Волонтер - Глава 9. На Север

- Ты уверен в этом, Унгар? Колдун не может ошибаться? – в который раз спросил светловолосый юноша в черно-зеленой котте, нервно барабаня по столу пальцами. Свет гаснущего дня пробивался через входной проем палатки, установленной на ровной сухой поляне посреди сосняка. Звуки военного лагеря, доносившиеся снаружи, смешивались с журчанием Мелководной, протекавшей в каких-нибудь пятидесяти ярдах отсюда.
- Никак нет, твоя светлость, - чуть насмешливо ответил юному рыцарю его собеседник. Одетый в зеленый плащ с капюшоном, он сидел на табуретке в развязной позе, покуривая длинную трубку, набитую Гномьей Травой. Под тенью капюшона виден был только жесткий, покрытый щетиной подбородок и пара прядей темных волос, падающих на плечи. – Говорит, что собственными глазами видел, как Его Преосвященство епископ Карата ехал по Самоцветному Тракту на север.
- Но ведь это…, - начал было хмуриться юный Каттер.
- …невозможно? Ну почему же. Наверняка какие-то поповские фокусы, - спокойно ответил названный Унгаром человек, выпуская очередное колечко дыма. – Ежели паладины, накачавшись святой силы, могут бежать со скоростью лошади, то что ж будет, ежели накачать энтой силой саму лошадь? Хе-хе…
- Прямо чудеса какие-то рассказываете, мастер Унгар, - спокойно проговорил сидевший в другом углу седовласый рыцарь, в котором Каин, будь он здесь, с легкостью узнал бы распорядителя турнира, с которым общался перед своим выходом на ристалище. – Не слыхал я, чтобы со времен Глаина Очистителя попы чудеса такие творили.
- Ну, гарм его знает, может энтот ваш Адриан Каратский – новый святой-чудотворец? – хохотнул Унгар.
- Скорей уж он один из тех, кто сохранил наследие Старого Сидриона, распространенное до Схизмы. Но, так или иначе, - с кряхтением старый рыцарь поднялся со своего сидения, - он каким-то образом за день преодолел расстояние, равное неделе конного пути, и сейчас довольно споро движется по территории Брандара. Более того – он скоро приблизится к одному из наших… наших Точек.
Произнося последнюю фразу, старик нахмурился, будто не одобряя все, что было связано с этими «Точками». Что не ускользнуло от взгляда Унгара.
- Вы чем-то обеспокоены, благородный сэр Трой? – с легким намеком на ехидство спросил он. За что получил полный холодной непреклонности взгляд старика.
- Конечно я обеспокоен, мастер Унгар! Граф Горт, несомненно, достойный и благородный человек. И он, хоть и бастард, куда как более достоин трона Брандара, нежели мерзавец Коркар! И те из рыцарей Тарта, кто искал воздаяния на несправедливости герцога Олера, многим ему обязаны. Но методы, используемые им…
- …суть единственный способ противостоять тем методам, которые использует наш враг, Бран’Коркар, - уже без малейшего намека на насмешливость продолжил Унгар, резко поворачивая голову в сторону сэра Троя. В его голосе звякнула сталь. Но и взгляд ясно-голубых глаз старика ничуть не смягчился.
Алан Ок’Каттер тихо вздохнул. Ну снова началось…
Этот Унгар, предводитель Зеленых Братьев, что служили принцу Горту, хоть и строил из себя порой этакого пентюха-простолюдина и даже шута, но нет-нет, да и проскальзывали в нем нотки того, что принято называть Породой. Он явно когда-то воспитывался как благородный и точно имел весьма непростое происхождение! Алан никогда не говорил с ним об этом, но чем дальше, тем больше в этом убеждался.
Упрямый, несгибаемый, до жути принципиальный Трой Ок’Магар всего этого не замечал и замечать не желал. Как подозревал Алан, даже точно зная о благородном происхождении Унгара, Трой все равно относился бы к нему с пренебрежением. Ну как же: дворянин, добровольно примеряющий на себя маску простолюдина – это было для старика сродни кощунству. И потому они с главой Зеленых Братьев постоянно пререкались, вызывая у Алана сильную мигрень.
Но приходилось это терпеть. Сэр Трой был избран тартскими мятежниками своим представителем как наиболее уважаемый и достойный рыцарь. Братья же были связующим звеном между ними и графом Гортом, который своей помощью с освобождением заложников герцога Олера сделал восстание возможным. И волей случая этой противоречивой компанией выпало руководить ему, молодому провинциальному рыцарю, никогда ранее не приказывавшему кому-то выше рядового латника. Сэр Трой от этой чести категорически отказался, Унгар на эту роль категорически не подходил, а других достойных кандидатов поблизости не оказалось.
