Любовная каша

                ­­­1

               
        Заразительный пример князя Микаладзе

        «Микаладзе, князь Ксаверий Георгиевич, черкашенин, потомок сладострастной княгини Тамары. Имел обольстительную наружность, и был столь              охоч до женского пола, что увеличил глуповское народонаселение почти вдвое. Оставил полезное по сему предмету руководство. Умер в 1814 году              от истощения сил».

        М. Е. Салтыков-Щедрин («История одного города»)

        Как только не обзывали одноклассницы Гургена – и уродцем, и жабой, и тряпкой. Это сильно било по его самолюбию, но он, как правило, молчал. Во время построения на физкультуре невысокий худой подросток с прыщами на лице стоял вторым с краю, фактически все мальчики и почти все девочки класса были выше него ростом.

        Одноклассники вынужденно якшались с ним, так как горное село, где они жили, было небольшим и почти все приходились друг-другу родственниками. Учился Гурген слабо, педагоги «тянули» его, чтобы он не подрывал успеваемость класса и с нетерпением ждали, когда он закончит школу и пойдёт в армию. Дома Гурген был единственным ребёнком, и мать его постоянно вздыхала, жалела сына, думая, кем же он станет, когда вырастет.

        Он часто уходил в лес. Шёл, пока не уставал, ложился под каким-нибудь деревом, закрывал глаза. В такие минуты он представлял себя высоким, красивым молодым человеком, от которого сходили с ума все девочки его класса, но в особенности соседка-красавица Марина, на которую он давно положил глаз, но ни разу не рискнул подойти к ней после уроков, чтобы проводить до дому, помочь понести сумку. Иногда Марина ловила мечтательный взгляд Гургена, но лукаво улыбалась и что-то шептала подругам, глазами показывая на него. Поднимался хохот. В такие минуты Гурген готов был провалиться сквозь землю.

        Вот и сейчас, сидя под деревом и прислонившись к стволу, Гурген вспомнил издевательский смех Марины. Он густо покраснел, глаза его стали влажными. Появившаяся на щеке слезинка не могла проложить себе путь из-за юношеских прыщей и спускалась к подбородку, делая немыслимые повороты, как небольшой ручеёк, протекающий между валунами. В своих грёзах мальчик представлял, как Марина подходит к нему, протягивает руку с просьбой подружиться, но он гордо, закуривая сигарету, отворачивается от неё. В сумерках он возвращался домой, молча открывал учебник, но в голову ничего не лезло... Мать на кухне причитала: «Бедняжка ты мой... вот, был бы жив отец, он воспитал бы тебя настоящим мужчиной...»

        Однажды каким-то образом в руки Гургена попала книга Салтыкова-Щедрина «История одного города». Он тогда и не представлял, что этот роман произведёт неизгладимое впечатление и станет чуть ли не путеводителем в его жизни.

        Особенно ему понравился один из градоначальников города Глупова князь Микаладзе, который «…был столь охоч до женского пола, что увеличил глуповское народонаселение почти вдвое...». На то, что князь умер от истощения сил, Гурген не обратил внимания. И он часто представлял себе, что женится на Марине, будет приходить домой, громогласно требуя ужина. Пятеро его детей бегают вокруг стола, а супруга во дворе, занимавшаяся хозяйством, всё бросает, бежит в дом, чтобы накормить его ... И ещё он представлял, что в его родной деревне он перегулял со всеми молодыми женщинами.

        Так наш герой дожил в родной деревне до своего совершеннолетия, витая в своих тайных мечтах и грёзах.

        А потом была служба в Советской армии, где, питание, режим и усиленные физические тренировки сделали своё дело: Гурген вытянулся ростом, окреп, на его светлом лице появились пышные, чуть рыжеватые породистые усы, а прыщи исчезли.

        Вернувшись после демобилизации домой, он первым делом вышел в село, чтобы показаться односельчанам. Высокий, окрепший, в военной форме с сержантскими погонами и солдатскими значками на груди, он был неузнаваем. Односельчане удивлённо ахали, одобрительно хлопали его по плечу, говоря, что стал вылитым отцом.

        В тот же вечер в доме был накрыт праздничный стол. Пришли соседи, одноклассники, кто не в армии, девушки с класса. Пришла и Марина, которая во все глаза смотрела на красивого парня с пышными рыжеватыми усами, но Гурген, за весь вечер так и не посмотрел в её сторону.

        Проснувшись утром, по привычке сделав во дворе физзарядку, он, обливаясь холодной водой из-под крана, боковым зрением почувствовал, что кто-то смотрит на него из окна соседнего дома, где жила Марина.

