Детство, сугроб

Беззаботное детство моё проходило в одном из городков похожих на село, коих на Руси пруд пруди.

Мои мама с бабушкой, видимо в отместку за свое трудное детство, одевали меня так, что невозможно было достать до земли даже прибегнув помощи детской алюминиевой лопатки, с длинной, деревянной ручкой, а если я падал с ног, то мне самому невозможно было подняться, только с посторонней помощью взрослого человека.

Однажды зимой это сыграло злую шутку.  Двор дедушка всегда тщательно убирал от снега сгребая его в огород, в огромные, выше своего, немалого роста, кучи.  С фронтальной стороны этих сугробов я не мог на них забраться, дедушка делал высокий отвесный склон, но с тыльной на них всегда был плавный подъем.

Маленькими шажками, т.к. высоко поднимать ноги мешали заботливо одетые бабушкой колготки и двое теплых штанов, я, как-то в первый и последний раз, забрался на верх самой большой снежной кучи.  Победно подняв вверх руки и чуть подпрыгнув от радости, я провалился внутрь громадного снежного сугроба.

Сначала было забавно — темно, тихо и тепло.  Но потом начали затекать задранные вверх руки.  Я попробовал их опустить, но мне этого не удалось, помешал плотно обнимающий меня снег.
Все шло хорошо, мне было комфортно и я был горд тем, что так хорошо смог спрятаться от родителей, бабушки и дедушки, даже не выходя за калитку, прямо во дворе дома. Но потом руки начали затекать неметь и покалывать.  Через некоторое время я тихонько позвал на помощь.  Тихонько, т.к. хотел чтобы не сразу меня нашли.

В тот раз нашли меня не сразу.  Искали на улице, даже ходили звать за два квартала и к железной дороге — там, где мне категорически запрещалось находиться.  И когда уже стемнело, все возможные и недопустимые места моего пребывания были тщательно обследованы, даже подключенный к поискам папа озадаченно и, как все, перепугано и в недоумении тихо сидел во дворе на лавочке (бабушка разрешила дедушке, по такому случаю, даже закурить), мама услышала мой тихий плачь.

К этому времени у меня уже была паника — сильно замерзли ноги, полностью занемели руки и мне до чёртиков надоело торчать в этом сугробе.  Я слышал, что происходит во дворе, что говорят родители, а они меня не слышали.  Ещё, дополнительно, я был расстроен тем, что в этот вечер, могу пропустить по телевизору передачу «Спокойной ночи, малыши», т.е. то, ради чего я жил весь день.

Когда меня откопали, мама с бабушкой плакали и принялись расцеловывать меня неизвестно за что — странно конечно, я же намочил перчатки и набрал полные валенки снега.  Дед и отец, стояли, метали в меня яростные взгляды, тяжело дышали наперевес держа лопаты в руках, и меня, неизвестно почему в тот раз, даже не побили.

Находясь уже в доме, я подошел к телевизору, пощёлкал каналы.  Два диктора, по очереди, читали новости — шла программа «Время».  Я понял, что пропустил, на сегодня последние, мультфильмы и, расстроенный, подсел на диван к маме и бабушке, сидящим молча, каждая в своей думе, тоже сильно расстроенным — странно конечно, ведь такая радость случилась — я в сугробе нашёлся!