Иван Царевич, Серый Волк и истории, от которых не

       Иван Царевич, Серый Волк и истории, от которых не заснёшь ночью

                4.

Дрожащей лапой Серый Волк закрыл последнюю страницу только что прочитанных «Историй, от которых не заснешь ночью». Он положил книгу на прикроватный столик и, с опаской оглянувшись по сторонам, торопливо накрылся одеялом с головой. Такое уединение придало уверенности Серому.

«Ну и что уж такого страшного в этих, якобы, ужасных историях?» — начал кричать Волк под одеялом, с круглыми от страха глазами. «Это просто дурацкие выдумки, направленные на то, чтобы запугать каких-нибудь трусливых недоумков, которые всю эту муру читают!» — он покрутил пальцем у виска, выражая крайнее презрение к оным. «Подобное чтиво, конечно, пугает некоторых, но оно никак не должно повлиять на мое внутреннее состояние… тем более, что все, что там написано — чистое вранье!» — продолжал разглагольствовать он под одеялом все громче и громче. «Я никогда никого не боялся, ни медведей, ни крокодилов, ни слонов, ни своей мамы… так почему же я сегодня должен бояться каких-то книг? Они что, меня укусят, или ударят… или, может быть, ущипнут?»

Выкрикнув последнюю фразу, Серый на секунду вынырнул из-под одеяла, чтобы глотнуть свежего воздуха, как вдруг… в дверь его опочивальни настойчиво постучали.
Волк обеими лапами закрыл себе рот и затрясся всем телом… кровать его задребезжала…

«Эй, Серый…» — спросил сонный голос Ивана Царевича за дверью. «У тебя все в порядке? Это не ты ли сейчас кричал?»

«Тьфу-у…» — прерывисто выдохнул Волк под одеялом, вытирая со лба пот. «Это всего лишь Царевич…» — вздохнул Серый с облегчением.

Он приподнял одеяло и просунул морду в отверстие: «Да все в норме! Я давно сплю… какой еще такой крик?»

«Ладно-ладно, Серый… спи дальше», — Царевич певуче зевнул и медленно поплелся по дворцовому коридору в свою спальню.

Волк прислушался к удаляющимся шагам друга и, почувствовав себя значительно лучше, решил, что ему тоже пора спать. Он вытянулся во всю длину и закрыл глаза… Но быстро заснуть не получилось: его веки беспокойно дергались и трепетали, как лепестки розы во время грозы. Волк быстро прижал кулаки к глазам.

«Надо как-то постараться заснуть… для этого надо просто вспомнить о чем-нибудь приятном… ведь говорят, что именно тогда сразу приходит крепкий и здоровый сон».

Он заворочался под одеялом, закрывая себя со всех сторон. "Э-э-э… что же в моей жизни было хорошего? Э-э… это не то, не то… это тоже не то… сейчас вспомню… э-э-э…"

Время шло, а Волк, как ни старался, ничего приятного вспомнить не мог. А тут еще и дышать стало нечем… Серый осторожно просунул лапу и расширил отверстие в одеяле, чтобы в его легкие смог поступать свежий воздух из раскрытой форточки. «Не мешало бы и форточку закрыть», — подумал Волк, заметив холодные снежинки, влетающие в комнату с порывами ветра. Но вылезать ему из теплой постели не хотелось.

«Это неразумно, да и опасно… мало ли кто притаился в углу!»

Эти неожиданные мысли разожгли воображение Серого. Ему вдруг показалось, что он в комнате не один… он даже услышал глухое постукивание под кроватью и чей-то шепелявый голос. Его глаза, полные ужаса, широко распахнулись под одеялом и больше не захотели закрываться!
Запихнув от страха край пододеяльника в рот, Волк смирился с бессонницей и замер, водя пустыми зеницами в кромешной тьме…

«Звенящая тишина, однако», — отметил Серый, спустя минуту.
Это его несколько успокоило. Он расслабился и выплюнул пододеяльник изо рта.

«А Царевич-то, какой молодец», — подумалось ему вдруг. «Хороший друг… ишь, как сразу прибежал сюда… спросил, все ли со мной в порядке!»

Волку стало приятно от таких мыслей.
«А если бы что и случилось со мной, то он бы первым меня спас! Мм-м… как, все-таки, хорошо иметь таких настоящих друзей… верных, надежных, богатых… щедрых… очень богатых… много… очень многощедродающих…»

Веки смежились от прекрасных светлых мыслей, и Волк, сам того не осознавая, задремал…


«Люди!» — громкий истошный вопль заставил его мигом пробудиться. «Спасите и помогите, люди!»

