ммм... я хочу ехать… почему мы не едем?
Она откинулась на сиденье. В салоне пахло смесью бензина и освежителя воздуха. Из магнитолы доносились звуки какого-то танцевального радио. После еще нескольких разгонов и торможений мы, наконец, вырвались на простор Невского проспекта, и водила окончательно потерял чувство контроля скорости. Он лавировал между машинами вправо и влево, резко давил на газ и внезапно оттормаживался. При этом и меня и «С» изрядно мотало по салону. Где-то в районе Исаакиевского «С» совсем поутихла и уткнулась лбом в стекло. В свете проплывающих фонарей мне показалось, что ее лицо слишком бледное, и я машинально протянул руку, чтобы пощупать лоб. На лице «С» была легкая испарина. Несколько секунд мой пьяный мозг сопоставлял факты: пьяна в стельку, в салоне пахнет бензином, машина резко тормозит и петляет из стороны в сторону, а «С» утихла, побледнела, и у нее выступил пот! Черт, да ее сейчас вырвет!!!
- Шеф, останови здесь! - крикнул я и полез за бумажником. В это время «С» резко выпрямилась, поднесла руку ко рту и сделала несколько движений, как бы ища что-то в салоне. Я сунул купюру водиле и тут же распахнул дверцу только что остановившейся машины. «С» высунулась на улицу и ее вырвало:
- Извини, шеф, на машину мы не попали.
Я вытащил «С», захлопнул дверь, и тачка умчалась восвояси. «С» снова согнулась у меня на руках в приступе очередного спазма.
Мы стояли на набережной между Медным всадником и Благовещенским мостом. С одной стороны от нас проносился поток машин, с другой текла Нева, а между ними из «С» вытекало содержимое сегодняшнего вечера. Умиленность этой картины портило только то, что мы были на обозрении всех проходящих и проезжающих, и это мне очень не нравилось, поэтому во время перерыва в спазмах я подхватил «С» и стащил ее на ближайшем сходе к самой реке. Сев на ступеньки, я посадил ее рядом, но она сразу согнулась в очередном приступе, перегнувшись через мое колено. Теперь набережная защищала нас от посторонних глаз, и шум машин отдавался как будто издалека, приглушенный плеском волн. Я сидел на каменных ступеньках, придерживая «С» и смотрел на противоположный берег. Там тянулась череда аккуратных зданий, ровно и красиво подсвеченных. Левее, недалеко от моста, возвышались сфинксы. И сами мосты были нарядно и красиво украшены световой инсталляцией. Мимо этого великолепия несла свои черные воды Нева, выливая их в Финский залив где-то за пределами Васильевского острова. В этот момент «С» скрючилась еще в одном приступе, и этот факт вместе со строгими до академичности памятниками архитектуры, стоящими на другой стороне, невольно натолкнул меня на мысль: в этом городе даже блюя чувствуешь себя интеллигентом. Даже будучи пьян в говно ты неминуемо пройдешь, увидишь, прочувствуешь дух аристократии и высшего общества, проживающего свою, отдельную жизнь, за ярко освещенными окнами имперских особняков. Даже перемещаясь на автопилоте от бара к бару в редкие моменты сознания ты неминуемо наткнешься на следы другой, прошлой жизни, оставленной ею на камнях, оградах и колоннах. Словно жизнь эта заключается не в людях, а в дворцах, памятниках и каналах, и нет ровным счетом никакой разницы, сколько времени ты пробудешь рядом: это они, а не ты будут продолжать жить спустя сто, двести, или сколько там хватит лет.
Последняя мысль напомнила мне про «С», уже пришедшую в себя. Я наспех ополоснул ее лицо водой из реки и вывел обратно на дорогу. Поймав еще одну машину, через десять минут мы были дома, потому что «С» явно была не готова продолжать отдых.
Удерживая ее, ватную, одной рукой, другой я нащупал ключи и открыл дверь. Соседи, видимо, спали, потому что свет во всей квартире был выключен. Я прошел в комнату и посадил «С» на расправленный еще с утра диван, но пока я закрывал дверь она уже приняла горизонтальное положение. «И это все?» подумал я. «А как же эпический конец с молниями и расчлененкой?...» Похоже, у ее мыследетектора села батарея. «Видимо, не сегодня».
