Пролог. Императрица Севера

          Северный ветер. Его бурные потоки зарождаются в бескрайних ледяных полях Борейского океана. Постепенно набирая силу и ускоряясь, он всё больше чувствует свободу и стремительно движется на юг. Впереди цепочка промёрзших островов, которая преодолевается без особого труда, после чего тихий ледяной пейзаж сменяется бурлением северных морей. Ветер подхватывает за собой волны и несёт их вперёд к скалистым берегам Морозного полуострова – эта новая преграда для него как вызов, и она должна быть непременно взята. Ветер врывается на сушу уже не такой свирепый, каким он был раньше, но всё же достаточно сильный для того, чтобы внушать ужас всему живому. Но вот незадача, его движение начинает замедляться: впереди вырастают мрачные заснеженные гиганты, достающие вершинами до небес. Такая преграда уже более серьёзна, но ветер не сдаётся перед монументальной силой своих соперников, он несётся дальше, волной своих потоков берёт их на штурм, пронизывает ущелья и перевалы, обхватывает вершины и огибает их. И вот он уже спускается по юго-западному склону хребта, пролетая сквозь жалкие по меркам природы города людей, и, наконец, словно пленник вырвавшийся из пут, выходит на просторы Белого моря. Он снова свободен. 
 
          Мощный холодный порыв ворвался в большой колонный зал, задул все свечи и опрокинул вазу с цветами, разбив её вдребезги об мраморный пол. Проливной дождь барабанил по стеклу высоких обзорных окон, гремел гром и протяжно завывал всё тот же северный ветер. Зал погрузился во тьму, лишь изредка освещаясь яркими вспышками молний; в помещении стояла прохлада и веяло горной свежестью.

          Это был один из многочисленных залов Ветреного дворца – резиденции императоров Северной Гипербореи.

          На звук разбившегося стекла прибежал немолодой коренастый слуга в ливрее и старомодном парике. Осветив место падения вазы и недовольно проворчав, он поставил фонарь на пол и принялся спешно собирать в платок осколки хрусталя. За окнами снова ударила молния, осветив на секунду весь зал, и в этот самый момент слуга увидел перед собой человека в чёрном сюртуке, который, словно призрак, появился из ниоткуда. Бедняга явно не ожидал подобного появления и, вскрикнув от неожиданности, выронил все собранные осколки.

          – Тише, – произнёс во тьме хорошо знакомый властный голос.

          – Ой, это вы, господин посол, – спешно с поклоном проговорил слуга и, подняв с пола фонарь, осветил своего собеседника. – Я и не расслышал, как вы подошли.

          Человек в дорогом замшевом сюртуке был рослым плотным черноволосым мужчиной лет тридцати с правильной горделивой осанкой. Он был весьма недурен собой, поэтому из запоминающихся черт можно выделить: густые брови с мягким изломом, карие миндалевидные глаза и крупный прямой нос, а также короткую бороду и шевелюру длиной до плеч, связанную красной лентой в небольшой хвостик на затылке.
          – Где императрица? – спросил он, пристально вглядываясь в слугу.

          – Её величество… – ответит тот и нервно замялся. – Она… на балконе.

          – На балконе? – недоумевая переспросил посол. – В такую погоду?

          Вместо ответа слуга лишь иронично улыбнулся и указал ладонью на распахнутую дверь в другом конце зала, откуда задувал ветер.

          Человек в сюртуке молча кивнул и снова растворился во тьме, слуга его больше не интересовал. Бесшумно вышагивая величественной походкой, которой позавидовал бы сам император, он покинул зал и, пройдя по небольшому сводчатому коридору, остановился в проёме у входа на длинный арочный балкон.

          По времени был ещё вечер, поэтому снаружи было немного светлее, чем внутри дворца, даже несмотря на окутавшие небо тёмные тучи.

          Мужчина без труда разглядел среди колыхающихся от ветра балконных занавесок силуэт женщины, которая стояла, облокотившись на поручни балюстрады и, казалось, вглядывалась сквозь стену дождя куда-то вдаль, туда, где кончался город и начиналось море, свободное море. Но взгляд у неё был потухший и мыслями она была ни здесь, а где-то там в далёких землях, где находилась сказочная Биармия, пугающая Тартария, великие Рипейские горы и непривычные для северян страны Южной Гипербореи.

          Как вы уже могли понять из разговора в зале, на балконе находилась императрица Северной Гибербореи – Русана Анкалитская. Эпитет «Анкалитская» она получила из-за внешности и манер «анкалитского тюльпана» – так в одноимённом королевстве называют миловидных девушек с мягкими чертами лица, бледной кожей и русыми волосами; они начитаны, вежливы и скромны, весь их облик говорит о милой и очаровательной романтичной натуре. Одной из таких девушек являлась Русана, получив внешность и манеры от своей матери – императрицы Веты (принцессы Элизабет), дочери короля анкалитов, которая была выдана замуж за императора Нордгарда «Рыжего». Лишь немногие знают, что у Русаны изредка в особо напряженные моменты проявляются отрицательные черты характера её отца: упрямство, вспыльчивость и беспощадность. А вот во внешности от отца дочери достались всего две черты: рыжий оттенок русых волос и веснушки на лице.

