Доброе утро

(Осторожно, могут встретиться грубые слова и выражения)

Я люблю межсезонье — весну, осень. Лето не очень, летом все слишком однозначно. Зимой все еще однозначнее.

Весной и осенью много мелочей, создающих настроение. Плюс пять, ледяной дождь за шиворот. Ветер в рукава. Осенью мне хочется писать абзацы, музыку, песни, картины. Весной мне хочется читать абзацы, слушать музыку, петь песни. А летом мне хочется только, чтобы исчезли комары.

Осенью в одинаково ободранных панельных девятиэтажках спальных районов тоскливо прячутся люди. Мерзнут, как лужи. Кто-то кому-то че-то показывает по телевизору. Однообразные драки. Волосатое ретро. Диктор приветствует. Здорово, господа и чуваки. К нам с вами пришла осень. Вот таким образом: в средней полосе России плюс пять, ледяной дождь за шиворот, ветер в рукава.

Выхожу на улицу с велом. Дождь только кончился, хочется ехать далеко и долго. Где довлеющее небо, где лишь иллюзия тепла от костра или горелки. Таежный хвойный чай. Жгучие уголья. Что ж вы, как звезды малые?

На скамейке у подъезда допивают соседи Димка и Саша-бурьян. Димка в клубе анонимных алкоголиков с давних пор знал всех по именам. Вместе они круглое тащили, квадратное катили. Мастер спорта по всем видам спорта, поэтому условный срок у него уже есть. И почти уже нет жены. У жены в области запросов небольшая о***лость. Лето не успело кончиться, а она уже снова хочет в санаторий млеющих тел. Только без Димки. Глаза бы не видели ни его самого, ни его костюма спортсмена сразу по всем видам спорта. Ну и ты шла бы отсюда, дура. И вообще, слово обезьяна женского рода.

Саша-бурьян еврей по принуждению и начинающий усач. У Саши-бурьяна прическа Иванушки-дурачка. Я заметил, что такая прическа отрастает у тех, кто слишком много слушает группу Ария или Кино. В недалекой молодости он был эмо-гот, потом слово такое забыли и человека не стало. Был эмо-гот, стал алко-бот. Поиздержалось тело, поизносилась душа. Есть ли у меня несколько рублей на проезд? Нет. И вообще, вы не на остановке, ребята, а под козырьком подъезда, отсюда никуда не уедете. А? Бэ.

А ты сам куда едешь?

Выживать и бояться.

Накапливать знания: как собирать росу, узнавать грибы, пересекать поля, открывать консервированные бобы камнем в тумане и в одиночестве. Нет, это не одиночество, это единение.

Откуда ни возьмись — еще один идет, Колёк. И его история проста: убыл отбывать, отбыл и прибыл. Вот и вся биография господина Колька. Есть мнение, что на зоне с ним произошла неприятная история. На его языке это называется «проткнуть кожаной иглой тухлую вену». Теперь на воле Колёк играет роль современного викинга, мол, не грабанув ларёк не попадешь в раёк. Но из-за неправильного прошлого все же приходится порой пояснять за необоснованную четкость бытия. А вместо налетов на ларьки клянчить деньги у прохожих.

Как сел Колёк не помнит, но ведь существует коллективная память. Однажды по молодости он объелся на ночь глядя грибов и его осенило. Забрался в чужую тачку и принялся выделывать кренделя по двору. Собрал в кучу еще несколько машин, а когда приехали сотрудники выковыривать его в реальность, то стал категорически возражать и существенно сопротивляться. Как-то я спросил, что же он понял под грибами? Колёк рассказал, будто все понял, когда глядя на ночное небо, увидел, что это не бесконечно далекие звезды светятся, а в материи из-за ветхости мира протерлись дырочки, сквозь которые просвечивает новый, настоящий мир. Какой материи, темной что ли? Темной, ага. Черной. Набросили сверху на клетку, чтобы мы ничего не видели, а сами живут там настоящей жизнью. И ты пытался на машине прорвать материю и выбраться наружу? Нет, я хотел поехать на дискотеку.

Хари бол, Колёк! Колёк, как всегда, находится в плохом психическом настроении. От попыток думать на его лбу выделились капельки пота. Интеллектуальная роса. Колёк не любит меня. Наверное, потому что после зоны мыслит слишком узкими и прямолинейными категориями, не пересекающимися ни сами с собой, ни с объективной реальностью. Из них следует, что если не служил — не мужик, не сидел — жизни не видал, машина без магнитофона — плохая машина. В детстве можно обхохотаться в штаны от таких закидонов, но в зрелом возрасте уже не до смеха. А еще хотим лезть в космос воевать с инопланетянами с такими-то взглядами. Я восхищаюсь его образом мыслей и в целом считаю, что он достоин тех реалий, в которых живет.

