Наркоманка

Российским дипломатам и работникам других ведомств, защищающих интересы нашей страны и ее граждан за рубежом, посвящается


АНДРЕЙ ЗИМИН


Н А Р К О М А Н К А
(о перипетиях жизни отдельных категорий
россиян за рубежом и не только)


Основано на реальных событиях



Все права защищены
Свидетельство о депонировании объекта авторского права
в Едином депозитарии результатов интеллектуальной деятельности
№216.015.56С5 от 13 сентября 2016 года



Несколько слов от автора вместо пролога

Здравствуйте, мой уважаемый Читатель!

Не могу не выразить своего восхищения Вами, решившим (или решившей) взглянуть на художественное произведение явно никому неизвестного доселе автора. Особую радость мне доставляет и то, что Вас не смутило название этой первой написанной мной повести.
Однако же, если, читая ее, Вы рассчитываете посмаковать скабрезные подробности из жизни наркоманов, то ничего подобного здесь нет. И для тех, кого в этом плане я разочаровал, лучшим вариантом будет закончить чтение прямо сейчас. Простите уж, но нам с Вами не по пути.
Эта повесть совсем о другом. Она – о вечном. То есть – о ЖИЗНИ. И конечно же о том, что наполняет ее конкретным содержанием – о ЛЮДЯХ. Об их действиях и поступках в порой весьма непростых жизненные ситуациях, нередко возникающих из-за извечного противоборства ДОБРА и ЗЛА.
«Вот тебе на! – скажете Вы. – Что же такого нового ты решил изваять, автор? Ведь так или иначе подавляющее большинство написанных до тебя   литературных произведений именно о том же!»
«Бесспорно, – отвечу Вам я. – Как и то, что в музыке существует всего семь нот и столько же полных октав. Однако это не стало помехой для написания огромного количества всевозможных музыкальных творений, которыми вся наша планета наслаждается уже несколько веков. Более того, их количество растет и будет расти с каждым днем!»
На мой взгляд, главная особенность того, что Вам предстоит прочесть связана с основными действующими лицами данного произведения и их сферой деятельности. Они – представители весьма и весьма интересной профессии, о которой в нашей художественной литературе написано не так уж много. Это – работники министерства иностранных дел (МИД). Дипломаты и другие сотрудники одного из российских посольств за рубежом.
Ни для кого не секрет, что среди подавляющего большинства людей указанное ведомство с кадровой точки зрения считается неким закрытым элитным клубом. Вместе с тем справедливо это лишь отчасти. Имея достаточный опыт работы в официальном диппредставительстве России, могу со всей ответственностью утверждать, что как и в любом другом крупном коллективе, в МИДе трудятся люди разные. При этом вполне очевидно, что  в чисто человеческом контексте они представляют собой определенный срез нашего общества со всеми присущими ему достоинствами и недостатками.
Конечно, подавляющее большинство сотрудников российского внешнеполитического ведомства – это весьма и весьма порядочные, высокообразованные личности, прекрасные специалисты и мастера своего дела. В то же время среди них, как и в любом коллективе, можно встретить людей отзывчивых и равнодушных, идеалистов и беспринципных, инициативных лидеров и их антиподов, живущих по принципу «моя хата с краю».
Вполне естественно, что в сложных жизненных ситуациях, возникающих при решении непростых задач, возложенных на российские загранучреждения МИДа, каждый из них будет действовать по-разному. На эту тему     у знаменитого и очень уважаемого мной композитора, поэта и исполнителя Андрея Вадимовича Макаревича есть замечательная песня «Костер» с таки-ми вот словами:

«Все отболит, и мудрый говорит:
«Каждый костер когда-то догорит.
Ветер золу развеет без следа».
Но до тех пор, пока огонь горит,
Каждый его по-своему хранит,
Если беда, и если холода...

Тот был умней, кто свой огонь сберег –
Он обогреть других уже не мог,
Но без потерь дожил до теплых дней.
А ты был не прав, ты все спалил за час,
И через час большой огонь угас,
Но в этот час стало всем теплей».

В общем, если говорить совсем коротко, та повесть, которую Вы собираетесь прочесть, как раз об этом. Причем, не удивлюсь, если читая ее, в ком-то из персонажей Вами будут узнаны личности, чем-то похожие на Ваших друзей, знакомых или родственников. Вполне вероятно, что в ком-то Вы сможете увидеть и похожего на Вас самого, близкого Вам по духу и жизненным позициям человека.
Однако главное, на что я очень рассчитывал, занимаясь написанием данного произведения – это на то, что оно не оставит Вас равнодушным, и хоть на чуточку заставит задуматься над вопросом: «А правильно ли я, да и все мы живём в этом сложном и изменчивом современном мире?» Именно эта мысль красной нитью проходит через размышления главного героя повести, во многом предопределяя его поведение и поступки. Ну а относительно правильности его действий и принятых им решений – судить Вам.
Что ж, если Вы, уважаемый Читатель, несмотря ни на что, все же добрались до этих строк, смею рассчитывать, что и основное содержание перво-го в моей жизни художественного произведения Вы осилите. Надеюсь, не без интереса.
В данном случае хочу пожелать себе того, что написал А.С.Пушкин     в самом конце седьмой главы своего бессмертного «Евгения Онегина»:
«Благослови мой долгий труд,
О ты, эпическая муза!»
Итак, в путь, уважаемый Читатель!


Бездействие в момент, когда возможно поступить по справедливости, означает трусость.

(«Луньюй»/Изречения Конфуция, 2.24)

I

Виктор Михайлович Бестужев, сотрудник посольства России в одной из восточноазиатских стран, вышел сегодня утром из дома несколько раньше обычного. «Хорошая нынче погодка, – подумал он, идя тенистой аллеей посольского парка и глубоко вдыхая пока еще приятный своей све-жестью утренний воздух. – И птицы с утра щебечут весело, а значит изну-ряющей жары, скорее всего, не будет, да и влажность вроде бы не очень высокая».
За почти десяток лет жизни в диппредставительстве Виктор привык приходить на работу заблаговременно. Это давало возможность, попав в кабинет минут за двадцать до формального начала рабочего дня, в спокой-ной обстановке детально уточнить план действий на текущие сутки.
Благодаря весьма щепетильному подходу к выполнению служебных обязанностей, молодой еще в общем-то дипломат (а ему едва перевалило за сорок) сумел снискать среди коллег авторитет инициативного работника и очень хорошего специалиста в сфере научно-технического сотрудниче-ства. В результате год назад он вполне заслуженно получил дипломатиче-ский ранг  первого секретаря, полностью соответствующий занимаемой им в настоящее время должности .
Несмотря на то, что Виктор ежедневно и даже где-то рутинно проде-лывал этот десятиминутный путь от дома до кабинета, сегодняшний день был очень даже нестандартным. Всего через каких-то два часа из России прилетал его сын Денис – студент уже третьего курса престижного мос-ковского вуза. Прилетал на каникулы, на побывку, так сказать, чтобы по-видаться с родителями и младшей сестрой. И конечно же не без гордости доложить им об успешном завершении четвертого учебного семестра.
Кроме того, ему очень хотелось встретится с учителями, друзьями и одноклассниками, также, как и он, окончившими два года назад посоль-скую среднюю школу. В общем, как говорил отцу перед отъездом по теле-фону сам Денис, не мешало бы «оттянуться» после года напряженной уче-бы, которую он, не без помощи Бестужева-старшего, совмещал с подра-боткой в одном из департаментов правительства Москвы.
Короче говоря, сегодня в очередной раз должно было произойти «полное воссоединение» семьи. Предстоял и веселый праздничный обед, который еще вчера начали готовить супруга и дочь, и прочие приятные со-бытия.
Одно немого огорчало – сегодня Виктор формально исполнял обя-занности дежурного дипломата. И хотя на деле это означало необходи-мость подменить сотрудников, «сидящих на внешних телефонах», на вре-мя обеда, а затем занять их место на период с шести вечера до девяти утра, все же определенная ответственность довлела. Мало ли что может слу-читься? «Вот так всегда, – подумал Виктор, – ни выпить, ни закусить… Судьба-а-а, как говорил артист Михаил Евдокимов в одной из своих ре-приз».
Войдя в здание посольства, дипломат традиционно «через стекло» поздоровался с дежурными комендантами, которые осуществляли рутин-ную утреннюю пересменку.
– Виктор Михайлович, можно вас на минуту! – окликнул его, засту-павший на дежурство комендант Борис, прославившийся тем, что каждый год в день пограничника окунался в своей «огурцовой» фуражке в посоль-ский бассейн.
– Привет, Боря, как жисть? – спросил Виктор, войдя в спецкомнату с бронированной дверью и панорамным стеклом, напичканную разными техническими штуками – системами сигнализации и мониторами внешнего наблюдения.
– Все вроде в норме. А вы дежурите сегодня?
– Да, только вот сына сегодня из Москвы встречаю. Пропуск в аэро-порт для меняя, кстати, готов?
– Конечно, забирайте, – ответил Борис несколько потухшим голосом, протягивая дипломату специальный бэйдж для прохода в служебную зону комплекса зданий столичного аэровокзала.
Виктор, хотя и не подал вида, хорошо знал причину такого измене-ния настроения Бориса. Среди дежурных комендантов первый секретарь посольства Виктор Бестужев пользовался славой «бедового» дежурного дипломата. В ходе его дежурств обязательно случались «всякие разности», мешавшие комендантам вести «размеренный образ жизни» в своем спец-помещении.
– Да ты не переживай, – сказал Виктор Борису, – все будет тип-топ!
– Ага, в прошлый раз, месяц назад, вы тоже так говорили, а что по-лучилось….
«Да уж, – подумал Виктор, – веселуха в прошлый раз была немалая».
– Зато посольство порадовали, – сказал он вслух, имея в виду напи-санный им по следам случившегося рапорт помощнику посла по безопас-ности. Этот документ на трех машинописных листах в посольстве не читал только ленивый. А фраза из него: «В итоге пришел к выводу, что звонив-ший находился в состоянии абсолютного алкогольного опьянения» на не-делю стала местным бестселлером.

*  *  *
Дело было так….
В районе двух часов ночи в помещении у коменданта зазвонил го-родской телефон. Борис, дежуривший в то время и не знающий местного языка, вынужден был разбудить Виктора, который, согласно инструкции для дежурных дипломатов, переключил на коменданта все городские те-лефоны и ушел спать в комнату отдыха.
Подойдя к телефону, он услышал встревоженную иностранную речь:
– Здравствуйте, это посольство России?
– Да, – сонно ответил Виктор, и заученно спросил – представьтесь пожалуйста.
После целого ряда угроз совершения терактов против российской дипмиссии, разговоры дежурных дипломатов со «взволнованными» мест-ными гражданами были жестко регламентированы целым рядом инструк-ций.
– С вами говорит менеджер гостиницы «Кемпински». Понимаете, в два часа ночи мы должны закрыть наш ресторан. Но сделать это невоз-можно, потому что там буянит русский гражданин.
– В смысле? – успокоившись (угрозы посольству не предвиделось), спросил Виктор.
– Он требует водки и закуски, а у нас уже и кухня-то закрыта. Кроме того, если ему дать еще водки, последствия, на мой взгляд, могут быть не-предсказуемыми.
– А в посольство-то России вы что звоните, откуда вам известно, что этот гражданин – русский? Может, он американец?
– Не-е-е-е-т. Так пьют только русские, – со знанием дела ответил из-рядно повидавший на своем веку гостиничный менеджер.
«Так, – подумал Виктор, – вряд ли это кто-то из работников посоль-ства или торгпредства, или член официальной делегации. Последних в «Кемпински» не селят. Видимо, турист какой-то взбалмошный».
– Видите ли, уважаемый, – сказал в трубку дежурный дипломат, – Мы не занимаемся буйными туристами. Обратитесь в службу безопасно-сти отеля, пусть его успокоят и отправят в номер. Наверняка он живет у вас.
– Да наша «секьюрити» его боится. Во-первых, он настоящий бога-тырь, а, во-вторых, не дай Бог, причинят ему какие-нибудь повреждения. А если он какой-нибудь высокопоставленный представитель… Скандала ведь потом не оберешься.
«Вот, – подумал Виктор, – ну прямо сцена для очередного рассказа Михаила Задорнова. Что написано в имеющейся у менеджера на этот слу-чай инструкции, то он строго и делает. Написано: «Если буянит иностран-ный гражданин – звоните в посольство», будет звонить именно туда. Ни шагу от должностных предписаний».
– Еще раз вам повторяю, – уже более настойчивым тоном сказал Виктор, – посольство Российской Федерации в вашей стране не занимается умиротворением нарушающих местные законы и порядки граждан. Для этого есть полиция. Так что звоните туда, – явно заканчивая разговор, зая-вил дипломат, – всего доброго!
Однако, положив трубку и вкратце пересказав коменданту Борису суть разговора, Виктор не стал уходить от телефона. По своему многолет-нему опыту он был уверен, что через пару минут менеджер отеля позвонит вновь.
– Сейчас он позвонит в полицию, – сказал дежурный дипломат Бо-рису, – тем явно не в радость заниматься пьяным иностранцем посреди но-чи, и они перенаправят его в иностранный отдел городского полицейского управления. А как туда звонить, не скажут. Обычное дело. Так что бедный менеджер опять будет звонить нам по этому поводу.
Так оно и вышло. Не прошло и трех минут, как вновь раздался теле-фонный звонок и знакомый голос на другом конце провода сказал именно то, что Виктор минуту назад озвучил Борису.
– Это не беда, – ответил менеджеру представитель посольства, – я дам вам этот номер. Только вы его впишите, пожалуйста, во все ваши ин-струкции и больше не беспокойте иностранные представительства по по-воду подобных инцидентов.
Продиктовав благодарному служащему отеля заветные цифры, Вик-тор положил трубку, но от телефона вновь не отошел.
– А теперь что, – поинтересовался Борис.
– А теперь этого бедолагу пошлют подальше в иностранном отделе столичной полиции. Скажут, например: «Здесь только один дежурный офицер, больше никого нет». Бюрократия, Боря, и нежелание работать, к сожалению, во всех странах абсолютно одинаковы. Так что ждем очеред-ного звонка.
И он оказался абсолютно прав. Телефон зазвонил вновь. Виктор, уже окончательно проснувшись, четко понимал всю комичность ситуации. Кроме того, ему было от души жаль этого менеджера, на которого свали-лось столь неординарное событие. «Ладно, поможем человеку, глядишь и он нам чем-нибудь пригодится. «Кемпински» – отель хороший», – подумал наш дипломат.
– Еще раз здравствуйте и извините за беспокойство, я позвонил в от-дел полиции, занимающийся иностранцами, но там мне сказали, что ничем не смогут помочь до утра. У них там всего один дежурный офицер. Они рекомендовали перезвонить вам, – вещала трубка.
– Хорошо, постараюсь помочь вам, – ответил Виктор, – надеюсь, вы не забудете оказанной вам услуги!
– Да-да, конечно, – запричитал менеджер.
– Вы можете дать этому иностранцу трубку, чтобы я поговорил с ним?
– Сейчас попробую, – в голосе служащего отеля Виктор уловил нот-ки смущения. «Конечно, – подумал дипломат, – боится получить по за-гривку телефоном от разбушевавшегося русского богатыря. Ну а боится – значит уважает. А это же здорово! Пусть нас, русских, побольше боятся и уважают, тогда и пакостить нам будут поменьше».
Не прошло и минуты, как Виктор услышал в трубке родную речь:
– Слышь, ты! Если ты из Новороссийска, ты труп!!!
«Кру-у-у-то», – оценил он про себя слова соотечественника, испытав где-то в глубине души гордость не только за новороссийских парней, но и за русский народ в целом.
– К счастью, я не из Новороссийска. Я первый секретарь посольства России! – эти слова обычно производили нужное впечатление на нервни-чающих за рубежом граждан нашей страны. – Представьтесь, пожалуйста! Кто вы и что делаете в этом отеле!
– Да я шкипер теплохода «Илья Эренбург»!!! А здесь отдыхаю!!! – не без гордости заявил собеседник.
«Дела-а-а», – подумал Виктор, потому что опрос капитанов наших судов был одной из обязанностей дежурного дипломата, вписанной в ин-струкцию. Там был даже перечень обязательных вопросов.
Из прочитанных в детстве книг он знал, что звание «шкипер» в ста-рину имел капитан парусного торгового или рыболовецкого судна. Какую же реальную роль играли шкиперы на современных кораблях, Виктор практически не представлял, как и то, имеется ли вообще на сегодняшний день такая должность на флоте.
– Очень рад, – ответил первый секретарь. – А где же капитан и вся команда? – на всякий случай поинтересовался он.
– Как где? Отдыхают!
– И где же находится ваш теплоход?
– Как где, – с определенным раздражением в голосе ответил шкипер, – в порту!!!
При этом он произнес название порта, находившегося почти в тыся-че километров от столицы. «Ничего себе, – подумал Виктор, – как он сюда-то попал?» Однако, поразмыслив, дипломат пришел к выводу, что скорее всего, произошла плановая смена экипажа, и пьяный шкипер вместе со своими коллегами, прибывшими после этого в столицу страны, в самое ближайшее время должны улететь на Родину самолетом.
– А вы-то сами что, тоже в этом порту сейчас?
– Так где же еще? Вот приеду в Новороссийск, я им, гадам, покажу кузькину мать!
«Вот это да, – подумал Виктор, – это ж сколько надо выпить, чтобы не помнить, что тебя в столицу этой страны привезли? А ведь наверняка самолетом из портового города-то летели! Прямо как в фильме «Ирония судьбы», да и только».
– Чего же вы буяните, не даете отдыхать другим людям! Ресторан то закрывается уже! – с небольшой ноткой официальности в голосе сказал Виктор.
– Это кто буянит, кто буянит!!! Когда я буяню, штормящая Атланти-ка отдыхает!!! Пока мне водки здесь не нальют, не уйду!!! А чё, имею пол-ное право!!! Полгода в море!!!
– Имеешь, имеешь, – ответил дипломат и понял, что какие-либо увещевания этого моряка, и уж тем более «давление на совесть» в данном случае совершенно бесполезны.
И тут Виктор вспомнил, что в детстве, во дворе дома, где он жил, проживал алкаш дядя Миша. Трезвым он бывал редко, зато буянил и бил свою жену тетю Машу с завидной периодичностью. При этом тогда еще просто Витек однажды услышал разговор тети Маши с другими женщина-ми со двора. Она говорила, что если этот паразит выпивает по стопочке, может и «ведро вылакать, и хоть бы хны, только злее становится», а вот если ему сразу стакан налить, он его выпьет залпом и уже через пять минут спит как шелковый.
«А что, это идея», – подумал Виктор и сказал в трубку:
– А вы, уважаемый шкипер, не могли бы вернуть телефон гостинич-ному менеджеру?
– Да пожалуйста, только скажи ему, пусть водку несет, а не то я раз-несу ему тут все вдребезги пополам!
«Прямо-таки Жванецкий, да и только! Видимо образованный моряк-то», – подумал Бестужев, а услышав в трубке уже знакомый голос служа-щего отеля, сказал ему:
– Мой вам совет. Вы дайте ему водки! Только налейте сразу полный стакан. Граммов двести, не меньше, и попросите выпить его целиком. По-английски или по-простому, «на пальцах», постарайтесь объяснить ему, что, мол, никогда не видели, как русские пьют водку стаканами в один залп. Думаю, он поймет, что вы от него хотите и с удовольствием всем служащим ресторана это продемонстрирует. Скорее всего минут через пять-десять он просто уснет и станет не опасен.
– Спасибо!!! – практически прокричал в трубку менеджер с той са-мой интонацией, которая могла бы быть переведена на русский язык как «наша благодарность вам не знает границ».
Виктор положил трубку и решил подождать минут десять. Однако нового звонка не последовало.
– Да успокоился наверное, – сказал Борис, – идите отдыхать, Виктор Михайлович.
– Нет уж Боря, я привык доводить все дела до логического конца, – ответил дипломат, и взяв в руки телефонный справочник, быстро нашел номер отеля «Кемпински».
Объяснив девушке на коммутаторе, кто ему нужен, Виктор услышал в трубке значительно повеселевший голос все того же менеджера.
– Привет, как дела? – спросил дипломат.
– Все очень хорошо! – ответила трубка.
– Уснул? – поинтересовался Виктор, мысленно похвалив себя за изо-бретательность.
– Нет, но он успокоился и сейчас поет русские песни! Здорово так поет! И никому не мешает! У нас тут уборка идет и его пение развлекает персонал!
В трубке действительно были отрывочно слышны слова известной русской народной песни «Бродяга к Байкалу подходит».
– Ничего, – сказал Виктор, – скоро допоет и бай-бай. Вы хоть знаете, в каком номере он живет?
– Да-да! Мы уже все выяснили. Еще раз спасибо вам огромное за помощь! Вы приезжайте к нам! Обязательно приезжайте! Гарантирую вам отменный ужин!
– Ладно, будет время, заеду. Запасай продукты на отменный ужин!
– О’кей, о’кей – ответил менеджер, после чего Виктор положил труб-ку.
«Ну вот теперь вроде бы все», – подумал Виктор, а Борису сказал:
– Вот так, Боря, поневоле проникнешься чувством гордости за наш народ. Он действительно непобедим!
– Да уж, – ответил комендант и добавил, – идите, отдыхайте Виктор Михайлович! Утро уж скоро!
– Да нет Борис, покой нам только снится! Надо служебную записку подготовить руководству по этому случаю. По-вашему – рапорт. Инструк-ция требует. Мало ли что натворил этот шкипер, или еще натворит, когда очухается!
Так и появился на свет тот самый документ на трех листах, ставший в посольстве самым востребованным чтивом в течение последующих трех дней. Его не без помощи Бориса, изучившего «ваяние» Виктора первым и сползшим под стол от хохота, размножили на ксероксе, что позволило да-же дворникам, садовникам и другим представителям славного посольского населения прочитать указанное произведение изящной словесности. Именно после этого фраза из служебной записки Виктора «звонивший на-ходился в состоянии абсолютного алкогольного опьянения», что называет-ся, и ушла в народ.

*  *  *

– А вообще, жизнь без приключений скучна, Боря, как говорил в од-ноименном фильме принц Флоризель, – подытожил Виктор.
– Да уж, Виктор Михайлович, – хохотнул дежурный комендант, – а у этой истории со шкипером потом не было продолжения?
– Конечно было. Мне ее наши ребята из «Аэрофлота» рассказали. Этот моряк должен был улетать утром следующего дня вместе со всей ко-мандой в Москву, да проспал. А сотоварищи его – те еще гаврики, сами были с большущего бодуна и шкипера своего – корабельного завхоза по-нашему, как я потом выяснил – попросту забыли. Очухались уже в аэро-порту, когда было ясно, что времени в обрез. Пытались дозвониться в гос-тиничный номер. Да куда там! Этот шкипер оказался не только выпить си-лен, но и поспать. В общем пришлось его «Аэрофлоту» следующим рейсом в Москву отправлять, причем без копейки денег. «Почистили» его в ресто-ране славно. Всю зарплату за полгода забрали. Тысячи четыре долларов. Благо, хоть паспорт оставили, да мелочь не взяли. Вот так-то, Боря. Как говорится – пьянству бой!
– Да-а-а-а-а! – ответил комендант.
Выйдя из служебного помещения, дипломат направился в кабинет руководителя посольского отдела научно-технического сотрудничества советника Владимира Михайловича Овечкина. Уже четвертый год Виктор работал под его руководством, и между ними, как говорится, наладилось полное взаимопонимание.
Овечкин, как и Виктор, тоже приходил на работу пораньше, дабы эффективно спланировать очередной рабочий день и грамотно распреде-лить своих подчиненных по зонам ответственности.
– Доброе утро, Владимир Михайлович! – традиционно произнес Бес-тужев, войдя в открытый кабинет начальника.
– А, Витя, привет! – ответил советник, лысина которого едва угады-валась из-за огромных стопок лежащих на столе местных и иностранных газет, журналов, подготовленных сотрудниками многостраничных справок по разным вопросам, факсов и прочей «бумажной волокиты».
Он ценил Виктора за то, что тот умел выдвигать интересные идеи, а это, как известно, дано далеко не каждому. И не просто предлагать, а все-сторонне обосновывать их, и, что самое главное, неизменно претворять в жизнь. В итоге Овечкин уже подумывал о том, что можно было бы более активно продвигать Виктора в глазах посла (да и МИДа в целом). Именно Бестужев, по мнению Владимира Михайловича, мог бы весьма эффективно возглавить научно-технический отдел через пару лет, когда ее нынешнему руководителю пора будет возвращаться на Родину.
– Что день грядущий нам подготовил? – поинтересовался Виктор у начальника.
– Да вот, Москва торопит с подготовкой визита нашей делегации во главе с замминистра.
– Это они умеют! А что нужно-то? Вроде все идет по плану. Я и с местным министерством плотно работаю, и с нашим в постоянном контак-те.
– Торопят с подготовкой проекта соглашения о создании профиль-ной двусторонней подкомиссии .
– Странно… Вроде бы все продвигается без срывов. Я, кстати, пере-говорил с руководителем отдела посольства, занимающегося двусторон-ними связями. Он предлагает унифицировать текст этого соглашения. Под-комиссий-то уже создали много, больше пяти. Определенный опыт при этом наработали. Да и в дальнейшем явно еще подкомиссий прибавится. Сотрудничество-то ширится как на дрожжах! В связи с этим предлагается, чтобы «рыба» текста подобных соглашений была фактически одинаковой. Только меняешь ведомства и фамилии ответственных лиц, а все остальное можно формализовать. Суть-то всех этих документов одинакова.
– А мысль-то правильная!
– Так вот и я о том же.
– А местные на это пойдут?
– Еще как пойдут! Они же формалисты до мозга костей! Мы впарим им эту идею. Дадим наш формализованный вариант соглашения. А их ми-нистр где-нибудь на заседании правительства выдаст это за предложение своего ведомства. Тем самым очки заработает, ибо такой вариант наверня-ка пройдет. И нам хорошо. Наш проект соглашения практически без пра-вок примут!
– Здорово ты придумал, Витя!
– Да ладно, я же сказал, что это идея Химкина – руководителя отдела двусторонних отношений. Но мы-то первыми его поддержим, значит он нам тоже должен будет!
– Согласен! Займись этим без промедления!
– Уже в процессе, Владимир Михайлович! Как слащаво говорил Вальтер Шелленберг в «Семнадцати мгновениях весны», детали я могу до-думать сам, чтобы не загружать вас лишней волокитой?
– Давай-давай, работай, – ответил Овечкин, не скрывая улыбки.
– Владимир Михайлович, все будет ОК, не переживайте. Только вот мне сегодня в аэропорт надо – сын прилетает на побывку.
– Это дело святое. Сын твой – парень что надо. Единственный в сво-ем выпуске медаль за окончание школы получил. Давай, езжай, ну и при-вет ему.
– Спасибо, Владимир Михайлович, обязательно передам. Я, к тому же, по посольству сегодня дежурю, так что за ночь проект формализован-ного соглашения мы с отделом «двусторонки» сваяем. Завтра посмотрите и я с местными по нему начну работать. Проблем не будет, уверен!
– Вот и славно! Давай, езжай в аэропорт, а то опоздаешь.
Выйдя из кабинета начальника, Виктор мысленно сказал сам себе: «Итак, цели на сегодня ясны, задачи поставлены, вперед сэр, вас ждут ве-ликие дела». На выходе он вновь зашел в комнату дежурных комендантов и поинтересовался временем прилета сегодняшнего рейса «Аэрофлота». По существующим правилам ответственный сотрудник нашей авиакомпа-нии всегда уведомлял посольство о расчетном времени прибытия самолета, чтобы дипломаты, встречающие официальные делегации, не тратили лиш-нее время на ожидание.
Борис, уже окончательно принявший дежурство, сообщил, что рейс задерживается, но ненадолго, всего минут на тридцать. Это позволило Виктору заскочить в отдел протокола, где сдающий дежурство по посоль-ству третий секретарь Саня Васильев уже сделал соответствующую запись в специальном журнале. Прочитав его стандартный доклад об отсутствии происшествий за сутки (везет же людям!!!), Виктор пожелал жизнерадост-ному Сане хорошего отдыха. После этого он расписался в приеме дежур-ства, и напомнив по телефону Борису о том, что будет «на выезде», отпра-вился в гараж.
















II

От посольства до аэропорта было всего-то около 20 километров. Этот путь, как туда, так и обратно, Виктор за время своей жизни здесь про-делал уже не одну сотню раз. В период работы в диппредставительстве он встретил и проводил не один десяток разного рода делегаций, официаль-ных и неофициальных лиц, включая коллег, друзей и знакомых. Доезжал Бестужев до места, как правило, минут за двадцать – двадцать пять, считая время на парковку, хотя можно было бы и быстрее. Платный скоростной автобан это вполне позволял.
Виктор испытывал гордость за дороги той страны, в которой работал, ибо построены они были просто в невиданные для России сроки – за ка-кие-то 15 лет!!! Он как-то сказал сам себе, транслируя впоследствии эту мысль самым разным людям: «Уж если у нас на Родине существует две главные беды, то одну из них в этой стране точно решили. При этом, что характерно, количество дураков здесь тоже сокращается, только может быть не такими быстрыми темпами!»
Навстречу ему проехала наша вазовская «девятка». Российский ав-топром был представлен здесь довольно слабо, если не сказать – почти ни-как. Поэтому Виктор всегда приветствовал морганием фар наши «Волги» ГАЗ-31 и «Жигули», встречавшиеся, однако, все реже и реже. Тем не менее, они сразу выделялись в потоке машин, потому что почти всегда были крайне неухоженными, прежде всего – ржавыми. То ли от чрезмерно влажного климата, то ли от того, что ездили на них именно те люди, кото-рые вместе с нашими авто заимствовали в России одну из ее вышеназван-ных «главных бед».
К слову сказать, наше посольство еще лет десять назад начало отка-зываться от рекламирования «шедевров» отечественного автомобиле-строения, как это было ранее, постепенно пересаживая дипломатов в ос-новном на японские и немецкие машины. Именно тогда Виктор на себе испытал, что значит «управлять мечтой». Свою «Тойоту» он нежно назы-вал «Чаечкой», а дважды съездив на ней во вторую, неофициальную сто-лицу страны, до которой было почти полторы тысячи километров, по дос-тоинству оценил и местные дороги, и японскую автотехнику.
Приехав в аэропорт, Виктор запарковался на ВИП-стоянке, что по-зволяли дипломатический номер на его автомобиле и пропуск в служеб-ную зону терминала прилета. Уже хорошо зная здесь все ходы и выходы, он первым делом подошел к стойке регистрации «Аэрофлота», чтобы по-приветствовать и перекинуться парой фраз с работниками российской авиакомпании.
– Здор;во живете, – сказал он помощнику генерального представи-теля отечественного авиаперевозчика Юре Жидкову, с которым у него сложились весьма хорошие отношения. Дружить с «Аэрофлотом» было просто необходимо, так как нередко только с их помощью можно было урегулировать разного рода «ситуации», с завидной периодичностью слу-чавшиеся с нашими гражданами как при прилете, так и при вылете.
– Да неплохо живем, регулярно, – ответил Юрий в тон Виктору и тут же сочувственно спросил:
– Что, очередная делегация? А что ж не предупредил? Надеюсь, хоть не буйные?
– Да нет, сегодня дело поважнее. Сына встречаю.
– Так ты б заранее сказал, мы бы тебе дорожку ковровую в «рукав» застелили, – пошутил Юра.
– Не переживай, на вылет удастся застелить, прямиком до места приема багажа, – намекнул Виктор на сверхнормативный вес, который рас-считывал с помощью Юрия переправить в Москву вместе с сыном.
– А вот это только через стеклянное заявление, – шутливо ответил аэрофлотчик.
– Да в твой мини-бар уже не умещается, – хохотнул дипломат, зная, что так Юра называет багажник своего «Опеля».
– Это ты прав. Давно уже не собирались, – парировал он, – может со-звонимся на следующей неделе? Посидим, выпьем-закусим, «за жизнь» поговорим? Стресс-то снимать надо!
– Посмотрим, – уклончиво сказал Виктор. После последней такой посиделки супруга не разговаривала с ним дня три, а дочь – ученица деся-того класса – на следующий день продемонстрировала отцу видеофильм под названием «Возвращение блудного уставшего папы с работы». Воспо-минания об этом шедевре кинематографии до сих пор будили в Викторе чувство жуткого стыда.
– К какому гейту прибывает? – уточнил он у улыбающегося Юрия, знавшего об указанном происшествии в семье первого секретаря.
– Да все как обычно.
– Ладно, пока! Созвонимся! – сказал он и быстрым шагом пошел в сторону пограничного контроля.
К самолету уже подводили пассажирский рукав, когда Виктор вышел к нужному гейту через служебный вход. Поздоровавшись с другими встре-чающими из разных росзагранпредставительств, ожидавших прибывших из Москвы пассажиров, он увидел уже идущего к выходу Дениса.
«Ого, как вымахал, да и возмужал заметно, – не без гордости отме-тил Виктор, – с таким вечером и в самой темной московской подворотне не страшно. Все злоумышленники сами разбегутся».
Обняв Дениса, Виктор чуть отстранил его от себя, и разыгрывая пер-вую сцену из известной повести Н.В.Гоголя, нарочито пробасил голосом Тараса Бульбы:
– А поворотись-ка, сын! Экий ты смешной какой! Что это на тебе за поповские подрясники (явный намек на современную молодежную моду, в которой Виктор ровным счетом ничего не понимал). И эдак все ходят в вашем прославленном университете? Не забывай! Если что, чем я тебя по-родил, тем могу и по лбу заехать!
– Здорово, бать! – радостно ответил Денис, привыкший к подобным отцовским штучкам.
– Здравствуй, здравствуй, сынок! Заждались уже, соскучились. Мать-то с сестрой ночь не спали, все пироги пекли, да пышки. Думали исхудал! А ты вон какой сбитень! Тебя теперь и выпороть-то страшно, сдачи ведь дашь, кабаняка! Ты там не женился, часом?
– Да нет, пап, успокойся. Все норм!
– На свадьбу-то не забудь пригласить, а то времена нынче такие, что не знаешь, чего и ждать от собственных детей…
– Времена, бать, всегда одинаковые. Люди разные, да и жизнь другая, – выдал Денис.
– Ого! Ты там на философский факультет не перевелся ли часом? – с наигранным испугом поинтересовался отец.
– Да не, бать, вступил в этап становления…
Так за разговорами они и не заметили, как вышли к контрольно-пропускным стойкам местных пограничников.
– Ладно, сын, давай в очередь. А я тебя уже на «той стороне» ждать буду, – сказал Виктор и благодаря дипломатическому статусу быстро пе-ресек границу через служебный проход.
Не успел он сделать после этого и нескольких шагов, как к нему по-дошла молодая женщина, уже прошедшая пограничный контроль.
– Извините, – обратилась она к Виктору на русском языке, – я слы-шала, что вы говорили по-русски. Вы что, здесь живете?
Едва взглянув на нее, дипломат тут же «оценил» ее как «человека не от мира сего». На вид, вроде бы, лет 35, не больше, а одета как-то странно – длинный плащ, платок какой-то несуразный на голове. Юбка темная, туфли советского покроя.
«Это что еще за чудо! Настоящий деревенский персонаж из фильма «Печки-лавочки». Вроде бы за последние лет десять народ в нашей стране научился одеваться нормально, и уж особенно, если едет за границу», – подумал Виктор, не предвкушая от общения со стоящей напротив него особы ничего хорошего.
– Скорее, я здесь работаю, – ответил Виктор.
– А где?
– В посольстве.
– Правда? – недоверчиво-пристально посмотрела на него она.
– Первый секретарь посольства России Виктор Бестужев, – отреко-мендовался дипломат и протянул ей свою визитную карточку.
– Как здорово! Как мне повезло!!! – чуть было не захлопала в ладо-ши русская незнакомка. – Вы не поможете мне устроиться в какую-нибудь недорогую гостиницу?
– А вы, простите, кто? – поинтересовался Виктор?
– Марина Хвостова. Я приехала прикоснуться к культуре великой древней цивилизации этой страны! Три года копила на эту поездку! – отве-тила она, прикрыв глаза от сладостного ощущения предстоящего погруже-ния в великое прошлое.
– Так вы что, не говорите на местном языке? – уточнил дипломат.
– Нет.
– Тогда, наверное, английским владеете, хотя бы в пределах школь-ной программы?
– Нет, и английским не владею.
«Господи, – подумал Виктор, – ну откуда вы такие валитесь на мою голову! И почему именно на мою! Чё ж я везучий-то такой?»
– Я из Владимира, – словно прочитав его мысли, ответила Марина.
«Точнее будет из-под Владимира, да еще и километров двадцать от какого-нибудь райцентра, не ближе. И откуда там такая тяга к древним ци-вилизациям?» – подумал Виктор.
– Со школы мечтала посмотреть эту страну. Да всё возможности не было. И вот я здесь!!! Вы не представляете, какое это счастье!!!
– Представляю, – с некоторой ухмылкой ответил дипломат, – и как же вы намерены постигать эту цивилизацию, не зная ни местного языка, ни хотя бы английского, на котором, кстати, тут говорят далеко не многие?
– А я в библиотеке все нашла. Интересуюсь этим вопросом уже дав-но, поэтому много чего прочитала. Мне объяснять ничего не надо. Потом, там же, говорят, переводчики электронные есть везде, в том числе на рус-ском языке. Одел наушники и ходи смотри, а тебе все рассказывают, – ска-зала радостная Марина.
– Боюсь, что вас разочарую, – ответил Виктор, – подобные устройст-ва есть пока только в государственном музее, а вот в других местах я что-то их не видел. Кстати, а визу-то для въезда в страну как вы получили?
– Через турфирму.
– Так они должны были и отель вам забронировать.
– Да, менеджер предлагал, но я отказалась – дорого очень. Решила, что сама все найду. Есть же здесь дешевые гостиницы!
– Интересно, как вы планировали ее искать здесь без языка-то?
– С божьей помощью все отыскать можно.
«Монашка что ли, – подумал Виктор. – Да вроде не похожа. Хотя в российской глубинке, наверное, все такие. По крайней мере, в кино их именно так и изображают – какими-то неотесанными и наивными. С виду-то она такая и есть».
– Как говорится, на Бога надейся, а сам не плошай. Для вас, кстати, здесь эта поговорка весьма актуальна.
– Но ведь вас же я встретила! Вы мне все расскажете – куда ехать, что и как! Правда ведь? – парировала женщина.
В это время подошел Денис, успешно прошедший пограничные формальности.
– Ну чё, бать, двинули? – нетерпеливо поинтересовался он.
– Да-да, пошли багаж получать. Вот, кстати, познакомься – Марина, представил Виктор женщину сыну. – А это Денис – мой сын. Вы летели в одном самолете.
Марина и Денис кивнули друг другу, поздоровавшись.
– Она ярый поклонник местной старины, приехала вот ее увидеть собственными глазами. Иностранный язык, правда, выучить забыла, а ос-тальное все в норме! – съерничал Виктор.
Денис и он двинулись несколько впереди, Марина шла за ними ша-гах в трех сзади.
– Ты где ее откопал, бать? – шепотом спросил сын так, чтобы жен-щина не услышала его слов.
– Да она сама откопалась. Придется ее в гостиницу устроить, а не то она здесь пропадет. Я по посольству сегодня дежурю, начнут ночью назва-нивать – так мол и так, нашли гражданку вашу затерявшуюся. Все равно заниматься ей придется, – ответил отец.
– Ты чё, правда решил ее в отель везти? Брось, ща доведем ее до сто-янки такси, ну на крайняк в такси посадим, и пусть мотает себе на все че-тыре стороны в свою древнюю цивилизацию! Дураков, бать, надо учить! Это ж старинное жизненное правило!
Столь резкие слова сына напомнили Виктору одно совещание опера-тивно-дипломатического состава (ОДС)  посольства, которое состоялось дней 10 назад…

