Глава 35. В Сторибруке все иначе

Машина с визгом тормозит. Круэлла разом выдувает из легких весь воздух. Ох, если она еще раз так тормознет, то сама сдохнет. Надо бы поспокойнее. Хотя она и спокойствие – вещи совершенно не сочетаемые.

       Огромный дуб. Хорошо, что она отлично запомнила, где находится проклятая городская черта. Годы, проведенные в заточении у матери на чердаке, привели к отличным результатам. Она умеет замечать любые детали, а этот чертов дуб запомнила, потому что его кора была явно изрезана, похоже, ножом. В прошлый раз Румпель топтался именно здесь в ожидании их с Урсулой.

       Ей противна была сама мысль об этом городе. Она его ненавидит почти так же сильно, как чердак дорогой мамочки. Но иного выхода, как получить желаемое, у нее нет. Злодеи никогда не выигрывают. Круэлла это знает. У нее нет ни одного основания, чтобы верить во что-то другое, но в этот раз она добьется желаемого.

       Круэлла снова, в который раз, открыла багажник, доставая пистолет. Ее сокровище. Холодные губы касаются ледяного дула. Она свободна. Убийце дозволено выпустить коготки. Круэлла отлично знала все об Авторе и его запретах. И если даже они вернут ей прежнюю реальность, ограничения на убийства больше не будет. Точнее, оно может быть только если Генри его пропишет.

       - Но ведь всегда можно сохранить свой маленький секрет, не так ли? – спросила Круэлла у самой себя, положив пистолет на место.

       О, она будет молчать и терпеливо ожидать своего часа, когда же можно выйти поиграть. И тогда всякий, кто хоть посмотрит на нее косо, получит свое.

       Смерть, которая всю жизнь была ее постоянным спутником, теперь обрела по-настоящему реальные черты, столько лет оставаясь лишь ее безумной и сладкой мечтой.

       Вылезая из машины, Круэлла одним рывком закрывает дверь. Однажды она ее оборвет, ну да ладно. Потом подумает, что с этим делать. Теперь же она была слишком зла на этот мерзкий, проклятый город, в который думала никогда уже не возвращаться и где жить дозволено только секте служения Белоснежке и свидетелей Спасительницы. Он снова вырвал ее из объятий свободы, приковывая к себе кандалами.

       Круэлла еще раз внимательно осмотрела дерево. Да, так и есть. Это именно то, что надо. И на коре глубокие порезы, которые она хорошо запомнила, находясь у черты впервые.

       Оставалось только одно – лишь бы заклятие подействовало. У Круэллы была только ксерокопия свитка, сделанная второпях и не очень качественная, а она вовсе не уверенна, что ксерокопии в этом случае сработают.

       Снова сев за руль, она неторопливо разворачивает бумагу, стараясь унять волнение. Все получится. Она не может быть настолько неудачницей.

       Руки дрожат, из-за чего прыгают строчки, но она все же читает заветные слова. Ох, еще никогда в жизни Де Виль так сильно не хотела очутиться в богом забытом городке, напичканном магией, как плюшевый медведь ватой, как сейчас. Это просто жизненно необходимо теперь.

       Она даже не смотрит на дорогу, зажмурилась. Когда открывает глаза, асфальт пересекает красная линия. Круэлла даже удивилась тому, как все было до крайности просто и не продуманно. Даже у таких сильных ведьм, как Реджина, есть ошибки. Что ж, жертвами этих ошибок они и падут вскоре.

       Машина пересекает черту и вот уже Де Виль видит знакомые окрестности. Ну что ж, чертов город ведьм и неудачников, встречай снова. Скоро ты увидишь силу ее гнева. И первый, кому достанется – мальчик Генри, маленькая мерзость, опять сделавшая все наперекор. Она снимет с него штаны и сдерет кожу на его нежной, подростковой заднице. И пусть хоть трижды ее со скалы бросают – теперь она не беззащитна. Успеет выстрелить прежде чем чья-то мерзкая рука вновь применит против нее магию, если понадобится.

       Дорогой автомобиль петляет по дороге, почти целуя придорожные столбы. Перед Круэллой мелькают уже знакомые серые здания. Ужасная, отвратительная помойка. Однообразие – второе имя этого города. Эх, если бы не чертов Айзек рядом, она могла бы великолепно жить в Нью-Йорке, ловя его яркие, разноцветные огни и безумный ритм. Но вынуждена прозябать здесь. Зато теперь она уж точно отвоюет Голда. Хватит. Слишком долго он был с другими. Слишком часто убегал от нее, как от чумы. Теперь же он будет с ней. И они вместе уедут из этой мерзкой дыры, навстречу приключениям, куда более интересным, чем противостояние с героической компашкой и борьба с бесконечными врагами.

