Выживший на воде

    Разрезая носом синюю гладь воды, лодка стремительно уходила вглубь залива. В "Прогрессе" находилось трое рыбаков, вышедших на самую интересную и увлекательную рыбалку. Была середина  июня, из Амурского лимана, в огромный залив на западном побережье острова Сахалин. заходила рыба - калуга.
    Это огромный осетр, достигающий в длину до пяти метров и весом до тонны. Рыба давно занесена в Красную книгу, так же как и коренное население острова. Малочисленный народ Севера Сахалина называют нивхи.
    Основным продуктом питания для аборигенов является рыба. Жизнь без рыбы для нивхов лишена смысла. С раннего детства они приучены к ней, и потребляют её в любом виде. Рыбу солят, коптят и вялят на солнце.
    У каждого дома вдоль заборов выложены огромные поленницы юколы. Кету и горбушу потрошат, промывают в морской воде и складывают рядами - друг на друга. Горбуша в основном идет на корм собакам.
    В бочонках, бидонах и банках солят икру, а позднее меняют её на продукты у русского населения. Сегодня трое мужчин-нивхов решили попытать счастья, и вышли на промысел калуги - самой дорогой и изысканно-вкусной рыбы относящейся к деликатесу.
    Лодка приближалась к заветному месту, где у рыбаков стояли сети. Плели их из толстой капроновой нити да и вообще из всего подручного материала. Ячейка была крупной - на сто, сто пятьдесят миллиметров и длиною в несколько сот метров. Охан - так называли рыбаки свои снасти.
    Не доходя немного до сетей рыбаки заглушили мотор, и сев на весла, осторожно двинулись вдоль охана. Один из них, стараясь не шуметь, зашел в нос лодки и внимательно стал всматриваться в толщу воды.
    Коренастый, небольшого роста, и лет сорока от роду мужчина, сосредоточенно, жестами и мимикой руководил остальными людьми. Это был один из нивхов, имеющий большой опыт и непререкаемый авторитет на этой опасной и тяжелой рыбалке.
    Звали его Геннадий, и он считался в своем рыбацком поселке самым удачливым рыболовом и охотником. У него на шее висело ожерелье из медвежьих когтей, тех самых когтей, которые когда-то давно лишили жизни его отца.
    Встретив весной в тайге медведя, Генкин отец смертельно ранил его, но косолапый, будучи уже в смертельной агонии, сумел когтями  дотянуться до живота охотника. Так и нашли мужики два мертвых тела, лежавших рядом.
    В ту пору Генке было десять лет, и он  был самым старшим из братьев. Сызмальства начал, как и заведено в  племени, постигать азы охоты и рыбной ловли. Поймать калугу было о чень рисковым занятием.
    Ткнувшись носом в охан, рыбина замирала на месте, и долгое время стояла не двигаясь. Очень осторожно, чтобы не спугнуть, нужно было подвести ей под голову веревку, и чуть подняв над водой - оглушить её увесистой дубиной.
    Рыба от удара замирала, а рыбаки, одев ей за голову петлю, спокойно буксировали её на лодке к берегу. По поселку протекала небольшая речушка, где по берегам стояли вкопанные столбы. За них-то и привязывали веревкой этих выловленных великанов - представителей семейства осетровых.
    Несколько дней рыба стояла не шевелясь, пока за ней не приезжали толстосумы-покупатели, либо, не дождавшись оных, вытаскивали её на  разделку. Медленно, едва подталкиваемая веслом, лодка продвигалась вдоль ставной сети-охана, пока Генка настороженно не поднял руку вверх.
    Это был условный знак и рыбаки, убрав весла, затаили дыхание. Прямо перед ними, почти уткнувшись головой в охан, стояла пошевеливая жаберными крышками и едва заметно плавниками, огромная трехметровая калуга.
    Умудренные глаза гиганта, как бы смирившись с участью, казалось, ничего не выражали. Глядя доисторическим взором на видавших виды рыбаков, он пока не предпринимал никаких действий... Поражали воображение его размеры! Массивнвя голова и ромбообразные костяные пластины, проходящие вдоль всего тела, очень хорошо просматривались через небольшой слой воды.
    Сама Природа, многие века эволюции, создала острые, как бритва ромбы, которые выполняли роль доспехов, и служили надежной защитой  от разнообразных, охочих на поживу крупных хищников. Медленно подплыв к добыче, рыбаки в суеверном страхе во все глаза смотрели на  своего вожака, ожидая от него приказа.
    Такая большая особь попалась им впервые, и они были не прочь оставить её в покое... Однако, Генка, почувствовав страшный азарт, уже не мог совладать с собой и остановится на самом гребне удачи. Перегнувшись через нос лодки, и взяв в руки веревку за два конца, он старательно  подвел её под голову рыбине.
    Кое-как заведя веревку, Генка начал потихоньку поднимать голову осетра над водой. По его знаку - кивку головой, один из напарников, вооружившись большой березовой дубиной, приблизился к самому борту лодки.