*  *  *

Это было обычное рутинное мероприятие, которые, однако, посол раз в две-три недели проводил лично. Приходя на них и ожидая в прием-ной, Виктор часто сам себе (а иногда и сотоварищам) цитировал известные строчки В.Маяковского:
«О, хотя бы еще одно заседание
Относительно искоренения всех заседаний!»
Проходило оно, как правило, в кабинете посла минут 30-40 и счита-лось среди ОДС и руководителей обеспечивающих подразделений (гараж, хозяйственные службы, медпункт, школа и т.п.) пустой тратой времени.
По очереди выступали советники-руководители отделов, рассказы-вая о том, что сделано, и обозначая планы на ближайшую перспективу с упором на то, как всем будет трудно и тяжело.
Брал слово советник-посланник, отвечавший за информационную составляющую работы дипведомства. Он не упускал случая покритиковать «ленивых» первых и вторых секретарей за низкую активность в написании актуальных справок и телеграмм.
Помощник посла по безопасности периодически угрожал ввести штрафы за необоснованно длительную парковку машин в жилой зоне дип-городка.
Директор школы напоминал, как правило, о предстоящем родитель-ском собрании. А «профсоюзный лидер» (нештатный бедолага) рассказы-вал о деятельности профкома. Причем летом она заключалась в организа-ции поездок на море (главным образом, для техсостава , не имевшего слу-жебного автотранспорта), а зимой – в проведении различных турниров, от волейбольного до шахматного и обратно. При этом ежемесячные профсо-юзные взносы (немалые, в пересчете на рубли) платили все и регулярно, нередко возмущаясь на всяческих междусобойчиках относительно того, «куда они только уходят».
Но в этот раз, завершая совещание, посол взял слово и заострил вни-мание, в первую очередь, консульского отдела, на одной важной проблеме:
– В последнее время поступает много нареканий на исполнение по-сольством функций по защите прав и интересов российских граждан, на-ходящихся за рубежом. Вопиющий случай произошел во время дежурства по посольству второго секретаря Кречета Максима Станиславовича. По-жалуйста, господин дипломат, доложите собравшимся сами, что произош-ло.
– Да ничего особенного. Штатная ситуация была. За лето таких больше сотни случается, – начал оправдываться Макс. – Группе наших ту-ристов, отдыхавшим на местном приморском курорте, не подали своевре-менно прогулочный катер, который был заранее зафрахтован. Это, знаете ли, сплошь и рядом. Так эти туристы начали в посольство названивать и требовать, чтобы мы меры приняли. А что я? Катер этот им пригоню что ли?
Я им вежливо так объясняю (эти слова вызвали улыбку фактически у всех присутствующих, так как было хорошо известно, что Макс – один из немногих, умевших практически профессионально материться даже на ме-стном диалекте), что для решения этой проблемы надо связываться с туро-ператором, который организовывал их отдых. А я, мол, находясь от них почти за триста километров, все равно катер им не разыщу. Да и потом, за сезон на этом побережье отдыхает тысяч тридцать росграждан и что те-перь, на каждую их блажь реагировать, что ли? Есть порядок установлен-ный. За их обслуживание отвечают туроператоры. Вот с ними пусть и раз-бираются, – хотел на этом завершить свой монолог второй секретарь.
– А дальше, что было, Максим Станиславович? – явно потребовал продолжения посол.
– Женщина была в этой группе уж очень настырная. Звонила мне раз пятнадцать, причем последний раз вообще сказала, что если бы подобная ситуация случилась с американскими гражданами, то весь седьмой амери-канский флот был бы уже у берегов этой страны.
– И что же вы ей ответили? – поинтересовался руководитель загран-представительства.
– Ну что-что… Посоветовал сменить гражданство, – глядя в пол, от-ветил Макс.
Зал просто прыснул со смеху. Еще бы чуть-чуть и раздались апло-дисменты. Все присутствующие не понаслышке знали, что такое наши ту-ристы на отдыхе в этой стране. Причем укоренившаяся у нас фраза «Таги-и-и-и-л!!!!», характеризующая их хамское поведение за рубежом, далеко не полностью отображало все «подвиги», которые они здесь совершали.
– Тихо! – строго сказал посол. – А вы хоть знаете, с кем разговарива-ли, Максим Станиславович?
– Нет, конечно, – ответил дипломат. – Их там звонило мне человек пять, всех-то не упомнишь.
– А разговаривали вы с супругой заместителя губернатора пригра-ничной области!!! Додумались, тоже мне!
– Так она и без того гражданство сменит скоро, как только мужа по-садят, – как ни в чем не бывало заявил Макс, вызвав своей ремаркой новый взрыв хохота присутствующих.
– Мы с вами тут не в цирке! Прекратите клоунаду, Максим Стани-славович! – строго сказал посол, прекрасно понимая, однако, что его под-чиненный во многом прав. – Ставлю вам на вид. И впредь прошу не допус-кать ничего подобного!
– Слушаюсь, – потупив взгляд, ответил Макс и сел.
– Так вот, – со всей серьезностью продолжил посол, – еще раз всем хочу напомнить, что защита прав и интересов наших граждан в этой стране является одной из наших главных обязанностей. И не важно, что это будет за человек – богатый или бедный, здоровый или больной, святой или убо-гий, высокопоставленный чиновник или простой работяга! Да даже если он совершил преступление, карающееся по местным законам, для нас он был и останется гражданином России! И мы обязаны оказать ему все необ-ходимую помощь и поддержку, защитить его права и интересы, используя для этого не только весь набор правовых инструментов, но и мощный ав-торитет нашей Родины на международной арене! Думаю, всем понятна эта аксиома. На этом совещание закончено. Прошу всех по рабочим местам…

*  *  *

И вот теперь, когда в аэропорту к Виктору подошла Марина и по-просила о помощи, он отчетливо вспомнил последнюю фразу, сказанную руководителем нашего загранучреждения на том самом совещании.
«Святой или убогий», – крутилось в голове дипломата, и он ответил сыну:
– Да нет Денис, теперь я ее не брошу. Помочь реально ей больше не-кому, – и добавил: – Ничего, много времени это не займет. Поселим ее ря-дом с посольством.
Дорога домой прошла за разговорами о последних событиях в Моск-ве, прерываемыми восхищенными возгласами Марины от увиденных по дороге небоскребов. Таких и в Москве-то еще не было, не говоря уж о Владимире.
По всей видимости, женщина, рассчитывавшая увидеть здесь лишь патриархальные постройки тысячелетней давности, явно была восхищена современным обликом древней столицы.
Виктор уже привык к такой реакции наших граждан, впервые приезжав-ших в эту страну. И хотя многие из них слышали о местном «экономическом чуде», тем не менее, зачастую не могли сдержать своих эмоций. Он терпеливо и даже скорее дежурно давал кое-какие пояснения, сдабривая их громадными цифрами освоенных инвестиций, роста производства и прочей статистики, не-редко с видимым недоверием воспринимаемой отельными россиянами.
– Вот это да-а-а-а…, – только и повторяла Марина, не обращая вни-мания на ухмылки Дениса, уже привыкшего к этим столичным, большей степенью фасадным видам.
Не доехав до посольских ворот каких-то трехсот метров, Виктор свернул в переулок и остановился у здания небольшой гостиницы.
– Вот мы и приехали. Здесь вас и поселим, – сказал он Марине.
– Да-да, это именно то, что нужно, спасибо вам огромное, – ответила она, окинув взглядом современное пятиэтажное здание. – А сколько это будет стоить?
– Два рубля рублями и ведро мелочью, – пошутил Виктор, добавив уже серьезно, – все будет зависеть от того, на сколько вы сюда приехали.
– На пять дней, – вкрадчиво сказала она в смятенном ожидании сум-мы, которую назовет Виктор
– Тогда где-то долларов 200 в пересчете с местной валюты, – вынес он «финансовый приговор».
– В сутки? – с небольшим ужасом в голосе спросила Марина.
– Да нет, конечно, успокойтесь вы. Это за все пять дней!
– Боже мой, неужели правда? – уже с нескрываемым восторгом по-интересовалась Марина.
– Сейчас узнаем, какие тут нам скидки сегодня предоставят, – отве-тил Виктор, и взяв ее довольно вместительную дорожную сумку, вошел в отель.
Дежурный менеджер гостиницы сразу узнал нашего дипломата. Он имел здесь статус хорошего клиента, так как периодически поставлял сюда постояльцев из числа приезжавших в «короткие»  командировки россий-ских граждан. Как правило, это были специалисты, занимавшиеся различ-ной работой по линии посольского техсостава, стремившиеся максимально сэкономить причитающиеся им «суточные» и «гостиничные».
Поэтому стандартный номер для Марины обошелся еще дешевле – в 180 долларов за пятеро суток, что привело ее в полный восторг.
– Прежде чем пройти в номер, давайте-ка я вас тут немного сориен-тирую, – сказал Виктор. – Вон там, – показал он на стеклянные двери, на-ходившиеся напротив стойки регистрации, – небольшой магазинчик. В нём можно купить себе что-нибудь на завтрак. Булочку какую, йогурт, чай в пакетиках, ну и другие вещи первой необходимости.
– Это здорово, – ответила Марина. – Я как раз и кипятильник с собой захватила. Знающие люди посоветовали!
– Кипятильник ваш здесь не пригодится, – «приземлил» ее дипломат. – Во-первых, в этой стране другой стандарт электророзеток, так что вос-пользоваться им вы не сможете при всем своем желании. А во-вторых, в номере у вас есть электрочайник, набор элементарной посуды и даже два пакетика чая – зеленого и черного. Это, кстати, бесплатно. Так сказать, «хальява, плиз». Думаю об этом «знающие люди» должны были бы вам тоже рассказать.
– Ну да, – не совсем уверенно ответила Марина.
– Кроме того, – продолжил Виктор, заводя ее в гостиничный мага-зинчик и одновременно здороваясь со знакомой ему продавщицей, – здесь вы можете поменять свои американские деньги на местные. Курс здесь не-сколько выше, чем в банках. И хотя такая валютная операция не совсем за-конна, если вы проделаете ее один на один с продавщицей, ничего страш-ного не произойдет.
– Спасибо, – сказала Марина, – я об этом как-то не подумала.
– А еще говорили, что страну изучали и ее традиции, – с некоторым упреком в голосе ответил ей дипломат. – Хотя да, ведь тысячу лет назад долларов еще не было, – полушутя продолжил он. – Имейте в виду, другую валюту, кроме национальной, здесь не принимают. Советую, кстати, ме-нять не по многу. Поменяйте сначала сто долларов. Потом увидите свои расходы, привыкнете к местным ценам и сами решите, сколько вам будет нужно на каждый день.
– И самое главное, – акцентировал Виктор внимание Марины, – ви-дите, здесь есть еще одна стеклянная дверь. За ней – филиал известного в этом городе русского ресторана. Здесь вы сможете обедать и ужинать. Це-ны умеренные. Кухня не только русская, но и местная. Так что, если есть желание окунуться в изыски местной еды – всегда пожалуйста. Кроме того, официанты и менеджеры в ресторане говорят по-русски. Если вдруг воз-никнут какие-то сложности – гостиничные или бытовые, всегда можно к ним обратиться, они помогут.
– Вот это да! Как здорово! – восхитилась Марина. – Я даже и не знаю, как вас благодарить за такую помощь.
– Что вы! Это моя работа, – улыбаясь ответил Виктор. – Давайте пройдем в номер.
Номер был стандартным, почти полностью соответствующим требо-ваниям «трехзвездного» отеля. Сумка Марины уже была внутри, достав-ленная сюда гостиничным персоналом. Виктор показал ей особенности ра-боты местной сантехники, продемонстрировал халат и тапочки. Обратил ее внимание на встроенный в шкафу небольшой сейф и показал несложный порядок его открывания и закрывания.
– Очень рекомендую убрать сюда паспорт, авиабилет, основную часть денег, ну и другие ценные вещи, если они есть. Отсюда точно не пропадут, а вот в городе может быть всякое, – закончил свой инструктаж Виктор.
– Знаете что, вы мне так помогли!!! Я очень хочу сделать вам не-большой подарок, – ответила Марина. – Совсем недавно была Пасха, а у меня с собой несколько пасхальных яиц, которые я расписывала сама. Они деревянные. Их выточил мой отец. Вот, возьмите!
Немного порывшись в своей дорожной сумке, она извлекла оттуда названный сувенир. Рисунок на этом яйце напоминал узор русской гжели и был выполнен безукоризненно.
– Красота, да и только, – восхитился Виктор. – И вам большое спа-сибо за такое произведение искусства. Буду теперь вас вспоминать! А знаете, что? Давайте-ка выйдем из гостиницы к машине, я вам тоже кое-что подарю.
Подойдя к автомобилю, около которого скучал Денис, Виктор вынул из «бардачка» карту города, выполненную на русском языке.
– А вот это вам, Марина. Думаю, пригодится. Эти карты напечатаны мизерным экземпляром, так что тоже своего рода эксклюзив. Их вы вряд ли сможете найти даже здесь. На ней обозначены все необходимые вам достопримечательности, а на оборотной стороне много другой полезной информации. К примеру, как до них добраться на общественном транспор-те. Так что и вы меня вспоминать будете, когда пойдете «прикасаться» к той самой многотысячелетней цивилизации.
– И еще, – продолжил Виктор, – вот эта улица, по которой мы с вами ехали, практически упирается в ворота нашего посольства. Если что, в экс-тренных случаях можно обратиться за помощью прямо туда. А вообще – удачи и успехов вам в постижении этой страны!
Сказав это, он вместе с Денисом сел в машину, которая рванув с места, поехала в сторону нашего диппредставительства. Причем в зеркало заднего вида дипломат практически до въезда в ворота росзагранучрежде-ния наблюдал стоящую на тротуаре Марину, машущую вслед уехавшему автомобилю рукой. «Прямо как на нашей владимирщине, – подумал Вик-тор. – По крайней мере, свой приезд сюда она точно запомнит. Будет рас-сказывать своим односельчанам, а потом, наверняка, своим детям и внукам, какие отзывчивые соотечественники работают в наших посольствах за границей. А это уже не мало! Цивилизации – цивилизациями, но создают-то их люди!»

























III

– Где вы пропали? – открывая дверь, причитающим голосом сказала супруга Виктора Светлана. – Заждались ведь уже, – прощебетала она со слезинкой в голосе и заключила в объятия сына.
– О-о-о-о! Дэннис! Какой красавчик, – выбежав из своей комнаты навстречу брату воскликнула Полина – сестра Дениса.
– Да все нормально, мам, – ответил сын, – просто по дороге батя оче-редное доброе дело совершал!
– Что опять случилось? – с укоризной в голосе спросила Света мужа.
– Да ничего особенного, – предельно спокойно сказал Виктор, хоро-шо знавший о ревнивом характере своей супруги, – просто пришлось уст-роить в гостиницу одну монахиню Свято-Успенского женского монастыря  из славного града Владимира. Приехала, видите ли, поклониться местной старине. Видать в нашей стране все святые места уже объездила. Не удив-люсь, если узнаю, что в России зарождается новый вид паломничества.
Виктор не зря выдал Светлане такую версию событий, зная ее тре-петное отношение к вере и русской православной церкви в целом.
– Так нам еще и «монастырский» подарок за это вручили, – подыграв отцу, подтвердил излагаемое им Денис.
– Что еще за подарок? – несколько недоверчиво поинтересовалась супруга, явно ожидая какого-либо подвоха, на что отец с сыном были большие мастера.
– Да вот, яйцо пасхальное, – доставая сувенир из кармана пиджака, ответил Виктор.
– Ух ты, красотища-то какая, – буквально замерла от восторга Свет-лана. – Вот это да-а-а! – с нескрываемым восторгом воскликнула она и тут же водрузила пасхальный шедевр на видное место в зале, где уже стояло несколько небольших, но не менее ценных от этого изделий народных промыслов национальных мастеров.
Виктор всегда удивлялся ее природному дару отличать действитель-но ценные вещи от ширпотреба. Он хорошо помнил, с каким восхищением и даже трепетом Света взяла в руки старые иконы в массивных дорогих окладах, доставшиеся Виктору от бабушки. Они нашли их дома у родите-лей после смерти его мамы, разгребая старый хлам в кладовке. С тех пор эти иконы заняли специально выделенное место в новой московской квар-тире супругов, перед которым Светлана ежедневно читала молитвы, поль-зуясь старинными бабушкиными книгами, найденными ей в той же кла-довке.
К тому же, бывавшие в гостях у четы Бестужевых друзья и знакомые всегда восхищались собранной его супругой достаточно внушительной коллекцией различных изделий не только известных российских, но и мало кому знакомых зарубежных национальных ремесел. Как выяснилось со временем, они действительно имели не только художественную, но и, как правило, не малую историческую ценность.
– Что стоим, кого ждем? – весело произнес глава воссоединившегося семейства, аппетитно разглядывая накрытый стол. – Сынок-то, небось, ис-тосковался по домашней пище! – закрывая тем самым вопрос относитель-но того, где и почему они с Денисом задержались по дороге из аэропорта.
После этих слов Светлана и Полина защебетали вокруг стола, наводя на нем последний лоск, предварительно отправив мужчин мыть руки.
Семейный обед прошел, как принято писать в официальной хронике, «в теплой, дружественной атмосфере». Денис активно налегал на домаш-ние разносолы, постоянно прерываемый при этом расспросами матери и сестры о житье-бытье в Москве.
Его рассказы все больше радовали родителей. По всему было видно, что их сын постепенно вступает в большую самостоятельную жизнь, идя, что называется, правильным курсом. Он почти перестал нуждаться в роди-тельском содержании, все более активно получая собственные доходы, умело совмещая несколько мест работы.
Светлану, однако, несколько насторожило его намерение купить себе машину («Боже, в Москве ведь так опасно на дорогах!»). Тем не менее, Виктор одобрил такое решение, посоветовав для начала приобрести по-держанное авто, чтобы научиться ездить. Денис радостно ответил, что уже присмотрел подходящий «Опель». И если «предки» чуть-чуть помогут, он сможет взять его уже по возвращении в Москву.
При этом отец не стал давать конкретных обещаний, опасаясь воз-можной ссоры с супругой, прямо за праздничным столом, весь вид которой явно протестовал против такой затеи. В то же время взглядом он показал Денису, чтобы тот особо не переживал, надо, мол, вот только маму пра-вильно подготовить, успокоить и убедить, и все будет нормально.
«А замечательный у нас парень вырос! Со стержнем! Такой далеко пойдет! Вот только от разговоров о девушках знакомых уходит. Ну да ни-чего. Всему свое время. Найдет себе пару. Хорошую пару. По всему видно, что он прекрасно понимает – надежная, верная и толковая спутница жизни – как минимум процентов семьдесят успеха любого мужчины», – рассуж-дал про себя Виктор, пока мать и сестра продолжали атаковать Дениса своими вопросами.
После этого, поднявшись из-за стола и извинившись перед домочад-цами («чувство долга зовет»), Виктор отправился на работу…
В посольстве шел обычный рабочий день. Народ сновал по коридо-рам с бумагами. Говорил по сотовым телефонам. Отправлял и принимал факсы. Выезжал на встречи и переговоры в местные ведомства. Бежал в референтуру , чтобы отписаться по всевозможным запросам Москвы или направить туда очередное телеграфное сообщение о чем-то важном, про-исходящем в стране пребывания… В общем, все как всегда.
Виктор хорошо помнил о своем утреннем обещании начальнику под-готовить унифицированный проект соглашения о создании очередной дву-сторонней рабочей группы. Эти качества первого секретаря – ничего не за-бывать по работе, не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня и доводить начатое дело до конца, во многом были залогом его успеха в продвижении по карьерной лестнице.
Поэтому он сразу же получил у коллег из отдела двусторонних свя-зей соответствующие документы-«болванки». Однако, посмотрев на часы, понял, что изучать их ему придется на рабочем месте дежурного диплома-та. Подходило время обеда, и пора было подменять «на телефонах» со-трудников службы протокола.
Пожелав миловидной даме, жене одного из старших дипломатов, владевшей местным языком, приятного аппетита, Виктор занял на два ближайших часа ее место.
«Как раз успею вникнуть в суть соглашения», – подумал он и при-ступил к работе.
Но не тут-то было. Телефонные звонки сыпались как из рога изоби-лия. Только-только Виктор успевал сосредоточится, работая над текстом документа, как на пульт приходил очередной вызов.
Большинство из них касались консульско-визовых вопросов. Но это еще полбеды. На такие звонки дежурный дипломат отвечал уверенно и бы-стро, сообщая звонившим номер телефона консульского отдела посольства, а также часы его работы. Причем за много лет Виктор овладел этой фразой, произносимой им на местном или английском языке (в зависимости от то-го, каким образом изъяснялся звонивший) практически без акцента. Порой на другом конце провода не вызывало сомнений, что с ними разговаривает местный гражданин, работающий в росзагранучреждении.
Однако один звонок все же окончательно выбил Виктора из колеи:
– Алло, это посольство России? – спросил его по-русски явно встре-воженный женский голос еще до того, как он успел представиться.
– Да, – ответил первый секретарь. – Посольство России, дежурный дипломат Виктор Бестужев.
– А ну-ка соедините меня с послом, да побыстрее, – тоном, не тер-пящем возражения потребовала от него звонившая.
– Представьтесь, пожалуйста, – как можно спокойнее произнес в от-вет Виктор.
– Что??? – с крайней степенью возмущения ответила трубка, – я ска-зала срочно соединить меня с послом! Что непонятно?
– Во-первых, вы успокойтесь, пожалуйста. Во-вторых, в посольстве обеденное время. Вы видимо из России звоните и не учитываете разницу во времени. Поэтому при всем моем желании с послом соединить вас я не смогу. Если у вас что-то срочное, вы можете сообщить мне. При необхо-димости, если действительно потребуется вмешательство посла, я ему до-ложу, как только он вернется с обеда, – стараясь быть максимально вежли-вым ответил Виктор.
– Да у меня дочь там у вас умирает, истекает кровью, а у них обед, видите ли! Я вот сейчас в МИД позвоню, министру! Он устроит вам такой обед, что и ужина не понадобится, – прокричала дипломату разъяренная женщина.
«Ничего себе, – подумал Виктор, – по-моему, спокойная жизнь де-журного дипломата на сегодня закончилась».
– А что не в Совбез ООН, они покруче будут, – произнес в трубку первый секретарь и тут же поймал себя на мысли, что начинает подхамли-вать в стиле своего коллеги Макса Кречета. А это, как известно, до хоро-шего не доводит. Взяв себя в руки, Виктор продолжил максимально веж-ливым голосом:
– Еще раз, очень вас прошу, успокойтесь пожалуйста. От того, что вы будете кричать, дочери вашей не полегчает. Скажите, как вас зовут? – спросил он.
– Зовут меня Татьяна Михайловна Мухина, – наконец-то внявшая призывам к успокоению нашего дипломата, ответила звонившая.
– И звоните вы в Посольство из…, – сделал паузу Виктор.
Женщина назвала один из административных центров Дальнего Вос-тока.
– Теперь скажите пожалуйста, как и откуда вы узнали о происшест-вии с вашей дочерью и что она делает в этой стране? – задал очередной вопрос дипломат.
– Как узнала, как узнала – нашлись добрые люди! Рассказали! До-ченька моя, Викуся, у вас там по контракту работает в каком-то ресторане. Да вот, видать, все, отработалась, – голос женщины обмяк и в трубке по-слышались всхлипывания.
– А какие-то координаты вашей дочери у вас есть? Адрес, номер ее телефона? Данные по месту ее работы, – продолжал собирать необходи-мые данные по происшествию Виктор. – Что с ней произошло? Когда и где?
– У меня есть только номер ее телефона сотового, но он не отвечает.
– Продиктуйте мне его, пожалуйста, – попросил дипломат, записав на листок бумаги сказанные женщиной цифры.
После этого, взяв у Татьяны Михайловны и номер ее телефона, Вик-тор заверил женщину, что немедленно примет все необходимые меры для выяснения случившегося. Сообщит в полицию, которая сможет опреде-лить местоположение Вики по номеру ее сотового телефона, даже если он выключен. Услышав твердые и четкие нотки в голосе дежурного диплома-та, женщина немого успокоилась и уже более вежливо попросила оказать помощь и содействие ее дочери.
«Итак, что будем делать, Виктор Михайлович? Есть ли у вас план, мистер Фикс?» – мысленно спросил он самого себя. – «Думаю, для начала позвоним по полученному номеру телефона, а потом, если понадобится – помощнику посла по безопасности. Пусть посуетится чуток, в этот раз по делу, а не на пустом месте».
Виктор набрал записанный им местный номер сотового телефона. На удивление, не прошло и трех гудков, как ему ответил приятный женский голос. И что самое главное – по-русски:
– Алло!
– Здравствуйте, – сказал он, отчетливо понимая при этом, что услы-шанный им в телефонной трубке тембр никак не может принадлежать ис-текающей кровью полумертвой девушке. Скорее – блондинке под метр во-семьдесят, ногами «от ушей» и грудью пятого размера. – Вас беспокоит посольство России, первый секретарь Виктор Бестужев. Могу я поговорить с Викторией Мухиной?
То, что он услышал в ответ, несколько его обескуражило:
– Офигеть! А вы че, правда из посольства? Во Вика дает!!! Не, она ща не может подойти, она в душе.
– А с ней все хорошо, она жива-здорова?
– Да. Аборт вот только пять дней назад сделала не совсем удачно. Кровотечение было. Но сейчас все нормально. Она уже на работу вышла, а что случилось? Это чё, теперь посольство здоровьем наших граждан инте-ресуется? Просто офигеть!
– И все-таки я бы хотел поговорить именно с ней, – настойчиво ска-зал Виктор.
– Да-да, конечно, – ответила трубка, – вот она, уже вышла из ванной.
– Слушаю вас! – услышал Виктор не менее приятный женский голос.
– Вы Виктория Мухина?
– Да, это я, – несколько настороженно ответила она.
– С вами говорит первый секретарь посольства России Виктор Бес-тужев, – было слышно, как на том конце от волнения проглотили слюну. – Несколько минут назад с нами связалась ваша мама – Татьяна Михайловна. Она утверждала, что вы истекаете кровью. В общем нарисовала такую страшную картинку с морем крови и кучей костей, и потребовала немед-ленно бросить все силы местной полиции и здравоохранения на ваше спа-сение.
– Вот спасибо тебе, мамуля! Прославила на весь свет!
– Вы вообще в каких с ней отношениях? – поинтересовался Виктор.
– Да достала она меня своей заботой и страхами! Викуся ты где? Ви-куся ты с кем? Викуся, не задерживайся! Викуся, что ты кушала? Я уже сюда от нее уехала, так и здесь мне житья нет!!!
«Похоже, мама не в курсе насчет аборта. И слава Богу, а то бы она со мной точно с больничной койки разговаривала», – подумал Виктор.
– Вот что, – сказал он Вике, – вы пожалуйста срочно свяжитесь с ней по телефону (он продиктовал номер, который оставила ему заботливая Татьяна Михайловна) и скажите ей, что вы живы и здоровы. А не то минут через пятнадцать она позвонит генеральному секретарю ООН и потребует ввода войск в страну для вашей защиты. А после этого перезвоните мне и сообщите, что все улажено, чтобы я мог снять этот вопрос с контроля МИДа, – слукавил дипломат.
– Да, да, конечно! Извините, пожалуйста, за беспокойство. Я сейчас все сделаю.
«Ну и дела, – повесив трубку с облегчением подумал Виктор, – я уж грешным делом подумал, что придется труповозку вызывать».
Минут через десять ему перезвонила Вика и сказала, что сделала все так, как сказал дипломат. Мама ее успокоилась.
Посоветовав девушке почаще претворять в жизнь фразу из телевизи-онной социальной рекламы «позвоните родителям», Виктор набрал номер Татьяны Михайловны.
– Да-да! – бодро-счастливым голосом ответила трубка.
– Еще раз здравствуйте. Посольство России вас беспокоит, – сказал Виктор.
– Ой, здравствуйте-здравствуйте, – радостно произнесла успокоив-шаяся женщина. От былого напора в речи не осталось и следа. Теперь она была слащаво-смущенной. – Вы уж простите меня, ради Бога. Спасибо вам огромное. Я ведь и не думала, что вы так все примете близко к сердцу. У нас ведь куда ни позвони чиновникам, хорошо еще подальше не пошлют, не то чтобы заниматься твоими проблемами.
– Я очень рад, что все обошлось и дочь ваша жива-здорова. Сам с ней разговаривал, посоветовал звонить вам почаще. А вы сильно за нее не переживайте. Здесь страна вполне безопасная. Тут намного спокойнее, чем у вас в городе. Так что не переживайте. Да и дочери старайтесь не доку-чать своими звонками. У нее своя жизнь, работа, ну и все остальное, – за-вершая разговор с чувством выполненного долга и определенного удовле-творения от того, что смог помочь людям, произнес дипломат. – Всего вам доброго, – сказал он и положил трубку.
Однако через пару минут телефон зазвонил вновь, и Виктор опять услышал голос дальневосточной Татьяны Михайловны:
– Вы уж извините, что я вас еще раз беспокою. Не запомнила я ни должности вашей, ни имени-отчества. Назовите еще раз пожалуйста. Я благодарственное письмо напишу в МИД, что там такие порядочные и от-зывчивые люди трудятся.
– Спасибо вам, однако не стоит никуда ничего писать. Защита прав и интересов российских граждан – наша обыденная работа. Так что еще раз всего вам доброго и до свидания, – несколько пафосно ответил Виктор и положил трубку.
Посмотрев на часы, он понял, что поработать с документом ему уже не удастся. Обеденное время подходило к концу, и дипломат решил запи-сать только что произошедший случай в журнал рапортов, как того требо-вала от дежурного соответствующая инструкция.
Перечитав написанное, где были указаны суть происшествия, имена и фамилии его участников, время поступившего звонка и все номера теле-фонов, Виктор убрал журнал в стол. «Чем только не приходится занимать-ся. Вот уж поистине – дочка маме не звонит, так поможет в этом МИД», – мысленно скаламбурил Виктор, снискавший в посольстве славу эпиграм-миста, иногда выдававшего очень точные, сатиричные, а главное – краси-вые четверостишья.
В это время в кабинет вошла вернувшаяся с обеда сотрудница про-токольного отдела.
– Как дела? – поинтересовалась она у дежурного.
– В целом все нормально. Неоконченных дел и поручений вам не ос-тавил. Был тут один звонок, но я все решил. Если интересно, можете в журнале почитать, – ответил дипломат.
Женщина достала из стола большую тетрадь в кожаном переплете и углубилась в чтение. Виктор решил дождаться ее реакции.
– Господи, Витя. Чем ты тут занимался? – с возмущением высказала она свое резюме. – Надо было сразу подальше послать эту взбалмошную мамашу! Мало тут этих профурсеток из России понаехало в поисках сча-стья? И что теперь, каждой будем сопли вытирать?
– Зря вы так, – возразил дипломат. – Вы-то своей дочке, небось, по пять раз в день звоните и если долго не отвечает, начинаете теребить зна-комых, соседей, подруг. Разве нет?
– Ну ты и сравнил! – с возмущением в голосе ответила сотрудница протокола. – Моя дочка не чета этим бл…м! Она уже работает на очень приличной должности в весьма респектабельном коллективе! А эти – по-наехали сюда со всей России. Будто им тут медом намазано. В какой при-личный ресторан не зайдешь, везде ноги на сцене задирают, да потом себя предлагают клиентам, что побогаче. Моя б воля, я бы давно их всех отсюда депортировала! Куда только местные власти смотрят!
Поняв бесперспективность дальнейшего разговора, Виктор покинул помещение, подумав: «Вот так и живем – все что мое – респектабельно, а все что не мое – это гадостное не наше». Простая философия. Тонуть будут – руку не подадут дабы ноги собственные не замочить. И что интересно, чем более хорошо человек начинает жить, тем более пакостно он относит-ся к окружающим».
Остаток дня он провел в кабинете, «рихтуя» проект будущего согла-шения. В итоге все вроде бы получилось, как надо. «Однако, – решил ди-пломат, – не будем торопить события. Пусть начальство думает, что я при деле, а высвободившееся время можно будет посвятить семье. Не каждый день она в полном составе собирается!»
После окончания рабочего дня, Виктор обозначился в отеле прото-кола и убедившись, что острой нужды в нем нет, пошел к дежурному ко-менданту.
– Борис, переключи, пожалуйста, городские телефоны на себя, – по-просил он своего напарника по предстоящей ночи, – сейчас вряд ли кто звонить уже будет. А я своих в ближайший ресторан отвезу, так сказать, на семейный ужин. Если будут искать, скажи, мол, где-то здесь. Я на мобиль-ном буду, тут недалеко – десять минут, и я на месте.
– Нет проблем, Виктор Михайлович, прикрою, удачно вам посидеть!
– Спасибо, Боря, воздастся тебе! – поблагодарил понимающего кол-легу дипломат и вышел на улицу, где возле машины его уже поджидали супруга и дети.
Виктор привез семейство в их любимый ресторан. Однажды они вместе со Светланой, будучи изрядно проголодавшимися, зашли в один ресторанчик, расположенный относительно недалеко от посольства. Его и ресторанчиком-то трудно было назвать. Человек на пятнадцать максимум. Скорее – забегаловка. Столы без скатертей, мебель явно не новая. Стены местами обшарпанные. Свисающие с потолка липучки-ловушки для мух. Да и хозяева заведения были крайне удивлены приходом иностранцев. Обычно они в такие места не заглядывали. А тут русские, да еще и дипло-маты!
Виктора подкупило название заведения, которое на родной язык пе-реводилось как «повседневная домашняя еда». Работали в нем всего четы-ре человека – муж с женой и двое их взрослых детей. Именно поэтому Виктор сразу назвал этот ресторанчик «Семейным». Роль главного повара в нем выполняла супруга хозяина, которой на кухне помогал ее двадцати-летний сын. Старшая дочь работала официанткой в зале. А отец, как и по-ложено мужчине, стоял за крошечной барной стойкой, рассчитывая посе-тителей и ведя всю ресторанную бухгалтерию. Однако, если было нужно, он помогал и на кухне, и в зале.
Первый раз попробовав здесь народную, по своей сути, еду, не толь-ко Виктор, но и Светлана, обладавшая весьма изысканным вкусом, поняли, что ничего подобного они никогда в этой стране еще не ели. Немаловаж-ным было и то, что цена блюд была здесь просто смехотворной. В резуль-тате очень даже приличный ужин обходился в разы дешевле аналогичного в ресторанах среднего класса, которые любили посещать сотрудники на-шего посольства.
Так зародилась многолетняя дружба семьи Виктора с семьей ресто-раторов. Не реже трех-четырех раз в месяц дипломат вместе с супругой и дочерью с большим удовольствием посещали это заведение. Нередко они приглашали сюда своих коллег и знакомых, благодаря чему ресторан по-лучил известность в росзагранпредставительстве, а, соответственно, и не-малый дополнительный доход. Бывали здесь и любители экзотики из со-става наших самых разнообразных делегаций, с восторгом рассказывавшие потом своим коллегам о местной кухне.
В итоге этот ресторанчик-забегаловка довольно уверенно «пошел в гору». Хозяевам даже пришлось несколько расширить свое заведение за счет оборудования своего рода балкона на втором этаже, где принимали VIP-клиентов (по местным меркам, конечно – крутые бизнесмены, да и во-обще богатые люди здесь не бывали).
Кроме того, притоку иностранцев способствовала реклама – совме-стное фото всей четы Бестужевых вместе с семьей хозяев заведения. Изна-чально идея сфотографироваться на память пришла в голову супруге рес-торатора. Но именно Виктор, развив ее, предложил сделать снимок не столько на память, сколько для рекламы. С тех пор на одной из стен ресто-ранчика красовалось увеличенное до размеров небольшой картины фото двух семейств за пышно накрытым столом. Причем смотреть на него без активного выделения желудочного сока мог только человек, у которого напрочь отсутствовал «основной инстинкт» (имеется в виду не то, о чем вы сразу подумали, а аппетит). В дополнение к этому чуть ниже фотографии, обрамлённой в красивый оклад, была размещена визитка Виктора, где он значился еще вторым секретарем посольства России. И хотя он много раз предлагал главе ресторанного семейства сменить ее на новую, руки у того до реализации этого замысла никак не доходили.
В свою очередь, хозяева оказались людьми благодарными. Нередко в ходе обеда или ужина чете Бестужевых преподносили кулинарные изыски, что называется, за счет заведения. Это позволило Виктору глубоко познать настоящую местную домашнюю кухню и нередко очень эффектно приме-нять свои знания в ходе различных корпоративчиков и междусобойчиков, проходивших в других ресторанах.
Насытившись яствами «Семейного» (самым довольным, естественно, остался соскучившийся по национальной еде Денис) и отблагодарив хозяев щедрыми чаевыми, вся семья Бестужевых вышла на шумную улицу. Лет-ними вечерами жизнь здесь бурлила намного активнее, чем днем. Это было вполне естественно, потому что после захода солнца спадала утомительная жара и становилось комфортно.
В силу того, что Денис с Полиной изъявили желание прогуляться пешком по этой «гуще событий», Виктор оставил их на попечение супруги, а сам возвратился в посольство на машине.
Комендант Борис сообщил, что за время отсутствия Виктора, он, как и «неуловимый Джо» из известного анекдота, оказался никому не нужен. Это порадовало дежурного дипломата. «Может быть хотя бы сегодня сра-ботает правило, что в одну и ту же воронку снаряд дважды не попадает», – подумал Бестужев, имея в виду то, что одно происшествие во время его дежурства уже случилось.
Остаток вечера и начало нового дня прошли исключительно спокой-но. Виктора практически никто не тревожил. Пришло лишь несколько факсов из Москвы (что было неизбежно, учитывая разницу во времени, ко-гда в стране пребывания дневная рабочая суета уже закончена, а в столице нашей Родины наступает самый деятельный период времени). Но все они были не срочными и могли быть доложены послу утром.
Виктор любил такие дежурства, когда с вечера и до часу ночи (когда дежурному дипломату разрешалось переместиться в комнату отдыха до раннего утра) тебя никто не тревожит. Это позволяло спокойно поработать – «подчистить хвосты», как любили выражаться не только начальники, но и их подчиненные, имея в виду приведение в порядок текущих дел. И дей-ствительно, Бестужев успел навести порядок в своем информационном до-сье, которое каждый дипломат обязан был вести в соответствии с установ-ленным в посольстве порядком. Вчерне был набросан и план будущей справки, касающейся итогов развития телекоммуникационной отрасли страны пребывания за прошедший год, которую он должен был сдать в следующем месяце. В дополнение к этому Виктор успел подготовить ноту в местное министерство информационной индустрии. Она должна была препроводить разработанный им проект соглашения о создании новой дву-сторонней рабочей группы. Кроме того, он сделал еще массу мелкой, но нужной работы, оставшись вполне удовлетворенным результатами своего дежурства.
Решив в половине второго, что «на сегодня достаточно», Виктор за-шел в комнату дежурных комендантов. Перекинувшись с Борисом парой обычных перед уходом дипломатов в комнату отдыха фраз, он собрался уже пойти спать, однако его «напарник» обратился с просьбой:
– Виктор Михайлович, вы же знаете мое увлечение подводной фото-съемкой. Я вот тут на днях купил новый фотоаппарат, а инструкции на русском языке к нему разумеется нет. Не поможете перевести?
Это было обычной практикой. Техсостав, в подавляющем своем большинстве не владевший иностранными языками, часто обращался к дипломатам с подобными просьбами. Всякой бытовой техники продава-лось здесь огромное разнообразие, причем значительно дешевле, чем на Родине. Причем, выпущенная под никому неизвестными местными брен-дами, нередко она представляла собой вполне приличные копии разрабо-ток ведущих западных фирм. Вот только все органы управления и инст-рукции по эксплуатации были выполнены на местном языке. Это и вынуж-дало людей «без языка» просить знающих его дипломатов сделать необхо-димый перевод.
– Сделаю, Борь, не переживай. Тебе же не полный перевод нужен, где написано, что твой фотоаппарат нельзя стирать в стиральной машине или разогревать в микроволновке. А по основным функциям органов управления к выходным я тебе все сварганю, – ответил Виктор.
– Спасибо вам огромное и спокойной ночи, – с искренней благодар-ностью ответил дежурный дипломат, для которого, как и для многих дру-гих посольских жителей местный язык был чем-то тем, чем среди русских могли владеть только небожители или им равные.






























