Там, где цветут васильки. Часть 1

Там всегда пахло цветами. Будучи еще ребенком, ты не замечаешь таких мелочей, они кажутся привычными и неизменными. В детстве мы всегда думает о том, что ничего не изменится. Каждый закат в твоей жизни превратит поле ржи в бесконечный алый океан, с рыбками-васильками, что трава всегда будет шелковисто мягкой, под загрубевшей кожей ступней, что ароматные ватрушки с творогом заполонят своим запахом всю небольшую квартирку на первом этаже.
То лето в деревне было особенным. Мы приезжали сюда с моим братом к нашей двоюродной бабушке. Деревня находилась далеко от города, людей в ней практически не осталось, один магазин, да и тот работал с перебоями. Летом, здесь было много ребятишек, что приехали к своим дедушкам и бабушкам, поэтому нам редко выдавалась минутка для скуки. Наша бабуля держала кроликов, кур и двух коров— Звездочку и Девочку. И каждый вечер, нагулявшись вдоволь по старым, заброшенным советским зданиям мы шли за нашими коровами на луг, приводили их домой и дальше бежали гулять. А бабушки выходили на лавочку и скручивали из газеты рожок, щелкали семечки и вели тихую, неторопливую беседу. Говорили в основном о хозяйстве, скотине, делились рецептами и жаловались друг другу на нас.
—Сил моих больше нет, пришёл, весь грязный, штаны порваны, в волосах репейник и синячина на пол ноги. Пусть этот оболтус сам мамке рассказывает, как он гуся раздразнил, а тот его естественно  и щипнул. Нет, я так больше не могу, ей-богу в могилу меня этот хулиган сведет.
—Ой, ли, ой ли, так разбаловала ты его! Тот прибегает, значит, а она ему и пирожочки с брусникой  и ватрушки, да пряники, а теперь жалуется!
—Ну что ж теперь, не баловать что ли?! Любимый внук как-никак!
И все эти разговоры продолжались до сумерек, а после этого всех нас искали по деревне, заглядывали в каждый дом и спрашивали: «Моего не видали?». И вот оказавшись, наконец, дома, нас заставляли идти мыться, или уговаривали помыть хотя бы пятки, все черные от грязи, покрытые множеством царапин и синяков. На ночь, обязательно давали стакан молока и пирожок или ватрушку с домашним творогом. Звезд мы не видели, спали как убитые всю ночь, не слышали, как лают собаки, орет под окном кот. А наши бабушки наутро ворчали о том, как плохо им спалось, и как соседский Кузя всю ночь напролет мяукал как резанный.
Каждый раз мы придумывали себе разные занятия, и после обязательной прополки грядок мы убегали гулять, прихватив с собой полбатона, если повезет пирожок и 15 рублей на мороженое. Нашим любимым развлечением было лазать по старым заброшенным зданиям. Таких зданий в нашей деревне было не мало. Некогда большая Березовка, опустела после развала Советского Союза., закрыли детский сад, школу, несколько магазинов и даже маленькую церковь. Сносить здания не стали, и разбирать то, что осталось внутри, никто не хотел. Поэтому мы залазили в школу через разбитое окно на первом этаже и долго гуляли по зданию, рассказывая страшилки, качались на канате в спортзале, рассматривали разорванные книги. В детском садике еще остались кроватки, железные, поржавевшие от времени они нагоняли нас на ужас и гнали прочь от разбитых зеркал и сломанных кукол. Нас пугали этими развалинами, тем самым подогревая наш интерес к ним. Туда запрещалось ходить, что придавало нашим прогулкам остроту ощущений.
— Да тихо ты! Не шурши! Тихо говорю! Слышите?- зашипела на нас Катя, бойкая девчонка в зеленом платье с разорванным подолом, чья бабушка работала в магазине и продавала нам мороженое— Да прекрати же ты! Постой смирно хоть пять минут! Говорю вам, там ходит кто то!
И правда, по пустынному коридору раздавались гулкие шаги и хруст разбитого стекла. Мы стояли в закутке, что некогда служил школьной подсобкой. Кроме меня и Кати с нами был рыжий очкарик по имени Сашка.
—Да, это наверно дядя Гриша-дурачек. Он нас не сдаст.— прошептала я.
—А если это бабушка?! Тогда нас либо домой, либо в огород загонят и не видать нам тогда привидений—  шепотом ответил мальчик, нервно теребя край измазанной в краске отцовской майки.
