Смертельный снег

  Знаете, что делают картографы на работе? Они сидят целыми сутками за столом, пялясь в экран монитора и рисуя составляющие карты. День за днем вырисовывают домики, улицы, переходы, мосты и прочее, без чего нормальная городская карта не может обойтись. Когда-то я мечтала о спокойной работе, где не надо общаться с людьми, не надо сильно выпрыгивать из кожи вон. Однажды я даже сказала маме, что хочу работать на кладбище, ведь там тихо и спокойно, не нужно делать лишних телодвижений. Каким бы интровертом ни был человек, ему нужно общение, странно, но это касается даже меня. Я никогда не любила чье-то общество, я спокойно могла обходиться без людей и их внимания, могла не говорить по целому дню и это нисколько меня не удручало. А потом я пошла на работу. Сидеть целыми сутками на одном месте, без возможности даже поговорить это целая пытка. К вечеру я разучивалась говорить, а выходя на улицу, благоговейно слушая людскую речь, и думала о том, что хочу говорить, говорить, говорить.
  Сидя за однообразной работой, начинаешь о многом думать, в голову лезут разные мысли, которые обычно проходили мимо, ведь им было не догнать меня. Но в минуты, когда разум абсолютно ничем не занят, думать приходится много. Таким образом, я переосмыслила жизнь, вспомнила все свои косяки, успехи и поняла…что моя жизнь отстой. Я никогда не делала в полной мере того, что хотела. Никогда не слушала себя, слушала других: родителей, близких. Да, они уже много жизненных путей повидали и может быть знают как лучше, но лучше это для меня или для них? Мне двадцать пять лет и я работаю инженером-картографом в одной из самых успешных и больших компаний города…нет, страны. Опять неверно, это мировая компания, о которой знают все. Да, мне безусловно повезло влиться в такой поток, да еще и не имея опыта, но нравится ли мне это? Кто-то бы подумал, что я слишком многого хочу, ведь после университета многие идут работать в кафе или раздавать флаеры на улицу. А я слишком многого хочу, слишком мало ценю? Вовсе нет. Но когда ты понимаешь, что как бы хорошо ты ни устроился, если к этому не лежит душа, то и делать ничего не хочется. Ты работаешь на износ, вкладываешь силы в работу, но ничего не получаешь за нее кроме денег. Я думала, что материальные ценности всегда будут у меня в приоритете, но оказалось, что это не так. Сейчас я с уверенностью могу сказать, что готова получать зарплату ниже, но заниматься своим любимым делом. Где же был мой мозг, когда я не хотела думать о том, куда идти учиться. Черт возьми, как же я просчиталась. Самое забавно в работе картографа: сидеть за компьютером, не открывая от него взор, а за окном в этот момент разгорается апокалипсис, но ты его не видишь, ведь нужно дорисовать улицу.
  В наушниках раздалось приглушенное шипение, после чего музыкальная волна на радио прервалась и повисла гнетущая тишина. Я с небольшой истерикой выдернула наушники из ушей и кинула их на стол, не обращая никакого внимания на то, с каким непониманием на меня уставилась моя соседка по рабочему месту. Привычная тишина в отделе была нарушена громким девичьим криком, который ударялся о стены и разносился между рядами столов.
– Послушайте, послушайте, это на всех каналах, – закричала Джайа, поднимая руку, сжимающую телефон, вверх.
– …просьба всех жителей оставаться в помещении и не выходить на улицу ни при каких обстоятельствах, это может быть опасно. Как только у нас появятся новые сведения, мы сразу вам сообщим.
Раздался писк и повисла тишина. Пару минут никто не проронил ни слова, продолжая смотреть немигающими взглядами на телефон, будто в нем была сосредоточена вся сила, которая поможет справиться с невзгодами.
– Что за чушь? – выкрикнул кто-то.
– Смотрите, снег на улице!
Все сотрудники отдела ошарашенно побежали к окнам, пытаясь разглядеть белые пушистые облачка, падающие на землю.
– Какой снег, еще же сентябрь не кончился, – сказала я, прислонившись к окну лбом. – Хотя…снегу плевать.