IV

Улегшись поудобнее на тахте в комнате отдыха, Виктор прикинул план своих действий на следующий день. Благодаря сегодняшнему суточ-ному дежурству ему полагался выходной. Поэтому постепенно погру-жающееся в сон сознание рисовало красивые картинки завтрашнего се-мейного отдыха. Однако сладостную предсонную дремоту прервал зазво-нивший в комнате телефон.
Включив настольную лампу, Бестужев посмотрел на часы. Было два-десять ночи. Он отметил про себя это время, понимая, что раз уж дежур-ный комендант его разбудил, произошло нечто экстраординарное, потре-бующее отражения в рапорте о дежурстве с указанием времени.
– Да, – сказал Виктор, сняв трубку. – Надеюсь, Боря, ядерная война еще не началась.
– Нет, слава Богу, – в тон ему ответил дежурный комендант, – но борьба за мир заметно усилилась.
– И что случилось?
– Да здесь из полиции звонят. Говорят, что задержали русскую жен-щину-наркоманку. До утра терпеть не могут. Требуют вас к телефону.
– А они тебе все это по-русски сказали? – поинтересовался Виктор.
– Представьте себе – да.
«Ничего себе, – подумал дипломат, – неужели наша преступность так достала местные органы правопорядка, что они стали принимать на службу русскоговорящих полицейских?»
– Хорошо, иду, – ответил он в трубку.
Путь до помещения дежурных комендантов занял меньше минуты.
Взяв трубку городского телефона, Виктор представился.
– Здравствуйте, вас беспокоят из отделения полиции номер 7504, – сказал ему по-русски женский голос.
«Так вон оно что», – отметил про себя Бестужев. Номер этого отде-ления полиции был хорошо известен в посольстве. Оно находилось в так называемом «русском квартале». Там располагалось большинство учреж-дений оптовой и розничной торговли, офисов, гостиниц, банков, рестора-нов и других объектов инфраструктуры, обслуживающих русских туристов и бизнесменов самого разного калибра.
Однако русскими всех их можно было назвать условно. Представи-телей нашей страны в общем количестве гостей было лишь около полови-ны. Остальные приезжали сюда из стран СНГ и государств восточной Ев-ропы. Но всех их объединяло одно важное обстоятельство – с местными они общались, главным образом, на русском языке. Именно отсюда и по-шло народное название этого микрорайона.
В большинстве своем люди приезжали сюда, что называется, за то-варом. Кто-то по старинке набивал и увозил с собой большие бело-синие клетчатые сумки-баулы (они получили огромную популярность в России в начале 1990-х годов). Их до предела набивали тем, что втридорога (по сравнению с местными ценами) продавалось потом на рынках практически всех российских городов, считаясь при этом у нас дешевым ширпотребом.
Но в последнее время новым трендом стало то, что приезжавшие бизнесмены лишь отмечали в каталогах образцы требуемых им изделий, оплачивая сделку банковскими картами. После этого они пару-тройку дней куролесили в ночных клубах и питейных заведениях «русского квартала», специально ориентированных именно на таких наших граждан. Оттянув-шись и обмыв таким образом очередной успех своего бизнеса, они затем налегке (как правило, и в смысле денег тоже) возвращались домой в Рос-сию, куда местная сторона доставляла приобретенный ими товар.
Благодаря наличию нескольких недорогих, но вполне приличных отелей и ресторанов (где основным языком межнационального общения также являлся русский), здесь все чаще останавливались и русскоговоря-щие туристы. Они активно совмещали осмотр местных достопримечатель-ностей с посещением специального рынка и огромного количества магази-нов и лавчонок, где шла бойкая розничная торговля всей номенклатурой мирового товарного производства от нижнего белья до домашних киноте-атров.
Пользовался «русский квартал» большой популярностью и среди жителей посольского городка, особенно той части его обитателей, которые не говорили на местном языке. Однако частенько захаживали сюда и ди-пломаты, и работники торгпредства, и представители других росзагрануч-реждений.
Сюда же привозили отовариваться и всевозможные наши делегации, имевшие при себе длинные списки товаров, которые нужно было приобре-сти для дома, дачи, в качестве подарков родственникам и знакомым. При-чем покупали наши чиновники в основном натуральные шубы, спортивные товары, часы, разнообразную бытовую электронику и, конечно же, чай.
Виктор хорошо помнил, как оказывал помощь одной из таких деле-гаций, прибывшей в страну спецсамолетом. В частности, всего за каких-то два дня было приобретено нескольких компьютерных столов, почти сотня искусственных елок, а также два десятка велосипедов, плотно заполнив-ших все багажные отсеки того самого спецсамолета.
Характерно, что среди местных жителей «русский квартал» пользо-вался дурной славой. Ходили слухи, что там орудует как наша отечествен-ная, так и национальная мафии (что было не далеко от истины). При этом каждая из них действовала в своей нише, не пересекаясь и не мешая друг другу.
В связи с этим нормальные горожане, не связанные узами бизнеса с Россией и СНГ-овией, избегали возможности появляться в этом районе столицы, особенно в вечернее и ночное время. Бывали случаи, когда парт-неры Виктора из местных учреждений, с которыми он контактировал по работе, вежливо отказывались приезжать на совместный с представителя-ми посольства ужин, узнав о том, что русский ресторан, в котором должно состояться обозначенное мероприятие, находится в одноименном квартале.
За обеспечение правопорядка на указанной территории и отвечал тот самый полицейский участок номер 7504, с одним из офицеров которого разговаривал по телефону Виктор. А известен в посольстве он был потому, что в неделю выдавал до десятка справок о пропаже документов росграж-дан, на основе которых им в консульском отделе выписывались временные удостоверения личности, позволявшие покинуть эту страну и вернуться на Родину. Кроме того, ежедневно полиция задерживала по нескольку наших пьяных соотечественников, которые вели себя, мягко говоря, не очень дос-тойно. Зная по опыту, что в посольство по таким случаям звонить беспо-лезно, полицейские обычно разбирались с ними своими силами. И если уж сейчас женщина-офицер звонила в наше загранпредставительство, то дей-ствительно произошло нечто особенное.
– Слушаю вас, – с почтением в голосе произнес Виктор, сочувствуя местной полиции, вынужденной в ежесуточном режиме сталкиваться с по-рой необузданным хамством российских гостей.
– Час назад нами была задержана гражданка РФ. Она наркоманка и, надеюсь, вы знаете, что ее ждет, если мы оформим на нее все документы, – заявил женский полицейский голос, говоривший по-русски с сильным ме-стным акцентом.
Виктор действительно достаточно хорошо знал национальное зако-нодательство. С наркоманами здесь не церемонились, их просто расстре-ливали по приговору суда, не взирая при этом на пол, возраст, националь-ность и гражданство. Еще на слуху был большой скандал с приведением в исполнение приговора о высшей мере наказания гражданину Великобри-тании, задержанному на границе с несколькими граммами героина. При этом не помогло абсолютно ничто – ни большой шум, поднятый междуна-родными правозащитными организациями, ни справки из лондонского госпиталя о том, что задержанный является душевно больным человеком, ни последующее личное обращение главы британского правительства к своему местному коллеге. Расстреляли и все, даже несмотря на последо-вавшее за этим видимое охлаждение двусторонних отношений, продлив-шееся, однако относительно недолго. Экономические интересы Лондона были все же важнее жизни некоего полоумного англичанина, решившего с дури пересечь местную границу с пакетом наркоты в кармане.
– Да, я знаком и с вашим законодательством, и с соответствующей правоприменительной практикой по данным преступлениям, – ответил ди-пломат.
– Тогда вы сами все прекрасно понимаете, – продолжала офицер по-лиции. – Может разразиться скандал. А отношения между двумя нашими странами сейчас на активном подъеме и очень бы не хотелось, чтобы им был нанесен ущерб из-за какой-то наркоманки. Поэтому мы предлагаем вам прибыть к нам и забрать ее к себе в посольство. Разбирайтесь сами. Поверьте, всем будет лучше, если она покинет нашу страну ближайшим рейсом «Аэрофлота».
– Я понял вашу мысль, спасибо, – сказал Виктор. – С учетом того, что сейчас ночь, мы постараемся принять все необходимые меры.
– Только поторопитесь, – ответили из полиции, – без оформления мы сможем продержать ее еще пару часов и не более того.
– Еще раз спасибо за информацию, – заканчивая разговор, произнес дежурный дипломат.
Положив трубку, он посмотрел на Бориса и задал вопрос не столько ему, сколько себе:
– Так что будем делать, Боря? Тут действительно вопрос жизни и смерти. По всей видимости, надо консульских будить.
– Бесполезно, – ответил дежурный комендант, – они на ночь специ-ально телефоны отключают, чтобы их не тревожили. Такое уже было, ко-гда наши алкаши-журналисты в ДТП попали. Так и сидели в полиции до утра.
– Помню я этот случай. Но тогда в ДТП люди не пострадали. Жур-налюги штрафом отделались и лишением прав. А то, что в околотке поси-дели – так им на пользу. Глядишь, напишут какой-нибудь бестселлер о существующих в местных тюрьмах порядках. Я слышал, что наши «обезь-янники» в этом отношении – просто дом отдыха по сравнению со здешни-ми. Это во-первых, а во-вторых, умнее будут. Тут не в России – взятку по-лиции не втюхаешь.
А у нас с тобой, Боря, на кону жизнь человеческая. Ведь с этой нар-команкой церемониться не будут – к стенке поставят и все. А вот посол недавно на оперативке напомнил всем нам одну прописную истину отно-сительно того, что защита прав и интересов соотечественников – наша пря-мая и святая обязанность. Так что, Боря, придется нашу гражданку вызво-лять. Других вариантов я не вижу, – подытожил Виктор.
– Я пока пойду приведу себя в порядок и переоденусь, а ты попробуй выцепить кого-нибудь из консотдела  по телефону. Ситуацию в целом ты знаешь. Скажи, пусть подходят ко входу в здание посольства. Вместе по-едем, – отдал он указание Борису.
– Попробую, – без энтузиазма в голосе ответил тот.
Минут через двадцать Виктор, одетый соответственно поездке в ме-стное официальное учреждение, зашел в комнату дежурных комендантов.
– Ну как? – поинтересовался он результатами обзвона Борисом от-ветственных сотрудников консульской службы посольства, несмотря на то, что на лице напарника было четко написано, что его ответ будет отрица-тельным.
– Никак, – ответил комендант. – Я же говорил, что они на ночь теле-фоны отключают.
– Или дома не ночуют, – ответил Виктор, – прекрасно знавший хо-дившие по посольству легенды о любовных приключениях некоторых ра-ботников консотдела.
Жизнь в дипгородке в этом плане была сродни бытию небольшой российской деревни. Все обо всех все знали – кто что ест, что и сколько пьет, кто с кем спит, ну и прочие подробности частной жизни дипгород-ковского населения. При этом слухи, обраставшие скабрезными подробно-стями, распространялись здесь с неимоверной скоростью. Стоило тебе выйти из подъезда дома вместе с женщиной, с которой ты совершенно случайно встретился в лифте по пути на работу, «всевидящее око» мест-ных дам без определенного рода занятий (устроиться на работу в посоль-стве было весьма проблематично) уже зачисляло вас в любовники, смакуя при этом выдуманные ими же детали ваших сексуальных отношений. Хо-рошо еще, что Светлана, будучи женщиной, не обделенной чувством рев-ности, с пониманием относилась к этим сплетням, прекрасно зная их ос-новные источники.
– Ладно, Боря, поеду выручать нашу пленницу один, – сказал Виктор.
Путь до полицейского участка занял минут пятнадцать. Благо дороги ночью были практически свободны. Днем этот же маршрут был бы по времени раза в три дольше.
Запарковав машину на служебной стоянке, где ночью находилось всего два полицейских автомобиля, он осмотрелся. Бестужев был здесь впервые. Современное трехэтажное здание, как говорится, «из стекла и бе-тона». Чистенько. Только вот одно из витринных стекол недалеко от входа было разбито. «Буйный у них преступный элемент, – подумал дипломат, – хотя, конечно, нашей, даже московской полиции, пока еще далеко до ме-стной, по крайней мере в плане оборудования «околотков». В этот, по крайней мере, зайти не стыдно».
Он как-то раз совершенно случайно попал в одно из московских от-делений тогда еще милиции. Просто перепутал входы, которых в здании было несколько, и вместо паспортного стола, куда ему было нужно, попал в то самое отделение. Первым его впечатлением был испуг.
Темные пошарпанные стены. Мало света, особенно когда заходишь с улицы. В комнате дежурного за стеклом сидят двое, не обращая на тебя никакого внимания. Из глубины длинного сумрачного коридора доносятся не то пьяные крики, не то вопли избиваемого задержанного, не то стоны, облюбовавших это на самом деле страшное место, призраков. А уж про из-вестный всем «обезьянник» и говорить нечего.
Все как-то противно и затхло. Как показалось Виктору, местами да-же заплевано. Воздух спертый, тюремный какой-то. В общем, добропоря-дочному гражданину здесь не только не понравится, ноги сами будут нести его к выходу, чтобы как можно быстрее покинуть это место.
А когда заметивший Бестужева дежурный офицер спросил голосом Чикатило: «Что-то хотели, молодой человек?», Виктор пулей вылетел на улицу, пробормотав в ответ что-то невнятное. Хорошо еще, что в погоню не бросились, чтобы надеть на него, ни в чем не повинного, наручники и допросить «с пристрастием».
С тех пор дипломат стороной обходил все заведения наших правоох-ранительных органов, оставивших в его душе незабываемый черный след. Как-то не очень соответствовала реальная действительность тому образу советской, а потом и российской милиции, который был создан отечест-венным кинематографом.
Здесь же все было по-другому. Просторные стеклянные двери, от-крывающиеся автоматически, как бы приглашающие тебя безбоязненно войти внутрь. Эту идиллию дополнял постовой полицейский, сидевший за небольшой стойкой, вскочивший со своего места, увидев Виктора и отдав ему честь. «Видимо ждут, – подумал дипломат. – Предупреждены».
– Вам прямо, – подсказал ему постовой, подтвердив догадку Бесту-жева.
Пройдя по небольшому и чистому коридору, отделанному белой плиткой, чем-то из-за этого с виду напоминавшему больничный, Виктор открыл двойную стеклянную дверь. Помещение, в которое он вошел, было достаточно просторным и больше напоминало гостиничный холл – везде цветы, мягкая мебель, кулер с водой, кофейный автомат, длинная стойка, как в хорошем отеле, за которой сидело два офицера полиции.
Увидев вошедшего, оба они поднялись. Их лица выражали друже-любный настрой. «Ну и дела, – отметил про себя Виктор, – а еще говорят о каких-то зверствах в местной правоохранительной системе. Да по сравне-нию с нашей – они просто ангелы!»
Дипломат представился и предъявил свое удостоверение личности местного образца, выдаваемое представителям иностранных дипмиссий национальным МИДом. С виду оно было похоже на банковскую кредит-ную карту. Только что чипа в нем не было.
Изучив документ, старший по званию дежурный офицер пригласил Виктора присесть в мягкое кресло. Другой в это время, видимо, звонил на-чальству.
– Подождите, пожалуйста. К вам сейчас придут, – попросили его.
Виктор не без интереса осмотрелся вокруг. Все очень культурно, чинно и благородно. Немного смущало разбитое витринное стекло, кото-рое он видел с улицы. Но так как стеклопакет был поврежден только из-нутри (внешнее стекло, выходившее на улицу, не пострадало), какого-либо серьезного дискомфорта в помещение оно не вносило. Все было тщательно убрано. По крайней мере следы «буйной местной преступности» в глаза не бросались.
Однако присмотревшись, в углу дипломат увидел какой-то не то куль, не то мешок, в общем что-то сильно увязанное, но явно живое, пото-му что это «что-то» периодически издавало какие-то тусклые звуки, похо-жие на мычание.
В это время из другой двери в зал вошли двое полицейских офице-ров, одним из которых была молодая женщина. «Видимо та самая, с кото-рой я говорил по телефону», – догадался Бестужев.
Поздоровавшись, полицейские сели на диван сбоку от Виктора. Раз-говор начала женщина, говорившая по-русски:
– Мы благодарны, что вы откликнулись на нашу просьбу и приехали сюда.
Виктор кивнул, поблагодарив со своей стороны местные правоохра-нительные органы, решившие «не раздувать» дело, а пригласили предста-вителя посольства, чтобы урегулировать инцидент.
– Кстати, хотелось бы поподробнее узнать, что произошло, – сказал он.
– Около часа ночи нам позвонили из одного ресторана, расположен-ного в «русском квартале», и сообщили о девушке, которая вела себя вы-зывающе. Она приставала к посетителям с непристойными предложениями, мешала им отдыхать. Персонал ресторана пытался выдворить ее на улицу, но она подняла шум, начала ругаться, бить официантов. Тоже самое было и с прибывшим нарядом полиции. На требования работников правопоряд-ка предъявить документы, она ответила отказом и оказала им сопротивле-ние. Пришлось ее задержать и доставить в участок. Здесь она сказала, что документы потеряла, пыталась вырваться и убежать, учинив при этом на-стоящий дебош. Видите разбитое стекло – это ее рук дело.
– Простите, – перебил полицейскую Виктор, – вы сказали, что у нее нет документов, а с чего вы тогда взяли, что она русская?
– По опыту, так ведут себя только русские проститутки, опасающие-ся ареста. Надеюсь, вы осведомлены об уголовном наказании за занятие проституцией в нашей стране? – ответила женщина-офицер. – К тому же она явная наркоманка, а это уже другая статья и совсем другое наказание.
– Да, да, я в курсе, – подтвердил дипломат знание местного уголов-ного права. – Однако, ничуть не сомневаясь в вашей интуиции, я пока не услышал от вас фактов, необходимых для столь серьезных обвинений. Вы же задержали ее не в момент оказания сексуальных услуг за деньги, не так ли? Или может быть при личном досмотре вы изъяли у нее наркотики, чтобы выдвинуть такие серьезные обвинения?
– Нет, наркотиков при ней не было, но если вы посмотрите на ее ру-ки, вы и без этого все поймете.
– Знаете, уважаемые господа, – продолжил Виктор, – давайте все же разговаривать на языке фактов, доказывающих то, что задержанная вами девушка проститутка и наркоманка. Делать же подобные выводы лишь на основе ваших умозаключений, какими бы очевидными они не были, с точ-ки зрения уголовного права не совсем правильно. Разве не так?
– Что ж, относительно проституции не могу с вами не согласиться, а то, что она наркоманка, подтвердит первая же специальная экспертиза. Но для этого мы должны официально оформить ее задержание, однако затем дороги назад уже не будет. Кроме того, мы совершенно уверены, что она находится на территории нашей страны незаконно. Ее виза, наверняка ту-ристическая, вероятнее всего, давно просрочена. С подобными случаями мы встречаемся довольно часто. Но если будет доказано, что она нарко-манка, а это будет доказано очень легко, смею вас заверить, речь об обыч-ной депортации и штрафе, как вы понимаете, идти уже не будет.
– Убедительно, – ответил Виктор. – А я могу увидеть вашу задер-жанную? Хотелось бы удостоверится, что она действительно гражданка России.
– Конечно, тем более что она здесь, – сказала полицейская и повер-нула голову в сторону того самого упакованного тюка, лежащего в углу, который после последних слов Бестужева стал трепыхаться намного ак-тивнее.
Виктор встал и скорее с интересом, чем с каким-либо другим чувст-вом, которым, по логике, должно было быть возмущение произволом ме-стных властей, направился в сторону мычащего куля. Только подойдя ближе, он разглядел, что это была связанная девушка. Причем он никогда не видел и даже не представлял себе, что так можно было упаковать чело-века. В принципе, этот тюк, который представляла сейчас задержанная, при желании можно было уложить в обычный не самый объемный чемо-дан.
«Ничего себе, – подумал дипломат. – Я, конечно, слышал, что права человека для местной правоохранительной системы совершенно незнако-мое понятие. Но не до такой же степени!» Он пытался разглядеть в этом связанном наборе человеческих рук, ног и других частей тела голову, од-нако не сразу отыскал ее, так как она была закрыта примотанными к ней по бокам коленями, а сверху – дополнительно скрепленными кистями рук.
– И как я, по-вашему, должен с ней разговаривать? – с некоторой же-сткостью в голосе поинтересовался Виктор. – Прошу вас немедленно ее освободить.
– Хорошо, мы сделаем это, но только под ваши гарантии того, что она будет вести себя прилично. Хочу напомнить, что сопротивление поли-ции у нас также является уголовным преступлением, – заявила офицер.
– Да, да, – ответил дипломат, – и у нас тоже.
После чего сидевшие за стойкой сотрудники стали ее распутывать, находясь, однако, в полной готовности к тому, чтобы связать ее вновь.
Девушку усадили на стул напротив Виктора и вынули кляп изо рта.
– Суки! Твари поганые! Что ж вы творите-то! Больно же, блин, – первое, что услышал от нее дипломат. Крик девушки был обращен к сто-явшим по бокам полицейским, развязавшим ее.
– Тихо, тихо, – постарался успокоить ее Бестужев, – не шумите. Не стоит осложнять ситуацию.
Он внимательно посмотрел на задержанную. Перед ним сидела кра-сивая, очень даже миловидная девушка не старше лет двадцати пяти. «Гос-поди, совсем ведь девочка еще, – подумал Виктор, – а уже с характером. Не каждая в таком возрасте высадит окно в полицейском участке, да еще за рубежом».
Она была высокого роста, с модельной фигурой и короткой стриж-кой темно-русых волос. Нос, губы, грудь, талия – все было словно с фото-графии глянцевого журнала, чего не скажешь об одежде. Какая-то цвета-стая кофта с глубоким вырезом, коротенькая юбка-шотландка, малиновые колготки и пестрые кеды. «Да уж! В таком прикиде я бы ее тоже сразу за проститутку принял», – пришел к выводу Бестужев
Вот только глаза… «Что у нее с глазами? Били так, что ли? Да нет, вроде не похоже», – размышлял дипломат. С одной стороны, они были большими и красивыми, прямо как у куклы Барби, с роскошными длинны-ми ресницами. В них угадывалась серьезная решимость и воля. Вот только обрамлена была вся эта красота каким-то серо-коричневым налетом, во многом придающем девушке какой-то вампирский вид. Будто кто-то сде-лал ей макияж, подобный готическому.
«Боже мой, да она, видимо, серьезно больна», – пришел к выводу Виктор, вспомнив глаза одного из сотрудников посольства, страдающих почечной недостаточностью. Они тоже всегда были обрамлены таким же как у этой девушки налетом, только под ними были еще и «мешки».
– Здравствуйте, – сказал дипломат задержанной с некоторым сочув-ствием. – Я первый секретарь посольства России Бестужев Виктор Михай-лович. Прибыл сюда по приглашению полиции, считающей, что вы рос-сийская гражданка. Напоминаю, что мы с вами находимся в полицейском участке и приехал я с целью защитить ваши права. Поэтому прошу отве-чать на мои вопросы четко и ясно, без излишних эпитетов. Помните при этом, что наш разговор наверняка записывается имеющимися здесь скры-тыми микрофонами. Поэтому лучше обдумывайте свои ответы, ибо каждое сказанное вами здесь слово потом может быть использовано против вас.
По всему было видно, что слова Виктора, сказанные с предельной официальностью, произвели на девушку нужное впечатление.
– Да, я из России, – подтвердила она полицейскую интуицию.
– Понятно. Назовите, пожалуйста, свою фамилию, имя и отчество.
– Веденеева Наталья Ивановна.
– У вас есть родственники в России? Где они проживают?
В ответ задержанная назвала один из небольших сибирских городков.
– Как давно вы прибыли в эту страну?
– Давно, – опустив голову сказала Наталья.
– Понятно, – ответил Виктор. – А где живете?
– Квартиру с подружками снимаю здесь недалеко. В «русском квар-тале».
– Где ваши документы, дома?
– Я потеряла свой паспорт.
– Когда?
– Давно, – вновь опустив голову, ответила девушка.
«Это, положим, ты соврала, – подумал Виктор, – может боишься, что там виза просрочена? Так они и без этого все быстро выяснят, связавшись с пограничниками. У них при пересечении границы все четко фиксируется, в том числе тип и сроки действия виз. Ну да ладно, это не самая главная беда».
– Вы употребляете наркотики? – задал он вопрос голосом, не подра-зумевавшим на него другого ответа кроме «нет».
– Покажите свои руки, – не дожидаясь того, что скажет задержанная, приказала женщина-полицейский.
Наталья с неохотой подняла рукав своей цветастой кофты чуть выше локтя. Вся та область, где обычно у нормальных людей берут кровь из ве-ны, была иссиня-красной. Выше и ниже этого места цвет руки переходил в желтизну. На венах не было, что называется, живого места. Повсюду были видны следы от уколов.
«Ничего себе, – с испугом отметил дипломат, впервые в жизни ви-девший руку настоящей наркоманки, – страсти-то какие!»
– Можно еще снять с нее колготки, ноги у нее, я уверена, – не в луч-шем состоянии, – безапелляционно заявила женщина-полицейский.
На это, преодолев замешательство от увиденного и как можно быст-рее собираясь с мыслями, Виктор, стараясь выглядеть невозмутимым, от-ветил:
– Тем не менее, наркотиков при ней обнаружено не было. А люди, они, знаете ли разные, у всех свои заморочки. Не исключаю, что эта де-вушка просто любит загонять себе иголки в вены в стиле садо-мазо, полу-чая от этого определенное удовольствие.
Находившиеся в помещении полицейские не удержались от хохота, услышав такую версию от российского дипломата.
– Д-а-а-а, господин Бестужев! Если бы вы работали адвокатом, то с такими подходами могли бы, наверное, оправдать кого угодно, – с некото-рым восхищением сказала ему офицер полиции. – Что ж, если вы действи-тельно так считаете, то забирайте эту мазохистку к себе в посольство. И помните, что ей лучше как можно скорее покинуть нашу страну.
– Мы примем это к сведению! Еще раз благодарю вас за крайне гу-манный подход к задержанной, – съязвил напоследок дипломат.




































V

Виктор, по-джентльменски пропустив Наташу вперед, вышел из от-деления полиции. Она шла, опустив голову и обхватив себя руками. По-дойдя к машине, она села на переднее сиденье рядом с дипломатом и тихо спросила его:
– А это правда, что вы меня в Россию можете отправить? – спросила она, пока Бестужев пристегивал ремень безопасности.
– А что, не хочется, – язвительно поинтересовался Виктор, – здесь-то жизнь, поди, повеселее будет?
– Да что ты знаешь о здешней жизни, – злобно воскликнула девушка, – живешь себе тут как сыр в масле – приемы, рауты светские, тусовка сплошная, в общем…
– Распространенное заблуждение о дипломатической работе, – резко прервал ее Виктор. – Представь себе, я в этой жизни тоже кое-что повидал. Тебя вот, например. Ну, или тебе подобных. Хороший светский раут в по-лиции в три часа ночи, правда? Конечно! Это тебе не по чужим богатень-ким постелям тусоваться ночами, получая за это и деньги, и удовольствие!
После этих слов Наташа закрыла лицо руками и беззвучно зарыдала, согнувшись к коленям.
«Может быть я слишком резко с ней? Хотя поделом! Не может же она не понимать, что бы с ней стало, если бы я сюда не приехал! Живет-то здесь, по всей видимости, уже давно, и местных законов, касающихся нар-команов, хотя бы в общих чертах, не знать не может» – подумал Бестужев.
Дипломат завел машину, однако решил подождать, когда его спут-ница придет в себя. Но ее плечи безудержно тряслись и тряслись в рыда-ниях.
– Ну, ладно-ладно, не реви, давай. Слезами делу не поможешь. Ус-покойся ты уже! – несколько повысив голос для того, чтобы вывести ее из стресса, сказал Виктор.
– Я не хочу больше здесь… Я домой хочу, – всхлипывая проговори-ла Наташа.
– Сейчас отвезу. У нас нынче доставка бесплатно, – вновь съязвил Бестужев, трогаясь с места. – Где ты живешь?
– В сауне.
– Где-где??? – переспросил ошарашенный таким ответом дипломат. – Ты же сказала, что квартиру с подругами снимаешь!
– Раньше снимала, года два назад, – ответила уже почти полностью успокоившаяся девушка.
– А сколько же ты здесь уже находишься? – поинтересовался Виктор.
– Да скоро уже шесть лет, – в голосе Наташи явственно прозвучали нотки горечи. По всему чувствовалось, что жизнь ее за эти годы большого удовольствия ей не доставила.
– Слушайте, вы высадите меня где-нибудь в русском квартале, даль-ше я сама дойду, – попросила девушка.
– Как знаешь, – ответил дипломат. – Ты давай выспись, отдохни, приведи себя в порядок. А завтра приходи в посольство, в консульский от-дел. Я по твоему случаю напишу подробную служебную записку. Так что о тебе там будут знать.
Если правда паспорт потеряла, приводи с собой пару подруг, кото-рые смогут подтвердить твою личность. Да, две фотки три на четыре с со-бой захвати. В консотделе тебе выпишут справку об утере паспорта, по ко-торой ты сможешь пересечь границу. Придется, правда, местным штраф заплатить за просроченную визу. Но это не дорого – долларов сто, не больше. Купишь билет и все. Здравствуй, Родина! Знаешь где посольство находится?
– Нет, ни разу там не была, – ответила Наташа.
– Тогда так. На тебе мою визитку, там и адрес есть и номера телефо-нов посольских. В такси сядешь – покажи водителю, он довезет. От «рус-ского квартала» недорого получится.
Виктор свернул в нужную девушке сторону и обратил внимание, что за ними следует полицейский автомобиль, замеченный им в зеркале задне-го вида. Хотя он и двигался на определенном удалении и без спецсигналов, но марка машины и ее силуэт однозначно выдавали в ней седан местных правоохранительных органов. Кроме них в столь поздний час на дороге никого не было.
– Ого, – произнес дипломат, обращаясь к Наталье, – да мы никак с эскортом! Ай да тётушка-полицейская, ай да сукина дочка! Неужто за на-ми слежку поставила, чтобы я тебя нигде по дороге не высадил?
Тут Виктор вспомнил одну сцену из фильма «Тегеран-43». Там иг-равший роль полицейского детектива Ален Делон, ехавший в такси вместе с одной из главных героинь в исполнении Натальи Белохвостиковой, по-чувствовал, что за ними следят. Чтобы снять свои сомнения на этот счет, он попросил водителя включить на перекрестке указатель правого поворо-та, но повернуть налево. После того, как следовавший за ними автомобиль повторил те же манипуляции, он повернулся к героине Белохвостиковой и безапелляционно заявил, что за ними слежка.
Дипломат решил повторить этот киношный трюк Делона на практи-ке. Включив перед ближайшим перекрестком левый поворот, он тут же по-вернул направо, сделав вид, что ошибся на слабо освещенной дороге. При-чем следовавшая позади полицейская машина совершила такой же маневр и, видимо, почуяв неладное, вплотную сблизилась с дипломатическим ав-томобилем.
– Вот тебе рез, – сказал Виктор Наташе, – отменяется твоя высадка. Поедем в посольство. Подождем, когда они уедут, а уже потом я тебя отве-зу.
– Кстати, а как ты попала в эту сауну? – поинтересовался он. – Мно-го вас там таких?
– Пятеро. А как попала я туда – история длинная и вам, наверное, не интересная. В ней грязи слишком много. Запачкаетесь еще, – ответила де-вушка каким-то безразлично-отрешенным голосом.
– Во-первых, торопиться нам теперь некуда – на хвосте копы. А, во-вторых, с шампунем и водой у нас в посольстве проблем нет. Надо будет – помоюсь.

