И Жизни нет... Не поле перейти

В Нижневартовск пришла настоящая весна, хотя кое-где, в оврагах, в тени под деревьями, у заборов, лежит почерневший снег. Солнце везде и всюду. На берёзах, рябине набухли почки. То и гляди они лопнут, и появится яркая листва. С утра по радио и на улицах города звучит торжественная музыка. В честь 64-ой годовщины Великой Победы советского народа над фашистской Германией город нефтяников празднично нарядный. По Пермской и Северной улицам, что напротив окна Диастиновых, проехали украшенные лозунгами, флагами, цветами, разноцветными шарами машины.

-    Роза, вас с Гасимом с праздником Победы! - по телефону поздравил сосед по старой квартире Михаил Кузьмин. - Собирайтесь на чествование ветеранов войны и тыла. Мы с Валентиной идём. Начало в 10 часов на площади перед вашим домом.

-    Мы тоже с Розой собираемся, - ответил Мише Мергасим. -На праздник с нами идут наши друзья Газизуллины Лилия и Ришат, сын Саша с Ольгой.

Просторная площадь перед сетью магазинов «Три поросёнка» полна празднично одетыми людьми. Над трибуной, от одной стороны до другой, протянулся огромный красный плакат с поздравлением с Днём Победы. Перед трибуной на стульях сидят с орденами и медалями на груди ветераны Великой Отечественной, Афганской и Чеченской войн. Трубы духового оркестра, блеснув медью, грянули «Марш славянки». Выступления, поздравления ветеранов. Вокруг горят костры. Недалеко работает солдатская кухня с вкусной гречневой кашей с мясом и горячим чаем. Администрация магазина, спонсоры праздника, пригласили в палатку цвета хаки ветеранов трёх войн на солдатские сто граммов и праздничный обед.

-    Мы с Розой сегодня уезжаем в Чувашию. Наш поезд поздно вечером. Нас проводят Саша и Ольга. Кузьмины, Газизуллины, вас приглашаем к нам в гости. Отметим праздник и наш отъезд. Сходил к костру и попросил солдатских сто граммов - не дали, - хохочет Гасим Диастинов, - сказали: «Вы не ветеран войны». - Ответил им: «Дитя войны». Дома по сто граммов сами выпьем, посидим, помянем отцов, не вернувшихся с войны, воевавших, но искалеченных, израненных, не доживших до наших дней. Лилия Газизуллина, учительница, коллега Розы по работе, обратилась к Диастиновым:

-    Дядя Гасим, пожалуйста, спойте нам вместе с Розой Руслановной свою солдатскую песню, которую вы пели в детдоме, а мы вам чуть-чуть подпоём. Знаю: не одну песню вы пели, любую.

Вьётся в тесной печурке огонь, - запел Гасим, и все подхватили:

На поленьях смола, как слеза.

И поёт мне в землянке гармонь

Про улыбку твою и глаза...

-    Душевная песня, - сказала прослезившаяся Валентина, - давайте Есенина споём.

Над окошком месяц. Под окошком ветер, - запели Мергасим и Ришат, привыкшие петь вместе, в один голос, ставшие за много лет жизни в Нижневартовске близкими и родными людьми.

Облетевший тополь серебрист и светел.

Дальний плач тальянки, голос одинокий -И такой родимый, и такой далёкий..., - запели

другие.

-    Ой, как не хочется мне отсюда уезжать! Вы не можете представить! Как мне на душе скверно и тяжело! Знали бы вы? - облокотившись на стол, почти кричит Мергасим.

-    Гасим, ты что так? Надо ехать, в начале июля приедет твоя любимая дочь Светлана с семьёй из Австрии. Маленького внука Райнхарда увидишь. Зятю твоему Харальду хочется посмотреть Волгу-матушку, приволжские города России, - успокаивает мужа Роза.

-    Миша, (в Нижневартовске многие Мергасима называли так на русский лад) Светланка ваша родилась там, на малую родину её тянет, - поддержала Розу Валентина. - Молодец - ваша дочь: закончила с отличием университет и финансовую академию, в Австрии работает по своей специальности на крупном заводе. Ты, Мергасим, операцию на ладони руки недавно перенёс, вроде бы всё нормально с рукой.

-    Живот почему-то растёт, - рассказывает Мергасим. - Иногда температура доходит до сорока градусов. В начале марта вызывали «скорую» - приехали две женщины, постояли у порога и ушли. Даже ко мне не приблизились, только посоветовали вызвать участкового врача. Роза с ними ругалась, не отпускала их - они молча повернулись и ушли.

-    Наша Колесникова, участковый врач, на пенсионеров ноль внимания, - прервала рассказ мужа Роза. - Я пожаловалась ей на «скорую помощь» - она хоть бы хны! На свою медсестру взглянула: что, мол, старики, на тот свет пора. Никакой помощи!

Да, со стороны медицинского персонала, кроме пульмонолога Нины Петровны Карнауховой, больному Диастинову никто не оказал надлежащей медицинской помощи. Даже молодой хирург, сделавший операцию на ладони руки в конце апреля 2009 года, удаливший контрактуру, не обратил внимания на наличие в крови его лейкоцитов выше нормы. А живот больного увеличивался. Хирург пенсионеру разрешил выезд за пределы Тюменской области.

Выезд для Диастиновых оказался трагическим. Мергасим во всём теле чувствовал слабость, не мог свободно шагать, задыхался. Пульмонолог Карнаухова для Мергасима бесплатно выписала много нужных, дефицитных лекарств.