Колёк имеет друга – шизофреника Стёпу. Пару лет назад он бродил туда-сюда по двору и показывал дули голубям. Потом немного отпустило и он стал пить, дружить с Кольком и матерым спортсменом Димкой. Все думают, что каждый день он ходит на работу, но на самом деле на дежурство. Стёпа тоже не понимает, что армия – это плацкартный вагон, который едет целый год никуда. И тоже косо смотрит на меня, особенно когда я выхожу как сейчас, с велосипедом и в велосипедных колготках. Что поделать, я одеваюсь в угоду аэродинамическим богам, а не шизофреникам. Программисты, велосипедисты, сатанисты – все это для него примерно одно и то же.

Еще Колёк владеет четырнадцатой моделью Жигулей. Говорит, ему она полагается по понятиям. Он катается на ней со Степой до универсама. Степа очень благодарен, водительских прав ему не видеть, как своих ушей. Иногда они уезжают куда-нибудь подальше. По авторитетному заявлению Саши-бурьяна, где-то там на краю земли они слушают Круга, и пускают по нему друг друга. А затем мучительно страдают оттого, что никто не может правильно ответить на простой вопрос – ты кто по жизни?

Стёпа в свое время закончил некий Колледж управления (транспортными средствами). Откуда-то оттуда повышенная чувствительность к авто-темам. Ему с Кольком постоянно мешает моя машина. Точнее то, что ее аккуратно сделали прилежные немцы с пробором. Стёпа почему-то хочет обидеть меня этим и упрекнуть ее возрастом. Но машина выполняет все свои функции, а по поводу того, что она не молода, я не комплексую, поскольку не пытаюсь выразиться через обладание и прославление предмета. Кажется, это более всего и злит Стёпу.

Распахнулась дверь, на свет появился еще один. Егорыч уже старый – ждет билет с того света. Хотя он больше устаревший, чем старый. Кожаная кепочка, лишний вес, м***цкий прищур того, кто якобы внедрен в житейскую мудрость. Сигареты «Св. Жорик», прическа «Озеро в лесу». Знает все о таинстве назначения пенсии, колесах от избыточного давления и обо всей остальной социальной возне. С нами, молодежью 30+, ему говорить не о чем. Отсутствие свободного времени и воображения спасают лично меня от многих известных болезней, а болезни — самая излюбленная тема страдающего диабетом, радикулитом, головными болями, разной длиной ног и близорукостью Егорыча. Но общаться приходится.

Егорыч тайно влюблен в старшую сестру Димки Юлю. По авторитетному заявлению Саши-бурьяна, она является главной героиней Анального происшествия-4. Возможно, Саша-бурьян утверждает так лишь потому, что Егорыч не любит евреев и приравненных к ним отдельных категорий граждан. Мне сие неизвестно, однако, почему бы и нет, у нее имеются все данные для звезды российской порно-эстрады.

Егорыч тайно влюблен уже лет двадцать – примерно половину всего возраста Юли. Он утешал себя насчет ее возможного актерского прошлого. Говорил, что, в сущности, нет ничего страшного в оргиях, снятых на камеру. Это даже как-то называется в духовной физике. Якобы есть научный термин, определяющий такое поведение женщины, но он его забыл. Я заметил ему, что когда несколько самцов пользуют одну самочку, это называется gangbang, но, кажется, он не понял шутки.

Когда-то давно он пригласил Юлю на свидание в лес, но она отказалась. Чтобы сгладить неловкость, он ей подарил меховую шапку, не новую конечно, но вполне еще приличную. В этой шапке ты будешь самая красивая в автобусе. А если перейдем на ты, то будут еще и сапоги и магнитола. Это уже скорее всего она не услышала, стремительно удаляясь на недосягаемое для Егорыча расстояние. А через некоторое время Юля познакомилась с местным участковым, с которым весьма скоро успела вступить в отношения, значительно согревающие их дружбу. Саша-бурьян рассказывал, что участковый не дарил шапок, а просто прямым текстом позвал Юлю к себе снимать трусы. С тех пор любовь Егорыча стала тайной и какой-то потной, а разговоры все больше о высокой замогильной духовности и кажущегося близким отхода в мир без социальных противоречий.

Тем временем соседи продолжали упыряться. Колёк зашатался от третьесортного выпитого, бутылка е**ньк на пол. Димка насупился. Колёк замычал. Мол, не волнуйся, друг, это просто такая незатейливая форма троллинга. Егорыч вздохнул. Саша-бурьян принялся ерошить глупую прическу. Димка хотел возразить, но не сумел. Колёк достал из пакета мятую полторашку с чем-то. Уже неважно, с чем, на бесптичье и ж**а соловей. Замяли.

Димка прошагал несколько метров в сторону и уперся лбом в стену. Поссамши, попытался вернуться на прежнее место. Не очень-то выходит. Не справился с управлением собственным телом и пробороздил рожей свое художество. Колёк смеется и от смеха из носа вылетает сопля.

В доме напротив к окну подошел участковый и мрачно взглянул на мир. По выражению лица можно было прочесть — ну и погодка. Мент приложил свой шаблон и остался недоволен увиденным. От порыва ветра слетевшие с ветвей капли забарабанили по подоконнику, как в жестяной барабан.