*  *  *

История, рассказанная Наташей, была для Виктора столь же печаль-ной, сколь и шокирующей.
Родилась она в небольшом, но достаточно известном сибирском го-родке. Самим фактом своего появления на карте нашей страны он был обя-зан находившемуся неподалеку месторождению стратегического сырья, остро необходимого для нужд ряда отраслей оборонной промышленности. Его разработку начали во время Великой Отечественной войны, в 1942 го-ду, для чего перепрофилировали эвакуированное сюда с Украины одно из предприятий.
На его базе была создана небольшая обогатительная фабрика, произ-водившая лишь первичную обработку сырья, которое потом отправлялось на Урал. Там оно доводилось до нужной кондиции на мощном горно-обогатительном комбинате и использовалось находившимися неподалеку крупными оборонными заводами.
После войны объемы продукции, производимой той самой фабрикой, заметно увеличились. Постепенно разрастался и сам городок. Там в самом начале 1970-х годов и суждено было родиться Наташе.
Родители ее работали на этом градообразующем предприятии, а сама она проделала стандартный для тех времен путь – детский сад, школа, пионерия, комсомол. Семья была вполне нормальная – советская, дружная. Наташа была единственным ребенком, а потому родительским вниманием и заботой не обделенной. Училась она хорошо, выше среднего уровня. Учителя ее хвалили, пророчили престижный институт.
Но тут пришла перестройка со всеми ее неформальными молодеж-ными движениями, группировками и прочей дурью. В десятый класс На-таша уже не пошла, потому что требовалась ей не школа, а роддом.
Дочка у нее родилась вполне здоровым ребенком. Точно сказать, кто был ее отцом, она не могла. Слишком много друзей было у красивой де-вушки среди неформалов, активно продвигавших идею «свободной люб-ви».
Родители, конечно, были в шоке (позор-то какой!). Отец вообще ви-деть ее не хотел. Пришлось Наташе с малышом переехать к тетке – сестре мамы. Благо, та была одинокая женщина. Хотя какое там благо? Вела она образ жизни, явно не укладывавшийся в нормы морального кодекса строи-теля коммунизма, который в ту пору уже трещал по всем швам.
Но делать было нечего, других вариантов у молодой мамы просто не было. А отказаться от ребенка, как настаивал отец, она не смогла. Как только увидела дочку первый раз, внутри что-то щелкнуло, материнский инстинкт проснулся, что ли. Да и мама Наташи втайне от отца предостере-гала ее от исполнения воли безжалостного родителя.
И все бы, наверное, сложилось неплохо. Молодая, не скажешь, прав-да, счастливая, мамочка решила все же окончить школу (только вечернюю), чтобы получить нормальный аттестат. Так что вроде бы все шло своим че-редом. Наташина мама чем могла помогала, да и внучку полюбила, хотя отец и ругал ее за это нещадно.
Но тут наступили «лихие девяностые»…
Предприятие, просуществовавшее без малого полвека, на котором работало фактически две трети жителей городка, закрылось. Родители На-таши, как и ее тетка остались без работы. Выживали, главным образом, тем, что смогли вырастить на огороде. Вели, выражаясь научным термином, «натуральное хозяйство». И это еще хорошо. Народ начал разъезжаться по другим городам и весям от безделья и безденежья. Оставшиеся стали спи-ваться, растаскивая «на водку» свое бывшее предприятие.
Отца девушки убили в пьяном угаре такие же, как и он, опустившие-ся мужики, не поделившие какие-то причиндалы, уворованные с фабрики.
Наташа хорошо понимала, что так дальше жить нельзя. Но уезжать им было некуда, а тут бывшие одноклассники подсказали вариант – стать «челночницей». Ездить за границу, закупать товары и сдавать их оптом пе-рекупщикам в областном центре.
Бизнес казался выгодным. Сумев правдами и неправдами собрать какой-никакой стартовый капитал, девушка поехала в ту самую страну, по ночной столице которой они с Виктором ехали в посольство.
Первые две ходки оказались удачными. Получилось даже отдать большую часть долга, который она занимала под немалые проценты у братков, тех самых, которыми стали теперь бывшие «неформалы».
А вот на третий раз их поезд «протрясла» банда рэкетиров. Для этого состав по дороге загнали на запасные пути. Отобрали практически все. Хо-рошо еще в живых оставили.
Возвращаться домой было не с чем, а долги надо было отдавать. Вот и решила Наталья ехать обратно. Тогда уже начал формироваться тот са-мый «русский квартал». Она сумела устроиться официанткой в один из маленьких ресторанчиков, ориентированных на наших «челноков». Краси-вая девушка стала своего рода рекламой, визитной карточкой этого заведе-ния. Платили ей хоть и не очень много, зато стабильно, да и кормили бес-платно. Удавалось даже откладывать.
Потом Наташа познакомилась с двумя другими русскими девушками. Они сняли одну на всех двухкомнатную квартиру. Работали ее новые под-руги в ночном клубе, танцуя в импровизированном варьете. Именно они и уговорили Наташу сменить место работы. С детства обладавшая хорошим чувством ритма и гибкостью, она сумела быстро войти в танцевальный коллектив. Платили там, конечно, больше, чем в ресторане. Кроме того, они начали выступать на корпоративах, устраиваемых местными богатыми бизнесменами, для которых русские девушки были престижной экзотикой.
На одном из таких мероприятий Наташа познакомилась с Сержем. Богатый, из новых русских, он был гостем хозяина вечеринки. Серж пред-ложил ей подумать о смене места работы. Мол, такая красавица, как она, может здесь зарабатывать гораздо больше. Предложение было заманчивым, и она согласилась. Договорились встретиться на следующий день в одном из переулков «русского квартала».
Она, как и предупреждал Серж, захватила с собой паспорт. Его у де-вушки сразу отобрали, а саму ее затащили в подвал, напоили какой-то га-достью и насиловали двое суток подряд. Русские, местные, иностранцы. А после этого появился «галантный» Серж и предупредил, что либо она бу-дет работать на него, обслуживая нужных ему людей, либо он продаст ее в рабство местным богатеям, где она будет делать то же самое, но только бесплатно и всю оставшуюся жизнь.
Так она и осталась в том самом подвале, где кроме нее жили еще три наших пленницы. К клиентам их вывозили на машине. На улицу одних практически не выпускали.
Из-за этого прервалась связь Натальи с дочерью, теткой и матерью, о которых она теперь ничего не знала. Раньше хоть письма писали друг дру-гу, по меньшей мере раз в месяц. Да Наташа какие-никакие деньги отправ-ляла им в Россию. Как они сейчас существуют там одни, трудно себе пред-ставить. Да и живы ли. Мама-то уже в возрасте, болела часто.
Дважды девушка пыталась бежать из этого плена и оба раза неудач-но. На первый раз ее просто избили и устроили то, что на языке проститу-ток называется «субботником». А на второй раз Серж решил «подсадить» ее на наркоту. «Будешь теперь за дозу работать, пока не сдохнешь. И бе-жать тебе некуда будет, потому что дозу сможешь взять только у меня».
Но и тут Наташа до конца не сдалась. Зная ее потребность в героине, режим содержания ей несколько ослабили (а куда она денется, все равно за дозой приползет). Переселили в сауну, являвшуюся, по сути, классическим борделем. Тут появилась возможность ходить в «самоволки» – посещать близлежащие рестораны и самостоятельно «сниматься» с целью скопить денег на побег. Не брезговала ничем. Русские, СНГ-овцы, местные, ино-странцы – лишь бы платили. Но заработать удавалось все реже и реже. По-рой больше отдавала охранникам, которые прикрывали ее на время «само-волок». Все больше и больше давало себя знать ее героиновое настоящее – это напрямую начало сказываться на ее внешности. А многие клиенты, увидев ее руки, «гнали взашей», опасаясь СПИДа и других венерических болезней.
Вот и в полицию ее забрали в ходе очередной «самоволки». Один из посетителей ресторана поднял кипиш – тут все и началось…

*  *  *

– Д-а-а-а…, – протянул Виктор, – грустная история, местами даже страшная.
Девушка молчала, глядя на дорогу. Было ощущение, что после сво-его рассказа она была какой-то безысходно-опустошенной.
– Я домой хочу… Очень… Здесь я долго не протяну, – произнесла она после несколько затянувшейся паузы, словно выдавливая из себя слова. – Но это вряд ли. От Сержа не убежишь. У него везде все схвачено. А я кто? Проститутка и наркоманка! Мне никто помогать не будет.
И девушка снова заплакала.
– Ну-ну, перестань. Посольство тебе поможет! Мы же все-таки и ра-ботаем здесь для того, чтобы защищать наших граждан и помогать им. А кстати, ты знаешь, что в соответствии с международным правом наш по-сольский городок считается суверенной территорией России? Так что, счи-тай, мы с тобой сейчас на Родину едем! – стараясь как-то подбодрить На-ташу, сказал Виктор.
Но перестав плакать, девушка вновь «ушла в себя».
– Слушай, а сколько сейчас твоей дочке? – спросил дипломат?
– Девять.
– Да, большая уже. Наверное, в школу ходит?
– Надеюсь.
– А как ты ее назвала?
– Ольгой.
– Имя то какое – княжеское. Красивая, наверное. Вся в маму видимо, – пытаясь как-то отвлечь девушку от грустных мыслей, продолжил Виктор.
– Я давно ее не видела. Да и увижу ли? Скучаю очень, – после этих слов по щекам Наташи вновь потекли слезы.
– Ты давай, заканчивай реветь, – с некоторой твердостью в голосе произнес дипломат. – Знаешь, у меня ведь тоже дочка есть. Постарше тво-ей, конечно. Ей пятнадцать уже. Так вот я всегда ее учу – когда упираешь-ся в трудности и кажется, что нет никакого выхода из ситуации, сожми ку-лачки, стисни зубы и вперед. Только тогда победа будет за нами! Вот и ты давай также.
После этих слов Виктор обратил внимание, как Наташа, продолжав-шая смотреть на дорогу, сжала ладони в кулаки. «Вот и правильно, – по-думал он, – так победим!».
Подъехав к воротам посольства, дипломат моргнул фарами, чтобы Борис побыстрее открывал. Заехав на территорию, он остановился у лест-ницы, ведущей на пандус главного здания. И хотя оставлять машину в этом месте по правилам, установленным помощником посла по безопасно-сти, было запрещено, автомобиля дежурного дипломата это не касалось.
Выйдя из машины, Виктор посмотрел в сторону ворот. Полицейский «эскорт», сопровождавший их, запарковался снаружи у тротуара таким об-разом, чтобы в случае необходимости перекрыть выезд. «Во дают, прямо как в кино про шпионов», – подумал он.
Открыв массивную дверь в здание диппредставительства, Бестужев пропустил Наташу вперед. Она прошла, по-прежнему обхватив себя рука-ми и опустив голову.
– Ух ты! – с какой-то ноткой восхищения в голосе сказала она, войдя в мраморный холл с колоннами, ковровой дорожкой и красивой массивной люстрой, которыми традиционно украшали официальные советские учре-ждения в 1950-х годах. – А у вас тут красиво!
– Да, Наташа, Родина не может быть некрасивой, – ответил Виктор.
Из помещения дежурного коменданта вышел Борис, с интересом разглядывая гостью.
– Знакомься, Боря. Это Наталья. Она побудет у нас здесь какое-то время. А потом я ее вывезу. Сейчас выезд блокирован полицейской маши-ной, которая нас сопровождала от самого участка. Но ничего, не навечно же они сюда приехали. Ты, кстати, поглядывай по мониторам внешнего периметра, когда они уедут. Как сообщишь, мы и поедем.
Борис вернулся в свою комнату.
– Стоят! По всему видно на долго устроились.
– Ничего, мы люди терпеливые, – ответил Виктор.
Подойдя к Наташе, внимательно осматривавшей интерьеры посоль-ства, дипломат попросил ее посидеть и подождать здесь, в холле (мест для этого там хватало), пока полиция не снимет блокаду ворот.
– А я пока пойду, напишу служебную записку о наших приключени-ях, – сказал он.
Девушка, посмотрев на него все тем же пустым взглядом, спросила:
– А у вас тут случайно поесть ничего не найдется?
– Ой, прости, я как-то совсем не подумал об этом. Конечно, ты же голодная! Сейчас сварганим тебе что-нибудь. У меня в кабинете всегда что-то есть съестное в «джентльменском наборе». Ну а ты пока руки помой. Дамская комната у нас вон там, – пояснил Виктор, показав рукой нужное направление.
Поднявшись на третий этаж в свой рабочий кабинет, Бестужев из-влек из холодильника банку лапши быстрого приготовления, отрезал не-сколько кусочков ржаного хлеба и сала (продукты, привозимые членами любой российской делегации за рубеж для потчевания работников посоль-ства). Затем он достал набор разовой посуды и несколько салфеток. Ос-мотрев все это, Виктор пришел к выводу, что ужин для Натальи получился в целом вполне приличным. Уложив его на поднос, который использовали во время внутренних междусобойчиков для фруктов или канапе, дипломат спустился вниз.
Девушка сидела на мягком кожаном диване, все также обнимая свое тело руками и склонив голову к коленям.
– Ну вот, все готово, – сказал Бестужев, – как говорится, чем богаты. Почек заячьих верченых и лобстеров, правда, нету. Зато есть русский хлеб и украинское сало. Этого ты, наверное, давно не кушала. Давай, налегай, сейчас вот только лапшу кипятком залью и будет полный коленкор!
Он сходил в комнату к Борису и вышел оттуда с горячим чайником.
– А водки нету? – спросила Наташа, вяло жевавшая в сухомятку бу-терброд с салом.
Ее глаза показались Виктору еще более болезненными, чем в поли-цейском участке.
– А тебе зачем? – поинтересовался он.
– Да что-то хреново мне. Накатишь пол-губастого? Полегчает, я знаю.
Вопрос девушки, а особенно тон и сленг, на котором он был задан, заметно удивили дипломата, в некотором смысле даже поставив его в ту-пик. Нет, он конечно помнил из детства, что «губастым» тогда называли граненый стакан с гладким ободком сверху. В такие емкости наливали сок в магазинах и газировку в автоматах. «Но вот водки полстакана!.. Хотя у нее стресс, наверное, после «упаковки» в полиции, да воспоминаний, кото-рыми она делилась в машине. Поэтому, видимо, и лексикон погрубел», – подумал Бестужев.
– Ладно, найдем тебе и водки, – ответил он после некоторой паузы и залил «Роллтон» кипятком. – Ты ешь давай.
Вернувшись в комнату к Борису, Виктор первым делом поинтересо-вался:
– Как там, все еще пасут?
– Это вы насчет полиции? Да здесь они, родимые, пока не уехали.
– Слушай, Боря, у вас же в холодильнике водка есть?
Дежурный комендант замялся.
– Да есть, есть. Ты не бойся, знаешь же, что не сдам. Налей-ка пол-стаканчика девчонке. Просит, говорит, плохо ей. Не удивительно, после того, что она пережила в полиции. Ее там так упаковали – мама не горюй. Я и представить себе не мог, что человека так связать можно.
Борис молча выполнил просьбу дежурного дипломата, запрятав по-чатую ранее бутылку обратно в специально оборудованный умельцами тайник в холодильнике.
– Вот ты подумай, Виктор Михайлович, ну что им надо? Красивая ведь девка! Вышла бы замуж, детей нарожала, да жила б себе счастливо! Ан нет! Им развлечений подавай, кайфа всякого! – поделился своими мыс-лями комендант, поставив на стол пластиковый стаканчик с прозрачной жидкостью и характерным запахом.
– Знаешь, Борь, у нее своя история. Грустная, а местами – ну, прямо как из фильма ужасов. У нее ведь дочка есть. Ей уже девять лет.
– Да ладно вам, у всех у них истории одинаковые. Шалава – она и есть шалава.
– Зачем так сразу всех под одну гребенку? Есть в Евангелии хорошая фраза: «Не судите, да не судимы будете». Я вот когда в школе учился, у нас одна девчонка в седьмом классе забеременела. Аборт ей сделали, да так, что родить теперь никогда не сможет. А потом она так вместе с нами школу и закончила. И я бы не сказал, что она была шалава. Девчонка как девчонка, как все. Вполне нормальная.
– Да и в нашей школе тоже подобный случай был, – поддержал тему Борис. – Только он родами кончился в десятом классе. И девчонка-то, вро-де, тоже не шалава была. На выпускной, помню, с коляской пришла. Ее еще тогда все одноклассницы обступили и давай сюсюкать – вот, мол, ка-кой красивый, вот, мол, какой распрекрасный.
– А что далеко ходить, ты нашу, посольскую школу возьми. Там вро-де все дети приличных родителей, и тем не менее два года назад дочка од-ного из учителей тоже из выпускного класса с родителями на Родину вер-нулась, потому что беременна была, – вспомнил случай двухгодичной дав-ности Виктор.
– А наркомания в нашей школе откуда взялась? – продолжил дипло-мат. – Там ведь нет детей из неблагополучных семей! И живем мы на ох-раняемой территории! А вот на тебе. Хорошо еще «Брик»  (так работники посольства «окрестили» помощника посла по безопасности за бескомпро-миссный характер) начал с ней жестко бороться, не взирая на чины и ранги родителей…
– Да уж, не взирая, – задумчиво ответил Борис. – Ведь там отпрыски посольского руководства тоже замешаны были. И что? Никто из них по су-ти не пострадал. А вот тех, у кого родители из техсостава, выперли отсюда практически бегом, да еще и в Москве из МИДа уволили сразу. И устроили все это как бы «по собственному желанию», пообещав огласке не преда-вать, что их дети наркоманили. Только, если уж на чистоту, последствия подобного «тихого» выдворения равноценны «белому билету» – дорога на работу за границу заказана.
– Ладно, Борис. Говорить о социальной справедливости у нас – это все равно, что воду в ступе толочь. Сколько не говори слово «сахар», во рту все равно слаще не станет.
Виктор подошел к Наташе, заканчивающей свой ужин. Поставил пе-ред ней стаканчик с водкой. Она выпила его одним махом, даже не помор-щившись и не взглянув на дипломата. После этого девушка откинулась на спинку дивана, вновь обхватив себя руками. Взгляд ее был каким-то туск-лым, смотрящим в никуда.
«Что-то тут не связывается, – подумал Бестужев, – буквально полча-са назад она была совсем другой, и говорила иначе, и вела себя совсем не так, как сейчас».
– Все? Можно убирать? – с некоторой издевкой в голосе поинтересо-вался дипломат, стоящий перед ней в костюме и галстуке, как метрдотель в хорошем ресторане.
Она не ответила. Виктор стряхнул бумажной салфеткой крошки со стола, сложил все на поднос и направился в сторону туалета. Достав из специальной емкости пакет для мусора, он ссыпал в него содержимое под-носа, уложив отходы в бак. «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, – размыш-лял дипломат, – вызволи человека из околотка, привези его сюда, стол на-крой, рюмочку поднеси, и ни спасибо тебе, ни пожалуйста».
После этого поднялся к себе в кабинет, навел и там порядок, удалив следы нарезки ужина со своего рабочего стола, а затем вновь спустился в холл. Убедившись у Бориса, что полицейский конвой все еще на месте, дипломат подошел к девушке.
Она сидела, практически не меняя позы, все так же обхватив руками свое тело и склонив голову к коленям. «Так обычно ведут себя люди, у ко-торых что-то болит», – поймал себя на мысли Виктор, а вслух спросил:
– Ты как себя чувствуешь? У тебя ничего не болит?
Наташа подняла голову, и не глядя на собеседника сказала:
– Хреново.
– Может таблетку какую поискать? Анальгин, аспирин?
– Не надо.
– Тогда может полежишь? У нас тут комната отдыха есть. Я все рав-но спать уже не буду, так что она в твоем распоряжении.
Девушка молча поднялась, в готовности идти за Виктором. Он по-смотрел на нее. Сразу бросились в глаза серьезные изменения на ее лице. Цвет его стал очень бледным, будто бы его сильно напудрили какой-то пудрой, предварительно добавив в нее немого синьки. Из-за этого глаза ка-зались ввалившимися, а коричневые круги вокруг них – еще более отчет-ливыми. Взгляд Наташи не выражал ничего. Полнейшее безразличие – ле-жать, так лежать, стоять, так стоять, сидеть, так сидеть – просто зомби ка-кая-то.
Они вошли в комнату. Виктор включил настольную лампу, накрыл тахту покрывалом. Поправил подушку.
– Ты полежи, может полегчает, – посоветовал он. – Тут на столе те-лефон. Что нужно, набери два-ноль-два. Я отвечу.
Девушка, ничего не ответив, сначала села на кровать, а потом и легла, даже не сняв свои цветные кеды, повернувшись к дипломату спиной. «Вот и ладно, глядишь, полегчает», – подумал он и вышел из комнаты, прикрыв дверь.
– Зря вы ее завели в служебную зону, – услышал Виктор голос Бори-са, стоящего в холле, – сами же знаете, что не положено.
– Знаю, а что прикажешь делать? Не тут же на диване ее укладывать. Коридор у тебя все равно под камерой. Если что не так, увидишь, – отве-тил Бестужев.
Борис, укоризненно покачав головой, направился в свою комнату.
– Как там конвой? – в очередной раз поинтересовался Виктор.
– На месте, – коротко сказал комендант. – Ох, чую я одним местом, нагорит нам за все это, – сказал он скорее себе, чем дежурному дипломату.
– Ладно, бди, я на месте буду, если что, – ответил Бестужев, оставив замечание Бориса без комментариев.
Он и сам понимал, что ситуация начала развиваться несколько не так, как планировалось изначально. Но в правильности своих действий Виктор был уверен. В его голове постоянно, как на заевшей виниловой пластинке «прокручивалась» фраза посла, сказанная им на последнем совещании: «…еще раз всем хочу напомнить, что защита прав и интересов наших гра-ждан в этой стране является одной из главных наших обязанностей. И не важно, что это будет за человек – богатый или бедный, здоровый или больной, святой или убогий, высокопоставленный чиновник или простой работяга! Да даже если он совершил преступление, карающееся по мест-ным законам, для нас он был и остается гражданином России».
Виктор занял рабочее место дежурного дипломата, и, прильнув к компьютеру, принялся за составление служебной записки относительно всего произошедшего…











VI

Зазвонил телефон. Виктор, уже по привычке зафиксировав время – было около половины шестого утра, снял трубку.
– Виктор Михайлович! С вашей подопечной что-то не так, – услы-шал дипломат знакомый голос Бориса. – Я тут в туалет выходил, она сто-нет сильно. Аж по всему коридору левого крыла слышно!
– Этого нам только не хватало, – ответил Виктор. – Давай, пойдем посмотрим, что там с ней.
Встретившись в холле, оба дежурных направились к комнате отдыха.
Они вошли в коридор, отделенный от холла стеклянной дверью. Собственно отсюда и начиналась служебная зона здания посольства, вход в которую осуществлялся по специальным электронным пропускам, а дос-туп посторонним был категорически запрещен. Здесь на первом этаже кроме комнаты отдыха дежурного дипломата располагалось несколько ка-бинетов оперативно-дипломатического состава, ряд вспомогательных слу-жебных помещений и лестница, ведущая в подвал и наверх. Ночью тут бы-ло темно и даже несколько жутковато, причем отчетливо слышившиеся стоны девушки лишь усугубляли всю эту ситуацию, делая ее какой-то зло-вещей.
– Ну вот, я же говорил, – в подтверждение своих слов произнес Бо-рис.
Ничего не ответив, Виктор вошел в комнату. Дежурный комендант остался снаружи так, чтобы видеть происходящее внутри помещения, од-новременно контролируя ситуацию в коридоре и большей части холла.
Увиденное дипломатом не столько напугало, сколько обескуражило его. Он с видимой растерянностью наблюдал за происходящим.
Наташа лежала лицом к входной двери с широко открытыми глазами и громко стонала. Заметив Виктора, она что-то полушепотом запричитала. Тело девушки было скручено какой-то неведомой силой, напоминая собой макет спирали ДНК. При этом оно постепенно раскручивалось, заворачи-ваясь в обратную сторону, словно на нем кто-то демонстрировал присутст-вующим работу «правила буравчика» из школьного курса физики. В то же время кисти рук Натальи были скованы сильной судорогой, как у человека, которого только что настиг апоплексический удар.
Подобного Виктор не видел никогда в жизни. Разве что в каком-нибудь фильме ужасов. Тем не менее, все это происходило наяву. Более того, падающий лишь краем на кровать свет настольной лампы заметно усиливал пугающую картину от разворачивающегося действа.
– Мать моя – женщина, – выдавил из себя дипломат. – Что это с ней?
– Я знаю, что, – услышал он голос стоящего сзади Бориса. – Видел такое, когда служил в Таджикистане. Ломка у нее. Организм дозы требует. Это вроде бы даже опасно. Можно и концы отдать.
В подтверждение сказанного девушка вполне отчетливо произнесла между стонами:
– Дозу…дозу. Дайте дозу… Ну пожалуйста, дайте дозу.
Преодолев оцепенение, Виктор спросил Бориса, не спуская глаз с Натальи:
– Кто сегодня дежурный врач?
– «Доктор Пилюлькин», вроде бы, – ответил комендант.
Такое прозвище закрепилось за врачом торгпредства Николаем Се-ливерстовичем Добронравовым. Специалист он был отменный, если бы не одно «но».
Периодически доктор выпивал. Иногда крепко. Бывали случаи, что засыпал прямо там, где пил вместе со своими собутыльниками – торгпред-ским юристом и одним из старших экспертов этого росзагранпредстави-тельства. В результате врача нередко обнаруживали спящим ночью в гара-же или даже на берегу посольского пруда, где зачастую бесславно закан-чивались его попытки вернуться домой после очередной попойки.
«Господи, только бы он был дома и не пьяный», – подумал Виктор.
– Боря, давай, быстро уточни мне номер его домашнего телефона, – озадачил коменданта дипломат.
– А чего тут уточнять, я его и так помню, – отозвался Борис и произ-нес три нужные цифры.
Виктор быстро набрал их на аппарате, стоявшем рядом с настольной лампой. Трубку, на радость звонившему взяли, хотя только после шестого гудка.
– Да, – услышал он заспанный голос.
– Николай Селиверстович! Это дежурный дипломат, Бестужев. Тут такое дело…
Он вкратце рассказал врачу о происходящем с девушкой в комнате, однако в ответ услышал:
– Вить, знаешь анекдот про «сколько времени»?
– Нет, – ответил обескураженный дипломат, хорошо осведомленный о нестандартном чувстве юмора торгпредского доктора, собиравшего кол-лекцию анекдотов «про Чапаева».
– Приходит как-то Петька в гости к Василию Ивановичу, – начал свой рассказ голосом с характерной хрипотцой дежурный врач, – а у того дома посреди квартиры кусок рельса на веревке висит. Петька интересует-ся, зачем, мол, здесь эта штуковина. А Василий Иванович отвечает, что это – часы. Петька в крайнем удивлении просит командира продемонстриро-вать, как они работают. Тот успокаивает его, дескать, потом покажу, давай сначала выпьем. Сели они самогон «кушать». Когда весь выкушали, позд-но уже было. Тут Василий Иванович спрашивает Петьку, мол, сколько сейчас времени? Петька отвечает, показывая на висящий рельс: «Так вы же говорили, что это у вас часы»! «Точно», – говорит комдив, хватает рельс и со всего размаху бьет им в стену. А из-за стены доносится заспанно-возмущенный голос: «Господи, ну когда это кончится! Ведь сейчас два-пятнадцать ночи!»
– Наверное это смешно, Николай Селиверстович, – ответил Виктор, – особенно когда передо мной человек, с которым творится черт-те что, и на часах пять сорок утра.
– Хорошо хоть не семь сорок, – заявил явно уже проснувшийся док-тор, – а то я подумал бы, что ты самый что ни на есть ортодоксальный ев-рей, не дающий спать нормальным людям. Ладно, давай, вези ее в мед-пункт, я минут через десять буду там.
Повесив трубку, Виктор еще раз внимательно осмотрел мечущееся в конвульсиях тело девушки и понял, что одному ему не справиться.
– Борис, помоги мне уложить ее в машину. «Пилюлькин» будет в медпункте через десять минут, – попросил он коменданта.
Вдвоем, взяв Наташу за ноги «под колени» и обхватив в районе гру-ди, они понесли ее в машину дипломата. При этом Виктор чувствовал, как бешено колотится сердце девушки. На лбу была испарина. Глаза, хотя и были открытыми, не выражали ничего, кроме безумия. Она дико стонала, периодически срываясь на крик, повторяя в полузабытьи между частыми приступами боли лишь одно слово – «доза».
Кое-как разместив ее лежа на заднем сиденье, Виктор завел автомо-биль. Девушка беспрерывно металась в ограниченном пространстве и очень тяжело дышала. «Господи, только бы довезти ее живой и только бы «Пилюлькин» был дееспособным. Наверняка пил вчера, гад, хоть и знал, что дежурный врач», – как заклинание повторял дипломат.
Подъехав к медпункту, оборудованному на одном из этажей обычно-го жилого дома, Виктор увидел идущего навстречу доктора, жившего в доме напротив.
– Хорошо, что вы здесь, – сказал он дежурному врачу, докуривавше-му на ходу первую утреннюю сигарету, – одному мне не справиться.
– Ого, как ее «заколбасило», – практически без каких-либо эмоций констатировал доктор состояние девушки, когда Виктор открыл заднюю дверь автомобиля. – На тебе ключ, открывай медпункт, а я ее донесу.
Быстро справившись с замком, дипломат включил свет. Помещение было готово к приему больных. Прямо напротив себя Бестужев увидел дверь с надписью «Процедурная». Скорее инстинктивно, чем преследуя какую-то конкретную цель, он вошел внутрь.
По центру небольшой комнаты стояла специальная кушетка, регули-руемая по высоте и по углу наклона. Около окна размещался шкаф с меди-цинскими препаратами. Рядом с ним стол, на котором стояло несколько контейнеров для переноски инструментов. Светились синим цветом ульт-рафиолетовые стерилизационные аппараты с разложенным внутри нехит-рым инструментарием. Стоял характерный больничный запах. «И как только люди могут здесь работать? – подумал дипломат, – я бы не сумел, жутко как-то и неприятно».
Через минуту в помещение вошел врач, профессионально плотно за-фиксировавший на своих руках конвульсирующую и стонущую девушку. Положив ее на кушетку, он безапелляционно приказал Виктору:
– Держи ее, чтобы не свалилась.
После этого «Пилюлькин», перегаром от которого несло за версту, одел белый врачебный халат, вынул из стола прибор для измерения давле-ния и фонендоскоп. Произведя стандартную процедуру осмотра больного, он сказал дипломату:
– Чистейшей воды абстиненция. И к бабке не ходи.
– Что-что? – не понял Виктор.
– Ломка, если по-простому. Она же героиновая наркоманка со ста-жем! Ты на ее руки посмотри!
– И что делать?
– Будем проводить детоксикацию, если найдем чем. Где-то остава-лись у меня нужные препараты. Вроде бы после того, как в нашей школе ликвидировали последнего наркомана, я еще не все выбросил, – ответил врач, перебирая коробки с лекарствами в медицинском шкафу. – Ты ей, кстати, никаких таблеток не давал?
– Да нет. Она и не просила, – сказал Виктор, – водки дал только граммов сто пятьдесят.
– Вот так молодец, сердобольный ты наш! А что не цианида сразу, чтоб не мучилась? – съерничал врач.
– Откуда ж я знал! Думал у нее стресс после приключений в полиции, – голосом оправдывающегося человека, явно сделавшего что-то не так, заявил дипломат.
– О! – воскликнул доктор, держа в руках две бутылочки с какими-то жидкостями. – Вот это подойдет. Сейчас капельницу поставим.
– А она не помрет у нас здесь? – поинтересовался Виктор, не без тру-да удерживавший на кушетке девушку, состояние которой, как ему показа-лось, отнюдь не улучшалось.
– Это, мой друг, вопрос не по окладу, – философски ответил «Пи-люлькин». – Вопрос жизни и смерти, как известно, решается там (он за-драл голову к потолку). А мы, слуги здравоохранения, можем лишь оказать человеку ту помощь, которую можем. Если нагрешила она на этом свете не слишком много, так сказать «красную черту» не перешла, – может и пожи-вет еще. Хотя ее нынешнюю жизнь жизнью назвать трудно. Скорее про-существует еще какое-то время. А вот если у нее по этим делам перебор, то как бы мы с тобой тут не корячились – все без толку. Так-то вот.
– Да уж, – сказал Виктор, – незавидные у нее перспективы.
– Ладно, хорош болтать попусту. В наших руках жизнь человеческая, – пафосно проговорил врач, готовя капельницу. – Чего стоишь. Давай, раз-девай ее.
– В смысле, – спросил обескураженный Виктор.
– В прямом, – ответил доктор. – Можно не совсем до конца. Майку с трусами оставь. Да, вон там, под кушеткой клеенку возьми и постели под нее. Когда отходняк начнется, из нее потечет со всех щелей.
Полностью соорудив капельницу и поднеся стойку с лекарствами к кушетке, Николай Селиверстович не без ехидства наблюдал за неумелыми действиями Виктора, пытавшегося освободить пациентку от одежды.
– И чему вас только учат в этих ваших университетах дипломатиче-ских, если вы девушку раздеть не можете, – съерничал он и профессио-нально отточенными движениями быстро сделал то, что поручил Виктору.
– Теперь главная задача – вену у нее найти нормальную, в которую еще иглу можно вставить, – сказал «Пилюлькин». – А у нее с этим делом все очень не просто. Смотри, не только руки, но и ноги все исколоты.
Виктор молча смотрел на синюшные следы уколов на обеих ногах девушки в районе щиколоток, верхних и внутренних поверхностях стоп. «Господи, как она ходила-то еще», – подумал он, – «на ней же живого мес-та нет».
– Так, ну а теперь о самом главном, – продолжал доктор. – Пациент-ку мы не знаем, а посему – предпримем максимально необходимые меры предосторожности. Прежде, чем я введу ей иглу в вену, надевание перча-ток, защитной маски и очков обязательно!
Он достал из стола указанные предметы. Облачившись в них, Виктор посмотрел на себя в зеркало. Там он увидел какого-то монстра из фильма ужасов про роботов и ему стало как-то совсем не по себе. Кроме того, одев необходимую защитную амуницию, дипломат впервые в жизни ощутил, что ему придется соприкасаться с без преувеличения смертельной опасно-стью.
– Да ты не дрефь, Витек! – хохотнул дежурный врач. – Эта гадость передается главным образом половым путем. Так что если ты ее не трах-нул по дороге из полиции в посольство, то бояться тебе нечего! Хотя дева-ха она роскошная. Я бы не устоял.
– А вы, Николай Селиверстович, видать еще тот Казанова! – с неко-торой издевкой в голосе ответил Виктор.
– И, представь себе, горжусь этим! – как бы не замечая тона дипло-мата, произнес врач. – Жизнь, Витенька, дается нам только один раз. И прожить ее надо так, чтобы запомнилось!
– Это вы про горы выпитых бутылок и толпы обманутых женщин? – поинтересовался Виктор, полностью закончив за «Пилюлькина» расхожую среди мужчин фразу о том, как следует прожить данную тебе свыше жизнь.
– И об этом тоже, хотя интерпретаций у этой поговорки довольно много, – ответил доктор. – Ладно, кончай пустые разговоры, а то видишь, ей совсем худо (часто и тяжело дышавшую, лежащую на боку девушку те-перь трясло мелкой дрожью). Колоть буду в вену на кисти руки. Там вроде бы еще есть «живые места». Так что зажимай ей руку крепко, чтобы не шевелилась.
Однако, как ни пытался Виктор плотно зафиксировать руку девушки, у него ничего не получалось. Посмотрев на все это, доктор достаточно без-апелляционно распорядился:
– А ну давай, садись на нее сверху!
– Как? – переспросил дипломат.
– К;калкой прямо на голову. Лоб ей зажмешь. А руками в распор ее кисти фиксируй. Понял? И не бойся, нужные тебе детали организма она откусить не сможет. А если и куснет разок за задницу – особо больно не будет. Потерпишь.
Виктор вскарабкался на Наталью в точности так, как велел «Пи-люлькин». Теперь ему действительно удалось удержать кисти рук девушки неподвижными, хотя тело ее продолжало конвульсивно передергивать.
Врач достаточно быстро вставил иглу от капельницы в вену, закре-пив ее двумя кусочками пластыря.
– Хорошо смотришься, – сказал он Бестужеву, – жаль фотика нет, я бы тебя щелкнул на память. Ты посиди на ней еще минут пять, пока лекар-ство не начнет действовать.
«Да тут бы не фотоаппарат, а видеокамера лучше подошла, – поду-мал Виктор. – Снять бы все это, а потом показать в школе с нужными ком-ментариями. Ведь если бы человек, впервые в жизни берущий в руки шприц с героином, наглядно увидел к чему это приведет в итоге, он бы вряд ли стал наркоманом! Страшно бы стало, как минимум.
У нас ведь как! Вот взять, к примеру, мои школьные годы. Приведут врача к детям, он им в лучшем случае дежурно расскажет, что наркотики – это плохо, и все, – продолжал размышлять дипломат. – Учителя галочку поставят в своих планах о проведении важного мероприятия, доктору по-хлопают в ладошки. А результата – ноль. Даже наоборот, пожалуй. Же-лающих попробовать наркоты от такого действа может и увеличиться. За-претный плод-то, как говорится, сладок. При этом слова взрослых относи-тельно того, что это «нельзя, плохо и опасно» – пустой звук. Просто им положено так говорить, и дети воспринимают это вполне обыденно, де-журно, как должное. Не будут же им рассказывать, что наркотики – это хорошо, правда? А вот если бы им видео показали, да еще такое жуткое, какое я сегодня ночью наяву увидел, тогда, глядишь, желающих понарко-манить могло бы и вправду заметно сократиться.
Хотя, о чем это я? Когда мы в школе учились, то о каких-то там нар-котиках никто и слыхом не слыхивал! Нет, ну слышали, конечно, особенно в старших классах, что на «загнивающем Западе» это явление достаточно распространено. Однако в нашей, советской в то время стране не было ни наркомании, ни проституции, ни секса. Об этом попросту не говорили. На-верное, благодаря этому не было и опасности «подцепить» эту заразу в школе. А сейчас глянь в телевизор, только и говорят, что об организован-ной преступности, наркоте, проституции, рэкете, ну а сексом и порнухой вообще «ящик» забит. В семидесятые годы прошлого века школьникам в старших классах говорили в основном о вреде курения. И что? Я вот как начал курить в восьмом классе, так без малого тридцать лет и курю. Вот вам и эффективность всего этого воспитания. А если бы показали страш-ный фильм об умирающих курильщиках, которых колбасит по полной от никотина, может быть и я бы на всю жизнь запомнил, что курить – это плохо…»
– Чего сидишь, понравилось, что ли? – спросил Николай Селивер-стович Виктора. – Ты глянь, прямо замер, как в экстазе! Слезай, у нее сей-час отходняк начнется, она тебе своей блевотиной брюки попортить может!
Дипломат, погруженный в свои мысли, и вправду не заметил, как де-вушку перестала бить дрожь. Она лежала на кушетке расслабленно и мол-ча. Стоны прекратились.
– Тебе тут сейчас делать уже нечего. Все что мог, ты уже сделал, – продолжил врач, – так что давай, иди додежуривай, а я сестру вызову. Ее помощь будет как раз кстати.
Виктор слез с кушетки и еще раз посмотрел на полураздетую девуш-ку. Она лежала спокойно. Дыхание восстановилось, с лица постепенно уходила серость, хотя из-за испарины на лбу, а может быть из-за того, что дипломат сидел «верхом» на ее голове, челка Наташи была мокрой. Вместе с тем, все это не мешало оставаться ей весьма красивой и привлекательной молодой женщиной.
Дипломат снял очки, маску и защитные медицинские перчатки, бро-сил их в урну и сел на стул, стоявший рядом с входной дверью. При этом он как завороженный продолжал смотреть на тихо лежавшую на кушетке пациентку.
На него навалилась какая-то неведомая ему доселе усталость. Впер-вые в своей жизни он напрямую столкнулся с ситуацией, когда еще каких-то полчаса назад вопрос стоял о том, будет ли этот человек жить или канет в бездну вечности. «И что теперь дальше, – размышлял Виктор, глядя на девушку, – какой будет твоя судьба? Даже если мы тебя на Родину отпра-вим, а там что? Кто лечить тебя будет в твоем «мухосранске», где таких как ты, ну или почти таких, наверняка не меньше половины населения? Станешь ли ты бороться за свою жизнь, за свою маленькую дочь? Смо-жешь ли победить или сдашься на милость своей зависимости и тогда все – конец?»
Он бы, наверное, еще долго так сидел и думал, если бы ход его мыс-лей не прервала вошедшая в процедурную медсестра Марина, вызванная «Пилюлькиным».
– Виктор Михайлович, с вами все нормально? – поинтересовалась она, тем самым выведя его из состояния задумчивого ступора.
– А, Марина, привет, – ответил дипломат. – Да так, мысли кое-какие нахлынули после всего произошедшего. Со мной все о’кей, не беспокойся.
Он хорошо знал Марину как добрую и отзывчивую женщину, жену одного из рядовых работников референтуры, с которым Виктор контакти-ровал по нескольку раз за день. Нельзя сказать, что они дружили семьями, но на различных мероприятиях нередко оказывались за одним столом. А не так давно дипломат вместе с супругой побывали в числе приглашенных на Маринином дне рождения, который отмечался в одном из русских рес-торанов.
– Да у него, видать, тоже отходняк начался, как и у его подопечной! Верно говорят – два сапога пара, – пошутил доктор. – Давай-ка, Витюша, примем антигрустина!
Николай Селиверстович разлил чистый спирт по медицинским мен-зуркам, поставив рядом с ними по пластиковому стаканчику с водой.
– И не смей возражать назначению врача! Жахнем за здоровье вы-здоравливающей, ну и за наше, конечно, тоже, – безапелляционно заявил он.
Виктор, никогда в жизни не пивший чистого спирта, внимательно проследил за методикой приема этого «лекарства» доктором. Сделав вроде бы все точно так же, он чуть не захлебнулся водой из-за того, что выпус-тил воздух из легких раньше, чем поднес стакан с ней ко рту.
– Э-э-э-х, молодежь необразованная! Дипломаты хреновы! Привык-ли на приемах вискарь глушить, разбавленный льдом да кока-колой! Со-всем не представляете жизни простых русских людей! – произнес дежур-ный врач, слегка покачивая головой и глядя на закашлявшегося Виктора. – Все, ступай, друг мой, до своих служебных обязанностей. Детоксикация закончится не раньше девяти утра, так что заботиться о твоей подопечной будет уже новый дежурный.
Дипломат вышел на улицу, где практически уже рассвело. Воздух был по-утреннему свеж, особенно после специфических запахов проце-дурного кабинета. Постепенно начинали свою распевку птицы в посоль-ском парке.
А за забором росзагранпредставительства уже кипела жизнь. Крича-ли уличные торговцы, предлагая рано начинавшим работать местным жи-телям свежие овощи, только что испеченные булочки и другую снедь к завтраку.
Вот-вот должен был прийти в оживление и посольский городок. На утреннюю пробежку выйдут «бегуны», на очередную партию в теннис, по-ка не наступила жара – «теннисисты» во главе с послом, позаниматься на тренажерах – «силовики», ну и другие представители посольского населе-ния, стремящиеся вести здоровый образ существования.
«Жизнь продолжается, – подумал Виктор, – и у каждого она своя. При этом чьи-то жизненные мирки пересекаются и даже объединяются, а чьи-то стоят особняком, и никому до них нет никакого дела. Такая она не-простая штука – жизнь». Выпитый дипломатом спирт подстегивал его к философским размышлениям.
С этими своими думами он вернулся в посольство, где его встретил Борис.
– Ну как там девушка, Виктор Михайлович, жить будет? – поинтере-совался он.
– Жить-то будет! Вопрос – как, – многозначительно ответил Виктор.
– Полиция, кстати, сняла наблюдение минут двадцать назад, – сооб-щил дежурный комендант.
– Так не вечно же им нас пасти. Они же тоже люди. Им тоже иногда все надоедает, – больше самому себе, чем Борису, сказал Виктор и отпра-вился на свое место в помещение отдела протокола.
Сев за стол, он включил компьютер и вернулся к начатой им еще но-чью служебной записке относительно всего произошедшего. Закончив ра-боту примерно через час, Бестужев еще раз пробежал глазами подготов-ленный им документ на экране компьютера. Оставшись в целом доволь-ным своим сочинением, дипломат внес в него небольшие правки из облас-ти синтаксиса и пунктуации и нажал на кнопку «печать».
Вынув документ из лотка принтера, он еще раз прочитал его, уже «начисто», и не найдя каких-то изъянов, скрепил степплером. После этого дипломат достал из стола журнал рапортов, одновременно выполнявший роль книги приема и сдачи дежурств по посольству. Сделав в нем все не-обходимые записи, дополнив тем самым написанный им рассказ о звонке взволнованной мамаши из России, Виктор расписался о сдаче дежурства и вложил в журнал только что распечатанную служебную записку.
«Ну вот и все, – подумал он, – через час смена…»