          И вот она одиноко стоит на балконе дворца, откуда в хорошую погоду можно было лицезреть все кварталы Борейграда, как гигантские ступеньки спускающиеся по склону горы к морю. Ни гром, ни молнии, ни проливной дождь не могут помешать ей погружаться здесь в сокровенные мысли, придающие её лицу оттенок печали. Ветер колыхал её белое кружевное платье и трепал собранные в пучок длинные волосы. Она вся промокла, но продолжала стоять.

          Наблюдая за всем этим со стороны, посол замер в полном восхищении и не мог пошевелиться, дабы не нарушать необыкновенную атмосферу бушующей стихии и женской грации, что царила в этот момент на балконе. Так бы продолжалось довольно долго, если бы императрица вдруг не почувствовала, что уже находится не одна, и повернула к гостю голову.

          – Посол, – произнесла она, сразу узнав его по силуэту в проёме.

          В её обращении не было ни нотки удивления, ни недовольства, она просто дала понять, что готова с ним побеседовать.

          – Государыня, – ответил мужчина с поклоном и, подойдя ближе, встал у балюстрады по правую руку от императрицы, и вместе с ней перевёл свой взор куда-то вдаль за толщу дождя.

          Несколько минут царило молчание. Были слышны только гром, завывание ветра, дробь дождя и ровное дыхание двух людей.

          – Зачем вы пришли? – наконец спросила императрица.

          – Мне сообщили, что у вас произошла ссора с супругом…

          – Разве в ваши обязанности входит следить за личной жизнью императорской четы?

          – Нет, но мой государь поручил мне пристально наблюдать за благополучием вашего душевного состояния. Ведь ссоры между царственными супругами могут внезапно отрицательно сказаться на отношениях между странами.

          – Не беспокойтесь, на отношениях между нашими государствами это никак не отразится.

          – Так вы подтверждаете, что ссора была?

          – Ничего серьёзного, – ответила императрица, но в голосе у неё слышалась неуверенность.

          – Неужели? – с иронией переспросил посол и щёлкнул два раза пальцами правой ладони.

          Над правой рукой у него вспыхнул яркий магический шар, а левой он аккуратно дотронулся до подбородка императрицы и повернул её лицо к себе, чтобы лучше рассмотреть при свете: у девушки под левым глазом был небольшой синяк и ссадина на щеке.

          Увидев эти последствия недавней ссоры, мужчина закипел злобой, его челюсть сжались в гневе, и он с рычанием процедил сквозь зубы:

          – Ублюдок!

          Русана резко отдёрнула от себя руку посла и заставила его погасить свет. Казалось, что подобная дерзкая выходка должна была стоить ему жизни, но императрица ничего не сказала и снова со спокойным видом обратилась вдаль.

          Опять наступило молчание. Собеседники погрузились каждый в свои думы и, казалось, никто из двоих не желал раскрывать их, но спустя десять минут посол всё же решил поделиться одной мыслью:

          – Я часто задаюсь вопросом, о ком же вы так вздыхаете? Уж не о государе императоре, так это точно. Сдаётся мне, что тайна ваших печальных вздохов скрывается в вашем любопытном медальоне, который вы никогда не снимаете.

          – Это не ваше дело! – внезапно вспылила императрица, полностью повернувшись к собеседнику и, казалось, в полутьме гневно сверкнув на него глазами.

          Было удивительно, что Русана простила выходку посла, но сразу вышла из себя при упоминании медальона. Она смотрела на собеседника взглядом фурии, а тот лишь криво улыбался в ответ.

          Сверкнула молния.

          – Ну, так что же в нём? – продолжал посол и бесцеремонно, как игрушку, подбросил пальцами овальный медальон, который висел на шее у императрицы.

          – Не смейте к нему прикасаться! – закричала Русана, ударив мужчину сначала по руке, а затем добавив ладонью по лицу. – Убирайтесь прочь! Я не желаю вас видеть!

          – Придёт время и вы мне всё расскажете, – произнёс посол с вежливым поклоном, но с его лица не сходила лукавая улыбка. – До скорой встречи, государыня! – добавил он, направившись обратно в коридор, и, подняв согнутую правую руку, в фамильярной манере помахал на прощание кончиками пальцев. 

          При дворах других правителей такого нахального грубияна давно бы проучили как следует или даже отправили на казнь, но Русана по доброте душевной прощала все выходки дерзкому послу, неровно дышащему к ней, как и прощала всё жестокому мужу.

          Вскоре после ухода непрошенного гостя дождь стал стихать, а затем и вовсе прекратился. Небо разверзлось, и из-за туч показался яркий диск одной из двух лун Родномира – Марены.
 
          Оказавшись вновь наедине со своими мыслями, Русана вернулась в прежнее состояние задумчивой печали.  При свете луны она раскрыла медальон и несколько минут вглядывалась в него. Казалось, на её лице на мгновение промелькнула улыбка, а затем из глаз потекли слёзы. Мысли о прошлом сами приходили в голову и снова уносили её вдаль, туда за море, где, казалось, она когда-то оставила частичку души.