       Круэлла едет по улицам медленно, внимательно осматривая все, потому что, откровенно говоря, ей тяжело поверить, что она именно там, где нужно и что это вообще не сон. Если бы в жизни все было так просто, как ее трюк со свитком, она бы, наверное, застрелилась от скуки. При этой мысли улыбка медленно ползет по губам Де Виль. Забавно, а ведь теперь она действительно может застрелиться. У нее есть такая возможность.

       Она раздраженно сигналит идущим ей навстречу жителям. Почему эти людишки вытаращились на ее машину так, будто впервые видят, не понятно. В любом случае, она не намерена особо уступать им дорогу. Еще раз раззявят мерзкие рты – она их попросту переедет. Правда, придется тогда возиться с кровью на машине, ну да ладно. Уж как-нибудь справится, не самая большая проблема. О, а вот и Пират навстречу ковыляет. Что-то его знатно шатает. Небось, Свон ошалела от любви. А она ведь предупреждала Генри, чтобы завязывал писать фанфики про секс. Но не в правилах Генри слушаться.

       Круэлла сигналит, но Крюк, кажется, не обращает внимания. Он что, оглох? Подождав, пока он поравняется с машиной, Де Виль тормозит, открывая окно:

       - Привет, дорогой! Вижу, тебя покачивает. Что такое? Свон атакует любовью, или бурно отметили победу над очередным вселенским злом, дорогой?
       - Отвали, д-дамочка, я тебя не з-знаю, - икая, выдавил из себя пират, ударившись об столб головой и грязно выругавшись по этому поводу.

       О, да он же пьян, как чип. Круэлле даже нос пришлось закрыть, нечего этой вонью порядочной женщине дышать. Закрыв окошко и помахав ошалевшему Киллиану ручкой, она едет дальше.

       Странно. В представление Свон о счастье входило только избавление ее мужика от Тьмы. Пьянство в комплекте вроде бы не предполагалось. Хотя, может быть, она чего-то не понимает. Или Генри и с этим напортачил, бездарь малолетняя. Его точно надо отходить вокруг мэрии, чтобы не повадно было ерундой заниматься.

       Доехав до лавки Голда, Де Виль останавливается. Обычно всегда даже слишком уверенная в своей неотразимости, сейчас она заметно волнуется. Черт его знает, что с ней сделало пребывание с Айзеком под одной крышей целые сутки? Может и испортило.

       Наведя быстрый марафет и собрав все силы в кулак, Круэлла на ватных ногах направляется в лавку. Ну вот и все, Румпель. Ты попался и больше ты никуда не денешься от нее. Она его завоюет. Заберет себе. Посадит в свою машину и увезет на край света. Туда, где не будет назойливых героев и чертовой дуры Белль и где они, наконец, смогут быть счастливыми. Больше так продолжаться не может. Пережив страшные сутки под одной крышей с мерзким Айзеком, Круэлла поняла одну вещь, от которой теперь точно не отвертеться: ей нужен только Румпель и больше никто и ничто в жизни. Это ее сперва напугало, ведь она никогда не концентрировалась на чем-то одном, как на манечке, тем более, на мужчине. Это было страшно, странно и тяжело принимать – то, что теперь она зависит от Румпеля почти так же, как от свежего воздуха. Это было дико. Долгое время, почти всю ее жизнь, единственным желанием, единственным условным рефлексом, отнятым у нее, было желание убивать. Сегодня, спустя годы, она вновь его получила. Но теперь же для полного счастья и наслаждения им ей не хватало лишь одного – мужчины, от которого у нее низ живота ноет сладкой болью и от жажды прикосновений которого пекут губы.

       Сегодня она была твердо намерена его получить. Круэлла давно простила Румпелю и его трусость и их войну. Даже выходку с машиной, которую он едва не разбил, почти покалечив ее саму при этом – и ту простила. Больше они не будут делать больно друг другу. Хватит. Теперь, наконец, все будет иначе.