Впрочем, Алан отдавал себе отчет, что его «руководство» является чисто формальным. Что Зеленые Братья действуют исключительно по приказам Унгара и графа Горта, а собравшаяся с бору по сосенке армия мятежников распадется в тот самый момент, когда последние верные Олеру бароны будут разбиты. И господа рыцари тут же забудут про войну, ринувшись делить отнятые у тех земли и имущество. Сам Алан надеялся, что его сюзерен – граф Оккер – сдержит свое обещание и добавит к владениям Каттеров кое-что из владений бывшего герцога.
«Бывшего, да?» - про себя удивился Алан. «Как быстро Олер Тартский стал «бывшим герцогом»…
- Мастер Унгар, - обратился он к Зеленому Брату, устав выслушивать перебранку. – Надеюсь, этот ваш колдун не позволит себе такой же самодеятельности, как покойный Брыль и другая ведьма из вашей компании.
- Вы про тот случай, когда Брыль выдавал себя за вас? Бросьте, юноша! Неужели такие мелочи вас до сих пор заботят?
- Заботят, уважаемый мастер! – нахмурился Алан, попытавшись добавить жесткости в свои слова. Вышло не очень грозно, что заставило молодого рыцаря нахмуриться еще больше. – Мое доброе имя лишь чудом осталось незапятнанным!
- Ну, Брыль в любом случае мертв. А леди Айтара… Ну, наверняка у неё были веские причины помогать этому ничтожеству с его балаганом на турнире. В конце концов, вы же не будете ругаться из-за такого пустяка с дамой?
- Н-нет, - покраснел Алан. Затем, увидев усмешку на лице Унгара, он набрал в грудь воздуха для гневной отповеди, но был прерван сэром Троем:
- Сэр Алан, я думаю на сегодня достаточно брани. А вы, мастер Унгар, - холодный взгляд в сторону Зеленого Брата, - изложите свои предложения по поводу приближения Его Преосвященства к Точке.
- Хм…, - посерьезнел Унгар. – Епископ, несомненно, весьма магически одарен и образован. А потому Точку он почует издалека.
- И что он тогда предпримет? – снова забарабанил пальцами по походному столику Алан.
- А ничего, - улыбнулся главарь Зеленых Братьев. – Судя по тому, как он рванул с Самоцветного Склона и как целеустремленно продолжает двигаться, отвлекаться на что-либо еще по своей доброй воле он не станет. Слишком спешит на Север. Вот только куда он спешит?...
- Сидрион, - проговорил сэр Трой. – Он спешит в Сидрион.
Наступило гнетущее молчание.
- В Сидрион, - протянул Унгар. – А это значит…
- Это значит, что ему что-то стало известно, - жестко проговорил Алан, переставая барабанить и склоняясь над столом. Его лицо смертельно побледнело, а зубы сжались. – И потому его надо остановить. Любой ценой!

Над горизонтом поднимался жирный столб дыма. Там летали стаи воронья, их карканье доносилось даже до тракта, по которому ехала кавалькада всадников Карата.
Адриан вздохнул и отвернулся. Это не его война и не его земля. Ему не должно быть дела до убитых, раненных и покалеченных, до сожженных деревень и вытоптанных полей. Ему не должно быть дела…
Кулак князя-епископа, облаченный в латную перчатку, сжался. За поворотом показались виселицы, установленные возле дороги. Ветерок со скрипом раскачивал уже раздувшиеся, сильно тронутые разложением тела нескольких мужчин и одной женщины – согласно приказу герцога Коркара предателем считался всякий, кто открыто не встал против «узурпатора и колдуна» графа Горта. Этих хоть до виселицы довели. Большинство, старых и малых, просто рубили на месте.
Адриан прикрыл глаза, напоминая себе о чрезвычайной важности его миссии, о недопустимости любых задержек, о бесполезности вмешиваться в этот конфликт! Но это было слабым утешением.
Здесь, на Юго-Востоке Брандара, располагались в основном земли союзников графа Горта и его собственные владения. И пока армии претендентов на престол лавировали возле столицы, готовые вот-вот сойтись в решающей схватке, летучие отряды герцога Коркара опустошали тылы принца-соправителя.
Местность здесь была лесистая и неровная. Звенящий Пик остался далеко на Юго-Востоке, но от него дальше на Север тянулись Мшистые Горы, отделяющие Брандар от Малахитовой Чащи. Сами горы были не особенно высокими, но их пересечение было практически нереальной задачей. В глубине леса, покрывающего их, весь склон был испещрен ходами и пещерами, кишащими гоблинами и кобольдами, а перевалы с незапамятных времен облюбовали дикие гномы, в народе прозванные Красными Шапками.