        Через неделю звонит дядя Гургена, брат отца, проживающий в городе и приглашает его к себе в гости отдохнуть и поговорить о его дальнейшей судьбе. Встреча с дядей и его семьёй была очень тёплой. Все они также удивились тому, как положительно повлияла на него воинская служба. И дядя предложил Гургену остаться в городе, пожить у него, пообещав помочь с работой.

        Устроили Гургена в организацию, на непыльную работу с окладом в 120 рублей. Коллектив был мужской, но в отделе учёта работали и две молодые женщины. Одна из них сразу понравилась Гургену, и он решил добиться её расположения, несмотря на то, что она была замужем. Это был первый его шаг в жизни, и когда он подошёл к женщине, как говорится, первый блин комом не оказался. Пример князя Микаладзе, бывшего градоначальника города Глупова, всегда был у него перед глазами. Через какое-то время супруг этой молодой женщины начал догадываться о её связи с Гургеном. Разразился скандал, доказать муж ничего не смог, но женщина уволилась с работы.

        Не теряя времени, войдя во вкус, Гурген оперативно переключился на другую сотрудницу. Получилась аналогичная история: скандал, увольнение этой дамы с работы, но ушёл «по собственному желанию» и сам Гурген, так как начальник организации объявил, что «не потерпит у себя в конторе бардака».

        Как-то, зайдя в магазин за сигаретами, Гурген увидел миловидную девушку-продавщицу, которая ему сразу понравилась. Отдавая ему сигареты и сдачи, она зарделась, не поднимая на него взгляда. Спросив её имя, он сказал, что дождётся закрытия магазина, чтобы проводить до дому. Несколько дней Гурген провожал после работы Риту, так звали его новую знакомую. Однажды она сказала, что её родители пригласили его на ужин, хотят познакомиться, чтобы узнать, кто провожает каждый день их дочь с работы, так как соседи уже злобно шушукались у них за спиной.

        Рита была единственной дочерью престарелых родителей и жила с ними в большом собственном доме с огромным ухоженным садом. Гурген сразу же отметил про себя: «Женюсь, всё это станет моим и не надо будет жить у дяди дома». Не откладывая дела в долгий ящик, он уговорил свою мать, дядю, чтобы они пришли с ним сватать Риту.

        Отец девушки был умным человеком, повидавшим жизнь и, что-то его гложило, беспокоило – Гурген не очень понравился ему, но отказать дочери не мог и поэтому дал своё родительское «добро». Сыграли свадьбу. Гурген перешёл жить в дом Риты. Молодым предоставили большую комнату.

        Тесть Гургена, имея обширные связи в городе, устроил его на престижную работу, с окладом 180 рублей. Деньги по тем временам не очень большие, но часто бывали «левые», что вполне Гургена устраивало. В коллективе были несколько молодых женщин и наш новоявленный Казанова сразу же приударил за одной из них.

        Назвать Гургена красавцем было трудно, но его зеленоватые рысьи глаза и рыжеватые породистые усы делали своё дело, и практически мало из женщин, кто мог устоять перед его напором. Через полгода все они прошли через «его руки», что не мешало ему со всеми поддерживать ровные отношени

        В один прекрасный вечер, сидя под виноградником за ужином, тесть Гургена дождался, когда ушли спать его жена и дочь, и напрямую, без предисловий объявил Гургену: «Знаю, что гуляешь... Принесёшь в дом заразу или же Рита узнает о твоих похождениях – убью... Далее, чтобы знал: дом, имущество, машина - всё записано на Риту, она хозяйка всего этого, а ты… живи...» Сказал и ушёл.

        Гурген, ошарашенный, долго не мог прийти в себя от таких резких слов, но потом взял себя в руки, поняв, что деваться ему некуда и что надо жить дальше.

        В ту ночь он увидел сон, как к нему явился князь Микаладзе, высокий, стройный, одетый в черкеску, и, покручивая усы, смеясь, говорит ему: «Ну, что, слабак, хочешь догнать меня по количеству женщин – не получится! У меня их было свыше 1000!». Сказав эти слова, князь резко вынимает саблю из ножен и, помахав несколько раз в воздухе, ловким движением сбревает с лица Гургена левую половину его гордости – усов. Гурген проснулся в холодном поту и сразу же трогает лицо – пышные, рыжеватые усы были на месте и готовы были внести свою дальнейшую лепту в покорении будущих «жертв» своего хозяина...
­               

               
                2

               
        Горькое варево

        Нет, ты не Бог, не Аполлон, а просто женский обольститель.
        Умеешь словом ты увлечь, и затянуть в свою обитель…

        Утром, сидя за рабочим столом, вспомнив слова князя, Гурген задумался, припоминая, сколько женщин уже было у него... Насчитал 22 имени. Взяв карманный блокнот, он записал имена всех своих пассий. Гурген почувствовал, что в нём проснулось чувство соперничества с князем Микаладзе и дал себе слово, что должен побить его «рекорд».