-    Видишь, Роза, меня Нина Петровна любит, как инвалиду второй группы, в дорогу выписала множество самых лучших лекарств. Столько советов надавала! Она со мной всегда ласкова, внимательна.

-    Гасим, я советую немедленно пройти УЗИ брюшной полости. Надо было это сделать раньше, в Нижневартовске. Почему терапевт Колесникова на диспансеризацию всего организма тебе не дала направления? А ведь ты ей сказал о частой высокой температуре и боли в животе. Завтра понедельник - идём на УЗИ.

-    Придётся платить за УЗИ - мы здесь чужие, хотя я в «Химпроме» проработал семнадцать лет, - ответил Мергасим.

Результаты УЗИ брюшной полости ужасные. Диагноз с вопросительным знаком: рак печени. Вначале от Мергасима диагноз скрыли. Начались «хождения по мукам»: перед кабинетом онколога городской больницы Новочебоксарска, ожидая очереди на приём к доктору Таланину, просиживали по семь-восемь часов, затем сдача всякого рода анализов, исследование всего организма - лечение не назначается, время бежит, болезнь развивается. Роза добилась направления мужа на лечение в республиканскую больницу (всё делается платно) - здесь начинается то же самое: анализы, исследования органов брюшной полости, а лечения нет и нет. Больного не госпитализируют. Роза и друзья Диастиновых обратились к народным средствам лечения раковых заболеваний. Мергасим догадывался, что у него страшная болезнь, но он ждал и надеялся на помощь со стороны медицинских работников - помощи не было, кроме молодого хирурга по печени Леонтьева Евгения Анатольевича. Он приходил к больному, выписал лекарства, в лечении применял новейшие методы. Хирург обнаружил в нём плеврит и асцит - выкачал из брюшной полости жидкость - всё делал бесплатно, осторожно, поддерживая больного морально, но было уже поздно! Кто виноват? Обидно и горько! Из Нижневартовска прилетел сын Александр, приехала с семьёй дочь Светлана. Все беспокоятся и заботятся о своём родном человеке. Хирург Леонтьев сам звонил, интересовался состоянием больного Диастинова, забегал к нему, давал советы, всеми средствами и силами старался облегчить его душевные и физические боли. Мергасим терпел, иногда шутил, держался мужественно.

-    Светлана, Роза Руслановна, - обратился хирург, - готовьтесь к самому страшному. Завтра или через день Мергасим навсегда оставит вас. Думаю: здесь медицина бессильна.

Последние часы жизни. Сын Александр, дочь Светлана и Роза надеются на чудо, ни на минуту не отходят от дорогого человека - дежурят у его постели, поят лекарствами, кормят с ложечки.

-    Пап, вкусно? Творогу со сметаной давай ещё ложечку. А свёклу тоже со сметаной? Молодец! Запей твоим любимым соком...

-    Вкусно. Молока немножко, - шепчет папа, дедушка, муж.

-    Да, да. Вот козье молоко, ты его в детстве пил, - с ложечки поит мужа Роза. - Милый ты мой, проглоти, пожалуйста, проглоти! Молодец! Рюмочку козьего молочка мы с тобой выпили.

Это был последний глоток, последняя пища в Жизни человека, дорогого, близкого, с которым Роза прожила 45 лет. Мергасиму семьдесят лет, восемь месяцев и пятнадцать дней. Всё было: и радости, и огорчения, слёзы, смех. Жизнь прожить - не поле перейти. Последний глоток, последний вздох, последний пульс! И Жизни нет! Тридцатое июля 2009 года. Два часа ночи. Все окна квартиры распахнуты - очень жарко, душно. С ним, дорогим Человеком, в последние минуты, секунды Жизни были самые близкие люди: у изголовья - жена, у сердца - любимая дочь Светлана, Харальд - зять, от боли в душе кричит сын Александр: «Нет! От папы отойдите - буду делать массаж сердца! Он будет жить!» Из спальни с дедушкой попрощаться вышел семнадцатилетний внук Артур, которого он растил, катал на санках в тридцатиградусные сибирские морозы, выносил на зимний балкон спящего внука в коляске - так дедушка закалял своё продолжение Жизни. И из роддома Мергасим с огромным букетом белых лилий встретил любимую дочь Светлану, очень похожую на его мать, кареглазую смуглянку, с толстыми косами густых чёрных волос, и недельного внука Артура. Вырос любимый внук Артур, стал здоровым, крепким, высоким (рост 185 см) и красивым кудрявым парнем. За две недели до смерти Мергасим успел порадоваться за дочь и её сыновей, встретить и познакомиться с двухлетним внуком Райнхардом, с такими же кудряшками, как у Артура-брата, русоволосым, большеглазым озорным мальчишкой. Есть у Диастиновых - братьев Сабана и Мергасима продолжение рода - их дочери: две Светланы и Алевтина, сын Александр Мергасимович, пять достойных внуков и одна внучка Наталья.

Жизнь братьев Диастиновых и многих других детдомовцев, ушедших из Жизни, большинства из них была недолгой, иногда очень короткой, тернистой, порой невыносимо тяжёлой, но замечательной, мужественной, достойной. Детдомовцы военного и послевоенного времени ни разу ни на что и ни на кого не жаловались и не жалуются, ни перед чем и кем не пасовали, не унижались и не унижаются! А ведь поддержки, кроме близких, со стороны кого - то не было никакой! Большинство из них - были и есть настоящие Люди.

Да! Это точно: жизнь прожить - не поле перейти.