Но, слава Триединому, путь отряда рыцарей во главе с епископом лежал в отдалении от тех мест. Им предстояло пройти через весь Брандар, выйти на побережье Северных Марок и достичь Ландобара – крупнейшего порта Внутреннего Моря. Корабли в Сидрион ходили оттуда постоянно, и купить место на одном из них не составит особого труда.
Так рассуждал Адриан, когда они под покровом ночи неслись на Юг от Тарта, вдоль Хвостового Хребта, обходя таким образом недружественные земли Самоцветного Склона, затем на Запад, постепенно забирая к Северу. Лошади, накачанные святой благодатью, неслись, будто призраки Дикой Охоты, пробежав за одну ночь путь, на который в обычном состоянии потратили бы неделю!
И вот они уже второй день ехали по Юго-Восточному Брандару, наблюдая вокруг себя картины жестокой гражданской войны. Как священник, принявший обет милосердия, Адриан с трудом удерживался от того, чтобы вмешаться в творящееся вокруг.
Возле него на полном скаку остановился оруженосец сэра Малока, посланный в авангард для разведки.
- Ваше Преосвященство! Впереди замечено движение!
- Сколько их? Как вооружены? – тут же подобрался епископ.
- По всей видимости крестьяне, милорд. Бегут налегке, ни телеги, ни скотины рядом не замечено! Мужик, пара баб, дети.,.
- Хм…, - нахмурился Адриан. По всей видимости это крестьянская семья, спасающаяся бегством от идущих по пятам наемников герцога. Возможно…
Адриан скрипнул зубами. Чертова шкатулка! Её нужно было доставить в Сидрион как можно скорее и несмотря ни на что! Но…
Он выдохнул и потянулся за шлемом-тиарой. Всё, хватит! Одно дело наблюдать издалека за горящими деревнями и висящими возле дорог трупами, и совсем другое, когда на твоих глазах насилуют женщин и режут детей. На этот раз остаться в стороне он не мог.
Свита епископа, правильно истолковав намерения сюзерена, уже вовсю готовилась к бою. Сэр Тайлер, сэр Малок и сэр Гром поехали первыми, воздев к небу копья. Следом ехали их оруженосцы с запасными копьями и арбалетами. Последним следовал сам Адриан, на ходу готовя соответствующие боевые и исцеляющие молитвы.
Они успели как раз вовремя.
Когда трое рыцарей показались на гребне холма, из леса как раз выскочила кавалькада улюлюкающих всадников, рысью преследующих улепетывающее семейство. Бегущий мужик, пропустив вперед женщин (старшая, видимо жена, несла на руках грудничка, а за подол ей цеплялась девочка лет пяти; следом бежала девушка лет семнадцати, по всей видимости старшая дочь) встал между ними и приближающимися всадниками, отчаянно выставив перед собой какой-то дрын. Приближающиеся наемники глумливо загоготали!...

Когда между ублюдками на конях и Крыжем оставалось ярдов тридцать, они резко осадили коней и в ужасе вылупились куда-то в сторону крестьянина. На миг у него мелькнула дурацкая мысль, что их так напугал кол в его руках. А потом Крыж почувствовал дрожь земли, приближавшуюся откуда-то сзади.
А уже в следующий миг из-за его спины, будто стрелы, вылетели трое тяжеловооруженных рыцарей с опущенными забралами, уже склонивших копья для таранного удара!
Затем начался ад…
Первый удар был страшен! Одетые большей частью в кожаные куртки и легкие кольчуги, наемники отлично справлялись с безоружными крестьянами или неуклюжими местными дружинниками. Сейчас же они оказались втянуты в схватку с воинами, с детства приученными к оружию и седлу!
Копья пронзили их как иголки мотыльков. Рыцарь с изображением белого орла на алом фоне умудрился насадить на свое копье сразу двоих, что стоило ему мгновения, пока он восстанавливал равновесие. Впрочем, это никак не повлияло на итог схватки: ошеломленные и деморализованные внезапной атакой рыцарской конницы, бандиты не сразу даже сообразили пуститься в бегство!
Те, кто ехали последними, числом четверо, увидев, что рыцари пустили в ход мечи, и что отряд в пятнадцать человек физически перестаёт существовать, развернули коней и всё-таки попытались дать дёру! У троих из них тут же меж лопаток выросли украшения в виде оперения арбалетных болтов. Четвертый внезапно вскрикнул и схватился за голову. Его глаза и рот полыхнули белым, и он свалился с коня, источая вонючий дым. Все было кончено.