       Помедлив немного на пороге лавки, Круэлла входит внутрь, с облегчением отмечая, что здесь ничего не изменилось. Ох. Прекрасно, что хоть что-то в жизни совершенно статично. Довольно осмотрев знакомые полки и столы, уставленные различными причудливыми вещами (ох, Румпель, дорогой, какой же он все же безумец, хранить такую откровенную старую ерунду), Круэлла улыбнулась, зовя его:

       - Дорогой! Дорогой, выйди-ка сюда! Я приехала и нам срочно нужно поговорить.

       Поскольку сразу никакой реакции не последовало, Круэлла нетерпеливо зовет снова:

       - Румпель, дорогой, ты слышишь меня? Круэлла приехала, выходи скорее, хватит прятаться!

       Ох и Румпель. Ничего не поменялось. Все так же от нее бежит. Ладно, придется привыкнуть его догонять бесконечно – что поделать, женщина, у тебя такая карма?

       Дверь подсобки, наконец, открылась и Круэлла, как маленькая девочка, выглядывает несносного любовника. Даже стала на цыпочки для пущего эффекта. Но ее встречает весьма озабоченное личико Белль.

       О нет. Эта все еще тут. Что еще нужно, чтобы Голд ее, наконец, от себя отвадил? Потрахаться с ним публично, чтобы все поняли, кому он принадлежит?

       Де Виль вздыхает, закатывая глаза:

       - Дорогая, позови-ка Голда, я не собираюсь стоять здесь вечно и тратить свое время впустую.
       - Мистера Голда нет, мадам. Возможно, я могу вам помочь?

       О Боги. Что, Голд приструнил эту оборванку и она, наконец, усвоила, где ее место и как общаться с ней, Круэллой Де Виль? Ну надо же, и ста лет не прошло!

       Круэлла усмехается, страшно довольная таким поворотом событий:

       - Это вряд ли, дорогая. Я все еще жду Голда. Зови его давай.
       - Но мистера Голда действительно нет! Он отлучился по делам. Если хотите, вы можете подождать его здесь, или на улице. Я сообщу о вашем визите. Как вас представить?

       Круэлле понадобилось минут пять, не меньше, чтобы сообразить, что ее рот открыт и вид, наверное, при этом неважнецкий. Что случилось с этой глупой девкой, пока ее не было? Радиоактивный дождь в Сторибруке прошел, что ли? А может быть, это просто Белль ее разыгрывает? Или это чья-то дурная шутка?

       - Так, ну все, хватит – Круэлла резко отталкивает Красавицу, проходя в кабинет Румпеля под ее протестующие возгласы. Но дверь закрыта:

       - Румпель, черт возьми, кончай комедию ломать! Выходи уже давай, я знаю, что ты там! Иначе расскажу твоей жене, чем мы с тобой в последний раз занимались, пусть порадуется, дорогой.

       Круэлла так сильно дергает ручку двери, что рискует ее сломать.

       - Послушайте, мадам, я же вам сказала, что мистера Голда нет!
       - Отвали от меня! – стиснув зубы, Круэлла грубо отталкивает Белль. Ну все. За такие дурные шутки с нею, она попросту сейчас эту лавку разнесет к чертовой матери.

       - Румпель, выходи, черт бы тебя побрал, иначе твоя женушка точно обо всем узнает и тебе придет конец от руки сразу двух разъяренных женщин! – это она уже почти вопит, выкрикивая в пустоту на высоких тонах. Обычно подобной театральщины и тем более, истерик, мужчинам она не закатывала. Но это, мать его, переходит уже все границы.

       - Так о чем я там должна узнать, Круэлла? – раздается низкий женский голос от дверей. Если бы она так не истерила, то обратила бы внимание на колокольчик, что прозвенел, оповещая о посетителях.

       Круэлла мгновенно оборачивается, сверля Румпеля злыми глазами.

       - Простите, мистер Голд, я пыталась объяснить, что вас нет, но…

       Плевать сейчас на мямлянье Белль. Вообще на все плевать. Потому что Румпель пришел, но, увы, не один. Она бы и хотела не знать вошедшей с ним дамы, но это никак не возможно. Рыжие волосы. Острые скулы. Холодный пронзительный взгляд. Властная линия жесткого рта. Однажды она уже мельком видела продолжение этой женщины, ее точную копию. И ей ни с кем другим не спутать ее.

       Румпель держит за руку не кого-нибудь иного, а саму Кору Миллс.

       - Так что ты там так рьяно рвешься сообщить мне, Круэлла?