Все удивленно смотрели на снег, который шел непривычно рано и непривычно сильно. Большие снежные хлопья устилали дороги и все, чего касались. Через пару минут на улице все было белым и невозможно было рассмотреть даже здания напротив. Мы находились на десятом этаже, но из-за белого ковра внизу казалось, что мы парили в воздухе. Только я хотела прыснуть со смеху и сказать, что это кто-то прикололся, как увидела нечто странное. На улице появилась темная точка, она медленно двигалась в сторону остановки, но не дойдя пару шагов, замерла. Нам было плохо видно, что происходило, да и понять это было нереально. Человек шел быстрыми шагами и вдруг резко остановился.
– Что с ним? – спросил Крэд.
Незнакомец вдруг резко упал на колени, после чего его голова коснулась белого покрывала на земле. Голова. Коснулась. Тело продолжало стоять на коленях и через секунду рухнуло следом. За моей спиной послышались крики, истерики и даже чьи-то слезы, я лишь продолжала стоять у окна и интенсивно обдумывать то, что произошло. Какой-то человек вышел на улицу и лишился головы? Такого быть не может, это же из области фантастики. Мои мысли прервало шипение,  доносившееся из телефона и по отделу снова расплылся женский голос.
– Как стало известно, выпавший снег смертелен при взаимодействии с ним. Если вы находитесь в помещении с окнами, срочно закройте их и оставайтесь внутри, не выходя наружу ни при каких условиях. Нам не известна причина несчастных случаев…
– Несчастных случаев, – повторила моя соседка.
– Но можем с уверенностью сказать, что снег крайне опасен и контакт с ним может быть смертелен.

  Прошло два дня с тех пор, как мы превратились в заложников высотного здания. Я дозвонилась родителям, которые были в безопасности, но тоже застряли на работе. Никто не знал, когда закончится снегопад и закончится ли вообще. Но с того момент, как по радио прозвучало страшное сообщение, снег продолжал идти. Мы оставались на своих рабочих местах, но разумеется, никто не притронулся к работе. Кто-то из девчонок плакал или молился, парни ругались и продолжали утешать самих себя в том, что все это нереально и сон скоро закончится. Забавно, мне казалось, что только я понимала, насколько все стало плохо и что возможно, все мы умрем прямо на работе. Теперь я понимала выражение «выгореть на работе», похоже, это было придумано в прямом смысле. Холодильники на кухне, забитые обычно до отвала контейнерами с едой, теперь пустовали. Мы съели всю еду, что смогли найти на этаже. Пройдя по другим этажам, мы обнаружили, что сотрудники съели все съестное и многие уже теряли сознание от голода. К счастью, у нас все еще была вода, но ведь и она однажды закончится, а как долго придется еще сидеть в здании, никто не знал.
  Я прикусила губу и села на пол, притянув к себе ноги. Когда-то я мечтала о конце света, мечтала пережить его или хотя бы просто в него попасть. Но мысль о том, что я могла скоро умереть, совсем не радовала меня. Не помню как, но я уснула. Проснулась я от странных звуков, доносившихся с соседнего ряда столов. Приподнявшись, я огляделась кругом, но так и не поняла, что происходило. Я выпрямилась и медленно пошла на источник звука, похожий чавканье с жужжанием или рычанием. Подумав о том, что у кого-то завалялась еда, которая вскоре будет съедена, я готова была взвыть от злобы и забрать съестное себе. Обогнув ряд столов, я увидела парня, который пришел в наш отдел совсем недавно, и я даже не знала, как его звали. Парнишка сидел ко мне спиной, но я заметила, что рядом с ним находился кто-то еще. Только я хотела окликнуть новенького, как увидела то, что он ел. Зажав рот рукой, я медленно попятилась. Только тогда я заметила большое кроваво-красное пятно на зеленом ковре. Парень, причмокивая, поедал чью-то руку. Мне хотелось кричать, бежать и даже выпрыгнуть в окно, лишь бы подобное видение убралось из моей головы. Не успела я вернуться к своему столу, как заметила в противоположном углу темную точку. Это был Крэд, парень сжимал в своих объятьях чье-то тело. Я сделала шаг в его сторону, чтобы узнать, что случилось, как тут меня словно громом поразило. Разглядев лицо парня, я обнаружила, что оно все было перепачкано в крови, а на руках, скорее всего, находилась его жертва…его еда.