Крыж еще стоял, разевая рот и уперев в землю кол, когда его обогнули еще двое всадников в легкой броне, на ходу убирая в чехлы на седлах арбалеты. Только вспомнив об оставшейся позади семье, крестьянин обернулся посмотреть: что там и как.
У подножия холма он увидел еще двоих: один был одет в такую же легкую броню, что и двое стрелков, только что проехавших мимо Крыжа. Второй же…
Глаза крестьянина расширились от удивления! Рядом со склонившими головы в молитвенной позе Малкой и Транькой стоял закованный в доспехи поп! Выстриженная макушка очень красноречиво намекала на священнический сан высокого человека в странных латах. Еще больше Крыж удивился, когда разглядел висевший на груди священника трилистный медальон из чистого золота – знак епископского чина!...

- …А там скоро покажется, значить, Изумрудная Башня, - махнул в сторону Северо-Запада Крыж, когда они обогнули очередной холм. – Сейчас-то она того… заброшена. Лет сто уж как. Хотя бают, - тут крестьянин покосился на молча идущего сбоку епископа, - что пару лет назад поселилось там… что-то. Жуть какая-то. То ли упырь, то ли, тьфу-тьфу, демон.
Адриан нахмурился – в последнее время он вообще часто хмурился – и снова промолчал. Бедняга Крыж воспринял это на свой счет и опять что-то испуганно залопотал, но епископ не обращал на него внимания. Его мысли вернулись к той миссии, которую он выполнял, и которая имела сейчас куда большее значение, чем все происходящее вокруг, чем процветание Брандара и Карата, чем его собственная жизнь.
Карат… Что-то там сейчас творится? Исполнит ли брат-кастелян его указания должным образом, справится ли? И что произошло с войском Олера? Разумеется, епископ первым же делом отослал гонца к герцогу с сообщением о своем скором отбытии в Сидрион и роспуске вассалов Карата по их владениям. Те из них, кто в частном порядке захочет присоединиться к Тарту в дальнейших боевых действиях, будут вольны это сделать, разумеется. Но вряд ли: больно много обид рыцарство Карата претерпело от Олера Тартского до того, как Адриан возглавил их.
Он обратил взор на Северо-Запад. Изумрудная Башня, говорите? Демон? Иная нечисть? Больно много стало всякой чертовщины в его жизни!
Годы послушничества, сан священника, миссионерская деятельность в землях дварфов, звание сначала архи-диакона, затем архи-пресвитера и вот – он утвержден епископом в Каратское захолустье. Завистники в высших эшелонах, особенно твердолобые консерваторы-глаинары, думали, что назначение в такую глушь станет концом, тупиком карьеры молодого выскочки! Они ошибались. Блестяще и  разносторонне образованный, Адриан воспользовался парочкой древних законов, добившись не просто иерейского звания, а титула князя-епископа, воинствующего прелата, что давало ему куда как более широкие полномочия…
Впечатляющая карьера. Занявшая так мало времени… и так много одновременно!
Пятнадцать лет… Назначения по всему Северу. От высоких кафедр Сидриона до глухих деревень Дальнего Истарра. От Подгорных Палат Аг-Друарада до ночных рейдов в Малахитовой Чаще, где каждый миг жизни может стать последним.
Пятнадцать лет! И ни разу – НИ РАЗУ! – молодому служителю Триединого не доводилось сталкиваться со столькими сверхъестественными силами разом! Ходячие мертвецы, дьявольская шкатулка, теперь странные слухи, бродящие по Брандару!
Изумрудная башня… Это лишь одно из тех «проклятых» мест, про которые он успел узнать из книг, слухов и рассказов местных. Землеописания Гвимнира Глорианского были особенно информативны в этом смысле. Этот знаменитый путешественник и географ описывал не только сами земли, по которым ему доводилось странствовать, но и местные обычаи, густо сдобренные историями о примечательных местах.
Ах, как было бы здорово свернуть сейчас с тракта, доехать до подножия проклятой Башни, вскрыть ворота и покопаться в библиотеках, наверняка скрытых в её глубинах!...
Адриан вздохнул. Возможно, когда-нибудь… Но точно не сегодня.
Шкатулка, шкатулка! Гармова шкатулка, притороченная к седлу, опутанная гравированными цепями из трех металлов – как она раздражала и… пугала епископа. Да, пугала! Не каждый день даже священнику его ранга приходится везти с собой самые настоящие Врата в ад! Этот же предмет, попади он не в те руки, мог натворить ужасающих дел!