Я закрыл дверь и вышел на кухню. Там включил светильник, поставил чайник и достал бутылку коньяка, заначенную за холодильником. Коньяк был очень дорогой, но мне уже было все равно. Состояние было фифти-фифти, хотелось догнаться до конца, а это был единственный алкоголь в квартире. Я налил коньяк прямо в кружку, закурил сигарету, и уселся в кресло напротив окна. Коньяк был хорош, хотя мне и приходилось совмещать его с сигаретой вместо сигары. За окном мягко начинался рассвет. Над крышами соседних домов возвышалась дымовая труба лайнера, стоявшего у пирса на противоположном берегу. В обе стороны от трубы тянулись гирлянды лампочек. Я пил коньяк большими глотками, чайник вскипел, но чая уже не хотелось. Сигарета дымила в потолок, я смотрел в окно, выпуская коньячно-табачные кольца, и думал о смерти. Двенадцать часов назад я не предполагал, что доживу до этого момента, а теперь я даже не знаю что делать. Двенадцать часов назад у меня была уверенность в своей жизни, а теперь я не понимал, что ждет меня завтра. С одной стороны я должен был отправиться в долгое  и интересное путешествие, а с другой – мой туроператор присутствовал сейчас в состоянии отруба у меня на диване, облевав перед этим одну из самых красивых видовых набережных культурной столицы. И что мне требовалось с эти делать? Можно было попытаться разбудить ее и покачать права, можно было слинять куда-нибудь на первом же поезде, но не думаю, что это поимело бы достойный результат в длительной перспективе. Поэтому я выбрал третий вариант: пить. Потому что алкоголь – это хороший способ отсрочить происходящее. Когда ты пьешь, ты как бы перекладываешь проблемы на кого-то другого или просто откладываешь их на потом. А потом они могут решиться сами собой… или их актуальность изменится.
Под эти мысли я опустошил бутылку, скурил бессчетное количество сигарет и смесь усталости, опьянения и желания спать окончательно меня одолела. Оставив на кухне все как есть, я пробрался в темноте в комнату.
В свете, лившемся с улицы через окно, я разглядел силуэт »С», лежавшей в той же позе, в которой я ее оставил. Юбка задралась, и даже в тусклом свете я разглядел треугольник трусиков, ее волосы были беспорядочно разбросаны, а тонкие изящные руки были распластаны по дивану. Я подавил похотливые мысли, взял покрывало и лег рядом, отвернувшись к «С» спиной. Еще некоторое время мой мозг поддерживал активность, но, наконец, начал понемногу отключаться. И именно в этот момент «С» зашевелилась. Видимо фаза глубокого сна прошла, а тело требовало сменить положение. Она сначала повернулась на бок, потом поерзала от холода и руками нащупала мое покрывало. Совершенно не раздумывая, она шмыгнула под покрывало и прильнула ко мне всем телом.
Сон сняло как рукой! Сердце бесконтрольно забилось, и кровь забегала по телу втрое быстрее. Потому что я отлично помнил, как выглядела та особь, что лежала сейчас у меня за спиной  и чьи руки, кстати, уже перешли от определения границ наличия джинсов к расстегиванию ремня на них.
«Вот, ****ь!»
Я повернулся к «С» лицом. Она лежала на боку, ее глаза были закрыты, а полноватые, сочные губы слегка подрагивали, что вызвало дополнительный отток крови от моего мозга.
«****ь!»
Я был в ступоре, но она уже расстегивала пуговицу. Она закинула одну ногу на меня и ее бедра неприлично прижимались к моим.
Остатки мыслей судорожно нарезали круги по опустевшему стадиону мозга.
«Это же «С», мне секс с ней нужен как лишняя дырка в жопе!»
Но то, что лежало сейчас рядом со мной, было олицетворением похоти и желания. Я и так весь день отгонял от себя откровенные мысли, а теперь моя способность думать таяла на глазах.
«Она же собиралась меня тупо убить! Что, блин,  она сейчас делает?»
Ее рука пыталась расстегнуть заедавшую молнию. Тело было прижато ко мне еще сильнее, я почти касался ее губ своими. Дальше последовало предательское дезертирство моей руки с корабля стойкости: сам не понимая как, я положил ее на бедро «С», заводя неприлично высоко под юбку.
«****ь! ****ь! *****!»
Это был почти лебединый крик моего сознания, готового в любой момент выйти покурить минут на двадцать, тридцать, сорок или сколько потребуется. Оно уже стояло у входной двери в сланцах на босу ногу, зажигалкой в руке и сигаретой за ухом и подмигивало, подняв большой палец, моим физиологическим потребностям. И в этот момент «С» одолела мои джинсы и запустила руку именно туда куда надо!
«Бляяядь!»
Я задрал платье выше, сорвал трусики и вдавил ее в диван. Мое сознание, ехидно улыбаясь, погасило свет и захлопнуло за собой дверь!