Волк мигом открыл глаза, быстро откинул одеяло… но тут же снова натянул его на себя, из-за повышенной бдительности.

«Кто же может так кричать ночью?» — грыз ногти Волк, вжавшись в матрац. «У Царевича — баритон, а его маменька, со своим колоратурным сопрано уехала навестить сестру в дворец по соседству… так может, это кто-то из слуг так голосит?»

Волк зябко поежился и взволнованно задышал: «Не-е, это не слуги… слуги обычно очень крепко спят по ночам…»

Он поправил подушку и лег поудобнее: «А вообще-то, надо разобраться, откуда идет этот голос… сверху, или снизу, а может, откуда-то сбоку?»

Волк выпрастал ухо наружу и прислушался….

«Ау-у, ау-у… люди, где вы!» — кто-то пронзительно завопил снова.
«Ау-у!»

«А вдруг это Царевич так орет? Ведь больше некому?» — осенило Волка. «Скорее всего, ему тоже стало страшно, и, поэтому, его голос так истончал с перепугу?»

Серый немедленно выпрыгнул из кровати: «Надо спасать друга!»

Он быстро накинул халат, захлопнул форточку и, неуклюже скользя по паркетному полу, бросился на помощь.

«Эй, Царевич!» — забарабанил ногами Волк в дверь его опочивальни. «У тебя все в порядке? Это не ты ли сейчас так кричал?»

«Проваливай отсюда…» — отозвался сонный недовольный голос Царевича из-за двери. «Никто здесь не кричал… не мешай мне спать!»

«Хм-м… не кричал — так не кричал! Видать, мне спросонья почудилось…» — Волк ничуть не расстроился. «Вот и хорошо, что все спокойно в отечестве нашем!»

Запахнув расшалившийся халат, Серый вприпрыжку поскакал в свою спальню, разделся и метнулся в постель. Ровно через минуту он уже спал крепким здоровым волчьим сном.


«Люди, помогите! Здесь люди живут, или волки? Почему от вас нет никакой помощи?» — эхом пронесся вопль по всему дворцу через некоторое время.

«Какой интересный сон, однако…» — Волк сладко засопел и беспечно перевернулся на другой бок. «Почти, как кино!»

Он крепко спал и не слышал, какой шум вскоре поднялся во дворце…
Он громко храпел и не чуял, как слуги и Царевич пытались его разбудить. Они колотили в дверь его спальни и кричали: «Серый, проснись… Серый, скорее вставай, нужна твоя помощь!»

                ---

Наутро Волк проснулся от сильного топота в дворцовом коридоре. Он недовольно приоткрыл глаза и прислушался…

«Стадо слонов, что ли, здесь поселилось, пока я спал?» — рявкнул Серый, с раздражением натягивая на голову одеяло.

Но шум не унимался, а наоборот, становился все громче и громче. Иван Царевич давал какие-то команды слугам, а те, как угорелые, носились по широкой мраморной лестнице то вверх, то вниз.

«Несите скорее теплую воду!» — кричали одни.

«Надо заварить целебные травы!» — беспокоились другие.

«Где бинты? Может быть, надо лекаря позвать?» — советовали третьи.

Взбешенный Волк вскочил с постели.
«Что здесь происходит?» — высунул он волосатую морду в коридор. «Вы что, одурели все с утра?»

«Нападение!» — шепнул один из слуг пробегая мимо. «Жестокое нападение на девицу царского рода!»

«Постой, постой…» — Волк схватил слугу за рукав, пытаясь задержать. «На кого конкретно напали?»

«Да на одну таинственную незнакомку…» — махнул тот рукой, убегая. «Она пожелала остаться неизвестной!»

«Во как!» — сузил Волк маленькие глазки. «Интересненько… надо поскорее узнать, что за всем этим кроется?»
Он накинул на себя халат и выбежал в коридор, но тут же вернулся обратно, решив переодеться.

«Надо принять душ, побриться и принарядиться…» — подумал Серый. «А вдруг эта таинственная незнакомка окажется красивой?»