Поэтому-то он, Адриан Каратский, князь-епископ, давший обеты Милосердия и Справедливости, так спешит на Север! Поэтому не вмешивается в конфликты смертных и не реагирует на провокации Проклятых! Как бы дерзки и как бы соблазнительны ни были эти провокации…
Слева от тракта виднелась полоска леса с возвышавшимся в его глубине высоким шпилем. Отсюда, с расстояния в несколько миль, Изумрудная башня выглядела вполне целой, даже величественной. Как подозревал Адриан, вблизи она окажется обшарпанной и полуразрушенной, даже порадовался, что ему нет нужды приближаться к ней, сохраняя в голове далекий и прекрасный образ.
Отвернувшись, он краем глаза заметил какое-то движение на вершине шпиля. Резко развернув голову обратно к лесу, Адриан какое-то время, щурясь, вглядывался в силуэт далекой башни.
- Что-то случилось, Ваше Преосвященство? – оглянулся на остановившегося епископа сэр Тайлер.
- Мне показалось, что… А! Забудьте, - потряс головой тот. Он и так уже достаточно отвлекся от намеченного плана движения, спасая злосчастное крестьянское семейство! Не хватало еще отвлекаться на то, что засело в башне.
А там, несомненно, засело если не Зло, то уж определенно Нечто! Даже отсюда он ощущал колебания астральных потоков, куда как далеких от нормы.
На фоне заходящего солнца темный силуэт заброшенной башни выглядел зловеще. Адриан не хотел вставать на привал в такой близости от этого зачарованного места, но выбора не было: сейчас они были обременены женщинами и детьми, а потому стремительный конный марш отменялся. Тем более что сэр Гром, несмотря на робкие протесты, все же усадил женщину, что несла грудничка, на коня, сам ведя его в поводу.
Спал Адриан плохо, несмотря на свою привычку к скудости походной жизни. Стоило закрыть глаза, как разум наполняли невнятные и пугающие видения, странно стрекочущие и хлопающие крыльями во мраке… Или не видения?
Он все же успел в последний момент распахнуть глаза и схватиться за лежащую рядом с ним булаву, прежде чем мрак навалился на него со всех сторон, закружил, скрежеща когтями и крыльями по латам! Но взмахнуть ею он смог только один раз. Затем на затылок епископа обрушился сильный удар и разум его отключился.

Пробуждение было не самым приятным. Сначала вернулась ориентация в пространстве, чувство верха и низа. Они-то и подсказали Адриану, что он лежит на ровном полу. Следом вернулось осязание, сообщившее о том, что пол каменный, холодный и сырой, что латы по-прежнему на нем, а рука по-прежнему сжимает булаву.
А затем пришла острая боль в затылке.
Епископ застонал и открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд. Стрельчатые своды потолка, сложенные из бледно-зеленого камня, наконец перестали плясать перед глазами и Адриан кое-как принял сидячее положение. Стены вокруг тут же снова заплясали, но, зажмурившись на какое-то время, он снова пришел в норму.
Зал, в котором он оказался, больше всего напоминал пиршественный чертог какого-нибудь эльфийского дворца. Высокий потолок со стрельчатым сводом, упиравшиеся в него колонны, покрытые искусной растительной резьбой, мрамор, малахит и бирюза. Впрочем, вся эта роскошь утратила свое великолепие много лет назад. Обломки камня громоздились тут и там, пыль покрывала каждый дюйм зеленоватых стен, а сквозь дыры в потолке пробивался свет утреннего солнца.
Епископу пришла безумная мысль, что он…
Не может быть!
Адриан снова прикрыл глаза, успокаивая бешено заколотившееся сердце и приводя мысли в порядок.
Так. По всей видимости, он и вправду каким-то образом был перенесен в недра Изумрудной башни. Но кем?! Загадка… Он помнил только тьму, которая навалилась на него, утаскивая в ночь.
Все-таки ночевка в окрестностях башни была плохой идеей! Кто-то, или Что-то, живущее здесь, решило атаковать тех, кто нарушил его покой. И что стало с его спутниками, епископ мог только гадать.
Громкий шорох заставил Адриана резко обернуться, беря посох-булаву наизготовку. Ничего и никого, лишь темный провал дверного проема в середине противоположной стены.
Епископ осторожно огляделся, запоминая окружающую обстановку. Слева-сзади от него виднелась каменная лестница, расположенная наискось вдоль стены и ведущая на галерею, тянущуюся на уровне второго этажа – все же зал был довольно высокий. Снова обернувшись к проходу в стене перед собой, он осторожно двинулся назад, отступая к подъему на галерею.
