Литература и жизнь

Вся Греция и Рим питались только литературою:
школ, в нашем смысле, вовсе не было! А как возросли.
Литература, собственно, есть естественная школа народа.
И она может быть единственною и достаточною школою…

Василий Розанов

Вы прочитали эпиграф. Это из «Опавших листьев», короб второй. До этого  в этих же  «Опавших листьях», но в  коробе первом, Розанов писал:
«…Нужна вовсе не “великая литература”, а великая, прекрасная и полезная жизнь. А литература может быть и “кой-какая” –   “на задворках”».
Такое мог позволить себе только великий Василий Васильевич. Это его стиль, это его искренность и правдивость, это его «я».
Так противоречиво размышлял  Розанов о литературе сто лет назад. Сегодня как-то не представляется жизнь «великой и полезной» без доминирующей в обществе духовной составляющей. Богатой и сытной представить можно, но «великой и полезной» никак.   Понятно, что духовное народ может получить  от веры, религии и, несомненно, от литературы, если она, конечно, великая. Последние десятилетия мир с особым вниманием наблюдает за излучающем агрессию Ближним Востоком. Все там есть:  хороший климат, теплые моря, богатства природные и исторические, но  вот только «великой, прекрасной и полезной» жизни там как-то не наблюдается. Видно чего-то не хватает, может, как раз «великой литературы». 
А если оглянуться назад и оценить историю России за последние два столетия, а заодно и  литературу за эти же столетия? Так вот, оценка эта говорит о том, что Розанов, возможно, и прав, если рассматривать жизнь отдельно от  литературы, притом  видеть ее только как богатую и сытную. Такой жизни «великая литература», может, и не нужна. Для случая «великой, прекрасной и полезной жизни», думаю, она даже необходима.  Вот только  в истории нашей  подобного вспомнить не удается. 
На самом деле  жизнь, литература и их уровень совершенно очевидно связаны, однако  совсем не так, как может представиться человеку. Прямая связь есть, но во времени не совпадает по фазе. Литература предчувствует и упреждает. Взлет литературы, судя по истории России, – предвестник «великой и прекрасной» жизни. В общем, литература первой чувствует возможность этой жизни и своим подъемом сигнализирует об этом всем. «Великая и прекрасная» жизнь может и не состояться, а взлет литературы все же будет. Так что можно предположить, если когда-нибудь она состоится, то «великая литература» уже будет.
Первый взлет литературы приходится на начало девятнадцатого века. Вершина – Жуковский, Пушкин, Лермонтов, Гоголь. После победы над Наполеоном  Россия была на подъеме и чувствовала необходимость и неотвратимость перемен. Лучше всего это чувствовали, конечно, литераторы, что и нашло отражение в этом взлете. Интересно то, что эти изменения предчувствуют одновременно злые силы и здоровые. Злые в такие периоды провоцируют общество на террор и перевороты, здоровые – на эволюционные действия и перемены. Когда изменения происходят, то литература и, как это ни странно, история практически всегда  не дают объективной оценки событий, незаслуженно героизируя бесов в лице бомбистов и вообще революционеров. Мы видим, что так произошло и в истории Франции, и  России. Литературу здесь понять можно, но историю никак нельзя: какая  ни  есть, а наука. Наполеон лежит в пантеоне в Париже и величается «славой Франции». А ведь он погубил почти пять миллионов лучших французских мужчин. Иван Солоневич удивлялся: «“Слава Франции” кончилась парадом союзных войск в Париже, и после этой “славы” Франция не оправилась никогда: Париж был сдан в 1814-м, в 1871-м, в 1940-м. И за все это – пантеон? Более великого благодетеля прекрасная Франция так и не смогла разыскать?»
Многие до сих пор считают декабристов героями, а не авантюристами и циниками, каковыми они были на самом деле, во всяком случае, те, кто был во главе движения. Почти вся верхушка декабристов  страдала манией величия. На Россию, по сути, им было наплевать. П. Пестель говорил: «Сначала разрушим всё – потом будем строить». Почему же до сих пор умалчивают, как некоторые «герои» выгораживали себя на допросах и валили вину на товарищей? Хорошо бы уже в школе говорить правду о том, как они хотели переустроить Россию, распустить вооруженные силы, например, и правду об их жизни «во глубине сибирских руд». Многие из них  жили там с женами, имели возможность знакомиться с новинками научной и художественной литературы, проводить  литературные и музыкальные вечера и заниматься рисованием. На поселении же жили в роскошных собственных домах с прислугой.