       Нет. Не может быть. Круэлла отчаянно трет виски сухими пальцами, не в состоянии поверить в происходящее. Щиплет кожу докрасна, но сон не заканчивается. А значит… это не сон?

       - Как такое возможно? Как? – Де Виль пятится назад, спиной ударяясь о лавку и опрокидывая несколько вещей. – Ты же давно мертва!
       - Как видишь, живее всех живых, и умирать не собираюсь, дорогая, - в уголках губ ведьмы играет ироничная ухмылка.
       - Но ты гниешь сто лет как в вашем семейном склепе, черт возьми!

       Кора приближается вплотную, высокомерно окинув Круэллу с головы до ног, и подарив пару презрительных, испепеляющих взглядов:

       - Я смотрю, маленькая, бездарная ведьма, ты совсем уже чокнулась. Пить надо меньше, дорогая.
       - Нет. Это невозможно, нет – Круэлла сжимает гудящую голову руками, останавливаясь только тогда, когда чувствует прикосновение Голда к своему локтю:
       - Я надеюсь, дорогуша, ты понимаешь, что тебе нужно выйти отсюда. Попадешься еще раз мне на глаза – уничтожу. И да, спешу тебе сообщить – с этого дня на лавке стоит мощнейшее заклятье, и если еще хоть раз ты испортишь хоть одну вещь здесь – я тебя скормлю твоим же собакам. Поняла, ведьма, нет?
       - Румпель, но… Послушай, это же какой-то цирк! – Круэлла совсем растерялась. Ей буквально хочется завыть от бессилия.
       - Да, дорогуша. И именно ты его устраиваешь. Так что – пошла вон!

       Он демонстративно открывает перед нею двери, и Круэлле ничего другого не остается, кроме как выйти из лавки самой, дабы не подвергаться риску быть позорно выброшенной.

       Голову просто терзает сотня маленьких острых иголок, вонзаясь в нее с неистовой силой. Рванув к машине, Круэлла прячется в нее, доставая с бардачка бутылку виски и заливаясь им прямо с горла.

       В этом проклятом городе что-то происходит, и она должна была заметить это еще по тем странным взглядам, которые бросали на нее жители, пока она ехала сюда.

       Пират пьянствует, понятия не имея о том, кто она такая, Белль теперь просто служанка Голда, кажется, и ей бы порадоваться, что эта глупая девица, наконец, заняла подобающее себе место, да вот Круэлле не до радости: Кора жива. Как такое вообще могло произойти? Знает ли об этом Реджина и, черт возьми, где Свон?

       Свон. Решение приходит незамедлительно.

       Сейчас она просто поедет к дому, где они живут с Эммой, и обо всем у нее спросит. В конце концов, Эмма – единственная в городе, у кого после вмешательства Автора, остались старые воспоминания.

       Де Виль что было силы давит на газ, и машина с грохотом мчится по шоссе.

       Ничего. Сейчас она обо всем узнает. Уж теперь-то ей точно все станет ясно.

       Вот и знакомая улица. Круэлла прибавляет газу. Ну, сейчас она устроит Темной Спасительнице малышке Свон допрос с пристрастием!

       Она дергает на тормоза и… останавливается с оглушительным визгом, едва не влетев в дерево.

       Черт, черт, черт! Почти оторвав дверцу, Круэлла открывает машину, осматриваясь. Лихорадочно смотрит на карту, водя по ней пальцем. Конечно, она же не до такой степени чокнутая, она не могла ошибиться. Дом здесь был. Еще позавчера здесь стоял тот самый огромный дом, в котором они жили с Эммой после принятия той Тьмы, и где Круэлла даже была счастлива иногда.

       Но теперь здесь только деревья и дурацкий пустырь. Дома нет! Он как будто бы сквозь землю провалился! Вместо него пустота, словно и не было никакого дома. Как будто бы вообще ничего не было!

       Круэлле хочется кричать, оглашая воем весь город. Она понятия не имеет, что теперь делать со всем этим. Ах ты мерзкий, чертов, маленький урод, зарвавшийся писака Генри! Ты не только не выполнил ни одного желания, ты еще и бабку свою проклятую воскресил! Не пожалел даже Реджины, а ведь она столько выстрадала из-за дорогой мамочки!

       Как Круэлла могла быть настолько дурой? Как она могла поверить этому мерзкому, поганому мальчишке? Как она могла так просто на все повестись? Неужели за столько лет жизни она все еще не поняла – просто так ничего и никогда не бывает?