— Не будь трусс…
— А ну тихо, кому говорю!— Катька прислушивалась к шагам за углом. Судя по звукам, человек шел быстро, наступая на весь хлам под ногами. Это был взрослый, ни один ребенок, не стал бы так беспощадно наступать на все эти разбросанные книжки и старые прописи, они были для нас «сокровищем».
Мы стояли, вжавшись в стены, и слушали приближающиеся шаги. Попасться означало быть наказанным, поэтому даже наше дыхание стало едва уловимым. Его шаги становились все ближе, он явно направлялся в нашу сторону. Человек остановился, как будто заметил нас. Я взглянула на Сашку, глаза под его треснувшими с правой стороны очками, были зажмуренными. «Вот трус!»— подумала я, хотя сама боялась не меньше его. Человек уже стоял через несколько метров от нас, Катька посмотрела на меня, и в ее глазах читался мысленный вопрос: «Что нам делать?».
Я в растерянности пожала плечами и увидела, как она слегка дернула головой, как будто говоря «Бежим».  Не успев ответить, мы вздрогнули от резкого звука.
Это была кошка, которая спрыгнула с окна и задела сломанный глобус в классе географии. Я очень испугалась и зажала рот руками, Сашка громко вздохнул, а Катька подпрыгнула на месте. Человек за углом не услышал нашего шума, тихонько выругался и зашагал в соседний коридор. Мы постояли еще несколько минут.
— Может, сходим, проверим, ушел ли он?— нарушил наше напряженное молчание Сашка. Его лицо казалось очень бледным в темноте. Мы оба смотрели на Катьку, тогда она казалась нам воплощением храбрости.
— Ага.— коротко кивнула она.
,Девочка тихо вышла из-за угла и тихо наступая на пол пошла в сторону того самого коридора. Мы прождали еще несколько минут, вскоре мы услышали торопливые шаги и сразу узнали ее. Вскоре показалась и сама Катя.
— Он ушел. Я видела в окне, как он направлялся к сеновалам.
— Кто это был? Ты его видела?— испуганно пролепетал Сашка.
— Ну я тут уже всех в деревне знаю—, лицо девочки стало задумчивым, на лбу появились ровные ряды складочек— но этого человека не видела. Да и выглядит он не деревенским…
— Призрак! Это был тот самый призрак!— меня бросило в жар от этой догадки. Наши бабушки рассказывали нам страшилку. Говорят, что давным-давно, когда это место было школой, здесь работал молодой учитель химии. Он жил в Березовке со своей женой, но она погибла, и он не смог справиться с утратой, заболел и тоже умер. И теперь его дух ходит по Березовке, и ищет свою жену.
—Он был похож на человека это раз, а во-вторых, я не верю в призраков, их не бывает.— отрезала Катерина.
— А зачем тогда с нами пошла, раз не веришь?
—Да чтобы вас разубедить в этом—, хмыкнула она.
— Разубедила, так разубедила, пошлите ка лучше отсюда,  не нравится мне тут.— сказал Сашка и мы согласившись мы направились к выходу болтая на разные темы, чтобы отвлечься от этого происшествия.
Вечером, перед сном, я долго лежала и думала, зачем призраку было ходить по школе, и почему он испугался кошки, наверно она была просто черная, пришла я к такому выводу. «Вот бы увидеть его вблизи, познакомится с ним, и поболтать, и даже может быть подружиться. Обзавидуются мне все, кода я скажу, что мой друг призрак. Завтра обязательно схожу туда еще и поищу его».
На следующий день я уже не помнила об обещании данным себе ночью.  Встав с кровати, я обнаружила, что за окном полдень. Дома уже никого не было, брат убежал с мальчишками, а бабушка ушла по делам. Немного походив по квартире, на ходу жуя бутерброд, я решала, чем сегодня заняться. Но мои мысли прервал стук в окно. — Ты спишь все? Вставай давай, дело есть. Лиизааа! Ты вообще дома,— снова стук.
— Да иду я, не барабань— натягивая штаны, я бежала на зов Катерины. — Чего тебе?
Катя позвала меня снова в заброшенную в школу, я дожевала бутерброд и мы вместе пошли за Сашкой. Он был на несколько лет нас младше, ему было 12 с половиной, но это был один из немногих детей нашего возраста. Он был чуть ниже нас с волосами медно-рыжего цвета и круглыми, заклеенными скотчем очками. Жил Сашка у своей бабушки на самом краю деревни около сеновалов. Мы с Катькой толкнули ветхую калитку; поднялись по крыльцу, устеленному, вязанными из обрывков ткани, половиками.