                ---

Иван Царевич и слуги который час возились с потерпевшей. Ее, всю измазанную в крови, принесли ночью во дворец на носилках и определили в маменькину спальню. Пострадавшая, закрыв глаза, элегантно стонала красивым голосом, иногда произносила какое-то диковинное имя и все время просила разбить глиняный кувшин, который, якобы, у нее на голове…

«Да мы все тут вместе… ты не одна», — успокаивал ее Царевич. «Поможем… вылечим, на ноги тебя поставим. Что за имя она сейчас назвала?» — обратился он к повару, который только что принес потерпевшей ромашкового чаю из кухни. «И какой кувшин требуется разбить… ты что-нибудь понял?»

Но тот лишь пожал плечами: «Простите-с, не расслышал-с…»

«Красавица, как тебя зовут?» — наклонился к ней Иван Царевич. «Откуда ты родом?»

«Что в имени тебе моем… оно умрет, как шум печальный…» — подняв вверх мутные очи, она зашелестела что-то сухими вялыми губами ему на ухо…


«Ну, и как ее зовут?» — резво влетел в опочивальню надушенный Волк с бантиком на шее. «Какая она… красивая, или не очень? Я уже в курсе всего случившегося!» — забросал он с разбега Царевича вопросами.

Резкий запах одеколона «Саша», шлейфом тянувшийся за Серым, начал распространяться по опочивальне с невиданной скоростью, заполняя собой все пространство.

«Ффу-у…» — слуги, как по команде, заткнули себе носы.

Но Царевич не спешил ответить Волку. Он устало посмотрел на Серого и тут же задернул шелковую штору, скрыв незнакомку от посторонних взглядов.

«Что это еще такое?» — нахмурился Волк, поправляя бантик. "Я хочу на нее посмотреть, да и себя не прочь показать…"

«Это не цирк!» — отрезал Царевич. «К тому же, она попросила именно тебе ничего не рассказывать о том, кто она… и о несчастье, которое с ней произошло возле нашего дворца!»

«Именно мне?» — удивился Волк. «С чего бы это вдруг?»

«Ну, не знаю-не знаю… потерпевшая, похоже, с тобой хорошо знакома», — Царевич с подозрением окинул взглядом Волка, такого нарядного…

Неожиданно, он подошел в нему поближе и, потирая ладони, грозно прищурился: «А где ты был сегодня ночью, хотелось бы знать, а? Что-то мы до тебя не достучались…»

Слуги ахнули от страшного предположения и возбужденно зашептались между собой, показывая на Волка пальцем.

"Мы все проснулись от горестного ночного вопля нашей гостьи!" — продолжал наступать на друга Царевич, кивнув на маменькину кровать. «Мы все прониклись состраданием к тому несчастью, которое произошло с ней у стен нашего дворца… но лично мне непонятно одно: почему только тебя не было с нами?»

Царевич топнул ногой: «Итак… где бы был этой ночью, отвечай?»

Серый попятился. Такого он никак не ожидал. Его бантик агрессивно сдвинулся в сторону, шерсть встала дыбом, а глаза зло засверкали от такой ужасной несправедливости.

«Ты хочешь сказать, что это я совершил нападение на девицу?» — сорвал он бантик рьяно и кулаком ударил себя в грудь. «А кто тогда тебя хотел спасти ночью, когда я думал, что ты кричал?»

Царевич растерянно наморщил лоб.

«Да… что-то такое было… ты, вроде, ко мне приходил», — признался он. «Что-то припоминаю, но…»

«То-то!» — пригладил шерсть разъяренный Волк. «А потом я уснул… очень крепко уснул и, поэтому, ничего не слышал».

Он оскалился и показал слугам на дверь. Те быстро выпорхнули из покоев маменьки.

«Воды-ы-ы…» — протяжно застонала больная сдавленным голосом. Царевич схватил со стола стакан и стремглав бросился к ней.

«Тьфу!» — плюнул Волк. «Разбирайтесь сами с вашими делами!»
Задрав вверх подбородок, он вихляющей походкой направился в столовую, где его ждал диетический завтрак.

                ----

В последующие дни в жизни дворца мало что изменилось. Слуги, по-прежнему, сломя голову носились возле больной гостьи, Царевич выполнял все ее прихоти, а та все стонала, да бредила. С каждым днем ее здоровье не улучшалось, а наоборот, ухудшалось. Краем уха Волк слышал, как Царевич жаловался главному повару, что не может выбраться на охоту, потому что никак не удается поднять на ноги таинственную незнакомку… хотя для Волка незнакомка стала не такой уж и таинственной. Кто-то из слуг проговорился, и Серый узнал ее имя: Лайксиция, двадцать четвертая дочь лесного царя Патрикея!