VII

Дежурный дипломат, не спавший практически всю прошедшую ночь, быстро задремал, откинувшись в кресле. Но не прошло и нескольких ми-нут, как зазвонил внутренний телефон.
– Виктор Михайлович, беда, – услышал Бестужев взволнованный го-лос медсестры из медпункта.
– Что случилось? – настороженно спросил он.
– Да тут наша «грымза», главврачиха, притащилась и шум подняла. Возвращалась домой, видимо, увидела, что медпункт открыт, ну и зашла, – ответила Марина.
Виктор хорошо знал склочный характер главного посольского тера-певта Ираиды Александровны Горемыкиной. Знал он и то, что управы на нее найти было практически невозможно. Это во многом объяснялось тем, что она была любовницей не кого-нибудь, а человека номер два в посоль-ской иерархии, жена которого большую часть времени проводила в Моск-ве.
Именно ему посол делегировал право принятия решений по всем де-лам, касающимся жизни и быта посольского городка, а, следовательно, и медпункта. Исходя из этого, с Ираидой все общались подчеркнуто вежливо, если не сказать заискивающе. Понимали, что одного ее слова, нашептанно-го на ушко всесильному любовнику, может быть достаточно, чтобы здоро-во подпортить жизнь любому работнику диппредставительства.
– И по поводу чего она там бузит, – поинтересовался дипломат, слы-шавший в трубке какие-то бурные женские восклицания. Разобрать их, од-нако, было сложно из-за удаленности заведующей медпунктом от Марины, которая, видимо, укрылась от гнева «грымзы» в одном из кабинетов.
– Говорит, мол, кто догадался в медпункт СПИД притащить? На Се-ливерстовича наехала по полной. Сказала ему, что он умом, видимо, тро-нулся на почве пьянства. Грозится его на Родину отправить. На меня «пол-кана спустила», дескать, я куда смотрела. В общем, разошлась она не на шутку. Вам обещает неприятности, все время приговаривая «ну, я ему уст-рою». Короче, настроена она крайне решительно. Если бы не «Пилюль-кин», она бы эту девушку в одном исподнем из медпункта выгнала. Вот гадина! Но Селиверстович отстоял. Поругался с ней здорово, правда, но пациентку выгнать не дал.
– Во дела, – отреагировал Виктор, – как только таким людям дове-ряют клятву Гиппократа принимать и больных лечить! Ладно, Марин, спа-сибо, что предупредила. Ты-то сама не волнуйся! Ты же здесь ни при чем. Тебя я точно в обиду этой грымзе не дам. Я всю эту кашу заварил, мне ее и расхлебывать. Так что валите с Селиверстовичем все на меня! Я Ираиде не по зубам.
«Интересный разворот дела, – подумал Виктор, положив трубку. – Хотя, если разобраться, что я сделал неправильно? Я лишь четко и полно-стью выполнил требование посла, озвученное им на совещании при всех и достаточно жестко. В конце концов я все в деталях описал в служебной за-писке. Так что каких-то просчетов в моих действиях явно нет. А что каса-ется Ираиды… Ну, наябедничает она на меня своему любовнику, и что? У меня с ним отношения весьма даже хорошие. Он вообще к нашему отделу не равнодушен, ибо сам им раньше руководил. Вряд ли будет наезжать на меня из-за этой ерунды. А на крайний случай, можно и до посла дойти, до-казывая свою правоту. Он-то явно от своих слов не откажется, так как старческим склерозом вроде еще не страдает. Скорее наоборот, память у него – «капкан»! Тем более, что я в его теннисном «пуле» состою. А у тен-нисистов, у них свое братство и своя правда. Так что все будет нормально. Не сэ-сэ-ы, Витя, как скажет твой сын Денис, все будет тип-топ».
Придя к такому умозаключению, дипломат, тем не менее, еще не-сколько раз мысленно «покрутил» ситуацию с наркоманкой с разных сто-рон. После этого он вновь пробежал содержание написанной им служеб-ной записки, готовясь таким образом к возможному докладу руководству посольства. Изложенное на бумаге, на его взгляд, вполне отвечало прин-ципу безальтернативности предпринятых дежурным дипломатом действий.
Однако, поразмыслив еще немного, Виктор на всякий случай распе-чатал дополнительный экземпляр подготовленного им доклада об имев-шем место во время его дежурства происшествии. После этого, сложив вчетверо два листочка бумаги с текстом, он убрал их во внутренний кар-ман пиджака и посмотрел на часы. Было восемь тридцать утра. «Пора бы уже и сменщику подойти», – подумал Бестужев.
И тут вновь раздался звонок телефона внутренней связи.
– Здравствуйте, Виктор Михайлович, это Бочкарев, – услышал ди-пломат голос помощника посла по безопасности.
– Здравствуйте, Александр Федорович, – ответил он.
– Давайте-ка, садитесь в машину и быстренько подъезжайте к мед-пункту. Мы вас тут уже ждем, – сказал Виктору «Брик».
Расспрашивать у него «кто это мы?» или «зачем еще мне ехать в медпункт?» дежурный дипломат не стал. Во-первых, бесполезно. «Брик» пользовался в посольстве славой человека недалекого, и общаться с ним очень не хотелось. Во-вторых, вся дежурная служба диппредставительства по внутренним делам напрямую подчинялась помощнику по безопасности. И, наконец, в-третьих, в ведомстве, которое реально представлял Бочкарев, лишних вопросов задавать вообще было не принято.
Так что минут через десять Виктор уже подъезжал к медпункту. У входа в нужный подъезд он увидел «Брика» и двух дежурных комендантов из тех, что покрепче.
«Прямо-таки как в остросюжетном детективе, – подумал дипломат. – Сейчас выйду из машины, а на меня наручники оденут, и на допрос!»
– Что тут у нас происходит? – поинтересовался Бочкарев у вышед-шего из машины Виктора. – Какие-то наркоманки благодаря вам в мед-пункте. Потрудитесь-ка объяснить!
Бестужев вынул из внутреннего кармана пиджака дополнительный экземпляр написанной им служебной записки («не зря все же заготовил, как в воду глядел!») и передал его помощнику посла по безопасности. Тот углубился в чтение. Зависла пауза.
В это время из подъезда медсестра Марина вывела Наташу. Они ос-тановились несколько в стороне. Девушка, внешне хотя и выглядела за-метно лучше, чем когда Виктор привез ее в медпункт, тем не менее, была еще очень слаба. Марина посадила Наталью на лавочку, стоящую непода-леку, присев рядом с ней.
– Так, тут все ясно, – сказал «Брик», закончив чтение.
К своему удивлению, а скорее даже к разочарованию, Виктор услы-шал в голосе «безопасника» нотки некоторого раздражения. «Ираида, ви-димо, постаралась. Донесла любовничку, – подумал дипломат. – А тот раз-бираться, естественно, не стал. Накрутил хвоста «Брику», и все дела. Тот службист известный. Под козырек взял, каблуками щелкнул и отправился выполнять приказание старшего начальника, как говорится, беспрекослов-но, точно и в срок. Ну, да ничего, поборемся».
– Значит так, Виктор Михайлович, – вынес вердикт Бочкарев, – даю вам двух помощников, и вывозите эту девицу отсюда немедленно.
После его слов оба стоявших у подъезда дежурных коменданта дви-нулись к машине.
– Что-то я не совсем понимаю, – ответил Бестужев, понизив голос так, чтобы их разговор не слышала Наташа, – куда я ее должен отвезти?
– Да куда хотите. На худой конец высадите ее где-нибудь в «русском квартале», там такого добра хватает, как я понимаю, – жестко резюмировал «Брик».
– Вы в своем уме, Александр Федорович? Она что, вещь вам какая-то что ли? Она же живой человек! Гражданка России в конце концов! – с возмущением возразил ему дипломат.
– Вы что же, документы ее смотрели, что так уверены в ее граждан-стве? – с какой-то ехидцей в голосе поинтересовался Бочкарев.
– У меня нет оснований не верить ее словам, – попробовал возразить Виктор.
– Короче, делайте, что вам говорят! – по сути безапелляционно при-казал «Брик». – И давайте без глупостей! Как вернетесь, поговорим у меня в кабинете.
– Марина, – окликнул он медсестру, – давайте эту даму в машину.
Оба коменданта, демонстрируя готовность выполнить любой приказ Бочкарева, двинулись было на помощь Марине, но она движением руки остановила их. Подведя девушку к автомобилю, она хотела передать ее «бочкаревским головорезам», однако Виктор предусмотрительно открыл правую переднюю дверь, коротко, но предельно жестко сказав своему со-провождению:
– В машину.
Те, взглянув на «Брика», лицо которого, однако, ничего похожего на возражение не выражало, не стали перечить дипломату и разместились вдвоем сзади.
– Пристегнись, – попросил Бестужев Наташу и завел машину.
– А куда мы едем? – несколько настороженно поинтересовалась она, – вы же вроде говорили, что надо в консульский отдел, справку какую-то получать вместо паспорта.
– Консульство у нас для росграждан после обеда работает, – не глядя на девушку, ответил Виктор голосом, не терпящим возражений. По всему было видно, что вести дальнейшие разговоры он не настроен.
Выехав из посольства по направлению к «русскому кварталу», ди-пломат через зеркало заднего вида внимательно следил за ситуацией, скла-дывающейся позади своего автомобиля. Пожалуй, впервые в жизни он очень хотел увидеть там «хвост», который мог бы стать хорошим предло-гом, позволяющим не выполнить бочкаревский приказ.
Однако все было спокойно. Виктор дважды повторял свой ночной трюк «имени Алена Делона», но на него никто так и не «клюнул».
Минут через двадцать они въехали в «русский квартал».
– Куда мы едем? – с заметным беспокойством спросила пассажирка, нервно оглядывающаяся по сторонам и явно узнавшая этот район города, где многие вывески и рекламные плакаты были написаны по-русски.
– На завтрак, – коротко отрезал Бестужев. – У нас в посольстве, ви-дишь ли, столовой нет.
В его голосе чувствовалась какая-то озлобленность. Он действитель-но был очень раздражен и даже зол. На комендантов, молча сидящих на заднем сиденье машины. На «Брика», заставившего Виктора выполнить страшную, позорную для него миссию. А из-за этого – на весь окружаю-щий мир с его такой несправедливой системой социальных, бытовых, жи-тейских, корпоративных и всяких других правил.
Но больше всего дипломат был зол на самого себя, не сумевшего найти нужный, правильный, на его взгляд, выход из сложившейся ситуа-ции. Он страшно злился от понимания безвыходности своего положения, а скорее – собственной беспомощности, фактически исключающей возмож-ность пойти против той системы, в рамках которой он жил и работал. А уж если быть более точным – служил ей верой и правдой долгие годы.
Бестужев с ужасом, пробиравшим его до кончиков пальцев ног, ду-мал о том, что же он скажет Наташе на прощание. Примерно такие же чув-ства он переживал только в далеком детстве, когда совершенно случайно разбил стекло в школе и ему нужно было идти домой и во всем призна-ваться родителям. Тогда последствия этого происшествия казались ему страшными, сравнимыми с какой-то еще неведомой, но явно невыносимой, душераздирающей экзекуцией…
Но сейчас все было намного хуже. Разве можно сравнить «раны» от отцовского ремня на «мягком месте» твоего тела, которые заживали мак-симум дня за два-три, с тем рубцом на душе, на совести, на собственной чести, который Виктору предстояло сделать самому себе, оставив на улице беззащитную девушку. По сути, ему предстояло совершить подлость, пре-дательство. А это, как учили его родители, учителя в школе, комсомол, на-ставники-ветераны и многие другие положительные люди, увиденные и услышанные им в жизни, было одним из самых страшных и презираемых всеми злодеяний человека.
Внутренне осознавая безысходность происходящего и понимая, что Наташу ему действительно придется оставить одну, на произвол судьбы, дипломат судорожно пытался придумать хоть какое-то оправдание такому поступку. Но – тщетно…
Он остановил машину возле одного из хорошо известных многим жителям посольства русских ресторанов, которых в этом районе было до-вольно много. Однако именно этот считался одним из наиболее приличных. Нередко здесь отмечались дни рождения, появление на свет новых россиян, отъезд на родину по завершении длительных командировок и другие со-бытия. В силу этого Виктор бывал здесь довольно часто и даже неплохо знал одного из ведущих менеджеров данного заведения.
Но сейчас здесь было пустынно. До официального открытия ресто-рана было еще около часа. А закончившееся лишь под утро массовое уве-селение, царившее в «русском квартале» еженощно, не предполагало ка-кой-либо активной жизни как минимум до обеда.
Бестужев вышел из машины и направился в обход нее, чтобы от-крыть дверь Наташе. В это время, прямо как в детективном фильме, от-крылись обе задние двери автомобиля, из которых намеревались выйти приданные «в помощь» дипломату здоровенные коменданты.
– Назад! Оставайтесь в машине! – достаточно зло прикрикнул на них он. – Здесь и без вас тошно.
Спутники Виктора, не на шутку испугавшиеся (они никогда еще не видели его, считавшегося в посольстве эталоном человеческой этики, та-ким разъяренным), быстро ретировались, максимально мягко закрыв двери машины каждый со своей стороны.
– Выходи, – уже более спокойно, но от этого не менее решительно сказал он Наташе.
Та, видя состояние Бестужева, побоялась ему что-либо возражать и вышла из машины.
Дипломат достал из внутреннего кармана портмоне, раскрыл его и вынул всю имевшуюся там наличность. По местным меркам набралось достаточно много – около ста пятидесяти долларов в пересчете на амери-канские деньги.
– Возьми, – протянул он купюры девушке, – позавтракаешь, ресто-ран скоро откроется. Здесь хорошо кормят.
– А вы? – спросила она его.
– Я дома поем, – ответил Виктор, стараясь не смотреть ей в глаза.
– Не бросай меня!.. Пожалуйста!.. Не бросай!.. Не надо! – почти что шепотом проговорила Наташа, отчетливо понявшая, что происходит. В ее голосе было столько душераздирающей мольбы, что Бестужеву стало не по себе. Он явственно ощутил, что никогда не сможет забыть эти сказан-ные ей в отчаянии слова. НИКОГДА. Каждое из них, словно мощный удар какой-то внутренней молнии, оставлял кровоточащие рубцы в сознании и сердце дипломата.
– Вы же надежду мне сегодня ночью подарили! Надежду на главное – на возможность возврата к прежней жизни. Я же вам поверила! Я же до-мой хочу! Я жить хочу не как дерьмо, а как все нормальные люди!...
Ее голос начал дрожать. Виктор вот-вот готов был услышать рыда-ния, но их все не было и не было. Тогда он поднял на нее глаза. Их взгляды встретились. В глазах девушки, красоту которых не могло завуалировать даже ее очевидно болезненное состояние, дипломат готов был увидеть лишь ненависть и презрение в свой адрес. И он бы полностью понял Ната-шу, так как сам считал себя сейчас последней сволочью.
Однако в них застыло столько страшной боли и тоски вперемешку с мольбой о помощи, что Виктору вновь стало не по себе. Ему еще никогда в своей жизни не доводилось видеть подобного человеческого взгляда.
Бестужев отвел глаза и в тот же миг понял, что его он уже не сможет забыть никогда. Этот ее взгляд врезался в его сознание так же четко, как отпечатывается на особо контрастной фотобумаге запечатленное на пленке отражение окружающей человека реальности. Более того, Виктор осознал, что увиденные им мгновение назад умоляюще-просящие глаза девушки станут тем самым незаживающим душевным рубцом, главной «черной меткой» на его совести за совершаемое им наперекор самому себе деяние.
«Лучше бы ты мне просто по морде съездила или же в рожу плюну-ла», – подумал про себя Бестужев, а вслух еле слышно сказал:
– Прости… Это все, что я смог сделать для тебя…
Выдавив из себя эти последние слова, он окончательно отвернулся от нее и направился к машине.
Наташа осталась стоять, прислонившись к стене здания ресторана. От горечи и нахлынувшего бессилия она закрыла лицо руками. Ее плечи, как и все тело сотрясали страшные беззвучные рыдания, оплакивающие рухнувшие в одночасье надежды на новую и, конечно же, счастливую жизнь…
Сев в автомобиль, Виктор в полной тишине поехал в сторону по-сольства. Приданные ему в помощь коменданты видели все происходящее на улице, и прекрасно понимая тяжелое психологическое состояние весьма уважаемого в росзагранпредставительстве дипломата, предпочли помол-чать.
Прежде чем выехать из небольшого переулка, где находился ресто-ран, Бестужев посмотрел в зеркало заднего вида. Он увидел в нем рыдаю-щую Наташу, сидящую на корточках у стены ресторана в том самом месте, где он ее оставил. Но через мгновенье, после того, как машина свернула за угол, картинка в зеркале сменилась. Однако в нем Виктор увидел совсем не то, что ожидал – относительно знакомую ему улицу. Нет. Из зеркала на него смотрели те самые молящие о помощи глаза девушки, которую мину-ту назад он выбросил, словно ненужную вещь в этом большом, непривыч-ном и неуютном для русского человека городе.
Он резко затормозил, так, что сидящие сзади «пассажиры» чуть было не ударились о подголовники передних сидений автомобиля. Прошло се-кунда, вторая, третья… Дипломат молча сидел за рулем, потупив взгляд.
Со стороны могло показаться, что он решает весьма важную для себя задачу – что делать и куда ехать дальше. На самом же деле Бестужев осоз-навал свое новое положение – гадкого и мерзкого человечишки, которого личностью (в его понимании этого слова) назвать теперь будет практиче-ски невозможно. Которому теперь придется жить с постоянным осознани-ем совершенной им подлости, о чем ему ежечасно, ежеминутно, ежесе-кундно будут напоминать тот самый пронзительный взгляд и слова, только что сказанные этой нечастной девушкой.
Не на шутку испугавшиеся коменданты переглядывались и молча строили друг другу мимические знаки непонимания происходящего. Одна-ко, спустя минуту, один из них, старший по возрасту, тихо, каким-то плак-сиво-умоляющим тоном произнес:
– Виктор Михайлович, поехали уже домой, пожалуйста.
– Да-да, – задумчиво ответил дипломат, а затем, будто стряхнув с се-бя оцепенение, добавил уже голосом человека, принявшего важное реше-ние, – домой, конечно же, домой!
Въехав в посольство, Бестужев оставил машину на дневной служеб-ной стоянке. Он довольно сухо, практически молча, простился с «придан-ным ему усилением», прекрасно понимая, что они ни в чем не виноваты, кроме того, что видели как он совершил весьма нелицеприятный с точки зрения общечеловеческой морали поступок. В силу этого не только об-щаться, но и видеться с ними впредь ему не хотелось.
– Можете не звонить Бочкареву, я ему сейчас сам все доложу, – ско-рее буркнул, чем сказал Виктор вслед уходящим от машины комендантам.
Войдя в здание дипмиссии, он поздоровался с новым дежурным, сменившим утром Бориса.
– А где ваш предшественник? – поинтересовался Бестужев. – Уже домой ушел?
– Да нет еще, – ответил дежурный, – объяснительную пишет Алек-сандру Федоровичу относительно ночных событий.
– Понятно, – сказал Виктор и направился к кабинету Бочкарева, ко-торый располагался в небольшом закутке на первом этаже совсем недалеко от комнаты отдыха дежурных дипломатов.
Подойдя к нужной двери, он постучался и приоткрыл ее. «Брик» си-дел за столом в своей «келье». По-другому этот кабинет из-за его более чем скромных размеров и аскетичности обстановки назвать было сложно. Напротив «безопасника», читавшего, по всей видимости, объяснительную Бориса, почти навытяжку стоял он сам.
– Да не мучьте вы его, Александр Федорович! – войдя в кабинет про-изнес Виктор. – В ночное время дежурный комендант по таким вопросам должен выполнять указания дежурного дипломата. Это и в инструкциях прописано. И Борис от их требований не отступал. Делал он все правильно, предупреждал меня о нарушениях правил.
– Ладно, разберемся, – ответил Бочкарев, положив бумаги на край стола, предварительно перевернув их вверх не исписанной стороной. Затем, окинув Бориса строгим взглядом, сказал ему:
– Свободны!.. Идите отдыхать. Позднее поговорим.
После того, как сменившийся комендант вышел, Бестужев сел на стул, стоявший возле стола и внимательно посмотрел на «Брика», пытаясь понять его настроение. Однако за то безопасник и получил свое знамени-тое прозвище, что лицо его практически всегда было каменным.
– Что ж, Александр Федорович! – начал свой доклад Виктор, – я вы-полнил ваше указание. Как скажут в вашем ведомстве – беспрекословно, точно и в срок! Бросил нуждающегося в помощи человека на произвол судьбы.
– Не нужно сгущать краски, Виктор Михайлович! – спокойно отве-тил Бочкарев. – Вы лишь вывезли наркоманку, проститутку, ну в общем опустившуюся по всем статьям особу за пределы посольства, где ей самое место.
– Знаете, Александр Федорович, – с некоторым разочарованием в го-лосе сказал Виктор, – до сегодняшнего дня я вас очень уважал. Уважал, прежде всего, как несгибаемого человека, сумевшего вопреки всем препо-нам победить героиновую наркоманию в посольской школе…
– Заметьте, – перебил его Бочкарев, – в отличие от вас, я изгонял наркоманию из нашего дипгородка. Вы же, наоборот, притащили ее сюда. Да еще неизвестно, какую заразу приволокли вместе с этой дамочкой лег-кого поведения. Заведующая поликлиникой настаивает на полной и тща-тельной дезинфекции медпункта. То же самое, видимо, придется сделать и с комнатой отдыха дежурных дипломатов. Вы представляете себе масштаб работ, и в первую очередь, расходов, которые, кстати, сметой на текущий год не предусмотрены?
– Странно, – ответил Виктор, – меня не оставляет ощущение, что мы говорим каждый о своем. Я вам – о нуждающемся в помощи человеке, ко-торого мы без тени сомнения попросту выбросили за борт, а вы мне о ка-ких-то расходах, заразе и прочей ерунде. Вам не приходит в голову мысль, что это вещи совершенно разного порядка?
– Порядок должен быть всегда и во всем, – услышал в ответ не-сколько обескураженный дипломат, – я здесь и поставлен для того, чтобы он был.
– Насколько я понимаю, порядок здесь, на территории диппредста-вительства устанавливает Чрезвычайный и Полномочный Посол, как самое старшее должностное лицо, – парировал Бестужев. – Вы же присутствова-ли на том самом совещании, где он потребовал оказывать помощь всем нашим гражданам, независимо от их национальности, пола, вероисповеда-ния, состояния здоровья, служебного положения и отношений с законом. Так что я действовал, строго следуя его указаниям, разве нет?
В ответ на это Бочкарев, изобразив на лице нечто вроде ухмылки, ответил:
– Вот вы, Виктор Михайлович, в армии-то не служили! А зря! У во-енных есть хорошая присказка о том, что устав – не догма, а руководство к действию! И исполнять его надо с умом и правильной, я подчеркиваю – правильной инициативой. Вы же вместо того, чтобы оставить проблему местной стороне, забрали ее от них к нам! Так по жизни не делается.
– Вот как! – возмущенно воскликнул Виктор. – А как же законы эле-ментарной человеческой порядочности? Как же христианское «помоги ближнему своему»? Или подобные вещи вам не ведомы? Знаете, как меня родители научили? Любое дело, любой поступок нужно совершать таким образом, чтобы потом можно было бы смело взглянуть самому себе в глаза, увидев их отражение в зеркале.
– Вот только не надо, не надо передергивать, господин первый сек-ретарь, – достаточно спокойно ответил Бочкарев. – В конце концов вы же не с Марса спустились на эту Землю! И должны прекрасно понимать, что живем мы здесь не по законам, а по понятиям. Так уж повелось, особенно с началом «лихих девяностых», из которых эти понятия и вышли. Нет, я не спорю, законы и инструкции нужны! Более того, они есть! Другое дело – как их толковать и применять! Отсюда у нас и «телефонное право» в пре-рогативе. А такие постулаты, как «прав тот, у кого больше прав» или «не плюй против ветра – сам в себя попадешь» еще никто не отменял, да и вряд ли когда-нибудь отменит. Они и есть, как ни крути, законы жизни. Разве нет? Или вы живете в каком-то другом, придуманном вами самим для себя мире? Мой вам совет – спуститесь на нашу грешную землю и все у вас сразу наладится. По-крайней мере до сегодняшнего дня вы произво-дили на меня очень хорошее впечатление образованного, внятного и адек-ватного человека!
– Ну что ж, вот и поговорили, расставили, так сказать, все точки над «i», – скорее самому себе, чем «Брику» произнес Виктор, понимая всю бесперспективность их дальнейшего разговора, когда один вещает «про Фому», а другой «про Ерему».
Поднявшись со стула, он, инициативно заканчивая этот никчемный, с его точки зрения, разговор, достаточно сухо добавил:
– Я вас, Александр Федорович, хорошо понял. Применять в нашей повседневной жизни внешнеполитическую практику двойных стандартов вы здорово научились. Все сказанное вами в мой адрес я приму к сведению. Жаль только вот что вы меня так и не услышали. Честь имею!
Бестужев вышел из посольства и направился к своей машине. Под-ходя к ней, он все отчетливее чувствовал душевный дискомфорт, который овладевал им. Такое бывало с Виктором в те жизненные моменты, когда он ощущал незавершенность начатого им какого-то важного, большого дела. Или же упущенную возможность что-то сделать правильно из того, что уже было сделано и сделано не совсем так, как надо. Как правило, понима-ние этого всегда приходит к любому человеку лишь после того, как он от-кручивает (если можно так сказать) «временн;ю ленту» назад, анализируя произошедшие события.
И тут дипломат отчетливо осознал, что на самом деле он давно уже для себя все решил – он просто не может не попытаться исправить ситуа-цию. Ему обязательно нужно вернуться к оставленной им девушке. Спря-тать ее где-то на время от хозяина-сутенера, а потом как-то переправить на Родину.
Что это было – внутренний голос порядочного человека, зов совести, подсказывавшей ему, что он сделал что-то не так, а точнее – совсем не так, понять было трудно. Скорее это были переполнявшие Виктора эмоции. В их основе лежала внутренняя убежденность в необходимости срочно про-тивопоставить что-либо правильное, справедливое, по его мнению, тому, что он совершил чуть более часа назад по указанию этого бездушного и циничного «Брика», которого Бестужев возненавидел всеми фибрами сво-ей души. А в таких случаях, перекладывая на эту ситуацию основной закон философии , бал правит уже не материя, а только одно – сознание, ибо оно становится абсолютно первичным.
Поэтому Виктор уже не задумывался над тем, как реализовать этот в общем-то практически невыполнимый план. В голове пульсирующей кро-вью била только одна мысль – нужно взять Наташу под свою защиту. Его дипломатический иммунитет, распространявшийся в том числе и на по-сольский автомобиль, позволял ему рассчитывать на определенный успех в достижении поставленной цели.
В этот раз он доехал до «русского квартала» достаточно быстро. Од-нако в том месте, где он оставил девушку – возле ресторана – ее уже не было. Надеясь увидеть ее там, Виктор, потеряв «на эмоциях» чувство вре-мени, даже не задумался о том, что с момента их расставания прошло уже около полутора часов.
Дипломат вошел в ресторан в надежде увидеть Наталью сидящей за завтраком, но в помещении в этот еще относительно ранний час было пус-тынно. Увидев стоящего посреди зала одного из знакомых ему менеджеров, Бестужев подошел к нему. Сотрудник, бурят по национальности, прекрас-но говоривший по-русски, узнал его и расплылся в профессиональной
улыбке:
– Доброе утро! Позавтракаете у нас? – поинтересовался он.
– Да нет, я по делу, – ответил Виктор!
– А-а-а-а! Наверное хотите заказать столик?
– Нет-нет. Я ищу одну девушку. Ее зовут Наташа. Я недавно оставил ее возле вашего ресторана, – сказав это, дипломат взглянул на часы и с не-которым разочарованием добавил, – точнее уже почти два часа назад. Дал денег, чтобы она позавтракала. Разве не заходила?
– Нет. Сегодня вы наш первый гость. Да еще такой почетный! Это хорошая примета, – с нескрываемой радостью в голосе произнес кругло-лицый менеджер. После этого он с интересом спросил: – А кто она, эта На-таша?
Не желая вдаваться в подробности произошедшего ночью события, Виктор с неопределенностью в голосе ответил:
– Да так, одна знакомая.
– Понимаю, понимаю, – с некоторой таинственностью в голосе и почти полушепотом сказал менеджер. – Наверное эта ночь вам вполне уда-лась! Кстати, если пожелаете, могу организовать вам очень хороших де-вушек в любое удобное время! Вы только позвоните заранее! У нас бога-тый выбор!
– Да иди ты…бурятским лесом! – заметно покраснев, выпалил ди-пломат. – Я не из той категории, о которой ты думаешь!
– Извините, извините, – испуганно пробормотал сотрудник рестора-на, я видимо неправильно вас понял.
– Ладно, где же мне теперь ее искать?.. – скорее размышляя вслух, чем спрашивая, поинтересовался Виктор.
– А она что, местная? – поинтересовался менеджер. – Где-то здесь живет? В «русском квартале»? Здесь много девушек снимают квартиры. А Наташ среди них больше половины. Они ведь приезжают сюда и сразу почти все Наташами себя называют. На местном языке это звучит просто и привлекательно. Способствует, так сказать, бизнесу…
– Да, она где-то тут живет, – прервал Бестужев монолог словоохот-ливого бурята. – Только не на квартире, а в сауне какой-то, что ли. У Сер-жа какого-то.
– Ну-у-у-у! Серж здесь человек известный и влиятельный, со связя-ми среди местных боссов. А сауна его – в одном из переулков, – ответил менеджер, коротко рассказав, как до нее доехать по лабиринтам «русского квартала». При этом по лицу бурята явно было видно, что ранее сказанная фраза дипломата о том, что он, якобы, «не из той категории», скорее всего, по мнению менеджера, была уловкой, нежели правдой.
Заметив это, Виктор с определенным смущением сказал:
– Вы не подумайте чего, я не по этой части!
– Конечно-конечно, что вы, как можно!!! – с еле уловимой издевкой в голосе ответил ему ресторанный служащий, явно сожалевший о том, что дипломат променял их девушек на жриц любви от Сержа.
«Да-а-а-а-а, – подумал Бестужев, – теперь в этот ресторан лучше не ходить. Особенно с семьей. Замучают своими предложениями интима!»
Следуя маршрутом, подсказанным ему менеджером, он достаточно быстро отыскал нужную ему сауну. Не сумев запарковаться на стоянке возле нужного ему заведения, Виктор оставил машину чуть дальше в до-вольно узком переулке, вплотную прижав ее к стене здания, сохранив тем самым возможность проехать, хотя и очень аккуратно, встречным автомо-билям.
Возле сауны толпилось много людей. Местные жители были наро-дом весьма любопытным. Хлебом не корми – дай зрелищ посмотреть бес-платно. Чуть что случись, толпа возле места происшествия собиралась мгновенно.
«Да тут что-то произошло, – понял дипломат, подходя ко входу, ого-роженному полицейской лентой, возле которой стояло несколько стражей порядка, – вот только интересно что?»
Подойдя к одному из них, он, представившись, попросил пригласить офицера. По опыту Виктор знал, что разговаривать с рядовыми сотрудни-ками практически бесполезно. Как правило, они теряются при виде ино-странца, говорящего на местном языке, и добиться от них после этого че-го-либо внятного крайне затруднительно.
Через пару минут к нему вышел один из старших по званию поли-цейских чинов.
– Здравствуйте, господин Бестужев, – сказал он, изучив предъявлен-ное Виктором удостоверение личности, – чем обязаны? По-моему, мы представителей посольства не вызывали.
– Да-да. Просто я проезжал мимо и обратил внимание, что тут что-то произошло. Хозяин этого заведения, как я понимаю, русский гражданин, вот я и решил поинтересоваться не нужна ли какая-либо помощь?
– Помощь ему нужна сейчас медицинская. Он сильно избит, нахо-дится без сознания, поэтому его увезла скорая в ближайший госпиталь. Что здесь произошло, сказать трудно. Скорее всего – бандитский налет. Сейф хозяина совершенно пуст. Охранникам тоже здорово досталось, их также пришлось госпитализировать. Один из них, находящийся в сознании, говорил о каких-то трех белых громилах и одной девушке, которые чего-то требовали от хозяина. Вообще все это похоже на бандитские разборки. Ви-димо, кто-то кому-то что-то был должен, ну или типа того. Разберемся. При необходимости известим посольство официально. По нашим опера-тивным данным, в город прибыла банда русскоговорящих рэкетиров. Ха-рактерно, что никого из местных они не трогают. Достается только выход-цам из России. У нас уже было несколько заявлений от ваших ограбленных граждан-туристов, которые реально приезжают за разным товаром с круп-ными суммами денег.
– Вот так дела, – сказал в ответ Виктор, – прямо Чикаго какой-то, не меньше.
– Да, с этим «русским кварталом» давно пора что-то делать, он все больше становится рассадником иностранной преступности в нашей сто-лице, – посетовал полицейский.
– Знаете, кстати, – несколько понизив голос, продолжил Бестужев, тем самым дав понять офицеру, что собирается поделиться с ним важной информацией, – я слышал, что под вывеской этой сауны работает самый настоящий бордель с русскими проститутками, которых хозяин подсажи-вает на наркотики.
– А у вас есть какие-то конкретные сведения по этому поводу? Кто, где, когда? Вы что, бывали здесь? – поинтересовался полицейский.
– Да нет, здесь внутри я никогда не был. Просто, говорю же, слышал об этом заведении много нелестного, – ответил дипломат.
– Слухи – это слухи. В ходе осмотра места происшествия никаких проституток или наркотиков обнаружено не было.
– Да-да, понимаю, – произнес Виктор, вспомнив слова Наташи о том, что у Сержа «все схвачено» и в полиции, да и в местных органах власти, чиновники которых часто пользовались интимными услугами российских «ночных бабочек». Завершая разговор, он добавил: – Что ж, не буду вам мешать. Спасибо, всего доброго!
– И вам удачного дня. А посольство, как я уже сказал, при необхо-димости мы известим официально, – ответил полицейский и направился ко входу в сауну.
Виктор сел в машину и поехал в сторону посольства. Всю дорогу его мучила мысль о том, что же могло произойти в этой проклятой сауне и ку-да делись все девушки оттуда? Ведь Наташа рассказывала, что там их мно-го. Обманывала? Да вроде нет. И какой смысл ей врать? Да и сама она куда подевалась? Где ее теперь искать?
Поколесив для «очистки совести» по улицам и переулкам «русского квартала» и не увидев никого, кто бы хоть отдаленно мог напоминать оби-тателей разгромленной сауны, дипломат выехал на проспект, ведущий в сторону российского диппредставительства. Заехав в ворота посольства, он увидел стоящего у входа в офисное здание «Брика», о чем-то беседовавше-го с кем-то из техсостава.
– Виктор Михайлович, – услышал Бестужев, запарковавший машину и уже собиравшийся идти домой, голос Бочкарева, – задержитесь еще на минуту, пожалуйста.
– Александр Федорович, мы с вами вроде бы обо всем уже перегово-рили. Моя служебная записка у вас. Больше мне добавить нечего. У меня сегодня выходной, вчера сын приехал, так что не хочется терять время на пустые разговоры, – заявил Виктор подошедшему к нему безопаснику.
– Да-да. Я в курсе. Я вас долго не задержу, – ответил тот. – Я тут по-думал, что после нашего разговора осталась какая-то недосказанность. Зная вас, как человека крайне ответственного, хотел бы рассказать вам кое-что, так сказать в доверительном плане. Надеюсь, тогда вы окончательно поймете, почему мы, а я действовал по указанию руководства посольства, поступили так, а не иначе.
Кстати, к вам, а точнее, к вашим действиям, у руководства претензий нет. В целом за исключением отдельных, я бы сказал, незначительных мо-ментов, вы действовали в строгом соответствии с имеющимися инструк-циями и, конечно, указаниями посла.
Кроме того, скажу откровенно, мне и самому где-то жаль эту опус-тившуюся девушку. Но чем мы могли ей помочь? Отправить в Россию? Это практически не реально. У посольства нет денег, чтобы депортировать росграждан, да еще платить при этом немалые штрафы за нарушение ре-жима пребывания в этой стране. Я имею в виду то, что у нее наверняка просрочена виза. Искать ее родственников на родине, чтобы выслали не-обходимую сумму? Как правило, это дело безнадежное. А где ее держать все это время? Кормить? Лечить, в конце концов? Она же без дозы навер-няка уже не может. А поэтому от нее ждать можно любого фортеля.
Скажу вам по секрету, по имеющимся у меня данным, таких, как эта девушка только в столице – сотни. А если брать по всей этой стране, то счет уже пойдет на тысячи. Причем б;льшая часть из них приехала сюда сознательно.
Я вот, к примеру, беседовал с одной такой дамой. Она русская по на-циональности, но является гражданкой одной из стран СНГ. Так вот, даже ее муж в курсе, чем она тут занимается. Представляете себе? Нонсенс ка-кой-то. Он дома занимается детьми, а она здесь торгует собой, пересылая ему заработанные деньги. Во как!!!
Нет, есть конечно и те, кого насильно сделали наркоманками и про-ститутками. Но вот вопрос, а какого лешего они ехали сюда из России? Че-го дома-то не жилось? Тяжело? Соглашусь. А кому сейчас легко? И при этом лишь единицы, ну конечно, если брать в масштабе всей нашей страны, едут за рубеж в поисках лучшей доли. Остальные-то как-то могут преодо-левать эти трудности у себя дома.
– Знаете, – перебил Бочкарева Виктор, задумчиво глядя куда-то вдаль, – у каждого своя судьба, своя жизнь и свои обстоятельства. И вряд ли мы с вами вправе судить этих людей. Ведь прав посол, на все сто прав. Наша работа здесь – помогать им, а не обличать, брезгливо отводя при этом глаза или того хуже, вообще не видеть и не замечать наших соотече-ственников с их проблемами. Разве нет?
– Слова-то правильные, – ответил дипломату «Брик», – только ничем не подкрепленные. Ни юридически, ни, главное, финансово.
– То есть, следуя вашей логике, пусть все будет, как есть? – спросил его Бестужев. – Но неужели вы не понимаете, что это неправильно? Если, как вы говорите, здесь сотни наших соотечественниц томятся на положе-нии сексуальных рабынь, и вы об этом осведомлены, почему вы не докла-дываете об этом послу, в Москву, наконец? Какие-то меры нужно же при-нимать. Ведь, согласно старой русской поговорке, под лежачий камень во-да не потечет!
– А с чего вы взяли, что я никому не докладываю? – несколько оби-женно возразил Бочкарев. – Все, кто должен быть в курсе, хорошо знают об этой проблеме!
– И всё? – усмехнулся Виктор.
– На данном этапе, по сути, да, – ответил «Брик». – И, хотя я не дол-жен вам этого говорить, однако скажу, раз уж у нас пошел такой разговор. Вы же просто многого не знаете. Нам, в частности, из Москвы рекомендо-вано более тесно взаимодействовать с местными правоохранительными органами по данным вопросам. Но сделать это очень непросто. У сутене-ров и наркобаронов налажены свои, криминальные связи в полиции. Вот, к примеру, однажды я узнал, где находится один из местных наркопритонов, в котором, кстати, столовались, так сказать, и наши граждане. Созвонился с хорошо знакомым мне полицейским чином. Тот поблагодарил за инфор-мацию и обещал принять меры. А результат? Когда полиция приехала на место, там никого не нашли! О чем это говорит? О том, что была утечка, и преступников успели предупредить. Вот вам и результат.
Победить русскую проституцию здесь можно. Но для этого нужна кропотливая и качественная оперативная работа. А этого мы здесь своими силами организовать, как вы понимаете, не можем.
На данном этапе много делается для организации всестороннего и эффективного взаимодействия между правоохранительными органами на-ших двух стран. Готовится необходимая нормативно-правовая база, прора-батываются другие важные моменты. В перспективе ожидается подписа-ние соответствующего соглашения. Вот тогда станет проще.
Хотя… На мой взгляд, если бы местные власти всерьез захотели ли-квидировать здесь русскую проституцию, да что там говорить – «русский квартал» в целом, они бы сделали это очень быстро и, как говорится, без шума и пыли. Да что мне вам объяснять, нравы национальной полиции вы и без меня хорошо знаете! Какие там к черту права человека или еще что-то подобное! У нас, пожалуй, даже в сталинские времена НКВД и ГПУ так разнузданно себя не вели…
– Знаете, Александр Федорович, – явно стремясь закончить этот раз-говор, сказал Виктор, – один мой очень хороший начальник еще в самом начале моей трудовой деятельности раскрыл мне формулу достижения ус-пеха в любом деле. Звучит она так: человек, который стремится решить ка-кую-либо задачу, ищет, невзирая на имеющиеся трудности, пути преодо-ления возникающих при этом проблем. Тот же, кто не хочет этого делать, ищет лишь убедительные оправдания того, что поставленная перед ним цель недостижима.
Спасибо вам за столь доверительный разговор. Обещаю, что он ос-танется между нами. Однако, должен сказать, что в итоге вы меня все же не переубедили. Поэтому относительно происшествия, имевшего место се-годня ночью, я останусь при своем мнении. В заключение хочу рассказать вам один МИДовский анекдот. Как раз на злобу дня, так сказать:
– Ну-ка, ну-ка! Анекдоты я люблю, – заулыбался «Брик», явно про-являя интерес к такому повороту их разговора.
– Ночь, дремлет дежурный дипломат. Вдруг звонок. Он снимает трубку. На том конце спрашивают: «Это посольство России?» «Да», – от-вечает дежурный. «Вы знаете такого третьего секретаря Сидорова?» – во-прошает трубка. «Конечно, знаю», – говорит дипломат. «Отлично! Вас бес-покоит настоятельница местного публичного дома. Ваш Сидоров учинил у нас дебош. Напившись, он избил двух наших девочек и разбил дорогой сервиз! Вы примете меры или мне звонить в полицию?» «Что вы, что вы! Не нужно полиции, сейчас я все урегулирую!»
Приехав через десять минут в нужное место, дежурный дипломат из-виняется перед настоятельницей, выкладывает залог за нанесенный ущерб, сгребает в охапку Сидорова и уезжает в посольство.
Утром сцена в кабинете посла. «Ну что, Сидоров, вас, надеюсь, ин-структировали перед отъездом в командировку о правилах поведения за рубежом?» «Да», – отвечает тот опустив голову. «Тогда, думаю, вам хватит семидесяти двух часов, чтобы убыть на Родину! Идите вон отсюда, раз-вратник!»
Проходит какое-то время, и ситуация повторяется. Вновь в посоль-ство ночью звонит настоятельница публичного дома. Только теперь дебош там устроил один из советников – руководитель ведущего в загранучреж-дении отдела. На этот раз дежурный дипломат поднимает на ноги всех его подчиненных. Те прыгают по машинам и мчатся на место происшествия. Им удается успокоить своего начальника, уладить недоразумение за счет крупной суммы в американской валюте и успешно возвратиться в посоль-ство.
Утром сцена в кабинете посла. «Ну знаете, Петр Петрович, не ожи-дал я от вас такого! Успешный высокопоставленный дипломат, а позволяе-те себе черт знает что! Ладно уж там какой-то Сидоров – молодой, не опытный, горячий… Но вы-то!!!». Советник, чувствуя себя неуютно пря-чет глаза. «Значит так! Объявляю вам, Петр Петрович, строгий выговор. И если такое еще повторится, я вынужден буду принять самые жесткие меры! Идите, и направьте избыток своей энергии на повышение результативно-сти работы вверенного вам отдела!»
И вновь, спустя какой-то период времени, звонит в посольство на-стоятельница публичного дома. Только в этот раз виновником дебоша стал не кто-нибудь, а сам посол! В посольстве паника! Весь руководящий со-став на ногах. Выстраивается кортеж. Впереди отполированный «Мерсе-дес» с номером ноль-ноль-один и триколором на специальном флагштоке. Замыкает колонну завхоз с группой рабочих, готовых за ночь отстроить, если понадобиться, новый публичный дом.
Утром сцена в кабинете посла. Сидит он за столом, обхватив голову руками, в ожидании звонка из Москвы и думает: «Что ж я наделал, старый дурак! Карьере конец. Сына, которого вот-вот должны были назначить по-слом по особым поручениям, теперь отправят в какую-нибудь заштатную страну. Внука в МГИМО не примут…» Тут раздается звонок телефона. На проводе – региональный замминистра: «Послушайте, Иван Иванович, ну вы там даете!!! Мы тут уже думали вас на пенсию проводить, а вы-то ока-зывается еще о-го-го!!! И еще как о-го-го!!! Так что давайте, работайте. Только уж, пожалуйста, без подобных фортелей!»
После этих слов «Брик» громко рассмеялся.
– Это я, Александр Федорович, о том, – серьезно продолжил Виктор, не обращая внимание на хохочущего собеседника, – в чем разница между третьим секретарем, советником и послом. А к тому, что если бы та самая наркоманка, которую я привез сегодня ночью в посольство, предоставив ей, по сути, единственно возможное убежище, была бы дочкой высокопостав-ленных родителей, не исключаю, что и кортеж могли бы выстроить, чтобы проводить ее на Родину. И деньги бы сразу нашлись, и медикаменты, и но-вый паспорт успели бы ей сварганить. Да что тут мелочиться – и от нарко-мании, если потребовалось бы, тут же, у нас в медпункте излечили бы полностью.
Голос Виктора был полон сарказма:
– Только вот подопечной моей не повезло. Рылом, так сказать, не вышла. И только поэтому ее – за борт. Извините, спешу. Удачи вам в ва-шем нелегком труде!
Закончив этот свой монолог, Виктор развернулся и пошел в сторону жилого городка, оставив помощника посла по безопасности в недоумении и даже в некотором смятении. И только одна мысль, беспрестанно навязы-ваемая внутренним голосом, продолжала сверлить мозг дипломата: «На-таша, Наташа! Где ты сейчас из-за моего безволия, моей беззубости, бедо-лага? Что с тобой? Как тебя найти, чтобы хоть как-то исправить свою ошибку? Чем искупить свою, по сути, подлость?»



