Медленно заскрипела дверь. В щель высунулась старуха в лохматом платке. Опять здесь стоите, уроды. Баба Нюра кое-как выкарабкалась наружу. Набожной походкой прошамкала к вентиляционному подвальному окошку. В руках целая кастрюля безымянной питательной смеси для бездомных кошек и котят. Навалила хрючево в миски деревянной ложкой. Егорыч удовлетворенно шмыгнул носом. Из собеседников он предпочитает старуху. На небе только и разговоров, что о таблетках, процедурах и капельницах.

Снова скрипит дверь. Надо валить, пока они все не вылезли и в кучу не собрались. Итак уже опаздываю на приключения. Впереди несколько тягучих апхилов и как награда – посмотреть на город с высоты. Заценить, сколько боженька дурачков наделал. Я нисколько не надменен, но данный эффект неизбежен в таких делах.

Я оставляю всю честную компанию, с изысканностью английских лордов уже потягивающих ерша. Порой мне интересно послушать, чем живет кабацкая теребень. Самые значительные философские мысли вспыхивают, когда лучше бы похмелиться, да нечем. Но этот этап они уже успешно перепрыгнули. Я ничего не понимаю в английских лордах, а от ерша свинею. Я отказался от алкоголя на волне отказа вообще от вредных привычек. Я уже отказался пить, курить, ругаться, смотреть телевизор, волноваться, есть полупродукты и мясо, суетиться, узнавать новости, ходить в парикмахерскую и размышлять. И мне все еще хочется отказаться от чего-то еще. Но я не смогу отказаться от самого главного – от зависимости отказываться от чего-то еще.

Я остаюсь в стороне. Сейчас пойдут разговоры о женщинах и политике. Все же больше о политике. О том, что хорошо бы посадить в тюрьму нефть по тридцать рублей за баррель. О том, что хватит раскачивать яхту. Что неплохо было бы делать из Ленина кошачий наполнитель и продавать за границу. Да для какой надобности несешь ты эту околесицу? Пусть лежит пока, не ты клал, не тебе и выносить. Ты ходил на выборы? От перестановки мест слагаемых сумма не меняется. В целом, разница-то небольшая — раньше все поганей было, а теперь поганей стало. А этот-то вчера, говорят, запутался ногами в многоходовочке и упал. Уж на четвертый срок пошел. Да у него проездной. Неполиткорректно. Одобряю. И несколько литров спустя все же о женщинах.

Вщелкиваюсь в контакты, разгоняюсь. На встречу шпарит бывшая одноклассница. В одной руке она сжимает ведерко с шашлыками из ближайшего супермаркета, а в другой разборный мангал с шампурами — набор выживания в случае внезапно наступившего мая. Немного странно смотрится в октябре.

Давным давно, за третьей партой второго ряда, после того, как прозвенел звонок, но учительницы все еще не было, и поэтому все стояли на ушах, я впервые признался ей в ненависти. С того дня я колол циркулем ее пухлую ляжку, кидал мусор в ее девичий портфель и демонически торжествовал, когда ей удавалось схватить «гуся». Признаюсь, удавалось ей это не часто, потому что училась лучше и серьезнее меня. Но она воспринимала мои издевки и в прямом смысле подколы как знаки внимания. Потому что девочек всю жизнь учили, что кнопки на стуле и оторванные косы, намотанные на руку, есть проявления любви, которые только и могут выдавливать из себя неразумные и неуверенные в себе мальчики. Удивительно, но этот миф большинство женщин проносят с собой через всю жизнь, в очередной раз подбадривая счастливую обладательницу свежего фонаря под глазом, томно вздыхая: бьет – значит любит.

Она не заметила меня, или умело сделала вид, что не заметила. Но я решил досадить и подкатил ближе. Привет. Ооо… Она произнесла это разочаровано. Как дела? Я соврал, что отвратительно. Че так? Да время слишком быстро летит, недели пролетают как часы. А в остальном, по мелочам, все нормально. А у тебя? Она молча приподняла повыше свою поклажу, мол, смотри, не видишь, что ли? Вижу. Сейчас дождь начнется.

Я покатил вперед. Настроение пять-плюс, начинается мой любимый ледяной дождь за шиворот. Ветер в рукава. Отдых от комфортного проживания в обществе и в городе. Если разобраться, то самое лучшее в жизни всегда происходило только когда я выходил за рамки привычного себя. За границами обыденности и привычных поступков, свойственным моему тихому застенчивому характеру, я ничего не видел, как за плотным крепко сколоченным забором. Однажды я узнал, что в мире пространства и времени есть бесконечная возможность узнавания нового. И с того момента я всегда ищу и буду искать это ощущение снова, с маниакальной настойчивостью уходя все дальше и дальше, погружаясь все глубже – в себя. Димка сказал, что сорвало стоп-кран. Я полюбил эту страну, потому что по ней можно идти каждый день не меняя направления и удивляться. Состояние «в пути» раньше я ощущал только в путешествии, теперь я всегда в нем. Наверное, потому что моя привычка отказываться ото всего, наконец, дает свои плоды. И я могу отлично провести время там, где нет никого и ничего. Любое место, куда бы я ни отправился – именно то, что нужно, даже если там нет ничего, кроме травы и ветра.