Серого заинтересовало имя потерпевшей: «Хм-м… что-то знакомое чудится в этом… имя батеньки тоже не ново, но про лесного царя слышу впервые?»

                ---

Сам Волк не принимал никакого участия в ухаживании за больной. Его отстранили в первый же день.
«По подозрению в ночном нападении на красотку…» — зло ухмылялся Серый. «Ничего… сначала я всем докажу свою непричастность ко всему этому, а потом громко хлопну дверью и гордо…» — он стрельнул глазами на шикарное убранство дворца, «Гордо лягу спать!!!»
Так что, во дворце Волку, в последнее время, было совсем невесело…
«Сходил бы, да погулял бы подольше, побегал бы на свежем воздухе…» — раздумывал он. «Да вот мороз во дворе уж больно трескучий… как бы самому не заболеть!»

                ---

У несчастной потерпевшей оказался совсем неплохой аппетит. Слуги то и дело вносили огромные подносы с большими кусками жареного мяса в опочивальню маменьки, где страдалица лежала на высокой кровати. Из всех предложенных ей соусов она отдавала предпочтение только томатному. Из посуды по душе ей пришелся лишь знаменитый китайский сервиз. Тот самый шикарный старинный сервиз, который так берегла маменька для особо важных случаев. После мяса, таинственная незнакомка требовала печень трески в масле, затем ей приносили виноград, мороженое, шоколадные конфеты… Каждый день она капризничала, требуя все новые и новые яства.
А однажды Волк, через приоткрытую дверь своей опочивальни, увидел, как главный повар нес для больной на широком подносе какое-то совсем непонятное блюдо! Любопытство взяло верх! Волк не выдержал и выскочил из своей комнаты:
«Эй, стряпчий, остановись!»

Повар обернулся.

«Что это ты такое интересное несешь на подносе… как называется это блюдо?»

Тот пожал плечами: «Это обыкновенные колобки, замешанные на сметане, еще горячие…» — повар потянул носом и улыбнулся. «Ароматные… три штуки, как и пожелала потерпевшая».

Он приподнял поднос повыше и отправился по дворцовому коридору дальше, в покои маменьки.
Волка обуяли сомнения…
Он закрылся в своей комнате и начал думать, что же здесь не так? Но долго думать ему не пришлось.
На следующее утро в его дверь постучал Царевич и попросил спуститься в столовую для очень серьезного разговора.

«Интересно, что им всем надо от меня?» — разволновался Волк, натягивая штаны. «Может, прощения решил попросить за свои нецарские подозрения?»

Но разговор пошел совсем о другом…

«Нашей гостье становится лучше…» — улыбнулся Царевич Серому. «Она повеселела, уже не так громко стонет, кушает хорошо…»

«Жрет, как не в себя!» — перебил его Волк. «За пятерых!»

«Но она, по-прежнему, нездорова», — осадил строгим взглядом его Царевич. «И, поэтому, мы будем делать все от нас зависящее, чтобы она смогла поскорее выздороветь …»

«… и немедленно убраться восвояси!» — выкрикнул Серый, брызгая слюной.

Но Царевич не обратил внимания на выпад друга. Он сделал паузу и продолжил: «Одним словом, больная хочет свежей рыбки… она сказала, что это поможет ей поправить здоровье!»

«А я-то здесь при чем?» — возмутился Волк. «Может, мне пойти и рыбки ей принести?»

«Именно так!» — Царевич был доволен тем, что его понимают с полуслова. «Ты должен наловить для нашей гостьи рыбки, а главный повар ее приготовит по своему усмотрению».

«Ну, и как я это сделаю?» — оскалился Волк в кресле. «Как мне эту самую рыбку наловить для этой… вечно больной?»

«Ну-ну… не очень-то», — нахмурился Царевич. «Она, несчастная, до сих пор еще в крови, то там, то здесь раны новые появляются… а вчера еще и кашлять начала!»

Он озабоченно потер лоб: «Наша задача пока не выполнена… будем ее лечить, пока не вылечим окончательно!»

«Вообще-то, ты говорил о ловле рыбы», — раздраженно напомнил Волк. «Не уходи от темы».