VIII

Прошло несколько месяцев. Чета Бестужевых собиралась в очеред-ной отпуск на Родину. Паковался багаж, более чем на треть состоящий из подарков и подношений. Начальству, сослуживцам, работающим ныне в Москве, сотрудникам различных, наиболее важных служб МИДа. А кроме этого – родственникам, друзьям, персоналу санатория в Пятигорске, где традиционно Бестужевы проводили большую часть своих отпусков, ну и кому-то еще, в общем всех и не перечислишь.
– Слушай, Свет, – обращаясь к супруге, спросил Виктор, – а может нам вообще все вещи запаковать? Всякое же бывает. Да и инструкция на этот счет есть соответствующая. Перед отъездом всё должно быть упако-вано. Мало ли что. Помнишь, Петренковы улетели в отпуск и не вернулись, потому что муж тяжело заболел. А Белянкины? Тоже уехали, и с концами. А ведь никто и представить себе не мог, что они не вернутся больше! Мы тогда еще потом их вещи собирали по всей квартире и везли в Москву, оформив багаж на себя. Я как-то неудобно себя чувствую, когда представ-лю, что кому-то вдруг придется копаться по шкафам в нашем нижнем бе-лье.
– А что, есть предпосылки к тому, что мы можем не вернуться? – удивленно спросила мужа Светлана?
– Мало ли, – уклончиво ответил он, – всякое может быть. К тому же, ты как-то сама жаловалась, что здесь тебе надоело. Экология ни к черту. Каждый отпуск – не отдых, а лечение. Да и Полина по Родине скучает все больше. И Денис в Москве один. Неуютно как-то. Мы же все время за него переживаем. Дня не проходит, чтобы не созванивались.
– Все это так, – сказала Света, – однако раньше ты все время говорил, что, мол, работа такая, надо потерпеть, ну и так далее. А сейчас – все с точностью до наоборот. Что-то случилось, Вить? Я чего-то не знаю? Мо-жет быть нам надо поговорить на эту тему?
– Ну извини, Светлячок, – Виктор ласково обнял жену, – извини. Ус-тал я что-то здесь очень сильно за последний год. Вот и подумал, а может ну его все, пусть катится в тартарары. А поговорить об этом подробнее? Знаешь, давай не сейчас. В отпуске будет время – поговорим обо всем и о нашем будущем тоже. А сейчас – поздно уже. Давай прикинем быстренько, сколько нам еще коробок понадобится, чтобы все вещи сложить, а я завтра куплю и привезу.
Привыкшая не задавать мужу лишних вопросов с учетом специфики его работы, Светлана быстро подсчитала примерное количество тары, не-обходимой для упаковки вещей, остающихся на время отпуска в посоль-ской квартире. После этого она подошла к окну, возле которого молча сто-ял Виктор. В это уже позднее вечернее время одна из центральных улиц города, которая хорошо просматривалась с двенадцатого этажа бестужев-ской квартиры, была залита огнями рекламы и наполнена шумом большого количества автомобилей.
– Знаешь, дорогой, за что я больше всего тебя люблю? – поинтересо-валась она у мужа и, не дожидаясь его ответа, произнесла, – за то, что ты всегда и везде делал исключительно правильный выбор. Иногда даже жут-ковато становится – уж не шаманом ли ты был в прошлой жизни?
Виктор, нежно приобняв ее, внимательно, скорее даже пристально, посмотрел супруге в глаза.
– А вот я тебя больше всего люблю за то, что ты всегда меня пони-маешь правильно, – сказал он Светлане, после чего крепко прижал ее к се-бе и прошептал в ушко: – Все будет хорошо.
– Я знаю, – тоже шепотом ответила она…
Москва встретила Бестужевых хорошей для середины осени солнеч-ной погодой, радостным настроением родных и близких, ну и, конечно, благостным уютом собственного дома. И хотя хозяйничал здесь теперь один Денис, повсюду был образцовый порядок.
На следующий день Виктор проснулся задолго до времени, установ-ленного им на будильнике. Шесть часовых поясов, которые они преодоле-ли вчера, пролетев самолетом с востока на запад несколько тысяч кило-метров, давали себя знать. Было еще совсем рано. Однако Виктор заметил, что Светлана, привыкшая вставать как минимум на полчаса раньше мужа, тоже не спит.
– У тебя сегодня трудный день? – спросила она, интуитивно почув-ствовав, что ее супруг проснулся.
– Скорее всего да, – ответил он, – ну да жизнь покажет.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – поинтересовалась Света через какое-то время.
– Пока нет, – как-то задумчиво произнес Виктор.
Причем сказано это было так, что его жена сразу четко поняла, что разговаривать сейчас он ни с кем не хочет и не будет. И поэтому, встав с постели, она пошла на кухню, чтобы приготовить ему первый в этом от-пуске московский завтрак.
Сам же Бестужев, спустя несколько минут, отправился в ванную. Облокотившись руками на большую белую раковину, он поднял взгляд на огромное зеркало, занимавшее почти две трети стены. Увидев в нем свое отражение, он традиционно пристально, как делал каждое утро, всмотрел-ся в собственные глаза. Однако в них он увидел совсем не то, что ожидал. Из зеркала на него смотрели набухшие от слез глаза Наташи. Это был тот самый, умоляющий не бросать её, взгляд девушки. И её голос. Он отчетли-во услышал внутри себя ее голос: «Не бросай меня!.. Пожалуйста!.. Не бросай!.. Не надо!»
От этой душераздирающей мольбы Виктору стало не по себе. Он медленно опустился на стоявший в ванной комнате кожаный пуфик и за-крыл лицо руками. Нет, он не первый раз наблюдал это неприятное для не-го душераздирающее вид;ние. Они бывали и раньше, но в последнее время посещали его все чаще и чаще. Случалось, что умаляющие глаза девушки он видел даже в зеркале заднего вида своей машины, из-за чего приходи-лось останавливаться посреди дороги на некоторое время, чтобы успоко-иться и прийти в себя.
«Что это? – каждый раз думал Бестужев. – Наказание свыше, которое я должен нести до конца жизни за то, что бросил человека в беде? Или На-таши уже нет в живых, и ее душа откуда-то с небес так мстит мне?»
– Витя, тебе плохо? – услышал он испуганный голос супруги, во-шедшей в ванную и почуявшей неладное.
– Да нет, все нормально, – каким-то очень уставшим полушепотом, явно говорившем о его сложном душевном состоянии, ответил дипломат.
– Может быть, тебе сегодня не ходить на работу? Давай, я позвоню, скажу, что ты заболел. Отлежишься, отдохнешь. Ничего же не случится от того, что ты придешь туда завтра или послезавтра. Все и всё поймут пра-вильно.
– Не стоит, Светлячок! – уже более бодро произнес Виктор. – Каж-дый должен нести свой крест, как бы тяжёл он не был. Так что все в по-рядке. Сейчас умоюсь, соберусь и окончательно приду в себя. Не будем ничего отменять.
Светлана несколько недоверчиво посмотрела на мужа, но после того, как он встал с пуфика, взяв с полочки гель для бритья, она все же вышла из ванной и вернулась на кухню…
Плотно позавтракав, Виктор одел свой парадный черный костюм с новым модным галстуком бордовой расцветки, купленным им в магазине дьюти фри. Найдя свое отражение в зеркале вполне достойным для пред-ставления начальству в МИДе, Бестужев брызнул на себя несколько капель своего любимого одеколона «Эгоист Платинум». После этого, поцеловав супругу и пожелав ей удачного дня, направился к выходу.
– Ты не очень рано едешь? – поинтересовалась она.
– Да нет. Хочу пройтись пешочком до метро. Воздухом подышать. Ты же знаешь, как я люблю утренний московский воздух и как мне его не хватает за рубежом, – ответил Виктор.
– Позвонишь? – дежурно поинтересовалась Света. – И постарайся не задерживаться. Помни – ты в отпуске, а значит отдых в приоритете.
– Конечно-конечно, – тоже скорее дежурно сказал Бестужев и напра-вился к лифту…
Он всегда испытывал некое чувство легкого трепета, открывая мощ-ную дверь входа в высотное здание МИДа на Смоленской-Сенной, осо-бенно, когда долгое время не пользовался ей, находясь за рубежом. «Что и говорить, умели в советский период строить здания важных государствен-ных учреждений, – подумал Виктор, входя в мраморный холл первого эта-жа. – Работающие здесь, в этом сочетании архитектурной строгости и мо-нументализма, не могут не гордиться самим только фактом того, что у них есть постоянный пропуск сюда. Ну, а гости? Они наверняка будут чувство-вать себя здесь несколько стеснительно-испуганно и даже в какой-то мере подавленно. Что, наверное, и требуется от сторонних посетителей мини-стерства, особенно иностранных».
В родном департаменте Бестужева встретили весьма приветливо. Раздав коллегам привезенные для них в соответствии с «табелем о рангах» сувениры, он поделился с ними последними новостями «оттуда». За тра-диционным чаем в теплой компании коллег Виктор выслушал рассказ о нововведениях в ведомстве, новых назначениях и откомандированных в дальние страны сослуживцах. «Все как всегда, принципиально ничего не изменилось», – сделал он вывод для себя и, поблагодарив присутствующих за гостеприимство, отправился на аудиенцию к профильному заведующе-му отделом, который, собственно, и являлся в данный момент его непо-средственным начальником.
Войдя в кабинет к своему старому знакомому Алексею Соломанову, с которым они несколько лет вместе учились в дипакадемии и, можно ска-зать, дружили семьями, Виктор вполне официально представился. Это вы-звало смех со стороны его друга-начальника, тут же заключившего Бесту-жева в свои объятья.
– Что-то ты похудел, Витюша, – сказал он. – Ну да не беда, это дело поправимое. Путевки свои в твой любимый Пятигорск можешь забрать в канцелярии. Все готово. Так что, давай, докладывай, как там и что.
– Можно подумать, что ты мой отчет за год работы не читал, – отве-тил на это Виктор. – Лучше расскажи о том, какие тут у вас тенденции. Че-го ждать от встречи с начальством?
– Ну-ну, ты не скромничай! Сам же знаешь, на каком ты здесь счету! Поэтому тебя все облобызают и наобещают светлых перспектив. К госна-граде хотят представить ко дню дипломатического работника . Так что ты на коне, как говорится. Директор департамента примет нас с тобой через час, ну, а потом – решай все отпускные вопросы. Вечерком, часиков в пять зайдешь, посидим втроем с моим замом, да ты его знаешь – это Вася Гусев. Выпьем, так сказать, по рюмке чая.
– Ладно, посмотрим, что получится, – уклончиво ответил Виктор.
Потратив выделенный ему Алексеем час на короткие, но оттого не менее приятные, а где-то и даже радостные встречи со своими старыми знакомыми коллегами, работавшими в настоящее время в Москве, Бесту-жев минут за пять до обозначенного времени вошел в приемную директора департамента. Уже находившийся там Соломанов картинно-придирчиво осмотрел отпускника и с определенным шутливым пафосом вынес вердикт:
– Что ж, вид у тебя для представления начальству вполне достойный. Присядь. Через пару минут нас позовут.
Однако Виктор даже не успел «прицелиться» к одному из стоящих в приемной мягких стульев, как начальственный голос из селектора, стояв-шего на столе у секретарши, произнес:
– Юля, там у тебя должен быть Соломанов. Пусть зайдет.
Алексей, поднявшись с мягкого кожаного дивана, подошел к двери и, повернувшись к Виктору, сказал:
– Так, давай, на старт. Отчет твой он уже читал, поэтому долго му-рыжить тебя в приемной не будет.
Оставшись один на один с секретаршей, дипломат внимательно ос-мотрел ее. «Совсем еще девочка. Видимо только-только ведомственный колледж окончила и сразу в кресло секретарши.
Два варианта. Либо директор ее где-то там и срисовал исключитель-но под себя. Либо кто-то ей очень хорошую протекцию устроил. А что, ес-ли придется ко двору, будет ездить за своим начальником повсюду. Мир-то уж точно посмотрит.
А там, глядишь, и замуж за него выйдет. Дело обыденное. Наш-то босс человек весьма любвеобильный, да и в свои шестьдесят выглядит вполне достойно. Прямо-таки Джордж Клуни, да и только. Только вот не-сколько «пообъемнее» будет. Однако, далеко не каждая из женщин перед таким устоит, не говоря уже об этой девочке.
Причем наличие у него семьи по нынешним временам – не проблема. Дело-то житейское. Парткомы, которые блюли нравственность коммуни-стов, давно отменили. Да и женат он уже третьим браком. И нынешняя его супруга младше него на двадцать с лишним лет.
А новая секретарша – девочка супер, ничего не скажешь! Вкус у на-шего Клуни что надо!»
Юля, подняв глаза и словно прочитав мысли Виктора, покрылась стеснительным румянцем. «Видимо недавно работает, – подумал он, – еще не успела набраться секретарского хамства, свойственного для представи-тельниц этой профессии».
– Ой, а вы, наверное, тот самый Виктор Бестужев, который прилетел в отпуск? Николай Сергеевич упоминал вас сегодня, когда утром уточнял свой график. О вас так много говорят в последнее время! Наверное к по-вышению! – последние слова были произнесены Юлей с заигрывающим восхищением.
– Думаю, все врут, – достаточно холодно, чтобы раз и навсегда «по-хоронить» любые виды на него молоденькой секретарши, ответил дипло-мат. – А это вам, традиционные небольшие презенты оттуда.
Виктор достал из красивого подарочного пакета, в котором лежали сувениры для директора департамента, небольшую пудреницу, инкрусти-рованную восточным орнаментом, и положил перед Юлей.
– Какая красота, – искренне восхитилась она, – спасибо вам огром-ное!
Но тут только-только завязавшийся диалог прервал голос директора, внезапно громко зазвучавший из селектора:
– Юля, давай, зови Бестужева, а то он там тебе, наверное, уже глазки строит.
– А проницательный у нас начальник, Юля, не правда ли? – улыб-нувшись, произнес Виктор и скрылся за дверью кабинета директора депар-тамента…
Николая Сергеевича Кузнецова, занимавшего пост руководителя од-ного из важных департаментов МИДа уже около двух лет, Бестужев знал достаточно давно. В свое время он совсем еще молодым пареньком начи-нал работать в посольстве под непосредственным руководством этого не-заурядного человека, у которого в итоге многому научился.
Об интуиции и хватке Кузнецова, его умении вести сложные по ха-рактеру переговоры, достигая при этом необходимых результатов, ходили легенды. Без преувеличения можно было сказать, что один только сово-купный экономический эффект от работы этого ныне высокопоставленно-го дипломата для нашей страны исчислялся десятками миллиардов долла-ров. Его способность находить взаимовыгодные компромиссы предопре-делила заключение десятков выгодных для России договоров, соглашений и контрактов с иностранными партнерами. Кроме того, на этом фоне за-метно улучшилась внешне- и военно-политическая обстановка на наших дальневосточных рубежах. Настороженное, а иногда и прямо враждебное отношение к СССР со стороны целого ряда государств на Востоке, харак-терное для периода «холодной войны», сменилось на их высокую заинте-ресованность в развитии всесторонних и многоуровневых контактов с но-вой Россией.
Однако, несмотря на все вышеперечисленные заслуги, директор был весьма демократичен в общении со своими подчиненными. Зная Виктора достаточно давно, Кузнецов встал из-за стола и встретил одного из своих любимчиков-учеников посреди кабинета, заключив его в свои объятия.
– Здравствуй, здравствуй, Витюша! С приездом! Рад тебя видеть! Что-то ты похудал! – на фоне тучного Кузнецова стройный Бестужев дей-ствительно выглядел «истощавшим». – Давай, проходи, садись!
В силу того, что даже при всей лояльности начальника к своим со-трудникам такого теплого приема удостаивались далеко не все работники департамента, на лице сидящего за длинным столом для совещаний Соло-манова отразилась ревностная зависть.
Вручив директору небольшие сувениры, радушно принятые им, Вик-тор сел за стол напротив завотделом. Кузнецов устроился в торце так, что-бы ему удобно было беседовать с прибывшими к нему дипломатами.
Беседа, собственно, была не очень долгой. Директор, еще раз взгля-нув на подготовленные ему Соломановом документы, касающиеся работы Виктора, оценив ее весьма высоко. Детально поинтересовался ходом реа-лизации некоторых наиболее важных проектов, одобрив при этом ряд ини-циатив, предпринятых посольством и лично Бестужевым.
Затем разговор принял более непринужденный характер. Николай Сергеевич активно и даже несколько ностальгически интересовался жиз-нью дипгородка, в котором сам провел немало лет. Затем попросил Викто-ра дать характеристику нескольким молодым дипломатам, не так давно прибывшим на работу в посольство, с точки зрения их перспективности. Бестужев отметил про себя, что подобные вопросы явно обозначали высо-кую степень доверия к нему и однозначно могли свидетельствовать о воз-можности его скорого повышения.
Заканчивая прием отпускника, Кузнецов традиционно пожелал ему хорошего отдыха и скорее дежурно, чем с каким-либо реальным смыслом поинтересовался, нет ли у него каких-либо вопросов.
– Есть одна проблема, Николай Сергеевич, и требует она вашего ре-шения, – неожиданно как для директора департамента, так и для Солома-нова ответил Виктор и положил на стол исписанный наполовину стандарт-ный лист бумаги.
– Давай, давай, что там у тебя, – ответил Кузнецов, в голосе которого явно прослеживалась готовность помочь дипломату с его «челобитной».
– Заявление об увольнении, – достаточно спокойно, без видимого волнения, часто присутствующего в подобных случаях, произнес Бестужев.
– Что-что!? – оторвав взгляд от переданной ему бумаги и направив его на Соломанова, спросил директор достаточно жестким голосом.
Завотделом, на лице которого было написано полное незнание сути и причин произошедшего, съежился, покрепче вжавшись в стул. Демокра-тия-демократией, но все очень хорошо знали, что Кузнецов терпеть не мог каких-либо сюрпризов от своих подопечных, и уж тем более заранее не из-вестных их непосредственным начальникам.
– Ты в своем уме? – где-то несколько растерянно спросил директор, – да у нас на тебя грандиозные планы! Что там у тебя случилось? Ну давай, выкладывай!
– Вы простите меня, пожалуйста, Николай Сергеевич, если я спутал какие-то ваши планы, – ответил Виктор, – Я прекрасно понимаю, что по-добные дела вот так не делаются. Но очень прошу войти в мое положение. Так уж вот получается, что в силу ряда обстоятельств личного плана я больше не смогу работать на государственной службе. И, как мне кажется, лучше честно сказать это здесь и сейчас, чем всем потом морочить голо-ву…
– Витя!!! Что ты несешь? Какие там еще личные обстоятельства? Ты вообще в своем уме? Рассказывай, давай, что там еще у тебя произошло! – требовательно и даже несколько возмущенно воскликнул Кузнецов.
– Уважаемый Николай Сергеевич, наверное, такие обстоятельства и называются личными из-за того, что они не предполагают какой-либо пуб-личности, – спокойно и даже с налетом некоторой официальности возразил Бестужев.
– Так, Соломанов, – строго сказал директор, обращаясь к завотделом, – забирай его и идите разбирайтесь, что там случилось. Ни о каком его увольнении я и слышать не желаю. Все!
– Николай Сергеевич, дорогой вы мой, – произнес Виктор, в заклю-чение своей беседы с Кузнецовым, уже встав со стула, – вы уж еще раз простите, что так все получилось. Правда, это не какой-то сиюминутный демарш. Вы же прекрасно меня знаете. Это решение мной выстрадано и тысячу раз обдумано. Оно окончательное, и я его не изменю. Так что по-жалуйста, не надо меня «прессовать». Результата не будет. Я отработал здесь честно, и, надеюсь, достаточно эффективно, много лет. Никогда ни-кого не подводил. Мне очень бы хотелось покинуть МИД с добрыми вос-поминаниями прежде всего о тех людях с которыми пришлось все это вре-мя трудиться в замечательных коллективах. Поэтому очень вас прошу, чисто по-человечески, не делайте из моего ухода трагедию. Незаменимых людей нет, это я точно знаю. Ведь даже вы, без преувеличения человек-легенда, когда уезжали из посольства сюда на руководящую работу, мно-гие тоже думали, что «поднятый вами флаг» некому будет «подхватить». Но на практике-то жизнь не остановилась! Наоборот, пришли новые люди со своими прекрасными идеями. И они достойно продолжают начатое ва-ми дело. Разве не так? В силу этого, хотелось бы расстаться с вами и с моими коллегами не как с врагами, а чтобы как я о вас, так и вы обо мне сохранили все же хорошую память. Честь имею!
В ответ на это Кузнецов даже не поднял головы, демонстративно ут-кнувшись в разложенные на рабочем столе документы, сердито пробурчав:
– Все. Идите с глаз долой. Расстроили вы меня, чего я никак не ожи-дал от встречи с тобой, Виктор.
Бестужев вместе с Соломановым вышли из кабинета в приемную.
– Так, Витя, пойдем-ка ко мне в кабинет. Тут без бутылки точно не разберемся.
Юля проводила их удивленным взглядом.
– Ну ты, Витюша, и выкинул фортель. Мне теперь Сергеич долго это припоминать будет. Ты б хоть предупредил, что ли! – с определенной сте-пенью возмущения в голосе говорил Алексей, выставляя на чайный столик коньячные фужеры, нехитрую закуску и привезенную Бестужевым ему в подарок пузатую бутылку «Корвуазье-Наполеона».
– Да ничего. Так даже лучше. Ты неприятность эту точно пережи-вешь, так как здесь совершенно ни при чем, а Кузнецов подуется-подуется, а заявление все равно подпишет, никуда не денется. Тем более, ты ему до-ложишь, что со мной беседовал, все, дескать, бесполезно. Скажешь, мол, уперся, что уходит и все тут, – ответил ему Виктор.
– Ты бы хоть рассказал, из-за чего весь сыр-бор, – уже спокойно по-интересовался Соломанов.
– Да не из-за чего. Надоело просто все до тошноты, Леша. Жить во вранье сплошном надоело. Ну, давай, за встречу что ли, – предложил Бес-тужев и поднял наполненный однокашником бокал.
– Это ты что имеешь в виду? – поинтересовался Соломанов после того, как пригубил бокал и взял с тарелки несколько фисташек.
– Да то и имею, что сказал. Говорим одно, думаем другое, а делаем третье, – продолжил Бестужев, – заврались полностью, погрязли в этом дерьме из вранья по уши. Ладно еще, когда на переговорах с иностранны-ми контрпартнерами иногда блефуем. Так ведь интересы страны на кону! Тут уж не грех, как говориться, и приукрасить некоторые вещи, как в лю-бой рекламе делают. Но ведь мы же и друг другу врем! Получаем от на-чальства одни указания, красивые такие, прям хоть в передовицу цен-тральной газеты или в телевизор, и на всю страну продемонстрировать! Вот, дескать, какие мы правильные! А когда на исполнительском уровне начинаем их выполнять, то, выясняется, что делать-то надо было все со-всем по-другому. Дифференцировать, так сказать, подходы. А виноватыми потом мы же, соответственно, и получаемся. Дескать, не так все поняли. Это еще по молодости может «прокатить». Но сейчас-то, когда уже опыт жизненный какой-никакой накоплен, совершенно четко понимаешь, что тебя просто систематически подставляют и используют! Начальство при этом в кусты, оставаясь формально вроде бы не запятнанным, а ты зачас-тую выглядишь полным идиотом. И это еще хорошо, если идиотом, а не подлецом!
– Ты че, Вить, прозрел, что ли? – перебил его удивленный словами однокашника Соломанов, – открыл, называется, Америку! Да так отродясь весь мир живет. Правила игры в нем такие. А раньше-то ты что, этого не замечал, что ли? Ведь жил же до последнего времени по этим самым пра-вилам, и ничего. И карьеру строил, и семью. А сейчас что случилось? Очки, что ли, розовые снял? Прямо-таки ангел безгрешный! Смотрите-ка на него! Идеалистом что ли стал или решил от нас, беспринципных, как ты теперь считаешь, к принципиальным податься? Только вот где они? Ты их живьем когда-нибудь видел? В советских фильмах разве что! Есть же устоявшиеся системные жизненные принципы – «не плюй в колодец», «прав тот, у кого больше прав», ну и так далее! Да ты их лучше меня знаешь! Они и в досо-ветский, и в советский, и в постсоветский период актуальными были. И в постпостсоветский будут! И все нормальные люди ими руководствуются. И ты, и я, и родители наши, и начальники. А кто по другому живет, как го-ворится, «одних уж нет, а те далече». Ты что, мир теперь решил перевер-нуть с ног на голову, что ли? Так актсись, батенька. Не ты первый. И до тебя таких много было. И что в итоге? Сломали они себе хребты, судьбу и все остальное. Да не только себе – родным своим и близким тоже. Ты та-ким путем решил идти? Мой тебе совет – не дури!
– Да, ты прав, конечно, – ответил Виктор. – Как очень метко выска-зался один человек, живем мы, в частности, в нашей стране не по законам, а по понятиям. А понятия – они же не писаны. Сегодня они такие, завтра другие. Надо только вовремя почуять тот самый ветер понятийных пере-мен. Кто раньше почуял, тот и на коне! Здорово, правда! В итоге те, кто «в струю попали», станут эдакими пушкинскими N.N. – все так сказать при всем. И лицо, и одежда, и мысли. Вот только с душой, с совестью как по-ступать? Рот ей заткнуть, чтобы не кричала? Или как? Просто наплевать на нее. Хотя для таких, с развитой «чуйкой», это, наверное, уже значения не имеет.
– Что еще за пушкинский N.N.? – перебил Виктора Соломанов?
– Ты что, Лёш? Классику забыл, что ли? «Евгений Онегин», глава восьмая, – ответил Бестужев и процитировал по памяти, –
«Блажен, кто смолоду был молод,
Блажен, кто вовремя созрел,
Кто постепенно жизни холод
С летами вытерпеть умел;
Кто странным снам не предавался,
Кто черни светской не чуждался,
Кто в двадцать лет был франт иль хват,
А в тридцать выгодно женат;
Кто в пятьдесят освободился
От частных и других долгов,
Кто славы, денег и чинов
Спокойно в очередь добился,
О ком твердили целый век:
N.N. прекрасный человек».
– А ты считаешь, что это плохо? – спросил Алексей.
– Как тебе сказать? – несколько задумчиво ответил Виктор. – Если такой N.N. в своей жизни никому не напакостил, наверное, флаг ему в руки. Я много таких видел. Да и ты, наверняка, тоже. Да что далеко ходить? Та-ких у нас в МИДе как минимум две трети, если не больше. Все у них пра-вильно, все по инструкциям. Только вот жизнь, к сожалению, исключи-тельно инструкциями не определяется. Она не черно-белая, как инструк-ции эти ее описывают, а, говоря компьютерным языком, в ней еще есть двести пятьдесят шесть оттенков серого. И именно это определяет еще од-но жизненное измерение, на мой взгляд, главное. Я бы назвал его измере-нием совести. А оно, Лёша, у всех разное. Это от воспитания зависит. Ко-му-то оно, это воспитание, с детства закладывает определенные «красные линии», которые человек в своих поступках не должен переступать ни при каких обстоятельствах. Тебе же наверняка в детстве родители читали «Что такое хорошо и что такое плохо» Маяковского. Там, где «Кроха сын к отцу пришел, и спросила кроха…» Ведь в этом стихотворении все четко пропи-сано, что по жизни можно, а что нельзя. И ведь большинство людей еще с самого маленького возраста, с детства, благодаря этим стихам, выстраива-ет в своем сознании те самые «красные линии». А вот что потом? Ведь не-редко они, эти линии, вступают в противоречие с теми самыми понятиями, по которым мы должны жить и действовать. И что тогда делать? А вот тут-то все и становится ясно, кто человек с большой буквы, а кто – эдакий N.N., у которого «апофигей» наступает, когда он «чуйкой» своей чует, что надо переступать ту самую «красную линию», в противном случае – ни славы, ни денег, ни чинов, ни наград. И то, что при этом он становится сволочью, трусом и подлецом, а иногда даже и предателем, его если и волнует, то не сильно. А точнее – не настолько сильно, чтобы поступить наоборот. Все подобные случаи он оправдывает перед самим собой самыми разными способами – нежеланием обрушить собственную карьеру, недополучить какие-то жизненные блага, навредить светлому будущему своих родствен-ников, своей семьи, ну и так далее.
– Слушай, Вить, и давно это у тебя? – прервал монолог Бестужева Соломанов. – Чё-то ты залез в дебри какие-то. Совесть человеческая и все такое. Все ведь мы живем в обществе, в государстве. Работаем, кстати, ра-ди его блага, получая при этом от него зарплату. Совершенно не плохую, заметь, зарплату. И это общество, государство установило свои законы, правила, рамки нашей деятельности. Не вылезай за них и все будет тип-топ…
– Да, ты прав, – ответил Виктор. – Законы у нас написаны. И они в большинстве своем правильные. Только вот вооруженная ими каста власть имущих людей, декларируя всеобщее законодательное равенство, приме-няет те самые законы избирательно, дифференцированно, на свое, так ска-зать, усмотрение. Причем в этом случае как раз и действуют неписанные правила, или по-другому – понятия, которые циркулируют внутри той са-мой касты. В их основу положен целый ряд совсем других принципов, та-ких как «ты мне, я тебе», «не плюй против ветра», «телефонное право» и многое другое. А что при этом делать другим людям? К примеру, подчи-ненным этих власть имущих, вынужденных на практике действовать по их понятиям? Особенно тогда, когда совесть этих людей подсказывает им: то, что они должны будут сделать, находится за пределами той самой «крас-ной черты»?
– Ну, знаешь! – несколько раздраженно заявил Алексей. – Ответст-венность за принятые решения несет начальник, отдавший то или иное распоряжение. И пусть он думает, правильно он действовал или нет. По этому поводу у него голова должна болеть. А если мы будем раздумывать, правильно ли то или иное его решение, справедливое оно или нет, знаешь какой вселенский бардак начнется? Мы же с тобой живем и служим госу-дарству, находясь, так сказать, в определенной системе координат. И если она тебя не устраивает – тогда уходи. Только вот куда пойдешь и что де-лать будешь? На Марс улетишь, что ли, и создашь там свои оси «иксов» и «игреков», которые будут соответствовать твоим моральным нормам и принципам? Тебе же все равно придется жить в государстве, взаимодейст-вовать с ним, то есть по-прежнему находится в той же самой, прежней сет-ке, так сказать, «параллелей» и «меридианов». Да, не могу с тобой не со-гласиться, что мир не совершенен! Но ведь своим уходом с госслужбы ты его не изменишь! Тут как раз тот самый случай, когда, говоря образно, «отряд не заметит потери бойца». И все. А ты? Что будет с тобой, со Свет-ланой, с детьми? Ты уверен в том, что им, да-да, именно им, будет лучше от твоего решения, основанного на каком-то эфемерном идеализме? Об этом ты думал? Легко быть холостым, бездетным праведником. А вот об-ремененному семьей… Или ты всех их намерен подчинить своей утопии?
– Вот и ты туда же, в отряд N.N., – с определенной горечью в голосе констатировал Виктор. – Видимо, не понял ты меня, Лёша. А знаешь поче-му?
– Ну-ка, ну-ка! И почему же это я такой непонятливый? – явно съер-ничал Соломанов.
– Да потому что жизнь пока еще, видимо, не загоняла тебя в те са-мые условия морального выбора. И, слава Богу, не ставила перед той са-мой «красной чертой». Вот когда постоишь перед ней, а, не дай Бог, пере-сечешь вопреки своей собственной совести, когда по утрам будешь избе-гать своего собственного взгляда в зеркале, вот тогда, может быть, мы и вернемся к этому разговору и побеседуем на равных, – достаточно жестко ответил Бестужев, а затем примирительно продолжил. – Ты ведь знаешь, как я люблю военные мемуары?
– Знаю, конечно, – тоже уже в дружеском тоне подтвердил Алексей.
– Так вот, у одного из наших военачальников времен Великой Оте-чественной я прочитал очень интересную деталь о маршале Мерецкове. Надеюсь, тебе не надо объяснять, кто это? – поинтересовался Бестужев.
– Не издевайся, знайка, нет, конечно, не надо.
– Так вот, на фронт он попал из тюрьмы, куда был заключен по об-винению в антисоветской деятельности, шпионаже и других смертных гре-хах. Не выдержав пыток Мерецков оговорил себя и других людей. Однако Сталин, когда понял, что без военных профессионалов, которых он массо-во сажал и расстреливал перед войной, победу одержать будет очень труд-но, часть из них, оставшихся к тому времени в живых, выпустил. Восста-новил в званиях и вернул награды. Но при этом приставил к ним верных комиссаров. Так вот, даже став в конце 1941 года командующим войсками фронта, Мерецков всегда ходил по траншеям, даже в самых опасных, про-стреливаемых местах, не пряча головы за бруствер. Однажды, следовав-ший за ним по пятам, согнувшийся в три погибели, комиссар сказал: «Ки-рилл Афанасьевич, пригнитесь, ведь убить могут!» На это Мерецков, оста-новившись, и по-прежнему стоя во весь рост, спросил своего спутника: «Слушай, а тебе когда-нибудь на голову ссали?» Опешивший комиссар, испуганно посмотрев снизу вверх на командующего, ответил отрицательно. «А вот мне ссали! И после этого меня напугать уже чем-нибудь сложно, тем более смертью!», – сказал будущий легендарный маршал, повернулся и пошел дальше.
Это я тебе, Лёша, рассказал для того, чтобы ты понял, как ведут себя честные и в высшей степени порядочные люди, переступившие под давле-нием обстоятельств ту самую «красную черту», сделав тем самым свою дальнейшую жизнь невыносимой. Только вот в то время Мерецков не мог зайти к товарищу Сталину и сказать: «Вы извините, меня, Иосиф Висса-рионович, ухожу я с госслужбы», как это сделал твой покорный слуга в ка-бинете Кузнецова. Война была, и надо было Родину защищать. Вот поэто-му и искал командующий, обремененный давлением собственной совести, другой, весьма кстати, достойный выход из положения. Только вот Бог его хранил. Назло врагу и на радость нам, наверное.
– Эко ты хватанул, батенька! – ответил Соломанов. – А ничего, что ты себя в один ряд с легендарным маршалом поставил? Тебя что, тоже в застенках держали и склоняли к измене собственной совести?
– Нет, конечно! Только вот, как мне кажется, порядочные люди, со-вершившие под давлением обстоятельств подлость, переступив ту самую «красную черту», которую пересекать никак было нельзя, испытывают одинаковые чувства. И это никак не зависит от того, маршалы они или ря-довые.
– Знаешь, ты все ходишь вокруг да около, – перебил Бестужева Алексей, – про совесть, говоришь, про «линии красные». Ты толком рас-скажи, что там у тебя случилось то?
– Да нет, Лёш, ты уж извини, но не стану я тебе ничего рассказывать, – сказал Виктор. – Сам тон, да и содержание нашей беседы – все говорит за то, что не понять тебе моих мотивов. И не потому, что ты непонятливый такой, нет! Просто ты к своему счастью никогда не переходил тот самый Рубикон. И очень тебе желаю, чтобы никогда и не пересек. Хотя…может быть, у всех людей эти линии разные? А посему хочу напомнить тебе одно из блестящих высказываний великого мудреца Конфуция: «В дела другого не вникай, когда не на его ты месте».
– Ладно, не хочешь говорить, не говори, дело твое, – с некоторой обидой в голосе ответил Соломанов. Только вот уйдешь ты с госслужбы и что делать-то будешь? Двор мести пойдешь или газетами торговать?
– Зря ты ёрничаешь, Алексей. Знаешь же прекрасно, что с нашим об-разованием и опытом, а тем более в условиях стремительного развития от-ношений России с известной тебе страной на Востоке, хорошую работу найти будет несложно.
– Ну-ну, – с ухмылкой в голосе произнес завотделом, – удачи!
– Ладно, Лёша, спасибо тебе за угощение и за беседу, – завершая раз-говор, поднявшись из удобного мягкого кресла, сказал Бестужев. – Пойду я, наверное. Надо еще в ВФД  зайти. Сдать расчет-аттестат, да билеты. Обратно-то уже не полечу. Давай, привет семье!
– Давай, иди, – ответил ему Соломанов, однако спохватившись, до-бавил, – да, слушай, мы же с супругой хотели вас в гости пригласить к себе домой в ближайшие выходные. Посидеть, так сказать, по-человечески, без суеты, поговорить. Вы как?
– Спасибо, конечно! Только стоит ли теперь? – спросил Виктор. – Ты же знаешь, как у нас относятся к отщепенцам? Мне ведь теперь такой яр-лык здесь припаяют? А если узнают, что ты со мной общаешься, да еще в неформальной обстановке, по головке-то явно не погладят. А у тебя карье-ра на взлете. Не боишься навредить?
– Да уж, Витя, натворил ты делов, – задумчиво сказал Алексей. – То, что тебя изгоем сделают и здороваться перестанут – и к бабке не ходи. Но это еще полбеды. Тебя же теперь ни в одно госучреждение не возьмут. Даже если передумаешь, и помыкавшись, захочешь спустя какое-то время устроиться куда-нибудь в приличное место. Уж наши кадровые органы, а особенно надзорные инстанции, постараются. Они это умеют и даже любят. А главное – границу тебе закроют. Это точно. Минимум лет пять будешь невыездным.
Слушая своего коллегу, Бестужев обратил внимание на то, что, гово-ря все это, Алексей явно прячет глаза, стараясь не встречаться с Виктором взглядом. «Быстро ты меня в изгои-то сам записал, – подумал он. – Видать, чуйка твоя исправно работает».
– Знаю я все, – сказал Виктор вслух. – Наверное, это и есть часть тех самых понятий, по которым мы живем. Из серии «кто не с нами – тот про-тив нас». Обидно все же, знаешь ли. Столько лет плечом к плечу труди-лись ради общего дела, а вот стоило только сделать шаг в сторону, и все. Становишься врагом, или в лучшем случае – пустым местом. И заметь, не какой-то незаконный шаг, а совсем наоборот, поступил честно, сказав, что по личным обстоятельствам больше работать не смогу.
«Хотя как знать, – добавил он уже про себя. – Ведь то, что я совер-шил, на языке уголовного права можно трактовать, как «оставление чело-века в опасности». А это уже статья. Такие вот, брат, дела».
– Ладно, бывай. Увидимся еще. Обходной-то приду к тебе подписы-вать, – сказал Бестужев и вышел за дверь.
Соломанов молча проводил его потупленным взглядом, даже не встав при этом со стула, не говоря уже о том, чтобы пожать своему одно-кашнику и коллеге руку на прощание…
Выйдя из мидовской высотки, Виктор решил пройтись до ВФД пеш-ком. Идти было сравнительно недалеко, да и кратчайший путь проходил по Арбату, в который Бестужев был влюблен с детства.
Несмотря на середину осени, погода в Москве стояла хорошая, впол-не располагавшая к пешей прогулке по старинной улице столицы. Не было уже того наплыва туристов, ради которых на Арбате играли уличные му-зыканты, и рисовали свои портреты художники. В общем, обстановка была умиротворяюще спокойной, без излишней суеты, настраивающей на серь-езные размышления. «Как же здесь здорово, – подумал Виктор, – особенно после того людского уличного сумасшествия, в котором пришлось так долго прожить за границей».
Идя по Арбату в сторону одноименной площади, он с удовольствием улыбался встречным прохожим с европейскими, а не как ему было более привычно – азиатскими – лицами. «Только бы не начать по привычке со всеми ними здороваться, как это принято в посольском городке, а то еще примут за идиота», – подумал Бестужев. Чтобы оградить себя от такой возможности, он полностью погрузился в собственные мысли.
«Ну что, все я правильно сделал?» – спросил Виктор у своего внут-реннего голоса.
Дипломат любил пообщаться со своим вторым «Я». Находящееся где-то там, внутри него, оно часто выступало главным оппонентом Бесту-жева. Причем нередко, доказывая свою правоту, приводило вполне весо-мые аргументы в защиту своей позиции, а иногда и подсказывало верные, если не сказать единственно правильные, решения. Благодаря этому Вик-тор слыл среди коллег человеком, практически не ошибающимся в своих поступках, особенно в сложных ситуациях.
«Ты же всё тщательно обдумал, много раз взвесил все «за» и «про-тив». Чего же сейчас спрашиваешь, будто колеблешься? – ответили ему изнутри. – Хотя стой! Остановись и посмотри по сторонам. Ты поймешь, что еще нужно сделать и именно сейчас».
Виктор остановился и осмотрелся. Он прошел уже почти половину своего пути. Впереди был театр имени Вахтангова. А вот чуть левее, внут-ри арбатских дворов, над невысокими зданиями возвышалась очень краси-вая шатровая колокольня какой-то церкви.
«Странно, что раньше, проходя здесь много раз, я ее не замечал», – подумал Бестужев и свернул в Спасопесковский переулок, направляясь к храму. Рассматривая его издали, Виктор вдруг понял, что где-то его уже видел.
Нельзя сказать, что раньше он не был в церквях. Был, конечно, но главным образом как турист. Виктор часто вспоминал замечательную по-ездку на теплоходе по маршруту Петербург-Москва, в которую они ездили несколько лет назад вместе со Светланой и Полиной. Неизгладимое впе-чатление на него произвел тогда Валаам. Потрясающе красивая, просто за-вораживающая северная русская природа. Оглушительная тишина и зата-ившиеся в ней скиты отшельников, живших натуральным хозяйством. Вос-хищающий своей архитектурой и величавостью главный собор монастыря. Все там было каким-то таинственно-великолепным, словно вышедшим из старинного сказания и берегущим важную тайну, знали которую только старцы-монахи, хранившие в отношении нее обет молчания.
Тогда, покидая Валаам, уже рядом с пристанью на сувенирных раз-валах Виктор обратил внимание на небольшую иконку. Она была написана на камне – маленьком осколке местных скал. Даже не зная почему, скорее следуя указанию своего внутреннего голоса, Бестужев купил ее, не разду-мывая. С тех пор она всегда стояла на столе в его кабинете, где бы он не работал – и в Москве, и за рубежом.
Ходил Виктор в церковь и на Пасху, и по другим наиболее значимым православным праздникам, главным образом, сопровождая Светлану, счи-тавшую себя человеком верующим. Но вот сам он к их числу относился вряд ли. Хотя и крестик нательный носил, купленный в Троице-Сергиевой лавре, и даже несколько раз пытался прочесть Евангелие. Эта церковная книга издания 1907 года досталась ему от бабушки, человека глубоко на-божного. Однако прежнее воспитание – а вырос он в семье, где мама зани-мала хотя и не очень высокий пост, тем не менее фактически посвятила се-бя ответственной партийной работе – не предполагало ничего, кроме атеи-стического абсолютизма. Кроме того, учился он в нормальной советской школе и вузе. Так что мировоззрение атеизма впитал, что называется, с молоком матери.
Вместе с тем, и к церкви, и к вере Бестужев относился с большим уважением. И если уж быть до конца честным, после развала в начале 1990-х годов коммунистической идеологии, когда верить, по сути, стало не во что, его тяга к церкви, стремление к познанию ее законов и правил, за-метно увеличились.
Подойдя ко входу в храм, Виктор замедлил шаг. Это весьма величе-ственное сооружение представляло собой, как следовало из прикрепленной к стене табличке, «Храм Спаса Преображения на Песках», построенный в 1711 году и охраняемый государством как памятник древней архитектуры. Постояв немного у входа и убедившись, что церковь, так сказать, работает, он вошел внутрь.
Несмотря на то, что там местами шли реставрационные работы, в храме горели свечи и сильно пахло ладаном. Видимо, не так давно закон-чилась служба и большинство верующих уже разошлось. Но все же не-сколько человек, в основном старшего возраста, все еще стояли возле икон. В храме царил таинственный полумрак и Бестужеву, вынужденному при-выкнуть к нему после дневного света, какое-то время пришлось постоять у входной двери.
Он знал, что в любой церкви всегда есть место, где продают свечи, иконы, крестики и православную литературу, пишут и подают служащим поминальные записки. Наконец, разглядев его, Виктор подошел к прилав-ку и попросил, стоящую за ним женщину в платке, продать ему свечу.
– А вам какую, – поинтересовалась она.
– Обычную, наверное. Такую, какие все берут.
– Одну?
– А сколько нужно?
– Так все зависит от того, зачем вы сюда пришли. Помянуть кого в здравии или об упокоении, или еще зачем?
– Мне хотелось бы поставить свечу за одного человека. Чтобы у него все было хорошо. Только вот я не знаю точно, жива она сейчас или нет. Очень надеюсь, что жива, – несколько неуверенно ответил Виктор.
– А этот человек вам очень дорог? – спросила женщина.
В ответ Бестужев замялся, не зная, что ответить. Тогда продавщица церковной лавки посоветовала ему:
– А вы верьте, что жива. Вера ведь чудеса творит! Вот, возьмите эту свечу и поставьте возле иконы Николая Чудотворца!
– Спасибо вам большое за помощь, – произнес Виктор. – А не под-скажете, где эта икона?
– Так вон там, – кивнула головой женщина, – рядом вон с той колон-ной. Да вы ее сразу узнаете. Она там самая большая.
– Еще раз спасибо вам большое, – поблагодарил ее Бестужев, и рас-считавшись, пошел к нужному образу.
Нужная ему икона была явно старинной. Обрамленная в дорогой ок-лад, она не только внушала доверие, но и просто завораживала. Перед ней человек чувствовал себя каким-то маленьким, незащищенным существом, что предрасполагало его к поклонению. С образа святого на Виктора смот-рели очень вдумчивые глаза, полные какого-то величавого смысла.
Бестужев зажег свечу от других, установленных на специальном подсвечнике перед иконой. Немного оплавив её нижний конец, он поста-вил свечу на свободное место. Его внутренний голос с каким-то незнако-мым ему трепетом произнес: «А теперь подойди ближе и проси чудотвор-ца о здравии Натальи».
Виктор подошел ближе к иконе. К своему стыду, он не знал ни одной молитвы, которую можно было бы вознести Всевышнему. Поэтому он сто-ял возле образа и повторял про себя: «Господи, сделай так, чтобы Наташа была жива, и чтобы у нее все было хорошо!»
Только сейчас боковым зрением он увидел, что рядом с ним стоит и молится Николаю Чудотворцу какая-то пожилая женщина. Она еле слыш-но бормотала что-то и периодически крестилась. «Видимо, читает какой-то псалом», – подумал дипломат и тоже перекрестился, глядя на образ. После этого, женщина подошла к иконе, приложилась к ней, а затем, отойдя не-сколько шагов назад, трижды перекрестилась и поклонилась образу.
Увидев Виктора, внешность которого, по всей видимости, вызывала сострадание, она тихо сказала ему:
– Ты помолись, сынок! Попроси прощения у господа! И тебе полег-чает! Ты верь, и твои слова, обращенные к святому Николаю, помогут и тебе, и за кого молишься.
– А я вот и молюсь, – ответил Бестужев, – только вот молитв на-стоящих не знаю.
– А это, сынок, не главное, – сказала она. – Вера – главное. Если ис-кренне веришь, то сам найдешь нужные слова, и тогда Бог обязательно поможет!
После этих слов женщина направилась к выходу. Виктор, также, как и она, приложившись к иконе, трижды перекрестился и поклонился образу. А потом, увидев ее, стоявшую у входа, подошел к ней.
– Здравствуйте! Вы извините, меня. Я, наверное, что-то сделал не так. Просто я первый раз в этом храме…
– Да что ты, сынок. За что же тебе извиняться. То, что ты пришел в трудную минуту именно сюда, а не в винный магазин, уже хорошо! Мно-гие ведь горе водкой заливают. А ты, сразу видно, человек образованный, – ответила ему прихожанка, – не чета нам. Мы-то люди маленькие.
– А вы, видимо, живете неподалеку и часто бываете в этом храме? – поинтересовался Бестужев, явно переводя разговор в другую тематиче-скую плоскость, где он был более силен, нежели в церковных законах, обычаях и правилах.
– Да, вы правы, я тут рядом живу, на Композиторской улице, – отве-тила она. – А храм этот очень люблю. Он ведь намоленный. Да и знамени-тый очень. Его ведь сам Василий Дмитриевич Поленов рисовал!
«Да, точно! – сам себе сказал Виктор. – Вот откуда я его знаю. То-то он показался мне издалека знакомым. Он же изображен на заднем плане картины Поленова «Московский дворик», которую я столько раз видел в Третьяковке!»
– Значит, не зря меня сюда ноги сами принесли, – вслух сказал он.
– Так бывает сынок, – ответила ему мудрая женщина. – Иногда, ко-гда человеку плохо, его душа рвется в храм и там, после молитв, немного успокаивается. Тебе же ведь легче стало, правда?
– Правда, – искренне ответил Виктор.
– Вот видишь, приходи сюда почаще. И тебе легче станет и человеку тому, за кого ты молишься.
– Да я бы с радостью. Только вот, знаете, я мало что понимаю в этих обрядах. У меня супруга по таким делам специалист. Обязательно у нее расспрошу, что и как. А вот к вам у меня большая просьба.
– Интересно, какая же?
– Вы, как я понимаю часто ходите в этот храм?
– А что нам старикам делать? В нашем возрасте самое время поду-мать о душе. О детях и внуках помолиться!
– А вы не могли бы в своих молитвах поминать еще одного человека? Ее зовут Наташа. И у нее очень непростая судьба. Я попытался в ней по-участвовать, да только вот, к сожалению, безуспешно. Но я верю, искренне верю, что она сейчас жива. Вряд ли я сам часто смогу ходить в храм. Нет, конечно, буду стараться бывать там. Да вот только мирская суета скорее всего не позволит делать это постоянно. У меня семья, дети еще не устрое-ны. Большая часть времени уходит на то, чтобы решать эти проблемы. Не смогли бы вы поминать ту самую Наталью в своих молитвах? Я вижу, что вы – человек добрый и честный. Ваши молитвы скорее будут услышаны, нежели мои.
– Ну что ж, – ответила женщина, – это не сложно. Почему бы и нет? И свечечку поставлю, и в записочке за здравие могу помянуть!
– Спасибо вам за это огромное. Вот, возьмите, ну, на свечи там и все остальное. – Виктор достал портмоне и вынул оттуда купюру в сто долла-ров. Русских денег, кроме какой-то мелочи, у него практически не было. Он просто еще не успел ими обзавестись, только вчера вернувшись на Ро-дину.
– Что вы, что вы! – удивленно воскликнула женщина. – Это же очень много!
– Так надолго хватит. Спасибо еще раз вам огромное. Дай вам Бог здоровья и всего самого наилучшего, – ответил Виктор и быстро пошел в сторону Арбата, чтобы эта пожилая женщина не смогла его догнать и вер-нуть деньги.
Вновь выйдя на Арбат, Бестужев почувствовал какое-то облегчение. Вот только почему? То ли от того, что он побывал в храме. То ли от того, что ранее внутренний голос подтвердил правильность принятого им реше-ния и теперь, после посещения Виктором старинной церкви, смиренно молчал. То ли от того, что он шел по своей любимой улице в родном горо-де, а не протискивался сквозь толпу людей, снующих по пешеходным стритам и авеню хорошо знакомой ему зарубежной столицы. А в общем-то, какая разница!
И тут Виктор понял, что голоден. Это был явный признак улучшив-шегося настроения. По сравнению с утром, оно явно было на высоте.
Присматривая что-нибудь достойное для обеда, дипломат обратил внимание на необычно красиво стилизованный вход в ресторан
«Генацвале» в Арбатском переулке. Внутри было роскошно! Сев за столик, Бестужев заказал себе жульен, острые купаты «по-мегрельски», картошку с грибами, штрудель с шариком мороженого, ну и, конечно, же бокал лю-бимого им «Цинандали».
Народу в ресторане было совсем не много. Для обеда было уже сравнительно поздно, а для ужина еще рано. Обстановка в ресторане была очень спокойная. Тихо играла национальная грузинская мелодия. Никакой суеты или громких голосов подвыпивших людей. Все располагало не толь-ко к приятному поглощению вкусной еды, но и просто к душевному рас-слаблению.
«Здорово, что я сюда зашел, – подумал Виктор, рассчитавшись с официантом кредитной картой. На нее ему перечислялись деньги (или как говорили в посольстве – «накопления») в рублях во время зарубежных ко-мандировок. И хотя их ежемесячная сумма была весьма скромной, за год набегало столько, что можно было позволить себе разок-другой пообедать в весьма приличном заведении. – А вот теперь – в ВФД. Пора бы и делами заняться»…
Домой Бестужев вернулся раньше обычного. Открывшая ему дверь Светлана, удивленно спросила:
– Ты? Так рано? А я ждала тебя часа на три попозже, да и, так ска-зать, «на бровях»! А ты, как я смотрю – просто огурец!
– Так ты же утром сама сказала, чтобы я не задерживался!
– Ну дела! Это ж когда такое было, чтобы ты, да в первый день от-пуска, да меня послушал! Тут явно что-то не так! Ах, да! – вспомнила суп-руга, – мне же Лёшка звонил Соломанов! Интересовался, кстати, все ли у тебя нормально с головой? Сказал, что ты, якобы, заявление на увольнение на стол директора департамента демонстративно бросил! Неужели правда? Что-то на тебя это мало похоже.
– Так врут же, как обычно, – ответил Виктор, снимая куртку.
– Вот и я сразу подумала, что это такой розыгрыш, – в тон ему сказа-ла супруга, явно довольная, что муж пришел домой с работы необычно ра-но.
– Врут, что на стол демонстративно бросил, – продолжил Бестужев. – Просто отдал и все.
– Так ты правда решил уволиться? – недоверчиво спросила Светлана.
– Да, правда, – глядя ей прямо в глаза, пытаясь при этом угадать пер-вую реакцию жены, ответил Виктор, и выдержав довольно длительную паузу, скорее не сказал, а выдохнул: – Не могу я там больше, Светлячок! Пойми меня правильно. Все. Там я кончился.
– Честно говоря, я давно об этом догадывалась. Последние месяца три ты сам не свой. Да и вещи наши в посольстве мы явно не зря все запа-ковали. Ладно. Раз ты так решил, значит так тому и быть. Тебе виднее! Есть будешь?
– Да нет, спасибо! Я перекусил в городе.
– Видать хорошо перекусил. Грузинской кухней от тебя здорово от-дает.
– Знаешь, совершенно случайно зашел в ресторан «Генацвале», что на Арбате. Слушай, такое потрясающее место! Обязательно надо вдвоем там посидеть, а лучше вчетвером с Денисом и Полиной. А, кстати, где они?
– Полина с подругами своими встречается. В кафешке, наверное, ка-кой-нибудь сидят. Она у меня денег просила. Кстати, кто-кто, а уж она точно больше всех будет рада твоему решению остаться в Москве. Давно гундосила, что хочет в старую школу, где она раньше училась. Да и посту-пать ей скоро. А тут всяких подготовительных курсов – пруд пруди, не то, что там. Ну, а Денис сказал, что будет очень поздно. У него там какая-то сверхсложная курсовая. Какой-то атакуемый сервер и атакующие компью-теры. В общем для меня – темный лес. Сказал, если допоздна засидятся, то у друга заночует.
– Интересно, этот его друг блондинка или брюнетка? – хмыкнул Виктор.
– Да какая разница, – в тон ему сказала Светлана. – Лишь бы девчон-ка хорошая была, не избалованная.
– Ооо, мать! Да я гляжу, ты уже и в свекрови готова! Так и до ба-бушки недалеко!
– А что? Молодая бабушка нынче – это очень стильно!
– А молодой дед – это как? – поинтересовался Виктор. – Знаешь, кстати, чем дед отличается от дедушки?
– Чем же? – спросила заинтригованная жена.
– Открою тебе секрет от своего посольского начальника Владимира Михалыча Овечкина. Он, когда его дочь внука-первенца родила, всем его с гордостью рассказывал. Так вот. У дедушки, с его слов – бабушка. А у де-да – бабы!
– Да ну тебя, дурачок! – засмеялась Светлана.
– Ладно, Светик, пойдем в гостиную. Посиди со мной, ладно? – неж-но приобняв супругу попросил Виктор. – И кстати, а где там моя гитара? Давно мы с тобой что-то не пели ничего!
– Сейчас принесу. Только ее придется настроить, наверное, – также с нежностью в голосе ответила супруга.
Они сели в любимое кожаное кресло Бестужева, стоявшее возле электрического камина с красиво инкрустированным порталом из морен-ного дуба. Хотя, если уж быть точным, в кресло сел Виктор, а Светлана разместилась рядом на широком подлокотнике. Выключив основное осве-щение, она включила стоящий позади кресла торшер, и это придало ком-нате, да и настроению Бестужевых, дополнительный уют.
– А помнишь наши посольские капустники на восьмое марта? – спросил Виктор у Светланы, настраивая гитару.
– Конечно, помню! Очень многие фразы с этих вечеров, можно ска-зать, ушли в народ. Помнишь этот номер, который назывался «Рекламный сон»? Как там Лёша Ширшов выдал в конце: «Мужики и пиво – созданы друг для друга!» А твоя лекция в роли доктора-сексопатолога об устройст-ве мужчин? Вот умора-то была. Ты еще читал ее с таким еврейским акцен-том, как настоящий врач! А фраза твоя о том, что между ногами и горлом мужчины существует прямая взаимосвязь. Дескать, промочишь ноги – от-казывает горло, промочишь горло – отказывают ноги. Все так хохотали то-гда…
– Д-а-а-а… Весело было. Будет, что вспоминать долгими зимними вечерами у камина, – задумчиво сказал Виктор и тихо запел одну из песен своего любимого автора Андрея Макаревича, которая, как ему казалось, была сейчас как раз кстати:

«Я хотел бы пройти сто дорог,
А прошел пятьдесят.
Я хотел переплыть пять морей,
Переплыл лишь одно.

Я хотел отыскать берег тот,
Где задумчивый сад,
А вода не пускала
И только тянула на дно.

Я хотел посадить сто деревьев
В пустынном краю.
Я пришел в этот край,
Только ветер унес семена.

И из сотни дверей
Так хотел отыскать я свою
И как будто нашел,
А за ней оказалась стена.

Так хотел я постичь этот мир
И, увы, не постиг
Но не зря это горькое счастье
Мне Богом дано….»

– Как-то вот так, Светик, – подытожил он, не допев до конца послед-ний куплет.
– Как же мы теперь жить-то будем, Витюш, – обнимая его, с некото-рой горечью в голосе спросила она.
– Так здорово будем жить, Светлячок! Конфуций по этому поводу учил: «Когда не ведают далеких дум, то не избегнут близких огорчений». Так что я уже все просчитал заранее. С моими-то знаниями и опытом точ-но не пропадем! Тем более, когда мы вместе! Станем такими обычными московскими обывателями, муссирующими слухи и сплетни от соседей и телевизора. Да, и заметь – весьма неплохо обеспеченными брюзгливыми московскими обывателями…
Они еще долго так сидели, нежно прижавшись друг к другу в уют-ном полумраке своей любимой квартиры, думая при этом каждый о своем, ну а вместе – о будущем…




































IX

Прошло десять лет…
Все это время Бестужевы жили в Москве. Светлана, как и прежде, занималась в основном домашним хозяйством, создавая необходимый уют. Для этого она взяла на себя решение подавляющего большинства бытовых вопросов.
Денис, окончив университет, почти сразу женился на своей одно-курснице красавице Анне. Жизнь и карьера молодой четы Бестужевых складывалась волне удачно.
В свою очередь, Полина успешно окончила школу и столь же ус-пешно (не без папиной помощи, конечно) поступила на факультет между-народных отношений престижного гуманитарного вуза. По иронии судьбы ей достался один из наиболее сложных восточных языков. Причем, осваи-вая его, она целый год провела на специальной стажировке в лингвистиче-ском университете той самой страны, где жила раньше с папой и мамой.
Однако, проработав после окончания университета в серьезной ком-мерческой фирме не больше года, она вышла замуж и уехала со своим из-бранником – сыном достаточно крупного российского бизнесмена – на по-стоянное место жительство за границу.
Детей ни у Дениса, ни у Полины пока еще не было. Они как-то дружно тренировались, что называется «на котиках», которые тоже были красавцами и умницами под стать своим молодым хозяевам. Так что ста-туса деда и бабушки Бестужевы-старшие пока что не обрели. Ну да это де-ло, как говорится, наживное.
А что же Виктор? Он весьма активно и успешно трудился в консал-тинговой сфере. При этом бывший дипломат намеренно не пошел работать в какую-то конкретную фирму, несмотря на то, что заманчивых предложе-ний ему поступало довольно много. В пику, как правило, достаточно узкой специализации подобных структур в конкретных областях, он освоил но-вую для себя (и достаточно модную на сегодняшний день) систему органи-зации труда, став фрилансером. Такой подход позволял ему работать сразу на нескольких направлениях одновременно, оставаясь, так сказать, «сво-бодным художником», не зависящим от воли какого-либо начальства и не будучи ограниченным им в пространстве и времени. В общем, все сложи-лось так, как он и планировал.
Причем консультировал Бестужев ряд достаточно известных отече-ственных компаний, активно взаимодействующих с восточноазиатскими странами, при этом не являясь официально их штатным сотрудником. Точнее, числился в одной каким-то клерком с согласия ее руководителя, который был многим обязан Виктору. Но это исключительно для записи в трудовой книжке (пенсия-то не за горами).
Оплачивали бизнесмены бестужевские услуги вполне достойно. Да и отдача от его деятельности была немалой. Нередко он и в переговорах уча-ствовал, выступая при этом не только в качестве переводчика руководите-лей наших компаний, но и нередко умело направляя переговорный процесс в нужное русло. В общем, что и говорить, нашел Виктор весьма эффектив-ное со всех точек зрение применение своим знаниям и опыту, как и пред-полагал.
Вот и сейчас он направлялся в «Президент-Отель», что на Якиманке, где одна из его «подопечных» компаний устраивала крупную презентацию своего нового проекта, также ориентированного на Восток. Вообще-то в последние несколько лет работы у Виктора было хоть отбавляй. Все новые и новые, в том числе и крупнейшие российские фирмы, узнававшие о Бес-тужеве, как о серьезном специалисте от своих коллег по бизнесу, стреми-лись воспользоваться его услугами. Причина этого крылась, на руку Вик-тору, в заметном нарастании восточного вектора внешнеполитической и экономической деятельности нашей страны.
И хотя он еще со времен работы в посольстве не очень любил всяко-го рода утренние презентации и фуршеты, ходить на них приходилось. Именно там Бестужев знакомился со своими будущими работодателями, нередко называя такие мероприятия перед супругой «распродажей» своей скромной персоны.
Однако случай с Наташей, по сути ставший поворотным моментом в его жизни, он не забыл. Хотя все реже и реже, но ее тот самый, до боли щемящий сердце, беззащитный и одновременно пронзительно-молящий взгляд иногда представал перед ним в зеркале или приходил во сне. Нет, он так и не смог простить себя за этот подлый, с его точки зрения поступок, ставший самым черным, позорным пятном в его, в общем-то, безупречной биографии. Благодаря этому, спустя многие годы, Виктор понял, что са-мым высшим судом для нормального человека является суд его собствен-ной совести.
По мере возможности он ходил в храм. Ставил свечи и просил про-щения у всевышнего и самой Наташи, одновременно моля Бога о том, что-бы у нее все сложилось хорошо. После этого душевная боль немного при-туплялась, отходя в дальние, потаенные уголки сознания Виктора. Внут-ренний же голос каждый раз говорил ему: «Ты все делаешь правильно. Верь, она жива и у нее все хорошо»…
В «Президент-Отеле», пройдя необходимую проверку, связанную с обеспечением безопасности, Бестужев направился в зал приемов. Народу разного собралось здесь много. Присутствовали и иностранные дипломаты, и бизнесмены, и представители власти, эксперты разных мастей, ну и, ко-нечно же, журналисты. Среди них было немало узнаваемых, что называет-ся, медийных лиц, часто появлявшихся не только на экране телевизора, но и в печатной периодике.
Некоторых из участников мероприятия Виктор знал. Да и его узна-вали. И не только господа из бизнес-сообщества. Например, с ним раскла-нялись несколько теперь уже высокопоставленных дипломатов из восточ-ноазиатских стран, с которыми Бестужев был хорошо знаком во времена работы за рубежом.
Взяв у подошедшего официанта-разносчика напитков стакан апель-синового сока (еще не вечер, однако, да и за руль еще садиться), Виктор направился к группе представителей компании-организатора презентации.
– Привет! А что, САМ еще не подъехал? Что-то я его не увидел, – поинтересовался он у них.
– Да нет, он вниз спустился. Встречает главного гостя – одного из вице-премьеров, – ответил ему помощник генерального директора.
– Вот как! Растете! Поздравляю! – сказал Бестужев. – Я ему тогда навязываться не буду. Если что – на телефоне. Хотя, думаю, ему сегодня будет не до меня.
Заметив стоящего у окна руководителя другой фирмы, с которой он также плодотворно сотрудничал, Виктор направился к нему. Надо было отдать дань почтения. Как ни крути, а работодатель все же.
И тут он отчетливо услышал, как какой-то женский голос позвал его по имени-отчеству. Он был совсем рядом, где-то за спиной и прозвучал как-то вопросительно-робко. Вместе с тем его тембр показался Бестужеву знакомым.
«Кто бы это мог быть?» – подумал Виктор, и обернувшись, обомлел. Метрах в пяти от него стояла та самая Наташа, которую он бросил на про-извол судьбы в столице одной восточной страны чуть более десяти лет на-зад.
«Господи, что это? – пронеслось у него в голове. – Какое-то новое видение? Да нет же… Это же она… Точно она… И почти не изменилась… Нет, да этого просто не может быть!»
Тем временем молодая и очень эффектная женщина, увидев взгляд Виктора и явно узнав его, ускорила шаги по направлению к нему.
– Вы же Бестужев? Виктор Михайлович? Дипломат из той самой да-лекой страны? – спросила она. – Я ведь не ошиблась, правда? Да вы внеш-не и не изменились почти. А вы меня не узнаете?
– Наташа?! – скорее выдохнул, чем произнес Бестужев. – Не может быть, глазам своим не верю!
– Боже, ну наконец-то я вас нашла, – сказала женщина и заключила Виктора в свои объятия. – Ну здравствуйте, спаситель вы мой! Как же мне повезло, что тогда, десять лет назад я вас встретила! Вы даже не представ-ляете, как вы мне помогли!
И хотя внешне ее слова звучали вполне искренне, Бестужев воспри-нял их как некий сарказм, высказанный ему через столько лет человеком, которого он постыдно, наперекор самому себе оставил, по сути, в беспо-мощном состоянии.
– Наташа, милая, – его голос задрожал, – ты прости меня, пожалуй-ста. За ту мою подлость и трусость прости. Я ведь жил все это время с большой раной в душе. Я же свечи за тебя постоянно ставлю в храме, что-бы у тебя все было хорошо. Ты не поверишь, как я рад, что ты жива-здорова!
Он отстранил ее от себя на расстояние вытянутых рук, и удерживая за предплечья, заглянул ей в глаза. Да!!! Это были те самые глаза, которые воспроизводились в сознании Виктора все эти годы. Только сейчас по не-понятным ему причинам они почему-то были полны не гневом, а слезами радости.
– Христом Богом молю, Наташа, прости… Если можешь, конечно, – еще раз сдавленно произнес Бестужев.
– Да за что же мне вас прощать, Виктор Михайлович, – ответила она, вопросительно глядя ему в глаза. – Это же не я вам, а вы мне подарили са-мое главное – надежду и веру в новую жизнь. Это же ваши слова о стисну-тых зубах и сжатых кулачках, произнесенные тогда, стали главными в мо-ей нынешней жизни! Так что не за что вам у меня просить прощения. На-оборот, это я вас должна благодарить, да и благодарю все время, вспоми-наю добрым словом за то, что вы для меня тогда сделали. Если бы не вы…
Наташа снова прижалась к Виктору и ее плечи задрожали от не-удержимых женских слез.
– Наташа, Наташенька! Ну что ты? Ну перестань! Люди же кругом! На нас уже внимание обращают. Давай, отойдем в сторонку, – сказал он, и приобняв ее за плечи, отвел к одному из витринных окон, так, чтобы ее слезы не были видны окружающим. – Ты лучше успокойся и расскажи, как ты жила все эти годы? Как сейчас дела? Как твоя дочка? Сюда-то ты как попала?
Довольно быстро успокоившись и светясь каким-то внутренним све-том счастья, молодая женщина начала свой рассказ…