Шорох повторился, уже гораздо громче. Как показалось Адриану, в коридоре, простирающемся в темноте за дверью, мелькнуло при этом что-то. Что-то некрупное, но стремительное и явно небезопасное!
Когда он, пятясь, уже почти добрался до основания лестница, темноту прорезал душераздирающий скрежет и в зал из коридора вошло Нечто.
В сумерках, царящих в зале, Адриан различил неестественно худощавый силуэт с белесой кожей и сложенными за спиной крыльями. Нечто стояло на двух задних лапах – коротких и кривых. Передние – длинные, почти достигающие пола – оканчивались тонкими пальцами с длинными когтями. На безволосой, вытянутой голове алыми огоньками горели глаза. Огромные заостренные уши двигались из стороны в сторону, улавливая малейший шум. Увидев епископа, бледная тварь ощерила в оскале усеянную игловидными зубами пасть и издала все тот же скрежещущий вопль, который Адриан слышал ранее.
Перед епископом Каратским стоял самый настоящий пещерный вампир. И если Адриан не ошибался, то тварь должная была…
Как он и предполагал, вампир еще раз скрежещуще взвизгнул и, на мгновение припав к полу, прыгнул!...
…И отлетел к стене с проломленной головой.
Епископ судорожно выдохнул, но не спешил опускать посох-булаву. Если он правильно помнил, пещерные вампиры – твари стайные. А значит, чудовище здесь не одно!
И действительно: темнота в коридоре зашуршала и заскрежетала еще пуще прежнего. Но Адриан не стал дожидаться, когда из двери повалят новые твари, резко развернувшись и припустив к подъему на галерею. Там, на вершине лестницы, в узком пространстве, был шанс продержаться чуть дольше.
Взбежав наверх, он увидел другой проход. Только уже прикрытый дверью. Ринувшись туда (в зале уже был слышен скрежет множества когтей по полу: вампиры осторожно обнюхивали мертвого товарища), он дернул ручку. Заперто!
И, что странно, дверь была достаточно добротная и крепкая. Ни тебе трухлявых проплешин в деревянных частях, ни ржавчины на стальных полосах. И заклятье на ней…
Вот тут Адриан нахмурился. Охранное заклинание было свежим, будто его только вчера обновляли.
В остальном-то все было вполне логично: в Изумрудной Башне, пустующей много лет, завелись пещерные вампиры – эти твари часто появлялись в заброшенных местах силы. Вампиры напали на путников, неосторожно расположившихся неподалеку от него, схватили и потащили в свое логово – тоже логично. Странно, что Адриана не дотащили до гнезда, но… тоже объяснимо. Но вот дверь перечеркивала всю эту стройную теорию!
Размышлять о странностях своего появления здесь времени не осталось. Сзади нарастал злобный клекот тварей, приближавшихся к лестнице на галерею.
Адриан обернулся к окованной створке и всмотрелся в вязь заклинания. Все узлы плетения были странными, незнакомыми, но… Ага, вот!
В центре магической конструкции горела печать Марагала – одного из младших богов Подземного Мира. Ну, иметь дело с подобным его учили еще в бытность послушником!
Он сложил руки «домиком» так, что мизинцы и большие пальцы при этом были сложены снизу, и начал начитывать Литанию Надежды – лучшее средство против Богов Смерти. При первых же словах, сорвавшихся с губ епископа, сзади послышался возмущенный визг – вампиры отпрянули от Адриана, ослепленные чистейшим Светом, исходящим от него!
- Свет да разгонит мрак, ведь Надежда вечно жива! Свет да разгонит мрак…
Печать начала дрожать, с каждым повторением Литании все с бОльшей амплитудой, распространяя беспокойную рябь по всей конструкции заклинания. Наконец, когда на лбу епископа выступил пот и он в любую минуту мог не выдержать и потерять контроль, печать лопнула!
Не теряя больше ни секунды, Адриан рванул дверь на себя и, забежав в проем, захлопнул за собой. Задвижка с той стороны лязгнула в руках епископа, вставая на место, и он, обессиленный, со вздохом опустился на пол.
В голове стоял болезненный звон. Все же Литания Надежды была тупым и примитивным инструментом, прямолинейным направлением силы Света в определенную точку. Основан этот прием был на внутренних ресурсах организма, а конкретно – на инстинкте выживания. Чистейшее желание жить или спасти жизнь, превращенное в разрушительный поток.
«А ведь Магия Крови действует по схожему принципу» - мелькнула непрошенная мысль. Поморщившись, Адриан отмахнулся от неё. Сейчас куда важней было выбраться из передряги, а если повезет – то и выяснить, кто стоит за всем этим дерьмом!