       Походив по пустырю туда-сюда, и втягивая воздух ноздрями, как раненное животное, Круэлла, наконец, садиться в машину. Нащупав в бардачке пистолет, она любовно ласкает пальцами холодную гладкую сталь. Ну ничего, Генри Миллс. Погоди, стоит только ей все выяснить, и тебя ожидает очень незавидная участь, гадкий мальчишка!

       Круэлла заводит мотор, с воем направляя машину в единственное известное ей место, где можно найти Свон – к квартире Прекрасных. Ее тысячу лет не было в этой ужасной общаге, и не было бы еще столько же, если бы не крайняя необходимость.

       Притормозив у знакомого дома, Круэлла рвется к двери и громко стучит. О Мерлин. Нужно настроиться не вырвать, когда будет разговаривать со Снежкой.

       В этот раз Круэлле относительно повезло: дверь открывает Девид.

       - Круэлла? Что ты здесь делаешь?
       - Привет, точеный подбородок. Я по делу, не волнуйся, трахать тебя в мои планы не входит. Позови-ка мне сюда свою дочь. И внука прихвати, дорогой, у меня к ним серьезный разговор.
       - Я не могу тебе ничем помочь, Круэлла, даже если бы и хотел.
       - Не удивлена. С тебя никакого толку, дорогой – ворчливо произносит она, прикусывая губу. – Просто скажи мне, где Эмма, и все.
       - Они живут у Реджины.
       - Спасибо.

       Не слушая, что он говорит еще, Круэлла рвется к машине и с ревом заводит ее. Бежать к Реджине и немедленно, кажется, это – единственный шанс все разрулить и покончить с этим дерьмом!

       К дому мэра она подъезжает довольно быстро, однако, оставляя машину чуть дальше, чем можно было бы, дабы продемонстрировать свой визит. Круэлла Де Виль решила заняться любимым делом – наблюдать. Несколько часов нахождения в этом городе чокнутых уже показали ей, что теперь нельзя скоропалительно рваться в бой, иначе получишь по голове. Поэтому для начала она просто посмотрит, как же теперь в этой новой реальности живет Реджина и как теперь стоит на нее реагировать.

       Новости, к счастью, не заставили себя долго ждать. Реджина вышла из дому, копаясь в сумке, в явно бесполезных попытках что-то найти там. Оглянувшись по сторонам, и поругав себя за неуклюжесть, Миллс позвала:

       - Эмма! Я забыла в спальне косметичку, принеси, пожалуйста!

       Ожидания Круэллы подтвердились. Свон появляется на пороге в своей знаменитой дурацкой красной кожанке. Значит, она уже не Темная, а снова Спасительница. Выходит, Тьма вернулась к Голду, если, конечно, ею не наделен в этой кошмарной реальности кто-то другой. Круэлла уже ни в чем не уверенна.

       Развивающиеся на ветру локоны Свон и ее счастливая улыбка сообщают Круэлле о том, что Эмма вполне довольна своей новой жизнью. Но почему? Свон все это сделала, чтобы спасти своего драгоценного пирата, а теперь, когда он пьет запойно, судя по всему забила на него шиш? Как такое могло случиться? Вероятно, Круэлле никогда не понять.

       Ответ на вопрос приходит незамедлительно, когда, улыбнувшись Миллс, Свон протягивает ей косметичку:

       - Вот, держи. Ты в последнее время растерянная.
       - Ты делаешь меня такой, Эмма – тонкие пальцы мадам мэр ласково касаются ее щеки, и она целует Свон долгим, полным нежности поцелуем.

       Круэлла вынуждена зажать рот руками, чтобы не выблевать прямо себе на платье. Черт возьми, она и на обычные поцелуи в щеку плохо реагирует, а чтобы на такие вот засосы, поглаживания по заднице, как сейчас демонстрирует Свон – и подавно! Фу, мерзость какая! Круэлла закрывает глаза. Если она посмотрит на это еще хоть несколько минут, ее точно стошнит. Влюбленные дамочки, тем временем, отрываться друг от друга не спешат, самозабвенно целуясь, как в последний раз в жизни.

       Твою мать! Как она сразу не догадалась, что означает Девидово "Живут у Реджины!" Они спокойно потрахивают друг друга и вполне счастливы, кажется.