***

Сквозь закрытые веки я понял, что уже рассвело и, похоже, давно. Я слегка приоткрыл глаза. «Свет! Как ярко! Я дома… А вчера… Вчера? Твою мать!!!» Я резко поднимаюсь на диване. Сон как рукой сняло, а глаза уже распахнуты вовсю. В комнате никого нет. Коса? Нету. Медленно, чтоб не трясти головой, ложусь обратно. Я в футболке, но почему-то без джинсов. «С» не было? Мне это приснилось? Некоторое время лежу, пытаясь осознать что происходит. Вчера… а может не вчера… Ко мне пришла смерть, мы разговаривали в этой самой комнате, а потом я повез ее в бар, где она напилась, а потом… я помню, что мы приехали домой, я помню, что я курил на кухне, а потом… я лег на диван... и…
«Ой, блииин,  отвратительно!»
Меня мучила жажда.
«Значит, пил я вчера по-настоящему».
Не спеша я слез с дивана, прошел через комнату, открыл дверь. В прихожей никого. «Соседей дома нет что ли? Куда они вообще делись?» Выхожу в коридор, заворачиваю на кухню и столбенею: кухня завалена мусором, стоит пустая бутылка от коньяка, сигаретные пачки и зажигалки раскиданы по столу, пепельница заполнена окурками.
«Вот, черт! Значит, это все мне точно не приснилось. А что же тогда с «С»? Галлюцинация? Или… может… Мурашки стадом пронеслись у меня по спине, я осторожно подошел к двери ванной и резко распахнул ее. Никого! То же самое с туалетом. И только тут до меня дошло: в соседской комнате тихо, не потому что они куда-то уехали. Я испытал изрядное отвращение при мысли о том, что я увижу в комнате, но дверь нужно было открыть. Я взялся за ручку, собрался с духом и тихонько приоткрыл дверь. В образовавшуюся щель я увидел часть комнаты: диван, телевизор, ковролин в центре. Ни трупов, ни следов крови. Я открыл дверь сильнее – ничего! Видимо соседи действительно куда-то свалили! Но что же тогда с «С»? Действительно галлюцинация? И поэтому люди ее не замечали? А та брюнетка? Видимо я по пьяни приклеился к кому-то в баре. И, похоже, она была далеко не такая красивая, как мне казалось, раз тусовалась весь вечер со мной в таком состоянии. Вот, черт! Ну и глупо же я выглядел. Я прошел в кухню и, наконец, утолил жажду из графина с кипяченой водой.
«Да уж! Смерть приходит и просит сводить ее в бар… Просто Джо Блэк какой-то!» Я присел на табуретку и уставился стеклянными глазами в пол.
«Я нажрался как скотина, спустил все деньги. Хорошо хоть звонить никому не начал, прощаться. Значит меня уже начало глючить. Попытаться бросить пить? Или сразу идти в поликлинику? Блин, а ведь поверил. Сам себе поверил. Вот дебил! Ходил, запаривался, переосмысливал. А в итоге надо просто бросить пить. И необходимость в философских заморочках отвалится».
Я встал и побрел в комнату. Я был немного рад и довольно сильно разочарован. Разочарован тем, что придется жить дальше. Тем, что сегодня нужно будет побороть похмелье. А завтра идти на работу. А в конце месяца платить за квартиру.
«Эх! А вчера все так хорошо начиналось»
Я закрыл за собой дверь в комнату, снял одежду и откинул одеяло, на котором проспал всю ночь, по-видимому, с кем-то. Мне нужно было преодолеть похмелье, и в первую очередь я собирался выспаться. Я уже представлял как мое уставшее от длительных тусовок и ночевки в одежде тело нырнет в прохладу постельного белья. Но краем глаза я заметил лист бумаги аккуратно свернутый пополам на письменном столе. Это была записка. Развернув накарябанные неровным шрифтом буквы, я прочитал:

«Было классно!
Зайду за тобой позже.

Твоя верная С…»



Страница автора http://vk.com/bitnick
Блог автора http://vk.com/bitnicklife