Спохватившись, он тряхнул головой, сосредотачивая внимание. Тяжело опершись на посох, встал. Ноги еще подрагивали, да и голова кружилась, но епископ все же нашел в себе силы на то, чтобы приготовить Третье Слово Серенитатем – лучший оберег от живых мертвецов. Если уж новый хозяин Башни использует пещерных вампиров, то кто же еще может ему прислуживать, кроме мертвых?
- …Amen, - прошептал Адриан финальное слово, водя ладонью над тяжелым навершием булавы. Как только молитва была произнесена, посох полыхнул белым и снова принял нормальный вид. В глазах Адриана снова потемнело, заставив еще минут десять отдыхать, приходя в себя.
С той стороны двери раздавался разочарованный скулеж: вампиры явно сгрудились на галерее, не смея прикоснуться к двери, фонящей святой магией. И даже когда она немного рассеется, просто так толстенную створку, обитую стальными полосами, не преодолеть. Так что епископ предпочел полностью сосредоточиться на том, что происходит перед ним.
А впереди, в принципе, ничего и не происходило. Полутемный круглый зал, ярдов пятьдесят в диаметре, был выложен все тем же зеленоватым мрамором и малахитом. Единственный источник света, призрачного и бледного, находился за арочным проемом впереди-справа от Адриана. Перехватив посох поудобней и прочитав коротенькую молитву на удачу, епископ двинулся к нему…

- Если отстанешь, хансд, ждать не буду, - буркнул Углейф. Не так злобно, как еще совсем недавно, но все равно о какой-либо приязни в его тоне говорить не приходилось.
Каин вздохнул про себя. Приключение обещает быть трудным…
…Кишша привела Углейфа почти сразу же, как сэр Кай оделся и облачился в кольчугу. Тот зло зыркнул на рыцаря, но ничего не сказал: видимо уже понял, в какую передрягу попал. На наставления вождя Трейма он лишь хмурился, но все же принял волю отца как должное.
И вот они уже почти двадцать часов пробирались по самым глухим окраинам обитаемого Леса, старательно обходя владения орков Моховой Ягоды и других разумных племен. Но, как прикинул Каин по солнцу, они постоянно забирали к северу. Что, в принципе, и логично – где еще находиться Сердцу Леса, как не в самой его середине?
Шли, что характерно, молча. Углейф один раз сказал, что ждать «хиляка» («хансд» - в наречиях орочьих племен это слово часто является синонимом слова «слабак», «немощный») не будет. Пару раз они останавливались на короткие привалы: сходить до ветру и перекусить – да и только.
Но привыкший к дальним горным походам еще на родине, к тому же почти не уступающий оркам по комплекции, рыцарь размеренно шагал вслед за сыном вождя, не теряя темп. Благо, совсем уж в буреломы Углейф не лез. А рыцарь нес на себе лишь кольчугу с наручами и поножами, щит, перекинутый за спину, да меч на поясе. Ну, еще корзина, которую ему сунула Кишша в самый последний момент. Сам Углейф лишь намазал торс каким-то едким снадобьем, окрасившим его кожу и вовсе в травянисто-лиственный цвет, взял секиру, лук со стрелами и длинный нож. И все это, конечно, не считая двух котомок с сухарями, вяленым мясом и водой.
Наконец, к вечеру первого дня он остановился.
- Здесь привал, - в очередной раз коротко буркнул орк и отошел к деревьям.
Пожав плечами, Каин, прежде чем присесть, размял гудящие ноги. Он подозревал, что Углейфа тоже утомил этот длительный марафон, но, конечно же, спрашивать не стал.
Положив корзину на землю, он открыл её и посмотрел на спящего внутри фазана. Кишша сказала, что от зелья, которым его напоили, менестрель будет отходить еще сутки, так что какое-то время своей болтовней он надоедать не будет.
Когда сэр Кай уже затягивал завязки гульфика, стоя в тени деревьев, впереди ему послышался странный звук. То ли звон, то ли смех… Тряхнув головой, Каин доделал свои дела и вернулся к их маленькому лагерю.
Перекусили вяленым мясом. Могучий орк знаком показал, что первым дежурить будет он и что хансд может ложиться спать.
Каин пожал плечами и улегся прямо на мох.
Какое-то время он просто лежал, размышляя. Где-то сейчас его спутники?.. Может, они не стали заходить к оркам, а давным-давно продвигаются к Сердцу Леса? Или даже добыли его?