       От злости у Де Виль желваки по лицу пошли. Свон рвалась спасать пирата – а теперь **** свою давнюю подружку, и весьма счастлива. Крюк не хотел быть Темным – и, пожалуйста, кутит себе целыми днями, заливаясь вином и ромом. С квартиры Прекрасных съехало все общежитие скопом, наконец, оставив их в покое, предоставив столько возможностей наслаждаться жизнью. Голду перестала выносить мозг надоевшая женущка, и он вполне счастлив со своей ненаглядной бывшей-ненешней любовью Корой. И даже Белль работает в лавке и судя по довольному еблецу, вполне счастлива. У одной нее полный облом по всем фронтам и даже никакого намека на радость, ну что за черт? Круэлла была очень зла, уже навеселе и страшно материлась.

       Будет когда-нибудь в этом мире все иначе? Круэлле хочется разреветься от обиды, а ведь она никогда не ревела, даже крошкой.

       Проплывшая мимо счастливая Реджина дает сигнал к действию. На Миллс и так было мало толку, теперь же вовсе никакого. Нужно идти к Свон.

       Круэлла окончательно решает действовать не через нее, а через пацана. Тем более, она отчего-то уверенна, что он оставил Свон память, так что объяснять им долго ничего не придется.

       Она шагает к дому Реджины так яростно стуча каблуками и барабанит в дверь с такой силой, что собаки устроили настоящий вой. Только этого ей еще не хватало. Зеленоватая дымка выползает из ее рта, окутывая всю округу. Шавки заткнулись. Ну хоть какая-то польза от ее дурацкой магии.

       - Свон! И ты, маленький мелкий писака, а-ну немедленно открывайте дверь, не то я ее вышибу к чертовой матери! Разговор есть!

       Ей открывает Эмма.

       - Успокойся, Круэлла. Не нужно орать на всю округу. Проходи – и пропускает ее вперед.

       Едва очутившись в доме, Круэлла идет на абордаж:

       - Ты же все помнишь, да, Свон? Тебя не лишили памяти?

       Эмма не торопиться с ответом, наливая Де Виль джина и себе чаю, и подвигая ближе тарелку с бубликами. Пригласив Круэллу сесть и сев сама, Свон делает осторожный глоток. И только после этого кивает:

       - Да, помню. Я знаю, что это другая реальность, и что было до нее.

       Круэлла заламывает руки, возмущенно фыркая:

       - И что? Променяла спасение пирата на потрахушки с Миллс? Так и знала, что между вами с Реджиной не все так просто, дорогая.
       - У них все в порядке, ты же видела – о, мелкий отозвался. Правда, спрятался за свою дорогую мамочку, от Круэллы подальше. Умный мальчик.

       Круэлла хохочет ему в лицо:


       - Генри, твои мамки трахают друг друга, пират пьет, как скотина, шатаясь по городу, Кора мать хардкора жива и проела плешь твоему деду, а у него, между прочим, слабое сердце, а я трогала член Айзека – и ты это называешь в порядке? Напомню тебе, дорогой, мы так не договаривались!
       - Мне плевать. Я хочу, чтобы мамы были счастливы. И все.

       Упрямый мальчишка. Упрямый и глупый, как пробка.

       - И для этого ты свою бабку воскресил, дорогой? А уж не она ли столько лет портила жизнь твоей драгоценной мамочке, и еще половине города в придачу? Или как – у вас такая новая фишка: избавляться от менее опасных злодеев, чтобы с распростертыми объятьями принимать более опасных? Экстрима хочется, что ли?
       - У Коры нет теперь магии. Она беззащитна.
       - О, как здорово, дорогой! Смотрю, все предусмотрел. Всем халявного счастья раздал, только не мне, да?
       - Ты его не заслужила, Круэлла!
       - Это не тебе судить, сопляк. Еще раз вздумаешь мне перечить – я с тебя шкуру живьем сдеру, понял?

       Ох, как же она зла сейчас! Приходится сдерживать себя просто титаническими усилиями, чтобы не применить пистолет, благо, теперь она может это сделать. Но пока им не стоит этого знать – много чести.

       - Генри, выйди, пожалуйста, оставь нас наедине. Нам с Круэллой нужно поговорить.
       - Мам, - приготовился протестовать пацан. Не нравится, что его за закрытыми дверьми оставляют, значит. Привык быть в центре внимания.

       Но Свон категорична:
       - Генри!

       Всем видом демонстрируя, что он против, пацан тем не менее, выходит из-за стола, и шаркая ногами, плетется в спальню. Круэлла подумала, что, если бы она так шаркала, мамочка бы ее уже отходила ремнем, живого места бы не оставила. Еще и в клетку с собаками бросила бы. Чтобы неповадно в следующий раз было. Свон же только смотрит сыну вслед и глупо улыбается, как дура.