*  *  *
…Она безудержно рыдала, сидя на корточках и опершись спиной на стену ресторана, возле которого ее оставил российский дипломат. Душу наполняли горечь и нахлынувшее бессилие от рухнувших в одночасье на-дежд на новую и, конечно же, счастливую жизнь. И вдруг она отчетливо услышала голос. Русский мужской голос, который участливо спросил:
– Девушка! Что случилось? Вам помочь?
Наташа опустила руки и медленно открыв глаза, подняла их на стоящего перед ней человека. Это был весьма красивый молодой мужчина, по виду которого сразу было понятно, что он спортсмен-силовик. Ширина рукавов его черной футболки известного мирового бренда была явна мала для накаченных бицепсов. Чуть позади него остановились его двое таких же крепких спутников.
– Что там, Алекс? – поинтересовался один из них.
Тот, что первым обратился к Наталье, присел напротив нее на кор-точки и невольно сказал:
– Ух ты, красивая-то какая, ну прямо как принцесса из сказки, – и значительно громче, так, чтобы услышали его друзья, ответил: – Да вот тут история какая-то грустная. Просто как в песне «Плачет девочка в автома-те»!
– Так что у вас произошло? Может быть, вам чем-то помочь? – уча-стливо поинтересовался у девушки Алекс.
– Да, да, да… – снова разрыдалась Наташа. – Я домой хочу, к дочке и к маме! Я не хочу больше так жить! И не могу! И не буду! Помогите мне, пожа-а-а-а-луйста-а-а-а.
– И это все? Так поехали с нами в Москву! Или вам в другую сторо-ну?
– Мне все равно, лишь бы на Родину отсюда выбраться, – ответила девушка.
– Так поехали с нами! У нас самолет через три часа на Москву поле-тит, – участливо сказал Алекс. – С билетом поможем. А там и до дома до-берётесь. Меня, кстати, Саша зовут. А вас?
– А меня Наташа.
– Ну вот, можно сказать и познакомились, красавица Наташа! Так что давай, заканчивай реветь и вперед! – перешел Алекс с девушкой на «ты». – Родина-то ждет!
– А вы вообще, кто? – начав успокаиваться поинтересовалась девуш-ка.
– Извини, не представил тебе своих друзей, – Алекс повернул голову к своим спутникам. – Это Бэн и Сэм. Мы давно знаем друг друга. В армии вместе служили. Оттуда у нас и имена такие сокращенные. А сейчас вот бизнесом занимаемся. Товары здесь разные закупаем. Ну, а ты чем на жизнь зарабатываешь? Тоже челночишь?
В ответ на вопрос Алекса из глаз Наташи вновь потекли слезы.
– Эй, эй! Мы же договорились вроде, плакать заканчиваем. Ты не бойся теперь ничего. Я и ребята берем тебя под свою защиту! Здесь точно не бросим. Окажем любую помощь. У тебя что, деньги украли, что ли, или товар? В чем проблема-то? Скажи, наконец. – Легким движением Саша поставил ее на ноги, удерживая за плечи.
– У меня паспорта нет, – всхлипнув ответила девушка.
– Во-о-о-н оно что, – с пониманием в голосе сказал Алекс. – Потеря-ла или украли? И поэтому ты теперь домой не можешь вернуться?
– Да, – выдавила из себя Наталья. – У меня его отняли.
– Как это? А кто отнял-то? – поинтересовался удивленный Алекс.
– Серж, скотина – ответила девушка.
– Это еще кто?
– Кто-кто… Козел один. Хозяин мой.
– Что значит хозяин, – нахмурившись поинтересовался Саша. – Вро-де бы как и рабство, и крепостное право давно отменили.
– А то и значит… Что я теперь вроде как его собственность.
– Ничего себе! Дела-а-а, – ответил Алекс и посмотрел на своих спут-ников.
– Да-а-а… Зная тебя, теперь тут без нас точно не обойдется, – глядя на него вполголоса сказал тот, которого звали Бэном и повернул голову к Сэму.
– И к бабке не ходи, – подтвердил тот. – Не зря мне ночью раки сни-лись. А раки, как говорил Евстигнеев в каком-то фильме – это к драке. Только давайте пошустрее, парни, а то на самолет опоздать не хочется.
– И где же он, этот гаденистый Серж? – Спросил Алекс у Наташи.
– Здесь недалеко. Только бесполезно все это. Он не отдаст. Да и ох-рана там у него, – ответила девушка.
– А ты не переживай. Мы очень-очень его попросим. Словечко за-ветное замолвим. Он документ-то и вернет. Ты давай, веди нас к нему, – безапелляционно заявил Алекс.
Минут через десять, пройдя длинным лабиринтом узеньких переул-ков, девушка и ее спутники вышли к той самой сауне. У входа стоял нека-зистый местный охранник, который, увидев Наталью, заверещал на рус-ском языке с сильным восточноазиатским акцентом:
– Натаса, Натаса! Ты где быть? Серж тебя искать! Сердитый сильно! Злой! Ох какой злой!
– Так Серж здесь, говоришь? – спросил его Алекс, встав рядом с На-ташей и взяв ее ладонь в свою руку.
– Изеся, изеся! Злой! К нему никак нельзя! – ответил охранник.
– Нам можно, – сказал Саша и коротким, но резким ударом в сол-нечное сплетение сложил охранника вдвое. Следующим ударом своего мощного кулака по затылочной части головы в район мозжечка Алекс до-бил его, не оставив ему шансов подняться как минимум в течение бли-жайших пятнадцати минут.
Наташа молча с удивлением на лице наблюдала за происходящим.
– Где сидит этот Серж? – спросил у нее Алекс.
– Внизу, в подвале. Там у него кабинет, – быстро и несколько испу-ганно ответила она.
– Охранников-то много?
– Внутри трое. Один постоянно у двери кабинета Сержа, один кон-тролирует первый этаж, а еще один – в подвале.
– Понятно, – ответил Алекс, после чего отдал короткие распоряже-ния своим друзьям. – Бэн, ты наверху зачисти все, а мы с Сэмом и Ната-шей вниз. Сэм – твой тот, что шляется в подвале, а я разберусь с Сержем и его телохранителем.
Парни, ни слова не говоря, вошли в здание. В их действиях была за-метна высокая слаженность. По всему было видно, что они не раз занима-лись подобной «зачисткой» и уже научились понимать друг друга с полу-слова.
Наташа шла вместе с ними, не выпуская своей ставшей влажной от всего увиденного ладошки из руки Алекса.
– Веди, – коротко сказал он девушке.
Когда они спускались по лестнице, ведущей в подвал, где, собствен-но и располагалась сама сауна, сверху послышался какой-то стон и звук падающего на пол человека. Но все быстро стихло.
– Что это там? – спросила Наташа у своего спутника.
– Не обращай внимания. Там все нормально. Главное – ничего не бойся и не дрожи как осиновый лист. Помни – я всегда рядом, а значит те-бе бояться нечего и некого, – ответил Алекс.
Они спустились в слабо освещенный коридор подвала.
– Кабинет тут, за углом, – кивнула девушка головой в нужную сто-рону. – А номера и бассейн – там.
– Работаем, Сэм, – тихо сказал Алекс.
– Понял командир, – ответил тот и неслышной мягкой походкой на-правился в сторону, противоположную той, где находилась резиденция хо-зяина.
Через несколько мгновений оттуда донесся сдавленный вскрик, по-сле чего все вновь стихло. При этом и Алекс, и Наташа отчетливо услыша-ли в тишине коридора, как охранник, сидевший, видимо, у двери кабинета Сержа, среагировав на непонятный ему шум, поднялся и направился, по всей видимости, в их сторону. Он вот-вот должен был выйти из-за угла ко-ридора.
Алекс, заняв выгодную позицию, чтобы застать противника врас-плох, аккуратно перевел девушку себе за спину. Наташа, почувствовав в своем спутнике силу былинного богатыря, попыталась выглянуть из-за его спины, привстав на цыпочки. Однако он, повернувшись к ней и строго взглянув на девушку, прижал к своим губам указательный палец. И она поняла – нужно вести себя очень послушно, а главное тихо.
Охранник, вышедший из-за угла, даже не успел ничего сообразить. Мощный удар правой ногой в челюсть отбросил его к стене. Сильно стук-нувшись о нее головой, он медленно и беззвучно сполз на пол, не подавая признаков жизни.
– Вот и славно, – подытожил Саша и добавил, обращаясь к Наталье, – давай, веди к этому твоему Сержу, только тихо.
Вместе с тем, поняв, что в коридоре что-то не так, хозяин заведения громко крикнул из кабинета:
– Ван, блин, что там еще случилось, баран безмозглый.
– Да ничего страшного. Это я к тебе заглянул, жопа говорящая, – от-ветил ему Алекс, войдя в небольшое, но со вкусом отделанное и обстав-ленное помещение.
Он с удивлением для себя увидел сидящего за столом человека сред-него роста в очках, с длинными, спадающими до плеч, черными волосами. На вид ему было лет тридцать пять. «Прямо-таки Джонни Депп в образе Джека Воробья из «Пиратов Карибского моря». А я-то думал…», – про-мелькнуло в голове у Алекса.
– Ты кто такой? – скорее с интересом, чем со страхом в голосе поин-тересовался весьма самоуверенный Серж и попытался перенести правую руку к верхнему ящику письменного стола. По всей видимости, там он хранил оружие.
– Не надо делать лишних движений, – жестко предупредил его Саша, в руке которого молниеносно появился браунинг, направленный на хозяи-на кабинета. – Предупреждаю, я не промахиваюсь.
Наташа даже не поняла, как и откуда у ее спутника возник этот пис-толет. «У охранника забрал что ли? Когда только успел?» – с нескрывае-мым восхищением за своего заступника подумала она.
Серж, решив не испытывать судьбу, положил обе руки на стол и ус-тавился на вошедшего в его кабинет вооруженного громилу. В этот момент он заметил выглянувшую из-за спины Алекса Наталью.
– А-а-а! Так это ты, сучка, навела! Я всегда знал, что ты дрянь небла-годарная, – зло бросил хозяин в адрес девушки.
– Заткнись, гнида, – ответил на его слова Саша. – Я вижу, совесть-то ты свою явно где-то потерял. И по всему видать, уже давно. А раз так, то теперь я вместо нее. Паспорт ее на стол, быстро! А не то мозги вышибу!
– Ты не спеши, Робин Гуд, – с завидным спокойствием заявил Серж. – Сначала подумай хорошо. Ты ведь никуда не денешься. У меня в этой стране все схвачено. Тебя же все равно найдут. Лучше уйди сам по-тихому и не лезь не в свои дела! Тебе эта б…дь наркоманская зачем? Она же все равно сдохнет, как только дозы своей лишится…
– Тебе привет, – грубо перебил Сержа Алекс, поигрывая желваками.
– Как интересно! И от кого же, – невозмутимо поинтересовался хо-зяин.
– От спецназа ГРУ , – последовал ответ, вслед за которым, ничего не успевший понять Серж получил сокрушительный удар в лицо.
Его отлетевшая назад голова, больно отрикошетив от стоящего поза-ди металлического сейфа, безжизненно рухнула на стол. Обойдя излишне самонадеянного противника, Алекс брезгливо поднял эту самую голову за волосы, посмотрел на сильно разбитое лицо, и со всей яростью впечатал его в столешницу, которая стала быстро обагряться хлынувшей на нее кро-вью.
Наташа в ужасе невольно вскрикнула:
– Ты что, убил его что ли?
– Да нет, успокойся пожалуйста. Эта гадина, к сожалению, еще по-живет! Но в больнице ей полежать придется пару недель, – ответил Алекс и поинтересовался: – А ты не знаешь, где у него ключи от сейфа?
– Он их на карабинчике носит, прикрепленном на брючном ремне, как все местные.
– Ага, нашел! – отозвался Алекс, держа в руках большую связку от-стегнутых ключей.
Профессионально быстро найдя нужный, он вскрыл сейф и тут же присвистнул, осмотрев его содержимое:
– Это мы весьма удачно зашли! Так вроде бы сказал Леонид Курав-лев в фильме «Иван Васильевич меняет профессию», когда грабил кварти-ру стоматолога Шпака.
Наташа с интересом заглянула внутрь металлического ящика и уви-дела там аккуратно лежащие стопки стодолларовых купюр.
– Ничего себе! – с восхищением воскликнула она. – Я в жизни нико-гда столько денег настоящих не видела.
В комнату вошел Сэм:
– Тут все спокойно, командир. Бэн вход контролирует. Своего ох-ранника я стреножил. Он теперь никуда без посторонней помощи не де-нется. Только вот в одной комнате здесь, в подвале, девчонки наши спали. Видать бабочки ночные из этого же борделя. Их четверо, а постелей, как ни странно, пять.
– Пятая – моя, – тихо произнесла Наташа.
– Тогда полный ажур, – с удовлетворением человека, успешно вы-полнившего поставленную задачу, ответил Сэм. – Вообще никаких вопро-сов нет. Вы тут скоро? А то это, как говорится, «Михаил Светлов – ту-ту-у-у»! Самолет ждать не будет.
– Сейчас выдвигаемся. Вот только сумку повместительнее надо бы, – сказал Алекс.
– Так вот эту возьми, – протянул ему Сэм лежащий в углу пустой кожаный баул. – Подойдет?
– Отлично! Ты пока деньги переложи, а я с паспортами и девчонками разберусь. Встречаемся наверху через две минуты, – отдал очередное рас-поряжение Алекс.
– Ок, все понял, командир, – ответил Сэм, а увидев количество денег, восхищенно продолжил: – Ни хрена себе, улов! Да это почище тех самых четырнадцати килограммов окуней будет, которых мы прошлой зимой на подледной рыбалке под Серпуховом взяли!
Алекс, держащий в руках пять российских паспортов, вышел из ком-наты вместе с Наташей. Он перебирал их, рассматривая фото, одновремен-но двигаясь по коридору в направлении комнаты, где находились осталь-ные девушки.
– Держи, это твой, – отдал он один из документов Наталье.
– Спасибо вам, – как-то сдавленно ответила она, если бы не вы…
– Спасибо в Москве скажешь. В Домодедово. Как сядем, – оборвал ее Алекс.
Он открыл дверь в комнату, неподалеку от которой в коридоре лежал «упакованный» Сэмом бесчувственный охранник. Там, сгрудившись на одной кровати, которую, скорее, нужно было бы назвать нарами, сидели четыре довольно красивых полураздетых девушки. По всему было видно, что они явно напуганы всем происходящим.
– Ну, здравствуйте, красавицы, – сказал Саша, – можете считать ме-ня вашим освободителем. Времени у вас, чтобы уйти отсюда, совсем не-много. Поэтому размудыкивать, извините, особо некогда. У вас за все про все минут двадцать, не больше. В связи с этим просьба не задерживаться. Иначе сюда может прибыть полиция. Начнутся явно ненужные вам вопро-сы-расспросы, ну и так далее. Вот ваши паспорта, ну и, так сказать, не-большая компенсация морального ущерба. Уж извините – чем могу. Мой вам совет – возвращайтесь на Родину. Но уезжать туда лучше не из этого города. Советую взять такси и переместиться в одну из соседних провин-ций. А уже оттуда добираться до дома. Ну все, удачи вам, девчонки! Да, и уходя, заприте дверь входную на улице. Ключ в замке будет. Так, пожалуй, понадежнее. Еще минут двадцать выиграете.
После этих слов Алекс положил на стоявшую рядом с ним кровать четыре российских загранпаспорта и две увесистые пачки долларовых банкнот.
– Прощайте, подруги по несчастью, – сказала им стоящая в дверях своей бывшей «камеры» Наташа. – Я с ребятами. И пусть у вас все сло-жится, как надо!
– Счастливая ты, Наташка, фартовая! Давай, не поминай лихом! Пусть и у тебя все наконец-то будет хорошо, – всхлипнув ответила одна из девушек, сидящих на кровати.
Выйдя из комнаты, Алекс подобрал почему-то лежавшее на полу по-лотенце, тщательно протер им отобранный у охранника пистолет и от-швырнул его в конец коридора.
На первом этаже у входа их ждали Бэн и Сэм. Переступив через тело первого охранника, также тщательно «упакованного» спутниками Саши, он спросил у них:
– Сколько времени прошло?
– Не больше пяти минут, командир, – ответил Бэн.
– Что ж, неплохо. Не растеряли еще былых навыков. Не зря говорят, что мастерство не пропивается, – подытожил Алекс. – Все, уходим. Нам пора. Самолет ждет.
Он достал из кармана связку ключей Сержа. Быстро нашел и отстег-нул с карабина нужный и вставил его в замок входной двери изнутри. По-сле этого сначала Сэм, а после его сигнала с улицы, что все, мол, «чисто» и остальные быстро покинули здание.
В этот утренний час людей рядом с сауной, пик посещаемости кото-рой приходился на ночь, практически не было. Наташа известным ей лаби-ринтом переулков быстро вывела своих спасителей на одну из оживленных улиц. Такси в этом городе поймать было несложно. Достаточно было под-нять руку и не позднее чем секунд через пятнадцать-двадцать красный «Ситроен» или «Хёндай» с соответствующим желтым указателем на кры-ше учтиво отворял двери, приглашая пассажиров.
Они сели в остановившуюся рядом с ними машину. Алекс, занявший место рядом с водителем, быстро объяснил ему на весьма приличном ме-стном языке, куда нужно ехать. После этого автомобиль рванул с места.
– Если Серж очухается, нам хана, – нарушила тишину Наташа. – У него в полиции все схвачено. Они быстро перекроют аэропорт, железнодо-рожный вокзал и все автостанции.
– Да не хай перекрывают, – спокойно ответил Алекс. – Наш самолет чартерный и вылетает не из столичного аэропорта, а совсем из другого, в ста километрах отсюда. Вряд ли местная полиция сможет закрыть аэро-порты в соседней провинции. На это нужно решение очень высокого на-чальства. А министерство внутренних дел у них тут очень сильно забюро-крачено, как, собственно, и остальные госведомства. Так что за три часа они точно не успеют предпринять какие-то серьезные меры. Тем более из-за какого-то вонючего Сержа. А по сему, как говорил наш Александр Сер-геевич Пушкин: «Оковы рухнут, и свобода нас встретит радостно у вхо-да…». В самолет, разумеется.
– Слушайте, ребята, а вы, собственно, кто? – спросила девушка.
– Как кто? – удивленно, вопросом на вопрос ответил Алекс. – Мы же тебе говорили, что бизнесмены. Кстати, Бэна на самом деле Борисом зовут, а Сэма – Сергеем. Так что будем считать, что окончательно познакомились.
– Да вы и по виду, и по повадкам своим скорее на гангстеров похожи, чем на бизнесменов, – не унималась Наташа.
– А-а-а! Так ты об этом? – улыбнулся Алекс. – Так эти привычки, так сказать, у нас с армии остались. Я же тебе говорил, что мы служили вместе. Служили – не тужили. Да тут вдруг служба воинская не в чести стала, по-нимаешь ли. Как говорится, ни престижа тебе, ни оклада. А потом и госу-дарства не стало, которому мы на верность, так сказать, присягали. Вот и пришлось сменить форму военную на одежку челноковскую. Такие дела…
Остаток пути они проехали молча. Благодаря прекрасным дорогам, до места назначения они доехали минут за сорок. Щедро рассчитавшись с водителем, Алекс сказал Наташе:
– Давай-ка свой паспорт, надо бы билет тебе купить.
– У меня там виза сильно просрочена, – сказала Наташа, отдавая ему документ.
– Это не беда, – ответил ей Саша. – С тем баблом, что нам Серж по-дарил, весь твой паспорт можно местными визами обклеить. Лет на два-дцать вперед...
Дальше все было как в тумане – регистрация на рейс, пограничный контроль, проверка на безопасность и другие формальности. Наташа плохо это помнила. В память ей врезались лишь слова Алекса, который, подра-жая Чацкому, громко продекламировал, когда самолет стал разбегаться по взлетной полосе: «В Москву, в Москву, карету мне, карету!»…

*  *  *
– Вот так я и выбралась из того ада, – заканчивая свой рассказ, ска-зала Наталья Виктору, который слушал ее историю, что называется, «рас-крыв рот».
– Ну и дела! Прямо как в сказке! Нет, точнее, в захватывающем де-тективе! Хоть сейчас на экран! – сказал он. – Слушай, ну а дальше-то что? Сейчас-то ты как живешь?
– А что дальше? В самолете мне сильно поплохело. Опять ломка на-чалась. Благо на борту доктор был, нашел в аптечке у экипажа какие-то таблетки. До Домодедово я дотянула. Алекс все время рядом был. А там меня уже скорая ждала. Командир корабля вызвал. Потом – полгода ин-тенсивного лечения в наркологии, которое Саша оплатил. Выкарабкалась, слава богу. Очень жить, наверное, хотела.
А после этого – больше года специальной реабилитации. В деревне я жила во Владимирской области, в обычной крестьянской семье. Хотя нет, в необычной. Они все свое время, свободное от тяжелой сельской работы, посвящали росписи краской по дереву, покрытому специальной белой эмалью.
Знаешь, это целое искусство. Хозяева, у которых я жила, люди ве-рующие были. Видел бы ты, какие пасхальные яйца они из дерева выреза-ли, а потом расписывали!
Кстати, там вас, Виктор Михайлович, тоже добрым словом вспоми-нали!
– Как это? – удивленно произнес Бестужев.
– А вот так! Дочка хозяйская оказалась страстным поклонником ста-ринных цивилизаций и той самой страны, в которой мы с вами встрети-лись. И вот, накопив нужную сумму денег, она как-то раз села в самолет и полетела в ту самую страну. А вот когда вышла из него, поняла, что пого-рячилась. Все говорят на незнакомом языке. Всё вокруг необычно, не так как у них в деревне.
А в это время один российский дипломат своего сына встречал, ко-торый прилетел тем же рейсом. Он-то ей и помог не сгинуть в этой стране. И звали его Бестужев Виктор Михайлович! Она мне даже визитку вашу показывала, которую хранит как самую ценную память о той своей поездке. Неужели вы ее не помните?
– Да отчего же нет, помню конечно! – ответил еще сильнее прежнего удивленный Виктор. – Мы ее с сыном тогда в гостиницу устроили рядом с посольством. Проинструктировал я ее, что называется, «до слез» на всякие возможные случаи. Она мне еще какой-то ненормальной, малахольной по-казалась. Одета была странно. Ах, да! Она же мне яйцо пасхальное пода-рила расписное «под Гжель». У меня супруга как увидела, сразу его на видное место в стенке поставила. Оно у нас дома до сих пор хранится! Вот уж действительно, как говорится, мир тесен!
– Да-да, тесен, Виктор Михайлович! Еще как тесен! И вы, как я по-няла, многим людям в жизни помогли. Много хороших дел сделали, а у меня вдруг прощения просить стали! Да Бог с вами! Это я вас благодарить по гроб жизни должна…
– Спасибо и тебе тогда на добром слове, – после небольшой паузы, окончательно осмыслив слова Наташи, ответил Виктор. – А то ведь я очень сильно переживал все эти годы. Гнобил себя постоянно за то, что бросил тебя тогда там, беспомощную и больную. Не зря, видимо, поговорка наро-дом придумана «все что не делается – делается к лучшему».
– Точно, не зря, – подтвердила Наталья, – только происходит так только тогда, когда делают это по-настоящему добрые и отзывчивые люди, такие как вы.
– Слушай, – спросил, перебив ее увещевания Виктор, – а у тебя же вроде дочка была? Она-то как? Ты ее нашла?
– Конечно всех нашла! И дочку – она, кстати, в Гарварде сейчас учится. Красавица-невеста! И маму, и тетку свою. Всех Алекс разыскал, пользуясь своими связями. И живем мы теперь все вместе в одном боль-шом доме. Мы же с Сашей поженились! Он ко мне в деревню приехал, ко-гда я на реабилитации была. Там и предложение сделал. Влюбился, сказал, с первого взгляда и навсегда. В деревне мы с ним и расписались, и венча-лись в сельском храме. Настоятель его очень мудрый человек. Именно он во многом душу мне вылечил. На новую жизнь нацелил и благословил. А какую мы свадьбу сыграли! Вся деревня три дня, что называется, ходуном ходила. Ну а потом у нас с ним дети родились – Вадим, ему сейчас шесть. В этом году в школу пошел. И Машенька – ей еще только четыре. Слушай-те! Да что это мы с вами все разговоры разговариваем! Муж-то мой здесь, на фуршете. Идемте скорее. Я обязательно должна вас познакомить!
Она крепко взяла Виктора за руку и повлекла за собой.
– Саша, Саша! – громко позвала она мужа, стоявшего в группе явно преуспевающих бизнесменов. – Смотри кого я встретила!
На ее голос повернулся весьма известный в стране предприниматель, входивший в так называемый «президентский пул». Благодаря этому, ну и, конечно же, своему быстро растущему состоянию, его изображение до-вольно часто появлялось на телеэкране, а также на первых полосах веду-щих газет и на обложках модных глянцевых журналов.
«Господи, да это же Моршанин Александр Васильевич! Точно он – владелец заводов, газет, пароходов», – пронеслось в голове у сразу же уз-навшего его Виктора.
– Вот, Саша, позволь тебе представить того самого дипломата Вик-тора Михайловича Бестужева, о котором я тебе так много рассказывала. Это именно он тогда вытащил меня из полиции, – представила она своего спутника мужу. – Ой, Виктор Михайлович! Да вы не стесняйтесь! Он хоть личность и медийная, но очень даже доступная и простая. Правда ведь, Саш?
– Рад знакомству, – сказал Моршанин, с интересом разглядывая Виктора и одновременно пожимая его руку. – Моя супруга и вправду мне о вас очень много рассказывала. В то время, когда вы с ней познакомились, вы ведь, если память не изменяет, работали первым секретарем в Посоль-стве? Не так ли? А что же теперь? Наверное, уже чрезвычайный и полно-мочный?
– Да нет. Я давно уже не работаю в МИДе, – ответил Виктор, не-сколько смущенный таким вниманием известного человека и его не менее знаменитых собеседников, диалог которых был прерван с появлением Бес-тужева. Все они с нескрываемым интересом рассматривали бывшего ди-пломата. Виктор же очень сильно не любил такого повышенного внимания к своей персоне, особенно со стороны людей, с которыми он не был зна-ком лично.
– Вот как, а чем же вы тогда занимаетесь? – поинтересовался оли-гарх.
– Консультирую несколько компаний по вопросам развития бизнеса на Востоке, – ответил Бестужев.
– Вон оно что. Постойте-постойте! А ведь я что-то слышал о вас, – сказал Моршанин. – Уж не тот ли вы Бестужев, что читал цикл лекций представителям топ-менеджмента одной из известных частных нефтедо-бывающих компаний?
– Было дело, – согласно кивнул головой Виктор.
– Что ж, в таком случае я слышал о вас много лестных отзывов. Плюс рекомендация супруги, которая дорогого стоит. Короче. У меня к вам есть деловое предложение, – Наташин супруг взял Бестужева, что на-зывается, «под локоток» и отвел немного в сторону так, чтобы их разговор оставался инкогнито.
– Мне уже совершенно ясно, – продолжил Моршанин, – что вы спе-циалист очень высокого уровня. А мне не так давно по одной настойчивой рекомендации навязали некоего старичка-пенсионера на должность дирек-тора департамента внешних связей. Раньше он работал в закрытой силовой структуре. Знаете ли, отказать было неудобно. Но вот пообщавшись с этим человеком, я совершенно отчетливо понял, что толку с него будет немного. В связи с этим хочу предложить эту должность вам. Оклад будет достой-ный. Вы как?
– Знаете, – весьма вежливо ответил Виктор, – уже много лет я прак-тически нигде официально не работаю. И честно говоря, не хотел бы ме-нять такой свой статус, позволяющий оставаться ни от кого не зависящим человеком. Я согласен поработать на вас, скажем, внештатным советником с зарплатой по факту выполненной работы. На мой взгляд, при таком рас-кладе, как говорится, и волки будут сыты, и овцы целы. В частности, вам не придется увольнять этого пенсионера, вступая тем самым в конфликт с людьми, которые его к вам пристроили. А я со своей стороны сделаю все, чтобы направить внешние связи вашей компании на восточном направле-нии в нужное русло. Поработаю в каком-то смысле «серым кардиналом». А общий язык с вашим старичком мы наверняка найдем.
– Вот что значит настоящий дипломат! – Моршанин неподдельно восхитился варианту решения проблемы, предложенному Бестужевым. – Ведь действительно все будут довольны! Гениально! Так что, договори-лись? Я уже чувствую, что мы сварим с вами очень хорошую кашу! А чу-тье меня, по большому счету, еще никогда не подводило.
– Думаю, что в целом да. Осталось обсудить детали, в которых, как известно, и кроется тот самый дьявол, что мешает потом нормально реали-зовывать достигнутые договоренности, – с улыбкой ответил Виктор.
– Тогда вот вам моя визитка, – бизнесмен протянул ему свою кар-точку. – Там есть прямой мобильный номер. Это мой личный, который знают далеко не все. Позвоните-ка мне завтра часиков в одиннадцать, и мы договоримся, когда вам ко мне подъехать. Посидим, выпьем по рюмашке чая, а заодно и обсудим все детали, чтобы дьяволу в них места не осталось. Договорились?
– Договорились, – утвердительно кивнул Виктор.
– Вот и ладненько. А сейчас извините, дела! – Моршанин крепко пожал Виктору руку и вернулся к своим собеседникам, с которыми разго-варивал до появления Бестужева.
«Итак, что это было, мистер Фикс? Вы что-нибудь поняли?» – поин-тересовался он у своего внутреннего голоса.
«По-моему, это было то самое чудо, которое хотя бы раз бывает в жизни каждого человека, – ответило Виктору его «второе Я». – А если до-бавить сюда предложение Моршанина, то можно вести речь о сказочном чуде. Считай дружище, что поймал ты сегодня золотую рыбку. Причем выполнила она сразу все три твоих желания. Первое – Наташа твоя жива и прекрасно выглядит. Второе – зла на тебя она давно не держит. Скорее да-же совсем наоборот – благодарна тебе за то, что ты с ней тогда возился. А третье – не кажется ли вам, мистер Фикс, что вы получили отличный шанс несколько изменить свой жизненный уклад? Ведь до этого вы с олигарха-ми напрямую, так сказать, не общались».
– Ну как, познакомились? – поинтересовалась подошедшая к Викто-ру Наташа, выведшая его из задумчивого состояния анализа всего произо-шедшего.
– Да, спасибо! А у тебя, надо сказать, знатный муж! – ответил Бес-тужев. – Да к тому же еще и рисковый! Взял и с ходу работу мне предло-жил, хотя видел меня первый раз в жизни. Во дела!
– Это неудивительно, – сказала Наташа, – ведь вас ему я представила, а я кого попало с ним не знакомлю. Кроме того, у Алекса не голова – а ка-кая-то ЭВМ высокопроизводительная. Он разные варианты просчитывает почти мгновенно и за счет этого очень быстро ориентируется в любой об-становке, принимая безошибочные решения. Поэтому, я думаю, и бизнес у него развивается так быстро и успешно. А вы-то как? Согласились?
– Да даже и не знаю. Подумать бы надо. Взвесить все плюсы и мину-сы такого предложения.
– Конечно, конечно, – улыбнулась Наташа. – Утро, как говорится, вечера мудренее. И очень вас прошу, соглашайтесь. Алексу нужны в ко-манде порядочные, настоящие, так сказать, люди. Специалистов-то хватает. А вот с честными и высоконравственными мастерами своего дела, способ-ными не только генерировать хорошие идеи, но и выстраивать пути их реализации – напряжёнка. Очень много карьеристов и завистников, а также тех, кого кроме как «офисным планктоном» и не назовешь. Да что тут го-ворить. Мы вас очень ждем и будем вам рады… Знаете, когда-то сначала вы заставили меня поверить в себя, подарили надежду на новую жизнь, ко-торую Алекс потом реализовал. А вот теперь и у вас появилась хорошая возможность сделать значимый поворот на вашем жизненном пути. Не упустите его…
– Спасибо тебе, ой, простите, вам, Наташа! – взволнованно прогово-рил Виктор. – Спасибо вам за то, что живы и здоровы, что жизнь ваша так здорово складывается. Спасибо, что своим появлением сняли у меня с ду-ши очень и очень тяжелый камень. Это заметно облегчит мою последую-щую жизнь. И конечно же, за деловое предложение вашему мужу спасибо. Думаю, оно из тех, отказаться от которого будет невозможно. А сейчас простите, пойду. Уж слишком много событий и эмоций свалилось на меня сегодня. Надо бы отдышаться. Да! И на всякий случай возьмите мою кар-точку. Там есть номер сотового. А то прошлый раз я вам не оставил, потом ругал себя десять лет.
– И вам, Виктор Михайлович, еще раз огромное-огромное спасибо! Особенно за номер телефона, – ответила ему Наташа, – хотя что-то мне подсказывает, что теперь мы будем видеться довольно часто. И именно по-этому говорю вам – до встречи!
Она повернулась и походкой гордой, уверенной и знающей себе цену женщины направилась в сторону мужа, стоявшего в окружении других преуспевающих бизнесменов.
Виктор же направился к выходу, и уже оказавшись на улице, отчет-ливо услышал заключение своего внутреннего голоса по поводу всех про-изошедших событий: «Что ж, добро пожаловать в новую жизнь, дорогой мой Виктор Михайлович! И не забудьте заглянуть в храм! Стоило бы све-чечку поставить, так сказать, за светлое будущее…»































Эпилог

Октябрь всегда считался лучшем временем года в столице той самой страны, где разворачивались основные вышеописанные события.
Город начинал отходить от летней жары, когда днем около плюс со-рока по Цельсию и почти стопроцентная влажность. Выходишь на улицу из кондиционируемого помещения и без всякого преувеличения попада-ешь в сауну. Пять минут – и рубашку можно выжимать. А уж если машина под палящим солнцем постояла – держись. Быстро запрыгивай в нее, заво-ди и включай кондиционер на полную мощность. А потом – назад. Все равно внутри еще жарче, чем снаружи. Да и потом раньше, чем минут че-рез пять-десять руль в руках удержать все равно не получится, ибо он ог-ненный.
А октябрь – это сказка. На улице днем не жарче двадцати пяти, а то и того меньше. По утрам приходится даже ветровочку легкую одевать. Небо голубое-голубое – ни облачка. И воздух чистый-чистый, особенно по ут-рам, когда машины еще не успевают захватить в свое распоряжение боль-шую часть городского пространства.
И вот как раз в это время, одним октябрьским утром двое весьма респектабельных мужчин в сопровождении эффектной женщины подходи-ли к «русскому кварталу». Шли они достаточно уверенно, так, будто бы бывали здесь уже не раз.
– Ну Михалыч, ты вчера и выдал мастер-класс на переговорах! – дос-таточно эмоционально жестикулировал и говорил один из них.
Издали по внешнему виду он был очень похож на российского мил-лиардера Моршанина. Причем его слова были обращены к человеку, по осанке, походке и манере держать себя напоминавшему Виктора Бестуже-ва, в прошлом – дипломата из посольства России в этой стране.
– Это же надо, – продолжал восхищаться первый, – так красиво пе-рехватил инициативу и практически загнал в угол наших контрпартнеров своими аргументами. Им ничего не оставалось, как подписать контракт на очень выгодных для нас условиях. Да, я во многих переговорах участвовал, много чего повидал! Но такого экстра-класса не припомню! Всего за ка-ких-то полтора часа решить все проблемы! Вот это да! И ведь что интерес-но, переговоры шли именно так, как ты и предполагал, когда инструктиро-вал нашу делегацию перед их началом!
– Да ладно вам, Александр Васильевич! – прервал его второй, тот, что был похож на Бестужева. – Я просто четко выполнил свою работу. Ведь к любым переговорам надо тщательно готовиться. Детально изучить и проанализировать позицию контрпартнеров и наши цели и задачи. Оце-нить и взвесить как их, так и свои сильные и слабые стороны. И только на этой основе выстраивать стратегию и тактику ведения переговоров, учи-тывая все подводные камни и «фиги в кармане», которые может «вывалить на стол» противоположная сторона. Кроме того, вчера в нашу пользу здо-рово сыграло еще два фактора. Это то, что в ходе переговоров местные то-варищи традиционно пользуются некоторыми шаблонами, которые были учтены мной заранее. Благодаря этому можно было достаточно точно предположить, как они будут действовать в той или иной ситуации. А во-вторых, определенное преимущество дает общение с ними на их же языке, а не через переводчика. Они сразу несколько теряются. Ведь далеко не все белые люди говорят на местном языке. Это скорее исключение, чем прави-ло. Кроме того, такой подход лишает их возможности обсуждать в ходе переговоров вслух между собой какие-то важные вопросы, что создает до-полнительные трудности и нервозность в стане контрпартнеров.
– Так а я о чем! – воскликнул тот, что был похож на олигарха. – Го-ворю же, что ты всем нам мастер-класс устроил. Так что как только в Мо-скву приедем, премию тебе выпишу в десять окладов. То, что ты вчера сде-лал для корпорации – я имею в виду условия того супер-контракта, что был подписан вечером – стоит этих денег.
– Что ж, куплю жене сапоги, – с улыбкой на лице ответил ему собе-седник, напоминавший Виктора Бестужева, повторив при этом слова Лени Голубкова из известной рекламы МММ, не сходившей с телеэкранов в ли-хие девяностые.
– Может быть, сразу обувной магазин? Сдается мне, что такой пре-мии как раз на это хватит, – весело заметила идущая вместе с ними моло-дая женщина.
По мере приближения спутников к этому, в свое время печально из-вестному району города, когда-то именовавшемся в простонародье не ина-че, как «русский квартал», их шаги начали несколько замедлялся. Как здесь все изменилось за долгие годы! На месте бывших лабиринтов узких грязных переулков стояли фешенебельные стеклянно-бетонные небоскре-бы офисов, удивляющие своей архитектурой и роскошью торговые центры, прекрасные многозвездные отели.
– Так где же мы тебя тогда нашли, Наташенька? – спросил у женщи-ны мужчина, очень напоминающий преуспевающего российского олигарха.
– По-моему, вон там, где сейчас вход в высотное офисное здание. Вроде бы раньше именно там располагался тот самый ресторан. Да вон и вывеска висит, говорящая, что он сохранился и находится в этом здании! Ты-то что думаешь, Михалыч? Ты ведь ее высадил здесь тогда?
– На мой взгляд, это было чуть подальше, возле того места, где сей-час угол торгового центра, внешне чем-то похожего на московский ГУМ, – ответил второй мужчина, в котором угадывался Виктор Бестужев. – Да и ресторан, на который вы указываете, Александр Васильевич, по-другому назывался. Тот был «Трактир», а этот – «Белый Медведь».
– Не спорьте мальчики! – вмешалась в их диалог весьма эффектная молодая женщина, которую первый мужчина назвал Наташенькой. – Я в этом районе довольно долго обитала и поэтому скажу со всей определен-ностью. Никто из вас не угадал, следопыты вы мои. «Трактир», где ты, Виктор, меня оставил, а ты, Алекс, нашел, находился чуть в стороне, как раз напротив входа вон в тот фешенебельный отель. А сауна, в которой вы, уважаемый мистер Алекс, учинили побоище вместе со своими напарника-ми, была в глубине квартала и ее отсюда сейчас не видно из-за того самого здания, которое Витя обозвал ГУМом. Ну что, вперед, дорогие мои! На встречу с историей!
– Эх-х-х! – произнес мужчина, которого назвали Виктором. – Надо же было цветов захватить! Возложить в дань памяти!
– Да чего мелочиться, – в тон ему сказал человек, похожий на Мор-шанина, – надо было с местными договориться, да мемориальную доску заказать с барельефом. Сейчас бы и открыли. Мол, с такого-то по такой-то год на этом месте находился притон, в котором жила и работала…
После этих слов все трое весело рассмеялись.
– Да уж, была жизнь, – с грустью в голосе произнесла женщина, – что ни в сказке сказать, ни пером описать.
– А что, кстати, можно и попробовать. Это я в смысле описать, – от-кликнулся Виктор.
– Боюсь, что только история получится слишком грустная, да и с ог-раничением в восемнадцать плюс, – сказала Наташа.
– Не беда! Зато правдивая, поучительная, и что самое главное – со счастливым концом, – возразил Виктор.
Так, за разговором все трое всё дальше и дальше углублялись в тот самый «русский квартал». Их голоса удалялись и становились все тише и тише. И шли они навстречу утреннему солнцу, вот-вот готовому преодо-леть преграду из небоскребов и брызнуть на влажный от утренней росы асфальт ультрасовременных стритов и авеню свои теплые ласковые лучи.
Причем каждый из них, продвигаясь вперед, отдавая при этом дань памяти своей прежней жизни, думал о чем-то своем. Наверное, поэтому, повинуясь общему настроению всех троих спутников, в голове того муж-чины, что внешне сильно напоминал Виктора Бестужева, вдруг отчетливо пронеслись слова из известной песни его любимого композитора, поэта и исполнителя Андрея Макаревича:

«Должен кончиться любой бой,
Победит сомненья нет – свет.
Я возьму букет цветов – слов
И раздам моим друзьям – вам»…

P.S. Вот и все, что я хотел рассказать Вам, мой уважаемый Читатель! Надеюсь, что, по крайней мере, Вас не оставила равнодушным эта история. И если это действительно так, тогда до новых встреч!
Искренне ваш, А.З.