Токовая ошибка

 "Русский Охотничий Журнал", N 10, 2016 г.               
 
- Вот едуууут партизаны полной луны… Моё место здесь! - дрожащий голос БГ звучал в салоне нашей "Лады". Дальний свет фар выхватывал из темноты полотно лесного грейдера. На поворотах он упирался в стену близкого леса, перебирал деревья на опушке, затем возвращался  и снова принимался ощупывать дорогу под колёсами. Мы с Володей молчали и напряженно смотрели вперёд, пытаясь что-то разглядеть в черной, осенней ночи за окном. Строго говоря, ночь была не такой уж тёмной, как нам казалось из машины – если повернуть голову направо, то можно было увидеть полную луну, бегущую за нами вслед  по льдистым облачкам. Правда, она уже зарумянилась закатным светом и почти свалилась за посеребрённую гребенку дальнего леса, но тонкое прозрачное лунное покрывало ещё лежало на всей ночной тайге, делая всё вокруг совсем загадочным и чарующим.
- Вот ееедут партизаны полной луны… - продолжал Гребенщиков - Пускай их едут!
- Слушай! Вот, никогда не понимал смысла этих фраз… А сейчас, вдруг, дошло – ведь это мы с тобой!- я посмотрел на приятеля. Володя поднял вопросительно брови.               
- Ну, да! Вот полная луна - я махнул рукой в сторону нашей попутчицы - А партизаны это мы с тобой! Даже вооружены как настоящие партизаны! Я дотронулся  до приклада ружья за спинкой кресла…
Вова заразительно засмеялся, закидывая голову. Да! Смеяться он умел - что есть, то есть! А ещё он был замечательным рассказчиком, «душой компании», как говорят! Всегда в хорошем настроении, неутомимый и работящий, он был незаменимым напарником в наших осенних Вологодских охотах.               
- Вот, уж, воистину! Это куда же надо было забраться, чтобы «расшифровать» стихи великого Бориса! - мы ещё посмеялись и вновь затихли, глядя на бегущую под колеса дорогу. Только изредка поглядывали в сторону уже уходящей за горизонт луны и улыбались. «Партизаны» ехали на охоту, ехали на тетеревиный ток, где на широком клюквенном болоте их ждал подготовленный накануне скрадок. 
               
                Великий ток

Шла вторая неделя нашей осенней охоты в северной Вологодской тайге. Мы всё шире расходились и «разъезжались» от нашего лагеря, осваивая новые территории – охотничья карта наших странствий становилась всё подробнее. Несколько дней назад, уехав от лагеря на пару десятков километров, я оставил машину и пошел бродить по старым лежнёвкам. Далёкий звук тетеревиного «бормотания» привлёк моё внимание, и я пошел на этот звук, становящийся всё громче, всё мощнее с каждой пройденной сотней метров. В итоге, пройдя с пару километров и дойдя до конца полусгнившей деревянной дороги, я оказался на вершине небольшого холма и огляделся.
Вокруг простиралась старая вырубка, уже заросшая молодым «карандашным» березняком. В одну сторону от места, где я стоял, перелесок убегал вниз по склону и вскоре упирался в стену темного ельника, не тронутого лесорубами. Причина такой «щедрости» стала ясна сразу же – из-за высоких деревьев светилось широкое болото, и именно оттуда шёл этот манящий охотника звук многоголосого хора осеннего тетеревиного тока. Я поправил ружьё на плече, спрыгнул с брёвен лежнёвки на землю и побрёл вниз по откосу, протискиваясь между тонкими стволиками берёз.
Вот и ельник. Да-аа! Здесь придётся потрудится – весь лес был залит коричневой водой, выдавленный из болота. Делать нечего - вырезав крепкую палку и  подтянув повыше болотники, я полез в воду. Пробираться было тяжело, ноги глубоко проваливались в тёмный хвойный «настой» и цеплялись за еловые корни. Чёрная жижа нехотя отпускала ногу, по спине побежал ручеёк пота, но шаг за шагом я продирался через затопленный лес, влекомый песнями сладкоголосых Вологодских сирен – тетеревов, поющих где-то совсем рядом. На фоне монотонного бормотания уже ясно  слышно горловое чуфыканье. «Чуфф-фы-шшш! Чуфф-фы-шшш..», - близкий ток шипел десятками голосов. 
Наконец ноги нащупали твердую почву, и идти стало легче. Ещё сотня метров, лес отступил, выпустив меня на  другую, болотную сторону ельника. Я остановился в тени последней ели, поднял глаза  и обомлел! Картина увиденного до сих пор стоит у меня перед глазами – впереди открылись просторы лесного болота с пышными подушками мха, усыпанными рубиновыми ягодами. Но, главное было не в этом… Что клюква, когда метрах в двухстах от меня, прямо по центру болота «кипел» огромный тетеревиный ток! Я стоял, раскрыв рот, поражённый увиденным. Потом достал бинокль и принялся считать чёрных птиц, подпрыгивающих, бегающих и кружащихся в танце по зелёному полотну  мохового поля. Закончив считать, я постоял, осознавая результат, а потом повторил вслух итоговую цифру – 105! СТО ПЯТЬ! Больше сотни! Вот Он - Великий Ток!!! Слышал я от охотников о таких токах, читал в старых журналах, но самому видеть ещё не доводилось!
               