Характерны строки приговоров заговорщикам: «имел умысел на Цареубийство», «умышлял на истребление Императорской Фамилии», «требовал в особенности убиения Цесаревича», «участвовал в умысле отторжения Областей от Империи».
Сахаров Андрей Николаевич, член-корреспондент Академии наук, директор Института российской истории пишет: «Они были одновременно  честолюбцами, злодеями  и передовой частью общества. Эти люди предположили совершить невозможное в России и перевернуть российскую историю. Повести ее по новому, по западному пути. Но я полагаю, что вот в этом вот обличии декабристы дали начало ряду направлений российской истории.
Во-первых, с одной стороны, это эволюционизм. Это – спокойствие, пропаганда, это либеральные тенденции.
Вторая линия среди декабристов – это люди, которые считали, что необходимо решать всё кровью, диктатурой, насилием, репрессиями.  Вот эта часть народ не любила. Не понимала. Хотела использовать его с точки зрения своих интересов, довольно сомнительных и довольно грустных интересов. И вот эта линия породила в дальнейшем “нечаевщину”. Это революционное движение, которое исповедовало лозунг  “Цель любыми средствами”. В дальнейшем “Народную волю” – это терроризм, это убийство Александра II, реформатора. В дальнейшем эта эстафета была подхвачена большевиками, которые боготворили декабристов. Именно вот эту часть декабристского движения, которая отвечала насильственным и, прямо скажем, террористическим методам действия. В частности, П. Пестель и ряд других декабристов. Убьем, репрессируем, потом будем строить».
 Тогда перемены в стране  произошли, к счастью для нас, по здоровому эволюционному варианту восстановлением монархии в лице Николая I. До него целых сто лет в стране был чистый феодализм по «польскому варианту», и правило дворянство, а совсем не императрицы, как нас учили. Именно в это время возникло и укреплялось крепостное право. Павел I сделал резкую попытку поставить дворян на место, и был тут же ими убит.  Николай I действовал эволюционно, аккуратно и мудро. Феодализм, конечно, в его правление никуда не делся, но именно Николай I  подготовил реформу, освободившую крестьян от крепостной зависимости. Вспомним, как высоко Николай I оценил пьесу Гоголя «Ревизор», и то, что только благодаря  ему ставилась она в театрах.  В дальнейшем Николай Васильевич получил от императора не одну тысячу рублей, когда писал «Мертвые души». Такая позиция Николая I совсем не случайна. Император понимал, что гениальное перо Гоголя дискредитирует феодализм, чиновничий беспредел в России и помогает ему обосновать необходимость реформ. Вот что писал о Николае I  Иван Солоневич:  «…Принято говорить о Николае Палкине, а это был человек, который, ежедневно рискуя жизнью, в тайных комитетах подготовил все для освобождения крестьян».
Очевидно, что в истории  Николай I занимает совсем не то место, которое определили ему коммунисты и их придворные историки. Это был сложный человек, а совсем не примитивный солдафон, как его традиционно представляют в исторической литературе. Он выполнил важную историческую задачу:  восстановил монархию в России. Ненависть дворянства к нему очевидна – Николай I ограничивал их права и возможности.  Он жил для России, любил ее, а к декабристам отнесся так мягко и терпимо, что, пожалуй, в истории не найти примера более мягкого отношения к государственным преступникам. Думаю за то, что декабристы культурно оплодотворили Сибирь, благодарить нужно не только их, но и  царя.
Неплохо бы помнить и то, что Николая I многие современники считали самым образованным человеком того времени. Лучше всех российских императоров он владел кистью, как художник, и лучше всех разбирался в живописи и архитектуре. Сделать Эрмитаж общедоступным – это не только его идея, но и воплощение, именно Николай I построил прекрасное здание Нового Эрмитажа. По его инициативе и при его непосредственном участии готовились реформы,  и  началось активное строительство железных дорог, а с ними и подъем экономики нашего государства. Кстати, сегодня уже многие историки склоняются к тому, что у Николая I  было настолько  развито чувство чести и порядочности, что все его действия диктовались не личным властолюбием, а желанием исполнить долг перед Богом и русским народом. Экономическое отставание от Европы – это не вина  Николая I, а как раз большей части дворянства, не желающего расставаться с крепостным правом. Дворянство оставило нам в наследство карикатурный образ этого  человека,  мы же его до сих пор бездумно копируем.
