Галки

Осень ранняя, против всех обещаний синоптиков холодная. Бабье лето так и не наступило. Деревья и трава всё ещё не верят в это. Стоят зелёные. Бывало, ешё в августе, а то и в июле листья на деревьях желтеют и сохнут, то ли предвещая смену сезона, то ли просто от жары и нехватки влаги. Теперь же, в самом конце сентября, всё свежо и зелено. Самый тонкий взгляд художника или биолога не заметит тонких переходов к золотой осени. Может быть, в природе есть какие-то тайные знания, и по невидимым нитям они доносят до корней и листьев деревьев и трав свои предсказания? Туманные вихри воздушных потоков, видные с космических спутников, говорят о надвигающихся  холодах, наступлении северного фронта, об арктических каверзах ледника, а гномы и тролли подземного царства нашёптывают им что-то своё.
Все эти дни с сильными холодными ветрами. Сегодня тишь: ни один листочек не шелохнётся на берёзе напротив моего окна. Облака на небе замерли: ни туда, ни сюда. Белое заволочье с едва заметными перекатами между лёгкими барханами. Вечер с утра. Солнце не выходит из своей горницы. Летних птиц давно не видно и не слышно. Но и зимние ещё не появились. Синички - предвестницы холодов, не спешат к жилью человеческому. Городскому же голубю всё равно. Он поклёвывает всё, что можно. Голуби глупы и простодушны. Галки же хитры, поскакивают, кося бирюзовым глазом в сторону человека. Они похожи на колдунов, ворожей, волхвов. Вслушиваются в тайные голоса снизу и сверху. Ночами встречаются с гномами и троллями, перекликаются с ними полнозвучными голосами маленьких труб, клёкотом и бормотаньем. Вот одна, сытая, гладкая, опрятная, лоснящаяся до иссиня-чёрного блеска, усевшись на перильца лавочки, поглядывает на меня с важностью старой барыни: кто, дескать, сей незнакомец, забредший в её владения? Ей не хватает только пенсне в золотой оправе со шнурком.  На блестящем оперении ни одного седого волоса. Рядом другая, сидящая пониже, на земле, тоже крупная и важная, но с седой головой, похожая на бедную родственницу-приживалку, ходит туда-сюда, недовольно вполголоса что-то бормочет. А неподалёку галчонок, худой и вертлявый, может быть, служащий казачком у знатной барыни, тянет свою тонкую шейку  к зёрнышкам опавших семян травы.
И все они, одной цыганистой породы, зыркают своим недобрым цыганским глазом, лишённым всякого выражения, как оборотни подземного вещего царства. Поди, пойми их язык, разгадай их тайну!