        Вечером, дома за ужином, Гурген случайно взглянул на тестя, и его спина резко покрылась холодным потом. Он вспомнил его слова по поводу измены и обещания убить. «Убить, не убьёт, но из дому вышвырнет», - со страхом подумал Гурген, пальцами нащупывая в кармане блокнот.

        Этой ночью он плохо спал, а блокнот несколько раз перепрятывал в разных местах комнаты, благо жена спала. Утром он первым делом достал припрятанный блокнот и отправился на работу. Гурген понял, что идея с блокнотом правильная для учёта, но крайне опасная. И вдруг ему в голову пришла оригинальная мысль – использовать вместо блокнота бутылку, куда он будет бросать... зёрнышки риса. Количество зёрнышек будет равняться количеству его женщин. Так и сделал: нашёл дома бутылку, прополоскал её, высушил, бросил в неё 22 зёрнышка риса, спрятав её на балконе, понимая, если, даже кто-то и найдёт эту бутылку, никогда не догадается, что это.

        Надо сказать, что Гурген князя начал часто видеть во сне. Последний уже уважительно относился к Гургену. Увидев количество риса в бутылке, князь перешёл к Гургену на «Вы».

         Родились дети, тесть и тёща постарели, рычаги правления частично перешли к Гургену, но так или иначе тесть был твёрд в своём решении – ничего на него не записывать. Впрочем, Гурген уже привык к такой жизни, и она его устраивала.

        А жизнь была у него, как чемодан с двойным дном. Одно дно – это дом, семья, дети, второе – бесконечная вереница любовниц. Любить женщин стало целью его жизни, это стало его хобби. Увидев очередную юбку, он добивался её расположения и с нетерпением ждал того момента, когда вечером или ночью дома он кинет ещё одно зёрнышко риса в бутылку. После этого он ждал прихода князя во сне, чтобы похвастаться очередной победой... Надо отметить, что князь, придя во сне к Гургену, вёл себя уже встревоженно, видя, что количество риса в бутылке стремительно прибавляется и что его рекорд скоро будет побит!

        Гурген решил не считать, сколько риса уже в бутылке, он хотел пересчитать на старости лет.

       Шли года, у Гургена появилась начальница, которая в скором времени стала его любовницей. Гургена повысили в должности, оклад был высоким, его уже называли по         имени и отчеству. Но мужчины его ненавидели и за глаза называли Альфонсом или Дон-Жуаном. Зато представительницы слабого пола в отделе были без ума от него, даже те, с кем он успел близко познакомиться, не держали на него зла, из-за его доброго характера, понимая, что никто не идеал, а у Гургена минус – это любовь к женскому полу. Юбка для него была как красная тряпка для быка, увидев которую, он, сломя голову бросался на желанный объект.

        Ему нравились блондинки, брюнетки, шатенки, полные, худые – ему было всё равно, главное, чтобы это была женщина. Слава о нашем герое перекинулась в соседние отделы, и Гурген часто ловил заинтересованные взгляды молодых женщин, когда он горделиво шёл по коридору управления, поглаживая усы...

        Любовницу Гургена перевели в главк, где она завела себе нового любовника. На своё прежнее место она посадила Гургена. У него была уже служебная машина, ходил он в дорогом чёрном импортном костюме и галстуке, стал немного тучноватым, но любовь к слабому полу не иссякала, а наоборот, с годами усиливалась.

        Он уже спокойно встречался со своими пассиями в кабинете, после рабочего дня, а иногда и во время работы. Для этого у него в сейфе всегда был припасён прекрасный коньяк, дорогая закуска к нему. Бывало и так, что он обманывал жену, говоря, что едет в район, отпускал водителя и с очередной дамой выезжал на природу.

        Однажды к нему зашла секретарша и сказала, что на приём пришла женщина из его села. Гурген давно не ездил в село, особенно после смерти матери, его там ничего не удерживало... Он попросил впустить посетительницу. Зашла женщина средних лет, пряча натруженные руки в карманах скромного старомодного пальто. Гурген медленно поднялся с кресла, он узнал свою одноклассницу Марину.