Второй взлет литературы, да и вообще культуры, был  невиданным не только в истории России, но и вообще в мире.  Эта та культурная вершина, которой мы, россияне, гордимся и сегодня, это наша визитная карточка и это наше общепризнанное национальное достояние. Пришелся этот взлет на конец ХIХ века.  Достоевский, Толстой, Чехов, Лесков, Константин Леонтьев, Розанов, Левитан, Врубель, Репин, Суриков, Бакст, Бенуа, Глинка, Римский-Корсаков, Бородин, Мусоргский, Чайковский и так далее,  можно продолжать еще долго, и будут все фамилии мирового уровня. Интересно и чем же он, этот взлет, был обусловлен?
Нет сомнения в том, что невиданный подъем культуры произошел из-за предчувствия не менее невиданного экономического подъема России. Он, конечно, должен был состояться. Все к этому шло. Россия в начале ХХ века находилась в пятерке самых богатых стран, а ее промышленность развивалась  самыми высокими темпами в мире. Рубль был самой привлекательной валютой в Европе. Столыпин проводил реформы, которые  способны были вывести Россию на первую позицию в мире. Реформы эти завершали то, что начали в свое время Николай I и Александр II. Все делалось  на благо России и его народа. Земля и недвижимость дворянства плавно переходили к тем, кто мог этим богатством разумно управлять. Сюжет пьесы А. П. Чехова «Вишневый сад» как раз об этом. Часть дворянства не желала расставаться с паразитическим образом жизни и отвечала  террором. Вспомним, что он всегда был направлен против царя и его реформ, а делался руками недоучившихся молодых дворян.  Восемь  покушений на Царя-освободителя Александра II, покушения на Столыпина и  многих успешных государственных деятелей. Николая II дворянская правящая верхушка, несомненно, оболгала, подвергла саботажу все его разумные деяния,  направленные  на благо России, и, в конце концов, предала. Очевидно, что повод дал сам император своей человеческой мягкостью. Как раз характера, стремления исполнить свой долг до конца и мудрости прадеда, прозванного  «Палкиным», ему и не хватило. Перемены в стране пошли на этот раз по нездоровому революционному варианту. Наша сегодняшняя жизнь – результат  эксперимента, начавшегося в 1917-м.
Исторически  аристократия, предавшая царя и Россию, получила  по заслугам, но нам от этого не легче.  Народ русский, честно служившие России дворяне и государство пострадали от их предательства несравнимо больше.
Любое культурное явление способно подняться на мировой уровень только на почве национальной культуры. Четыре последовательных поколения коммунистического ига в стране, и наша культура уничтожена почти полностью. Природа не терпит пустоты,  освободившееся место заняла культура примитивная – массовая, сначала советская, а потом,  пришедшая к нам с Запада вместе с искусственной колбасой и электронными  шалабушками.
Сегодня Россия в полном экономическом и культурном безобразии. Впечатление, что народ, историческими обстоятельствами загнанный в глубокую грязную яму, очень хочет вылезти из нее, но не может. Для этого необходима личность масштаба Столыпина.   Вот только где  отыскать человека  знающего, что надо делать для блага России и чувствующего кроме этого менталитет русского народа? Да если такой и найдется, судьба его  скорее всего повторит судьбу Столыпина. Ведь  нужно опять начинать с ограничения привилегий власть имущих и переписки в пользу созидательной части населения почти всех экономических законов.
Литература и культура в целом пока никак не смогут выступить предтечей экономического взлета, поскольку  уничтожена та национальная почва, на которой это явление  происходит. А если не смогут, то и взлет этот скорее всего  не  состоится. Правда,  какой-то культурный, и в том числе литературный,  подъем,  безусловно, сегодня  мы наблюдаем, но пока  только как реакцию на возрождающееся в стране   Православие. Мы заслушиваемся песнями иеромонаха Романа и протоиерея Александра Старостенко, с  удовольствием читаем книги протоиерея  Андрея Ткачева и слушаем  его  проповеди.  Кроме этого появился целый ряд очень удачных фильмов: «Идиот» Владимира Бортко, «Остров» и «Царь»  Павла Лунгина,  «Поп»  режиссера Хотиненко.
«Великая, прекрасная и полезная» жизнь у нас вполне может получиться, но, очевидно, только после возрождения нашей национальной культуры и литературы.