                План операции

Я простоял на краю болота ещё с полчаса, любуясь заповедным зрелищем. Но охотничий азарт взял своё и начал я прикидывать, как ловчее подобраться к токующим птицам. О том, чтобы подойти в открытую не могло быть и речи – до тока метров двести чистого болота. Ни кустика, ни деревца. Только на самом токовище росли молодые невысокие болотные сосенки и тетерева охотно ими пользовались. Дело усугублялось тем, что на окружающих само болото елях я заметил несколько птиц, сторожащих «покой» токующей братии и готовых поднять тревогу при малейшем поводе. Поэтому отпадал вариант «подхода с елкой», при котором следовало вырубить подходящую пушистую елочку и, заслонившись ею от птиц, потихоньку передвигаться в их направлении, переставляя «маскировочное» деревцо перед собой. Со стороны тока я-то, возможно, прикроюсь, но сторожа по краям болота точно меня заметят! Да! Задача!.. Не придя ни к какому решению, я решил возвращаться. Тем более, что дело к обеду, а опаздывать у нас не принято! Вот там и обсудим. 
Я уже и не помню, кто первым предложил сделать скрадок на самом току, но идея показалась единственно правильной и тут-же была принята к исполнению. Помочь мне в этом деле вызвался Володя. В качестве «основы» для нашего укрытия мы решили использовать двухместную надувную лодку, идеально подходящую для выполнения задуманного: достаточно было накачать в лодке пол и надуть внутренний бортовой отсек и мы получали отличное «лежбище», в котором спокойно разместится пара охотников. И вот, накануне нашего ночного выезда мы с приятелем, загруженные лодкой и нужными инструментами, добрались до желанного болота.
               