       Случай, кажется, критический.

       Наконец, они остались одни и Эмма смотрит на нее с растерянностью:

       - Ты должна меня понять, Круэлла. Я все это сделала и ради Крюка тоже. Я знаю, что нам не избавиться от его Тьмы никак иначе, только убив его, и конечно, я не могу на это пойти. Когда реальность изменилась, он стал тем моряком, пиратом, которым был всегда. Он пьет потому, что не может завоевать мое сердце. Но он в моем сердце всегда, понимаешь? Просто пусть уж лучше мы будем не вместе, чем я его еще раз поставлю под удар. Реджина… ей нужна ласка. Робин ее обидел. Мы отправили его с Роландом в лес. Она даже не помнит о нем. Но ей хочется тепла, как и каждому живому человеку, и я подумала, что смогла бы его ей дать.
       - И все? Ты билась за это, Свон?
       - Нет, но я проиграла свою битву. Я не хочу потерять еще и последнее из того, что имею. Я устала бороться за Крюка. Устала от боли, которую Киллиан причинил мне, когда я превратила его в Темного. Ты считаешь меня трусихой, да?

       Что ей сказать? Что она ее ненавидит? Но ненависти не осталось. Теперь только презрение. Великая Спасительница. Прекрасный герой. Дочь истинных представителей геройского клана. Сдулась, как мыльный пузырь при крошечной опасности. Мерзко. Скучно. Предсказуемо. Слишком по-геройски.

       - Я считаю тебя безответственной, Свон – выдавливает из себя Круэлла, просверлив ее презрительным взглядом. – Я предупреждала тебя, что так будет, дорогая, когда Крюк умирал на поляне. Ты ответила, что готова ко всему, но спасовала. И знаешь, что ты еще сделала, дорогая? Подставила сотни людей под удар. Теперь твой брат вообще может не родиться. И эта рыжая ведьма, Зелена, тоже не родит, правильно понимаю? Потому что никакой истории с Робином нет. А может, и Зелены тоже в помине нет? Отличный способ избежать проблем – просто стереть их с лица земли, правда, дорогая? Это так по-геройски. Ты говорила, что Кора беззащитна, а я не могу поверить а то, что ты настолько глупа, дорогая. Тебе что, совсем мозг твоя Тьма вышибла? Кора никогда не будет беззащитна. Она не создана для слабости, всегда найдет лозейку. Как, скажи мне, дорогая, может быть беззащитной женщина могущественного Темного? А с сыном Румпеля что? Ты уже забыла отца своего ребенка, дорогая? Лишила всех воспоминаний и о нем, правда? Ты думаешь, лучше пусть Крюк пьет и сдохнет где-то в кабаке или под деревьями – так ему будет лучше, да? Только, дорогая, ты же не Господь Бог, чтобы так судить. Кем ты себя возомнила, а?
       - Тебя не устроила твоя реальность, поэтому ты бесишься, но ты знаешь, что я права, Круэлла – Эмма Свон храбрится, но получается не очень уверенно.

       Круэлла усмехается:

       - Да, не устроила. Потому что я не ты, Свон. Я не могу лгать себе. Кому угодно, дорогая, только не себе. Жить с Айзеком было слишком омерзительно. Я не собираюсь с таким мириться. Одно большое «но», Свон. Я всего лишь хотела помочь умереть тому, что и так мертво. Я сейчас о Румпеле и Белль и их отношениях, да, дорогая. Это бы никак не поменяло реальность. Я думала, ты будешь со своим пиратом, а твоя драгоценная, любимая Реджина все же смирится с тем фактом, что она не единственное в жизни у Робин Гуда. Она же проповедует о любви и способности простить всех, и о вторых шансах теперь. Так пусть это докажет на практике. А то я, смотрю, вы, герои только и можете, что трепаться. И все. Вместо этого, дорогая, знаешь, что наделала ты и твой дорогой сыночек? Вы разлучили три настоящих любви, включая твою собственную. Вы вернули одну из самых опасных злодеек в город. Отлично, а давайте еще и отца Голда на огонек позовем, чаем напоим, а? Из-за тебя Крюк сначала стал Темным, но если это твое решение я поняла и приняла, то как ты могла откатить его на годы назад, когда он даже и не думал быть лучше, перечеркнув как он, бедняга, столько лет карабкается к этому чертовому свету, потому что хочет этого, я не пойму никогда. Из-за тебя, Свон, ребенок не родится не только у Зелены, на которую тебе плевать с высокой горки, но и у твоих собственных родителей он может тоже не появится. Эмма Свон и Генри Миллс теперь за деторождение в Сторибруке отвечают, что ли? Это ты отправила маленького мальчика в лес снова, когда здесь у него могла бы быть куда лучше жизнь, чем с ворами, и куда спокойнее, да-да, дорогая, не смотри на меня так, это я о Роланде сейчас говорю. Но вам же с Реджиной плевать на других людей, даже если вы вопите, как сильно вы их любите. Потому что вы решили наказать Робина за то, что он был обманут коварной ведьмой. Реджина проповедует о счастье и вторых шансах, а вы с твоей матушкой талдычите о надежде. Но если бы ваши слова не расходились с вашими же поступками, дорогая, вы бы по- крайней мере, сделали Крюка Капитаном дальнего плаванья, как он всегда хотел того, а не алкашем-заложником маленького городка. И вы бы могли воскресить мать Роланда, чтобы они счастливо жили втроем, раз уж Реджине Гуд не нужен. Нет – вы предпочли наказать человека за то, что его обманули. И уничтожить все следы его пребывания здесь. Браво – вытерли о него ноги, хотя он столько раз спасал вас всех. Отличный поступок. Геройский.
       А между тем, чертово замужество Белль с Румпелем остановило войну с ограми. Вы не сказали девочке, что, пока она полы в лавке моет, смотря на счастье Голда и Коры, в ее королевстве, которое она так долго спасала, идет война? Нет?

       Эмма молчит. Глаза опущены, ресницы дрожат. Чертова героиня знает – Круэлла права, как всегда. Де Виль решила ее добить. Молчать сил больше попросту нет. Если она сейчас это все не выскажет, то попросту набьет Свон морду и тогда уж ей своего счастливого конца точно вовек не увидеть.

       - Знаешь, дорогая, почему я так горжусь тем, что я – злодейка? Злодеи всегда берут ответственность за свои поступки. Я знаю, что мои руки по локоть в крови и просто говорю об этом, потому что так и есть. А не привожу сто тысяч причин, почему я их в кровь замарала. И не причитаю, что у меня не было другого выхода. Хотя, знаешь, у меня действительно его не было, как мне иногда кажется. Потому что, даже если бы я сбежала с Автором тогда, моя мамочка все равно бы нас нашла и приволокла меня домой. Если бы я не убила ее, она бы сделала это со мною, дорогая. Но факт остается фактом – я отцеубийца. И я не стыжусь этого. И я не бегаю, как белка в колесе, в тщетных попытках сбежать от себя или вдруг стать тем, кем я не являюсь. Злодеи так не делают никогда, дорогая. Так только герои любят делать.

       Разговор утомил ее. Круэлла встает, медленно подвигая стул на место и, бросив на Спасительницу, несчастную и растерянную, полный предупреждения и презрения взгляд, произносит очень тихо, одними губами:

       - В общем так, дорогая. Я пока поеду покатаюсь по городу, чтобы успокоить нервы. А у вас есть два часа, чтобы вернуть все так, как было. И если вы этого не сделаете – пинайте на себя. Назвался героем – неси это звание гордо. А не пятнай его дешевыми, мерзкими поступками, чтобы оправдать возможные муки совести. Пока, дорогая. И помни – я жду. Два часа, Свон, и ни минутой больше. Пока, дорогая.

       Захлопнув дверь, Круэлла выходит на улицу. Закуривает, сделав несколько рваных глубоких затяжек. Голову просто разрывает от боли и она усиленно трет виски. Садиться в машину, отпивает джину, и включает расслабляющую музыку. Если головную боль не удастся унять, может случиться очередной приступ, а этого сейчас особенно допускать нельзя.

       Заведя мотор, Круэлла отправляется на самый край города, к черте. Ей надо побыть одной теперь. Скоро реальность снова станет прежней (она не сомневалась в решении Свон) и в Сторибруке опять будет три Темных, у одного из которых вообще поехала крыша, они с Румпелем будут в ссоре, а на горизонте опять будет маячить дурочка Белль.

       Ее ждут серьезные проблемы и нужно подумать, как действовать дальше.

       Вот этим Круэлла и намерена заняться, пока есть время. Пока город еще другой.