«Ах да, рыба…» — встрепенулся Царевич. «Завтра у нас обязательно должна быть свежая рыба! Она, наша больная гостья, попросила тебя наловить для нее рыбки. Она сказала, что ты единственный, кто хорошо умеет это делать… Тебе, вроде, достаточно только хвост в прорубь сунуть, и все будет в полном порядке!»

«А как же трескучий мороз?» — ехидно поинтересовался Серый.

Но Царевич его не услышал. Он встал с кресла, считая разговор законченным: «Ах да… забыл сказать, что тебе еще надо приговаривать там, у проруби… типа, ловись рыбка большая и маленькая! В общем, тебе все понятно? Опустил хвост в прорубь — и бормочешь себе под нос… ничего сложного!»

Царевич ушел.

Волк остался сидеть в кресле: «Мда-а… время в этом мире ничего не меняет! Некоторые все так же ищут дураков в моем лице…»

Ему вдруг стало все понятно.
«Понятней некуда…» — ухмыльнулся недобро Серый. «Ну погоди, Лайксиция-Лисиция… Патрикеево отродье… сегодня ночью тебя будет ждать большой сюрприз!»

                ---

Весь день Волк отсидел в своих покоях, размышляя о былом… Наконец, приняв решение, он достал березовые розги с дворцового чердака, намочил их в соленой воде а потом, ближе к вечеру, заснул.
С наступлением ночи он пробудился, привязал к поясу подготовленные прутья, взял в руки колотушку и, осторожно ступая по паркетному коридору, подобрался к опочивальне маменьки Царевича, где который день обитала прожорливая мученица. Сунул нос в отверстие для ключа… В нос ударил резкий запах соуса «АБС».

«Ага… а вот и «кровищей» запахло», — Волк осторожно приоткрыл дверь опочивальни и быстро проскользнул вовнутрь. «Значит, я на правильном пути… эта рыжая плутовка совсем не изменилась за столько лет: то тестом башку свою мажет, то соус томатный по телу размазывает… все та же обманщица!»

Он подошел к кровати и прислушался…
Больная сладко сопела во сне и даже не пошевелилась.

«Придётся её разбудить… иначе она подумает, что это ей всё приснилось…» 

Волк достал из кармана мягкую натуральную кисточку для акварели и наклонился над сопящей: «Ну, и где тут наши широкие ноздри?»

Потерпевшая в ответ засопела ещё громче.

«Ах, вот они!» — Волк направил кисточку на звук, осторожно просунул её в носовое отверстие и легонько пощекотал больную гостью. Больная задёргалась на кровати и начала громко чихать: «Дрр-чхи! Дрр-чхи! Дрр-чхи!»

«Во как!» — испугался Волк, забившись в угол. «Как потный мужик чихает! А ещё строит леди из себя… заставляет всех прыгать возле своей персоны… тьфу!»

Больная чихала довольно долго и страдательно. Её «чих» сотрясал даже кровать.

«Как бы постель не обмочила ненароком…» — Волк уже не знал, что думать…

Но внезапно всё прекратилось. Обессиленная страдалица шлёпнулась на подушки и громко захрапела.

«Ну, вот… теперь придётся работать со спящей», — расстроился Волк. «Не терять же время!»

Он вышел из угла и подошёл к кровати.
«Жаль, что так темно…» — подумал Волк, вытаскивая из-за пояса розги. «Посмотреть бы в глаза ее бесстыжие… рыбки ей захотелось, как же! Будет тебе сейчас рыбка… Леща хорошего, Патрикеевна, ты точно заслужила!»

«Не надо леща…» — неожиданно отозвалась больная сонным голосом. «В леще много костей… лучше морского окуня…»

«Во как! Кто про что, а вшивый — про баню?» — удивился Волк. «Даже во сне только о еде и думает двадцать… какая там по счету, дочь Патрикея!»

«В морской рыбе большое содержание витаминов и йода…» — проблеяла горюнья царственным тоном. «Мне это полезно…»

«Хватит жрать, старуха!» — рявкнул Волк сердито, стукнув по кровати колотушкой. «Лучше о душе подумай! Сегодня настала твоя очередь платить за свой обман!»

Он начал примериваться в темноте, чтобы розги точь-в-точь легли на нужное место.

«Уйди отсюда, болван!» — гаркнула пострадавшая гордо.

Она полностью проснулась и теперь силилась разглядеть Волка в темноте.