—Саааш! Сааааша!
В доме послышались шаги, мы стояли и переминались с ноги на ногу, ожидая ответа.
—Саша!– еще раз крикнула я.
—Да иду я, иду— раздался его голос из глубины дома. И вот он наконец появился перед нами, всем своим видом показывая что мы отвлекли его от чего важного.
— Пойдешь с нами?
— Я занят.— его самодовольный вид начинал нас раздражать— Забирают меня, родители.
Мы с Катькой ошеломленно посмотрели друг на друга. Обычно детей начинали забирать к концу августа, а сейчас только начало июля. И мы начали наперебой расспрашивать его об этом.
— Да, забирают. Родители сказали, едем за границу. На море отдыхать. Ладно, девчонки, пошел я, мне еще вещи собирать. Родители к вечеру сказали быть готовым.
Мы попрощались. И грустно побрели прочь. Не то что бы нас расстроил отъезд Сашки, просто ни я, ни Катька на море никогда не были и дальше Березовки родители нас не возили. Мы проводили лето здесь, среди кур и коров, бегая от наших бабушек.
—Вот вырасту, обязательно уеду на море. Жить.— После долгого молчания, наконец, сказала Катерина.  Мы уже подходили к магазину, где работала ее бабушка.
Колокольчик звонко зазвенел, сообщая о приходе покупателей. Баба Соня всегда встречала нас с улыбкой и приберегала для нас любимое клубничное мороженое.
—Что Иванушка невесел, что головушку повесил? Что случилось, хорошие мои?
Мы рассказали, что случилось, и баба Соня громко рассмеялась.
—  Ой, вы, маленькие, глупенькие. Да что ж вы такое думаете! Да кому вы там за этой вашей заграницей нужны будете?— слова ее нас почему то не утешили. Мы взяли по мороженному и все еще грустные побрели по широкой проселочной дороге— Кааать! Катюха! Чтобы к закрытию магазина пришла!— послышалось нам вдогонку.
Вечерело, кусты акаций за окном мягко шумели, стрекотали ласточки и в воздухе слышался запах приближающейся грозы. Разговор не клеился. Мы решили разойтись по домам. С неба упали  первые крупные капли дождя. Я как раз шла мимо заброшенной школы и решила переждать дождь там. Дождь шумно застучали по подоконникам, ловко отскакивая от разбитых стекол. В воздухе запахло свежестью. Я поднималась по разрисованной лестнице без перил, их сдали на металлолом, на самый высокий этаж, чтобы не пропустить бабушку, которая может пойти на мои поиски. Зашла в мой любимый кабинет химии. На стене еще остались следы таблицы Менделеева, кое-где даже уцелели колбы и приборы. Усевшись на подоконник, я сбросила на пол шлепки и подставила ноги под дождь. Быстрые струйки побежали, смывая грязь с моих пяток. За спиной слышалось, как сквозняк разносит листы бумаг по коридорам.
— Привет!— незнакомый, низкий голос раздался за моей спиной.— Ты так не замерзнешь?
Я повернула голову и увидела перед собой молодого мужчину. Он был одет в странные штаны и рубаху. Слишком нарядные и чистые чтобы здесь их носить. Он смотрел на меня и улыбался. Нет, он не внушал мне страх, хоть я и видела впервые.
— Здрасте.
—  Не бойся, я не обижу. Я посижу здесь с тобой, пока дождь не кончится?
—Кто вы? — его голос показался мне очень странным, таким мягким и с необычной интонацией. — Я в деревне всех знаю, а вас первый раз вижу.
Он улыбнулся мне, скинул свои кроссовки  и перевесил свои ноги к моим, под дождь:
— Меня Веня зовут, а тебя? Я раньше здесь учился.
—Лиза. Это школа давно разрушена. Вы наверно очень старый– Я лукаво глядела на него и не могла понять чем же он так отличается от других, отличие было, я видела его во всем и в то же время не могла понять в чем.— И в этом классе тоже учились?
Он с тоской обернулся, оглядел свой класс и сказал:
— И в этом классе. Сидел на второй парте, а учительница у нас такая злющая была, но меня любила, потому что я всегда домашние задания делал. Да и вообще я хорошо учился. А потом..
Я замерла в ожидании рассказа. Дядя Веня, (все-таки он был намного старше меня, и мое воспитание не позволяло мне обращаться неуважительно, даже в своих мыслях) смотрел поверх деревьев, его лицо на секунду осветила молния. Он глубоко вздохнул и спросил:
— Хочешь, я расскажу тебе историю?