Из цикла Осень

Всякий раз, когда приходит осень, окружающие вещи начинают раздражать меня больше чем обычно. Даже самые бесполезные и ультраэстетические остатками своей утилитарности оскорбляют осенние пейзажи – запредельные и сверхъестественные. Любая вещь вносит диссонанс в метафизическую гармонию осенних поэм.

 Самая ничтожная аллюзия на рациональность искажает тончайшее прозрачное шёлковое полотно, натянутое между опаловыми небесами, отшлифованными тонкими бледно-зеленоватыми корундами ветров, и дебелой отяжелевшей коричневой землёй, усеянной топазами опадающей листвы. Даже малейшие складки на гладкой и льдистой шелковистости вызывают невольное возмущение в моей душе.
 Осень и весь этот мир, напичканный вещами и замыслами новых вещей, несовместимы. Всё это очень подходит для тропиков, но не для такой меланхолической местности, как Русь.

 Буйство природы адекватно буйству и беспределу предметов, созданных нуждой и безысходностью. Кротость и скупость на разнообразие русской природы не терпит ничего постороннего. Для её скромных и проникновенных пейзажей всякая вещь, да и всякая идея – только уродливый ничего не значащий отросток и прилипший репейник. Только в абсолютно обнажённом асексуальном виде осень эротична и привлекательна. Только такою осенью и возможно наслаждаться и видеть в ней самые таинственные и сокровенные оттенки своих переживаний.