Ты не думай, не проповедь это

                В.М.

Возле кромки Эвксинского Понта,
 в пиджаке из некрашеных нутрий,
 глухо вирши бубнишь, под Бальмонта,
 до плечей отпустив свои кудри.
 Их прибой заглушает не очень,
 слышно их иногда, словно в хоре,
 но уже потянулись сквозь осень
 гуси-лебеди с гвалтом над морем.
 И уже во дворе всё желтеют
 листья слив, облетая на столик;
 не приветствую эту затею –
 под Бальмонта рядиться, – не стоит.
 Всё пройдёт, путь нелёгкий итожа,
 всё пройдёт, но не станет ведь пусто;
 просто надо нам осенью строже
 относиться к себе и к искусству.
 В подражательных виршах чтО проку
 в эру плазмы, дисплеев, радаров?
 Но недаром поэта к пророкам
 причисляла молва. Ведь недаром?
 Ну да ладно, летят к горизонту
 клинья птиц с обречённостью ссыльной.
 Я не против кудрей под Бальмонта,
 был бы стих настоящим и сильным.
 Ты не думай, не проповедь это,
 нет за мною такого порока,
 просто надо, чтоб снова поэта
 все считали, как прежде, пророком.