Непропетая Мурка

  «Он мне сказал, такую личную неприязнь я испитываю к потерпевшему,
                что кушать не могу».
                Цитата из к/ф «Мимино»


                1
После нескольких месяцев плена, летом 1994 года Арик благополучно возвратился домой...
Через неделю он со своим братом приходит ко мне и объявляет, что они режут барашка в честь его освобождения, накрывают праздничный стол и меня, как почётного гостя, приглашают. Отказаться было крайне неудобно и я, естественно, согласился.

В назначенный день и час я и мой товарищ Артур, с которым я заранее договорился, так как не хотел идти один, уже сидели у Арика дома за столом, на самом почётном месте, где собрались родственники и близкие друзья бывшего заложника. Тамадой был мужчина преклонного возраста, один из бывших руководителей нашего города во время Союза. Красивые, правильные, но короткие тосты, как у нас принято... Было весело, гости ели, пили... Раза три выпили за меня...

Тут вышел мальчик лет 8 и хорошо поставленным голосом спел патриотическую песню. Тишина... Потом все вдруг захлопали... Тамада встал с бокалом вина и с влажными глазами, сказал:

- «Живите дети, но не так, как мы жили...» (это слова из произведения Ованеса Туманяна, - Прим. АВ).

В уже немного туманной моей голове пронеслась мысль: «А почему дети не должны жить так, как жил наш тамада...?»

Когда я размышлял об этом, Артур, мой друг, наклонился к сидящему рядом с ним мужчине и что-то тихо ему сказал. Мужчина почему-то удивлённо посмотрел на меня и в свою очередь что-то зашептал на ухо сидевшему рядом с ним человеку... Последний из гостей, сидевший рядом с тамадой, что-то сказал ему, взглядом показывая на меня. Тут я почувствовал неладное, так как тамада встал и, держа в руках бокал вина, удивлённо рассматривал меня. После короткой паузы он торжественно произнёс:

- Дорогие гости, наш уважаемый Альберт попросил слово и хочет для нас... спеть песню «Мурка»...

Смотрю, гости с удивлением смотрят на меня, Артур, сидящий рядом со мной, еле держится, чтобы не упасть со стула, его трясёт от смеха...
Молча встаю, предварительно наступив на ногу Артура, поднимаю рюмку и говорю:

- Уважаемый тамада, да, я попросил слова, но не для того, чтобы спеть «Мурку», а для того, чтобы сказать тост. Но пока мои слова дошли до Вас, получился вариант испорченного телефона... Так, давайте выпьем за нашего Арика, чтобы он в своей жизни больше никогда...

                2
В прошлом году нашему другу Славе, проживающему в одном из горных районов Карабаха, исполнилось 55 лет, и эту дату он решил торжественно отметить. Пригласил меня и нашего общего друга Давида.Когда мы с Давидом подъезжали к дому торжеств, веселье было в полном разгаре, тем не менее, Слава вышел на встречу, радушно встретил нас и провёл к столу, как потом я понял, для почётных гостей. Шум, веселье, музыка, бодрый голос тамады...

Нам было крайне неудобно, что мы опоздали. Устроились за столом. Рядом со мной сидел мужчина, в крепких руках которого был шашлык - соблазнительное большое рёбрышко поросёнка, от которого он сосредоточённо, но со знанием дела откусывал куски мяса. Я наклонился к его уху и спрашиваю, мол, мы намного опоздали?

- Три тоста... - говорит мужчина.

Я не понял и спрашиваю:

- Что «три тоста»?

Мужик негодующе посмотрел на меня, потом плотоядным взглядом на рёбрышко в руках, и недовольно произнёс:

- Тамада сказал пока три тоста...

Полуотвернувшись от меня, он продолжил своё дело, от которого я его невольно оторвал. Нам сразу налили водки, предложили выпить «штрафную». Выпив рюмку, я начал осматриваться. Моё внимание привлёк сидящий напротив меня крупный мужчина, лет 50-ти, который «обрабатывал», держа в руках, ляжку крупной варёной индейки. Я посмотрел на его полное лицо, на заплывшие жиром, немного навыкате глаза...

Глядя на то, с каким аппетитом он вгрызается в белое мясо индейки, становилось ясно, что для него это самое ответственное, важное дело на данный момент! Для этого человека никто и ничего не существовало вокруг... Тут я заметил, что на его верхней губе, в районе левой ноздри, прилепился небольшой кусок кожи индейки. Я понял, что все сидящие за столом это видят, но никто не рискует сказать ему. Сразу почувствовал антипатию к этому человеку...

Парни, обслуживающие наш стол, к нему обращались особо: подчёркнуто уважительно, называя его «товарищ А...ян». Чувствую, что кожица индейки на лице «Депутата», так я его про себя прозвал, меня нервирует и, вообще, сам этот человек мне неприятен...В это время рядом суетился парень-официант с горячим блюдом, я его подозвал к себе, прошептал на ухо... Парень рысцой побежал к тамаде, что-то сказал ему на ухо, взглядом показывая на «Депутата». Бровь тамады недоумённо взлетела вверх, но, тем не менее, он встал и торжественно объявил в микрофон, медленно подходя к нашему столу:

- Дорогие гости, родственники, наш многоуважаемый товарищ А...ян хочет... спеть песню «Мурка»...

Произнеся эти слова, тамада протягивает микрофон «Депутату»... В зале тишина... Люди замерли от удивления... Лицо «Депутата» перекосилось от злобы, он начал медленно подниматься со стула, держа в руках местами откушенную крупную ляжку индейки. В этот момент он был похож на солдата с гранатой в руках, готового бросить её под двигающийся на него танк...Тут он медленно, зло покосился на меня, наши взгляды пересеклись...

Через полчаса я и «Депутат» пили мировую, а под утро и вовсе подружились...

Март 2015 г.