    Упершись правой ногой в борт, он поднял увесистое орудие высоко над головой, надеясь со всего размаху разом оглушить подводного монстра. В этот миг, третий, самый молодой, увидел в воде еще одну рыбину, подходившую к сетям. Второй осетр был еще крупнее...
    От восторга и неожиданности он резко вскочил на ноги. Лодка покачнулась. Обрушенную вниз дубину уже ничем нельзя было остановить - сила инерции была очень велика. Страшный удар пришелся вскользь - по краю рыбьей головы. Рыбак вместе с дубиной ухнул в воду, чуть было не оседлав осетра.
    Вода фонтаном вздыбилась около лодки, брызгами и пеной окатив рыбаков. Мгновенно, ответный мощнейший удар хвостом угодил в борт лодки с такой силой, что  повылетали заклепки на дюралевом корпусе. Посудина, зачерпнув воды косо пошла на дно, увлекаемая тяжестью мотора.
    Вся беда заключалась  в том, что будучи отличными рыбаками и охотниками на морского зверя, нивхи абсолютно не держатся на воде - они не умеют плавать. Потерпев крушение, сразу камнем идут в пучину, даже не пытаясь хоть как-то спастись.
    Вынырнув из воды, барахтаясь и беспорядочно махая руками, Генка нечаянно ухватился за железную пустую канистру из-под бензина. Канистра и стала для нивха "соломинкой" спасения. Он лег на неё грудью, и отдышавшись и отплевываясь, огляделся вокруг.
    На поверхности воды никого не было, кроме березовой дубины и пачки промокших сигарет "Памир". Его напарников быстро поглотила вода - без малейшего сопротивления в борьбе за жизнь, они сразу утонули. Мысли уцелевшего лихорадочно проносились в голове: в такие минуты мозг работает на пределе.
    Вставив дубину рукояткой в ручку канистры, Генка,  бултыхая ногами двинулся в сторону берега. Еще плывя сюда, он заметил на воде буй, который недавно выставила служба пароходства. Сейчас, терпящий бедствие человек, направлял свой неуклюжий плот к спасительному поплавку.
    Сколько времени ушло у него на преодоление этого расстояния, он не знал. Плыл очень медленно, выбившись из сил и боясь потерять сознание от перенапряжения. Иногда просто хотелось опустить руки и отдаться на волю Бога. Решив прекратить напрасную борьбу за свою жизнь, Генка последний раз захотел посмотреть на родной берег.
    Опершись руками на канистру, вытянул шею и взглянул поверх воды. Радостный хрип вырвался из его горла - метрах в пятидесяти, покачиваясь на волнах, краснел на заходящем солнце долгожданный буй. Это и вызвало прилив новых сил, помогло за короткое время добраться до плавучего островка.
    Вскарабкавшись на буй, и поставив ноги на выступ, Генка, точно Робинзон, обхватил руками теплый морской знак и захохотал от радости. Следом, по не знающим бритвы, в проседи, щекам градом потекли слезы. Постепенно его хохот перешел в рыдания - началась истерика.
    Всхлипывая, Генка разговаривал сам собой, жалея  своих погибших друзей и проклиная неудавшуюся рыбалку, и этот злополучный день. Появилась нестерпимая жажда, казалось, язык намертво прилип к нёбу.
    Попробовав морской воды, он с отвращением сплюнул. Солнце медленно начинало садиться, и Генка понял, что до утра его никто искать не будет. Вытащив из ботинка шнурок, он привязал палку с канистрой к бую. Переминаясь с ноги на ногу, и не находя удобного положения, изможденный и почти полностью обессилевший, Геннадий приготовился коротать ночь.
    Солнце ушло за горизонт и от воды повеяло сыростью и холодом. После полуночи прошел небольшой, но крупный дождь. Отжимая промокшую рубаху, Генка с жадностью высасывал живительную влагу. Стало немного легче.
    Рано утром, со стороны побережья он услышал звук моторной лодки. Еще не видя людей, он снял с себя рубаху, привязал к палке и принялся вкруговую размахивать над собой. Люди из родного поселка спешили к нему на помощь. Через двадцать минут Геннадий находился в лодке, которая, сделав крутой разворот и оставляя бурун, заскользила в сторону берега.
    Зайдя в русло речки, Генка увидел толпу односельчан, с нетерпением ожидавших потерявшихся рыбаков-земляков. Нивхи мужественно и молчаливо приняли весть о гибели своих сородичей-добытчиков - просто море приняло свою дань.
    Проспав до самого вечера, спасенный вышел на улицу, в надежде узнать о судьбе своих напарников. Рыбаков искали недолго - водой прибило к охану, и сейчас они лежали рядышком, на траве, окруженные ребятней и народом.
    Слез было мало - аборигены спокойно относятся к смерти близких. Через две недели, про Генку написали в местной газете. Статья была о том. что он единственный из нивхов выиграл схватку с водной стихией. С тех пор, в рыбацком поселке, зовут Генку не иначе как Пловец, и он среди односельчан по праву считается героем.