        Опустившись в кресло, взяв себя в руки, Гурген спокойно пригласил гостью сесть. Марина начала скороговоркой что-то ему говорить, но он её не слушал. Как в фильме прошлись кадры из его школьной жизни, в ушах послышался издевательский смех Марины и одноклассниц, смотревших с ухмылкой на него. Он не слышал сейчас её, до него доносились обрывки слов: «... развелась... сын... милиция... помоги...» Вдруг Гурген понял, что этого момента он подсознательно ждал всю свою жизнь, и ему не было жалко сидящую напротив него бывшую одноклассницу. В школьных своих грёзах, мечтах он видел, проигрывал эту ситуацию, когда Марина попросит его о чём-то. Ему нисколько не было жаль эту несчастную женщину. Был конец рабочего дня. Нажав кнопку селектора, он сказал, что отпускает секретаршу домой. Медленно встав с кресла, Гурген подошёл к двери, закрыв её на ключ...

        Придя домой, как было заведено в такие дни, он механически взял зёрнышко риса и бросил в бутылку. Было темно, Гурген подержал на весу посуду, чувствуя приятную тяжесть. Ложась спать, Гурген, к своему удивлению, не чувствовал удовлетворения от того, что ещё одно зёрнышко было брошено в бутылку...

        Ночью пришёл князь, молча сел у ног Гургена и тихо произнёс: «Может не надо было с ней... так?». Гурген долго молчал и также тихо, чтобы не разбудить жену, ответил: «Что было, то прошло... много унижений я терпел в классе от неё...». Князь, подумал, покрутил свои щегольские усики и промолвил: «Всё-таки, помоги ей...» Встав, поправив саблю, князь вышел...

        Утром Гурген первым делом направился к начальнику милиции, чтобы просить его помочь сыну Марины...

        Поднимаясь к себе в кабинет, он увидел в приёмной Марину. Гурген, открывая дверь кабинета, сказал, чтобы Марина вошла и попросил секретаршу принести им два чая. Женщина стояла перед ним в кабинете, опустив голову. Он подошёл к ней, говоря, что вопрос её сына решён. Гурген хотел положить руку на плечо Марины, но она брезгливо отпрянула от него. Сказав «спасибо»,женщина развернулась, вышла, резко толкнув дверь. В тот момент, секретарша с подносом, на котором были две чашки чая, входила в кабинет. От резкого удара, поднос опрокинулся, облив девушку кипятком.

        Гурген сказал секретарше, что сегодня никого он не будет принимать. Достав коньяк из сейфа, хотел налить в рюмку, но передумал. Взяв двухсотграммовый стакан для воды, наполнил его почти до краёв, залпом выпил содержимое, не моргнув глазом.

        Гурген долго смотрел в окно, куря сигарету за сигаретой. Несколько раз звонила секретарша, но он не ответил. Допив бутылку, он отпустил водителя, решив, что домой доберётся пешком... На душе было муторно. Он не испытывал радости от того, чего всю жизнь ждал. Перед глазами было лицо Марины, её сухие слова «спасибо» и глаза, наполненные слезами...

        Подходя к дому, переодевшись, Гурген решил, что выкинет бутылку с рисом, ему стало всё равно, догонит ли он князя или нет, и сколько риса уже набралось... На душе было беспокойно.

        Сев за стол, чтобы поужинать, он налил себе водки из графина, ожидая пищи. Супруга его, улыбаясь, принесла рисовую кашу. Гурген машинально положил себе в тарелку этой каши и начал есть... Вдруг до него донёсся весёлый голос супруги: «Гурген, представь, в буфете за сервизом я нашла бутылку с рисом, даже не знаю, откуда она там появилась. Вот и сварила кашу на ужин...» До Гургена дошло, что это, та самая бутылка! Он поперхнулся, из глаз потекли слёзы, начал кашлять. Жена быстро принесла воды, похлопала ладонью ему по спине.

        Этой ночью Гургену приснился сон. Перед его глазами прошли десятки, сотни его пассий, и все они, почему-то, толкаясь, хихикая и виляя бёдрами, старались влезть ему в рот. Он испуганно начал размахивать руками, прогоняя их прочь, но они не отставали.  Рот его почему-то увеличился в размерах...

        Вдруг появился князь, но он не подсел, как бывало, к его ногам. Женщины вмиг все исчезли. Микаладзе перешёл к нему на «ты» и сухо сказал: «Всё знаю... Ну, как тебе любовная каша, понравилась?» Гурген молчал сел на кровать, опустив голову. Пауза затянулась. «Эх, ты...» – произнёс князь с грустинкой и, положив руку на эфес сабли, шагнул в темноту...

        Март 2016 г.

        http://albert-voskanyan.com/