                Скрадок

Огляделись на опушке. Время было за полдень и тетерева уже разлетелись с тока по окрестным лесам. Это хорошо – не будет лишних «свидетелей» нашего строительства. Полазив с топориком по кустам,  мы срубили несколько жердей для перекрытия, десяток рогулек-подпорок и навьюченные до предела, вышли на болото и побрели к токовищу по пружинящему под ногами моховому матрасу.
- Ничего себе!.. - восхищенно протянул Вова - Ты только посмотри!
Я остановился, огляделся и  молча покрутил головой – это был тот случай, когда слова куда-то пропадают! Взглянуть, действительно, было на что! Всё болото, на сколько хватало взгляда, было усыпано крупной, размером в вишню, клюквой, покрывшей волны зелёного мха  красными каплями. Словно какой-то художник долго стряхивал здесь свою кисть и щедро забрызгал всё вокруг кармином и пурпуром! Просто сказочное изобилие!.. Воистину - сказочные места!.. С трудом избежав соблазна набрать полную горсть рубиновых ягод и отправить их в обсушенный дорогой рот, мы, наконец, оказались на токовище.
Мох в этом месте был уже не такой пышный, как в стороне от него, да и ягоды встречались редко – всё вытоптали и всё подобрали десятки крупных птиц, каждую зОрю слетавшиеся сюда для исполнения своего тысячелетнего ритуала. Тетеревиный «ринг» простирался вокруг на многие десятки метров. Дополнением к «интерьеру» служили кривенькие и невысокие болотные сосенки, разбежавшиеся по токовищу, с голыми нижними ветвями,  отполированными «до блеска» лапками тетеревов. Словно тетеревиные насесты были расставлены  вокруг.
Вот рядом с одним из таких «насестов» на краю токовища мы и решили устроить свой скрадок. Дальше всё было просто и быстро. Подрезав от центра к краям два пласта мха, мы откинули их как одеяла в обе стороны, обнажив корневую подложку. Затем, накачав дно у лодки и надув внутренние бортовые баллоны, отчего они приподнялись от земли сантиметров на двадцать,  уложили её  в подготовленную «постель». Подошла она идеально. Через несколько минут по краям уже были воткнуты рогульки-подпорки и на них уложены толстые поперечные жердины-стропила. Затем в дело пошли два маскировочных плаща, прямоугольниками накрывшие ребра рукотворной крыши. И, в заключение нашего строительства поверх плащей были уложены те самые, отогнутые моховые полотна. Осталось только замаскировать «щель» по центру крыши и всё – наше убежище готово! С расстояния в несколько метров уже и не видно, что это скрадок – так, просто очередной покрытый мхом бугорок на болоте. Для большей правдоподобности Володя не поленился набрать несколько горстей клюквы и разбросать её по крыше.
Решив  опробовать наше новое жилище, мы с двух сторон заползли внутрь. Ну, что сказать! «Лежбище» у нас получилось просто на загляденье! Скоро  я и приятель лежали  на животах на мягком и относительно тёплом полу, головами в разную сторону. Перед каждым из нас была  «бойница», высотой в пару десятков сантиметров, позволяющая широко осматривать свой участок токовища. Подкаченный борт лодки позволял удобно расположить оружие, да и стрелять можно было с опоры, практически как в тире. Отлично! Немного освоившись внутри и подправив кое-какие мелочи, мы с Володей выбрались наружу. Ещё раз полюбовавшись нашим произведением, отдохнув и наевшись, наконец, спелой клюквы, мы тронулись в обратный путь – надо было перекусить и отдохнуть перед ночным возвращением на болото.
               
                Ночная дорога

Музыка кончилась, и Борис Гребенщиков замолчал. Наша машина остановилась на просторном бревенчатом помосте - полусгнившей маневровой площадке для лесовозов, работавших здесь когда-то, много лет тому назад.  О тех временах, кроме старых брёвен, скреплённых на века кручёной ржавой проволокой,  напоминала помятая цистерна из-под солярки. Бывший  центр притяжения, сейчас она, - никому не нужная и сонная, грустно врастала в рыжий мох в конце помоста, постепенно сливаясь с окружающим её пейзажем.
Всё! Проезжая дорога кончилась, во всяком случае, для моей «Лады». Мы выходим в ночную прохладу и начинаем собираться, немного нервничая и коротко переговариваясь.  Фары  погашены, двери захлопнуты, - я, уже собранный,  курю быструю сигарету перед дорогой. Глаза постепенно  привыкают к темноте, - всё больше и больше подробностей ночного пейзажа выступают наружу.  Луна, последний источник света,  ушла спать за лес и на нас и окружающую нас  вселенную  обрушилась чёрная-чёрная, осенняя,  по сумасшедшему звёздная северная ночь.
Ночь! Самое волшебное лесное время. Именно – лесное.  В городах ночь совсем другая. Там она какая-то пегая, что ли, пятнистая от бликов уличных фонарей и света непогашенных окон, разноцветная от рекламных огней и стоп-фонарей ночных машин. Это даже не ночь – так, жалкое подобие… Над городом и звёзд толком не видно. Одно слово – «тёмное время суток». Другое дело ночь в тайге. Там она настоящая как неприрученная дикая кошка  – чёрная, чистая, без подсвета случайного, без постороннего огонька. Живая ночь!
Звёзды горят яркими каплями - наглядное пособие для урока астрономии. Млечный путь,  словно в  планетарии,  рассекает всё небо на две половины и широким рассыпчатым маховиком не спеша вращает  всё звёздное стадо и гонит, гонит  его по бесконечному  кругу, по бесконечной вселенской спирали.  И сразу ставшие узнаваемыми  созвездия  здесь  как на ладони - крутятся как завороженные вокруг Полярной звезды, не в силах оторваться от неё в своём бесконечном танце.
Мы идём по остаткам старой лежнёвки,  осторожно ощупывая дорогу перед собой острыми лучами фонарей.  Идти далековато... Тайга вокруг! Тишина вокруг…  Сердце громко стучит в груди – не столько от быстрой ходьбы, сколько от дозы адреналина, впрыснутой  тревожной темнотой. Человеческое воображение – это что-то! Постоянно подсовывает тебе самые нервные картины окружающего  тебя ночного  мира,  и ты рыскаешь фонарём по черным кустам, по подножью близкого леса, пытаясь отыскать там причину твоего волнения. И совершенно свежий след медведя (днём его ещё не было!) только накачивает кровь предельными дозами гормона.
               