«По какому праву ты, прислужник царский, оказался ночью в моей опочивальне?»

«Прислужник? Я? Ах ты, старая карга… » — взвыл оскорбленно Волк. «Ты назвала меня прислужником? Я тебе не прислужник, да и ты мне — не царица! Вот я тебе сейчас зада-ам… и никакие витамины тебе, рыжей корове, не помогут!»

Он схватился обеими лапами за простыню и резко рванул ее к себе. Многострадальная больная с пронзительным визгом скатилась с высокого ложе и, с глухим звуком, грохнулась на пол…

«Люди!» — что есть силы заорала она. «Люди, на меня напали! Спасите, помогите… убивают!»

По коридору раздался топот бегущих ног. Дверь резко распахнулась, и толпа слуг со свечами ворвалась в опочивальню. Иван Царевич был впереди всех.

«Что здесь происходит?» — грозно вопросил он, узнав Волка с розгами в мерцании свечей.

Но тот не успел ответить…

«Он на меня напал… причем, ночью! Он хотел меня ударить!» — раздался возмущенный вопль снизу. «Откуда во дворце взялись бандиты?»

Слуги направили свечи на крик и увидели… разгневанную маменьку! В белом кружевном чепчике и в длинной ночной сорочке, она ползала под кроватью с колотушкой в руке и, что есть силы, угрожала всему миру: слугам, поварам, Ивану Царевичу, Серому Волку и даже сестре, от которой не так давно вернулась!

                ---

«Выходит, это был обман?» — спросил Царевич у Волка, когда все выяснилось и маменьку удалось снова уложить в постель. «Выходит, лисица столько времени притворялась больной?»

Тот, молча, кивнул головой.
Царевич был потрясен такой ложью.

«Что ж ты промолчал? Надо было мне сразу обо всем рассказать!»

Волк в ответ лишь усмехнулся: «Ты ведь даже не позволил мне на нее взглянуть… забыл, что ли?»

Царевич виновато развел руками…
«И ведь успела же удрать, что интересно…» — покачал головой он с сожалением. «Безнаказанно сбежала… вот негодница! Наверное, как прослышала о том, что маменька вернулась во дворец, так сразу и дала деру… ведь маменька легко бы ее разоблачила!»

Волк снова промолчал. Ему было совестно вспоминать о том, как он едва не накормил сонную маменьку «березовой кашей».

«Ладно… это мы переживем, не было бы большего горя!» — Царевич поднялся, собираясь отправиться в свою опочивальню. «Хорошо хоть то, что она ничего не успела стащить из дворца! И то ладно…»

Он закрыл за собою дверь, и Серый остался один.

«Йех-х… чуть не вляпался с этой лисой по-крупному!» — подумал он. «Но на сей раз, плутовке Патрикеевне не повезло… маловато она здесь погостила… видать, не хватило ей времени на то, чтобы по миру Царевича пустить…»

Взгляд нечаянно упал на прикроватный столик, где лежали «Истории, от которых не заснешь ночью». Книги на месте не было.

«Неужели лису заинтересовал Хичкок?» — почесал Волк затылок. «Наверное, она решила пощекотать себе нервишки, не иначе… либо действует по принципу «с паршивой овцы — хоть шерсти клок!»

Волк усмехнулся…
Но думать про то, зачем лисе понадобилось чтиво, ему не хотелось. Книги ему было не жаль: он ее прочитал и во второй раз читать не собирался… ну, а усталость взяла свое. Не раздеваясь, Серый прилег на кровать и закрыл глаза. Тяжелый сон на него навалился сразу.
«Вот так бы всегда…» — едва успел подумать он, засыпая…
Волк настолько крепко уснул, что не услышал, какой шум поднялся вскоре во дворце… Он спал и не чуял, как слуги и Царевич пытались его разбудить.
Они колотили в дверь его спальни и кричали: «Серый, скорее вставай, нам нужна твоя помощь! Серый, встава-а-й!»

Их отчаянный крик заглушал и перекрывал истошный вопль маменьки, полный неподдельного ужаса:
«Украли! Помогите! Украли старинный китайский сервиз, пока я съездила к сестре… Украли мой самый лучший серви-из… подарок императора Фу Чао Ли Ян Фенг Дэй Хи Ю Сунь Кис Кис… Милиция, сюда… скорее… люди… помогите-е-е!»