Седлаченко и сало

Прихожу это я домой с занятий, гляжу - а дверь в мою комнату взломана, замок на соплях болтается и ничего нет внутри. Ни моего матраса, ни шкафа, ни швейной машинки, ни стола, ни посуды. Ни-че-го. Только мусор на полу валяется, как после погрома, и моё синее зимнее пальто в этой куче. Пожалели, наверное, оставили. Или просто уже не влезло в машину, на которой мои шмотки эвакуировали. Помнишь его?

- Конечно помню. Ты его сама сшила по выкройке из "Бурды". Драп для него в "Гостинном дворе" вместе выбирали. Классное пальто было.

- И бумажка лежит на подоконнике. С круглой фиолетовой печатью. Из милиции. В бумажке написано: гражданка такая-то, ваше имущество арестовано, получить его вы можете только после того, как освободите помещение служебной жилплощади, так как ваше проживание здесь незаконно. В общем, вали-ка ты отсюда, из нашего прекрасного города Санктпетербургера, гражданка Седлаченко, и как можно быстрее.

Соседи ментам настучали, конечно. Я-то действительно после поступления в ветеринарный институт потеряла право на проживание в комнатушке этой, ради которой пять лет дворником работала. Но они - менты наши - ещё лет сто на это внимания могли бы не обращать. Ты же ж сама знаешь, какая в Союзе была неповоротливая бюрократическая машина, Янецка.

- Знаю.

Это они постарались, конечно. Вася с Люсей. Люся тогда в положении ходила, на пятом месяце. Семья второго ребёнка ждала. Понятно, им тесно стало в их двадцати метрах. Вот и решили место освободить под грядущее прибавление.

Люся - она да. Она молодец. Первого своего в ванной рожала. В коммунальной квартире. Песня. И эти их розы в ванной. Представляешь? Идёшь утром умываться - а в ванной розы плавают. И шесть человек должны как-то с этими розами душ принимать.

- Зачем в ванной? Шо за фигня?

- Как? Ты разве не знаешь? - "Для того, чтобы розы дольше сохраняли свою свежесть, их нужно на ночь положить в ванну, наполненную прохладной водой."

Это она произносит специальными интонациями, такими, с какими говорят по телефону диспетчеры справочных служб. У неё очень смешно получается. Я хихикаю.
 
- И что? Ничего нельзя было придумать? Для того чтобы не выселили? Что-то же можно было сделать?

- Та можно было, конечно. У меня остеохондроз обозначился. Шейного отдела позвоночника. Можно было. Оббежать врачей, собрать нужные справки, что по состоянию здоровья больше не могу работать дворником. Подобиваться там чего-то. Посражаться. Посидеть в очередях перед кабинетами разных чиновников.

- Ну? Почему не сражалась?

- Знаешь. Мне вдруг так всё безразлично стало. Как увидела я эту свою пустую комнату... Идите вы все в жопу, подумала. Со своим Питером.

- И со всей вселенной вместе взятой?

- И со всей вселенной вместе взятой!

- А потом?

- Ну, что "потом"? Первым делом, разумеется, захотелось накидаться. А денег нету. Даже на чекушку не хватило бы. Вижу - за окном у меня кусок сала в авоське висеть остался.* Погромщики его не заметили. В магазин сходила за хлебом. На полбуханки чёрного хватило. Я это сало с этим хлебом и заточила. Оно мне таким вкусным показалось. Потом в пальто завернулась и на пол спать легла.

- Ужас-ужас-ужас!

- Ну, не то чтобы совсем ужас...(улыбается своей фирменной седлаченковской улыбкой)... но элементы ужасного в этой ситуации явно присутствовали.

Некоторое время спустя. Видимо, справившись с подступившим воспоминанием:

- И я в ту ночь две очень важные вещи поняла, Янецка.

- Какие?

- Что любое несчатье можно прекрасно перенести всухую, без алкоголя. И что телесные эти штуки здорово могут держать здесь, на земле. Если бы не сало... А вот поела этого сала, и мне уже не так страшно стало. Как-то даже уютно. Что ли.

               
                * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

*Зимой при отсутствии холодильника малоимущие слои населения СССР хранили продукты, вывесив их за окно в каком-нибудь пакете или сетчатой хозяйственной сумке с давно забытым названием "авоська".


                * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * 


Для иллюстрации использован рисунок Гарифа Басырова


 ©Моя сестра Жаба