Кай вздохнул и заворочался, устраиваясь поудобней. Он никогда не был силен в рефлексии и размышлениях. Для этого у рыцаря был Ток. Но оруженосец находился непонятно где, а значит единственное, что оставалось Каину – это ложиться спать, надеясь наутро продолжить путешествие и встретить своих друзей впереди…
Проснулся он рывком и, еще даже не продрав глаза, перекатился в боевую стойку, схватив меч. Оглядел поляну. Никого и ничего.
На миг зажмурившись, Каин тряхнул головой. Впрочем, это помогло очень слабо: в ушах стоял странный звон, вроде того, что издают мушиные крылья.
Сначала он подумал, что это у него со зрением что-то не в порядке: вокруг должна была царить кромешная тьма! - но сэр Кай видел окружающее пространство довольно четко. Что за чертовщина?! Но затем догадался: над Чащей взошла полная луна.
На всякий случай снова тряхнув головой (никакого эффекта – звон не прекратился, даже, пожалуй, усилился), Каин повернулся к тому месту, где должен был дежурить Углейф и… не нашел его.
То есть – совсем. Ни бодрствующим, ни уснувшим на посту, никаким. Его не было ни на поляне, ни поблизости от неё!
Справа снова послышался далекий звенящий смешок. Каин резко повернулся, выставляя клинок перед собой. Меж деревьев танцевали блики лунного света, перемежающегося со странным блеском где-то вдали, за деревьями. Как рыцарь не всматривался в темноту меж древесных стволов, природу таинственных огней он определить так и не смог.
Сам не особенно понимая, что делает, сэр Кай зашагал к источнику звона и света, все так же выставив меч перед собой.
В какой-то момент что-то слегка тюкнулось ему в плечо. Проведя ладонью по тому месту, Каин брезгливо поморщился: на коже перчатки красовался склизский след фосфорно поблескивающего вещества.
Он прошел еще несколько шагов, прежде чем поднял взгляд. И невольно вздрогнул.
Источником гнилостного света и противного звона были насекомые: какая-то помесь светлячков с мотыльками – которые копошились мерзкими клубками на ветвях деревьев, летали тут и там, затмевая своими жужжащими стаями все окружающее пространство, залитое лунным светом.
В какой-то момент Каин горько пожалел, что он не прихватил из их импровизированного лагеря щит: то-то было бы здорово прикрыться от летающих, будто метеоры, тварей, полосой дерева и стали! Теперь же приходилось терпеть все учащающиеся влажные шлепки по кольчуге и латам. Лицо он прикрыл рукой, надеясь, что хоть волосы не особенно пострадают. Хотя надежда была довольно слабая.
Наконец, перед рыцарем открылась поляна, где число странных «мотыльков» просто зашкаливало!
Это напомнило ему их с Током путешествие через Долину Смерчей. Только здесь вертящийся во мраке столб состоял из крылатых тварей, а не из песка и ветра, как в Степях. Сэр Кай не стал выходить на открытое место, но, тем не менее, его заметили.
- Что ж, - проскрежетал зловещий голос, - похоже, вождь Трейм нашел с-спос-соб обойти Клятву. Умно, ничего не скажеш-шь.
Каин нахмурился. С той стороны поляны к нему приближался… мотылек. Правда, этот мотылек был размером с доброго быка. И он, в отличие от своих кружащих вокруг товарищей, умел говорить.
- К’рг'ггот предупреждал, что рос-зовокожие явятс-ся! Но не предупреждал, что так с-скоро. И не говорил, что он будет один! Р-разачарован! – рявкнул мотылек, пытаясь обойти Кая слева. Повернувшись вслед за противником, рыцарь спросил, будто не слыша бормотания гигантского насекомого:
- Эй, демон! Где мой спутник? Здоровенный такой орк? Не видал?
- Говорит! – удивился и даже… обрадовался «мотылек». – Оно с-с нами говорит… Но К’рг'ггот и обещал, чш-што приш-шлет к нам Рас-зумных! Больше, чем орков и вкус-снее, чем те гнолли! Но так с-скоро…
- Эй! – сделал угрожающий выпад Каин. Он лихорадочно оглядывался, пытаясь понять, куда эти твари утащили Углейфа. – Именем Триединого Света! Отвечай, демон!
«Мотылек» на мгновение сжался в испуге… но потом, будто «оглядевшись», злобно прошипел:
- Он не с-слуга Трехлис-стного! Он – глупец-с и с-самозванец!
Чудовище облетело могучего рыцаря по дуге, расправило бурые крылья и прошипело куда-то назад:
- Ты! Приведи мне розовокожего! Немедленно!
Каин не успел даже понять, что произошло, как из темноты позади «мотылька» на него бросилась огромная фигура со светящимися глазами-плошками.
Это был Углейф.