Ценный трофей

     В Тверской области у истоков реки Малая Пудица уютно разместилась небольшая деревенька под названием Харпаево. Когда-то, в далёкие 60-е, наша семья почти каждое лето отдыхала здесь в доме дяди моего отца – Василия Андреевича Козлова. Насколько я помню, человек этот пользовался огромным уважением у односельчан. Долгое время был он и бригадиром, и председателем колхоза. А ещё – ветераном войны, которую прошёл от подмосковных полей до берлинского рейхстага. находясь на службе в разведроте. К концу боевых действий он был награждён многими фронтовыми орденами и медалями.
     Как-то раз, вернувшись вечером с работы, дядя Вася по обыкновению затеял после ужина неспешное чаепитие у самовара. За столом собрались обе семьи: и наша, городская, и дяди Васина, деревенская. Разговорились о событиях Великой Отечественной. И тут Василий Андреевич вспомнил один интересный случай. Попробую рассказать о нём в контексте воспоминаний бывшего разведчика…

                БОЕВОЕ  ЗАДАНИЕ 

     Поздней осенью 1941 года наше подразделение стояло неподалёку от подмосковного Клина. Фашисты озверело рвались к Москве, но наши красноармейцы мужественно отбивали атаки вооружённых до зубов немецких войск. Однажды вечером командир взвода вызвал к себе троих солдат, среди которых был и я. Перед нами была поставлена задача во что бы то ни стало добыть на передовой «языка». То есть, под покровом ночи следовало пробраться в расположение ближайшей германской группировки и аккуратно, без лишнего шума, взять в плен вражеского офицера. Желательно из штаба. И незаметно доставить его в расположение нашей роты.
     С наступлением темноты я, Миша Груздев и Саша Третьяков, получив последние наставления от комвзвода, отправились выполнять важное боевое задание. Скрытно обойдя небольшой перелесок, наметили маршрут дальнейшего движения и по-пластунски поползли вперёд. С этого момента «общаться» между собой начали только при помощи специальных жестов. Издавать какие-либо звуки или курить было категорически запрещено – немецкий дозор мог нас сразу засечь.
     Подползли к заградительной линии из колючей проволоки. Достав из-за пазухи большие клещи, Мишка ловко перекусил острые металлические нагромождения в двух местах. Тронулись дальше. С неба заморосил холодный дождик, но он был нам только на руку – заглушал ночные звуки и быстро гасил осветительные ракеты, которые периодически взмывали над головами.
     И вот уже впереди размыто замаячили вражеские окопы. Мы слегка затаились, внимательно изучая окружающую обстановку. Приметили двоих часовых с автоматами, стоящих вдоль траншейных укреплений на расстоянии около пятидесяти метров друг от друга. Сначала Сашка бесшумно подполз к одному из них и одним ударом ножа умело  ликвидировал его. Затем точно так же убрал второго фрица и я. Тем временем Михаил вплотную подобрался к окопам и начал выслеживать главную «цель» нашего визита к фашистам. Отползая от убитого часового, я заметил, что около бревенчатой землянки появился именно тот, на кого мы «охотились». Это был немецкий офицер! Даже в темноте можно было разглядеть его светло-серую шинель с погонами и соответствующую фуражку. Он стоял спиной ко мне и неторопливо курил сигаретку. Получилось так, что я оказался ближе всех к этому «гансу». Медлить было нельзя, слишком удобный момент!..
    Я подал знак своим товарищам – мол, беру офицера на себя, а вы ползите сюда, чтобы помочь. После чего, кошкой юркнув в окоп, мгновенно подскочил к фрицу сзади и… Остальное, как говорят, дело техники. В молодости я был крепким детиной, жеребят и бычков на себе таскал. Поэтому среднего роста мужика оглушить ударом кулака по голове ничего не стоило. Так же легко я закинул его на плечо и быстро перебросил через земляную насыпь окопа. Тут и мои ребята подоспели. Закутав «отключившегося» офицера в его же шинель, мы связали его по рукам и ногам и по-пластунски поволокли в сторону лесополосы. Хорошо, что никто из врагов вовремя не спохватился. Миновав заграждение из колючей проволоки, наша группа успешно дотащила фашиста до лесочка. Только здесь мы как следует отдышались и пришли в себя.
     Потихоньку и немец начал подавать признаки жизни. Замычал, застонал, зафыркал, попытался освободиться от верёвки. 
   – Ну что, падла, кляп тебе в рот засунуть? – приглушённо рыкнул на него Санька и пригрозил кулаком. – Тс-с… Лежи тихо, а то прибью!
     Но спустя несколько мгновений Третьяков удивлённо присвистнул и заматерился:
   – Ух ты, ё… Вот это па-адла!.. Васька, ты кого из окопа-то вытащил? Это ж баба!
     Очередная осветительная ракета позволила и нам как следует разглядеть перемазанное глиной лицо «офицера». Это и в самом деле была молодая девушка с короткой стрижкой, которая испуганно таращила на нас круглые от ужаса глаза.
     Несколько секунд мы молча переглядывались между собой, не зная, как поступить с «трофеем».
   – Давайте прикончим её и снова поползём к фрицам! – предложил Михаил Груздев. – А то ведь комроты по головке не погладит. Под трибунал отдаст. Да и остальные парни на смех поднимут. Стыдобища! Позору не оберёшься… 
   – Ага! А немцы в окопах нас уже с оркестром ждут! – возразил Сашка. – Да они там, поди, всех на ноги подняли. На выстрел подобраться не дадут… Нет, парни, придётся нам эту фрау к себе тащить. А дальше пусть начальство разбирается – почему она была одета в  офицерскую шинель с фуражкой? Что за птица такая?..
     Неохотно согласившись, мы развязали верёвки на ногах у девицы и все вместе побрели в сторону нашей передовой…

                ТЕЛЕФОНИСТКА

     Увилев, какого «языка» притащили мы с собой, командир роты на некоторое время потерял дар речи. А потом, естественно, разразился отборной бранью. После чего велел посадить нас в карцер и пообещал строго наказать. За ротозейство и срыв задания.
     Однако вскоре до нас докатились слухи, что наш «трофей» оказался весьма ценным экземплярчиком. Как выяснилось, немецкая девушка работала при штабе телефонисткой и имела доступ к секретному шифру. Кроме того была любовницей одного из штабных полковников, чью шинель и фуражку она и набросила на себя, выходя ночью покурить. Видимо, в чужой форме ей было спокойней и теплее.
     На следующий день нас выпустили из-под ареста. А ещё через двое суток отправили на новое задание. Не без помощи пленённой мамзель мы вышли на след её пресловутого покровителя – того самого полковника. В результате тщательно продуманного плана взяли его на передовой. Как говорят, без шума и пыли. Тем самым в распоряжении нашего командования оказалась очень важная военная информация. Впоследствии за эту операцию всю нашу «троицу» наградили орденами Красной Звезды и представили к очередному воинскому званию. Но это был единственный прокол в моей долгой армейской службе. Больше таких странных «языков» брать не приходилось.
     О дальнейшей судьбе телефонистки и её ухажёра мне ничего не известно. Вероятно, их обменяли на кого-то или отправили в лагерь для военнопленных. Нам, солдатикам, об этом знать не полагалось. Вот, собственно, и вся история… 

                *   *   *   

   …Василия Андреевича давно уже нет с нами. Но светлая и добрая память о тех, кто храбро и самоотверженно защищал нашу Родину в суровую годину Великой Отечественной войны, навсегда останется в благодарных людских сердцах. И будет передаваться от поколения к поколению…