  Я тихо сидела у своего стола, молясь о том, чтобы меня никто не нашел. В руках я сжимала ножницы, которые бы вряд ли мне помогли, если бы на меня захотел кто-то напасть, но в любом случае, так было комфортнее и безопаснее. По щекам текли горячие слезы, я не знала, куда делись все сотрудники моего отдела, да и не хотела знать. Вполне вероятно, что все они находились в начале нашего большого офиса и тихо друг друга поедали. Я размазала слезы по щекам и уставилась в потолок. Лампочки изредка мигали, из-за чего складывалось ощущение, будто ты на секунду слепнешь. Из-за постоянного снегопада, на улице было чертовски темно, фонари не горели, но я была этому рада. Мозг представлял яркую картину того, как сотни тел лежат на земле возле здания, а их головы валяются поодаль. Радио больше не связывалось с нами и никто так и не узнал, что случилось с незнакомцем, лишившемся головы.
В коридоре послышалось шарканье ног и я резко встала, вытянув перед собой руки. В голове пульсировало, ноги налились свинцом, но я никогда раньше не чувствовала себя такой крепкой и храброй, я была готова биться насмерть. Из коридора ко мне подошла Али, на которой была красная футболка с синими цветами на ней. Я крепче сжала в руках ножницы и не отдавая себе отчета, побежала вперед. Все было как в тумане. Я слышала крик, скрип, видела красный, много красного и чувствовала горячую жидкость, испачкавшую мне лицо. Из горла вырвался душераздирающий крик и я почувствовала, как немеет все тело, как отключается разум и начинается паника.
 – Господи, что я…
Я не успела договорить, как вокруг разлилось свечение и стало светлее раз так в десять. Прикрыв глаза рукой, я пыталась разглядеть, откуда исходил такой яркий слепящий свет, но так и не смогла понять. В непонятной вспышке я разглядела силуэт человека, приближающийся ко мне.  Кто-то медленно шел вперед. Незнакомец двигался медленно и остановился в паре шагов от меня.
– Мы хотели показать вам, какими чудовищными и бесчеловечными могут быть люди, когда их жизни угрожает опасность. Каждый из вас готов убить ближнего, лишь бы спасти себя, лишь бы уцелеть. Мы поставили вас в такую ситуацию, что убедиться в том, что люди не заслуживают спасения…
Только после этих слов я заметила, что мужчина был одет в рубаху, которую скорее всего носят сектанты. На ногах мужчины были сандалии, которые точно были созданы не в этом веке.
– Так никакого конца света нет? – спросила девушка, имя которой я успешно забыла. – Это была постановка?
В моей голове словно взрывались маленькие петарды, задевая собой те, что побольше. Во мне закипали непонимание и злоба, казалось, что еще секунда и я взорвусь. Мужчина продолжал что-то говорить, но его слова потонули в моем сознании. В голове крутилась лишь одна мысль: нужно бежать, нужно убираться отсюда. Словно кто-то управлял моим телом, я медленно сделала два шага вперед и последнее, что я увидела, как яркий свет отразился от острия ножниц.
Меня обдало ледяным ветром, но только я подумала о зиме, как тут мой взгляд сфокусировался на асфальте, который теперь уже не был покрыт снегом. Недалеко от многоэтажного здания, в котором я работала, стояла толпа людей, переговаривающаяся между собой. В центре сборища находился небольшой стул, на котором сидел мужчина, закинув ногу на ногу и придерживая одной рукой рупор. Тут же я заметила огромную коробку, на которой было написано «снег», рядом с ней стоял вентилятор, способный сдуть человека с ног. В голове начала складываться мозаика и всплыли недавние слова мужчины в белой рубахе. Все это постановка.
  Искусственный снег был убран, в офисе находилось по меньшей мере двадцать человек, чьи сердца никто не сможет заставить биться вновь. Я продолжала сжимать в руках ножницы, а на губах заиграла легкая ухмылка.
– Что ж, теперь я устрою вам апокалипсис, – прошептала я, отбрасывая в сторону отрезанную голову. – Только моя постановка будет длиннее.