      
                Блуждания по болоту.

Вот опять мы оказались у конца лежнёвки. Отсюда надо повернуть направо и вниз через березняк к еле видимой в темноте  границе леса.  Ночью все ориентиры как-то сдвинулись, изменились, - больше угадываешь, чем видишь.  Но пока всё верно – через десять минут мы уже влезаем в воду между старыми елями и наощупь пробираемся к моховой окраине болота. Вот и она – ещё немного  и мы выйдем к сосновой грядке на середине болота. Туда, где прячется наше охотничье логово. Вперёд!..
Мы идём уже десять минут, пятнадцать… Но впереди только болото. Странно...     - Мы, часом, не сбились? - интересуется Володя, идущий следом
- Вроде, нет...- отвечаю я уже не совсем уверенно.
- Надо брать правее - настаивает приятель, но я упрямлюсь. Мой внутренний компас, на которого я привык полагаться, и который крайне редко подводил меня раньше, продолжает настаивать на выбранном направлении. Мы продолжаем идти, высматривая впереди силуэты кривых сосенок. Но вместо этого вокруг неожиданно появились широкие блюдца воды, в которых отразилось опрокинутое звёздное небо. Лучи фонарей, брошенные вперёд, осветили залитую водой поверхность болота с редкими моховыми островками.
Стоп! Стоп! Мы так не договаривались – нам не сюда! Стала ясно, что я завёл нас к истокам ручья, вытекающего из этого болота в дальнем левом углу.  Только этого не хватало! Перспектива провалится ночью в незнакомые болотные глубины нас совершенно не вдохновляла, и мы, включив «заднюю скорость» и постепенно отступая,  выбрались на моховую поляну.  Ещё раз огляделись, и осторожно миновав несколько  «мокрых» мест, мы, наконец, выбрались  из опасного болотного угла. Только через полчаса наших блужданий в темноте мы, ура, увидели в свете фонаря знакомый силуэт  невысокой сосенки и рукотворный холмик под ним.  Слава Богу, дошли!
               
                Рассвет на болоте

Все волнения позади и скоро мы с напарником заползаем в наше укрытие. До рассвета еще есть время и на токовище пока пусто и тихо. Можно просто полежать, прикрыв глаза. Главное, чтобы слух не спал – он верно подскажет появление тетеревов. Дыхание, сбитое долгими блужданиями по мягкому болоту, постепенно приходит в норму. Я лежу, почти уткнувшись лицом в свежий мох. Как же здОрово он пахнет! Хвойно-пряный, свежий и сильный запах, от которого может закружиться голова. Перекладывая поудобнее руки, я нащупал  ладонью пару ягодок клюквы и отправил их в рот.
- Володя! Не спишь? - голос дрогнул от брызнувшей из клюквы кислоты.
- Не-е-ее... - протянул Вова и заворочался с боку на бок - Спина затекла!
Да, уж! Лежать на животе, прогнувшись, оказалось не так уж и приятно – спина реально уставала. Но небо уже начало светлеть и следовало соблюдать осторожность - вот-вот должны появиться первые тетерева. Я не утерпел и  решил оглядеться.  Немного высунувшись наружу из «гнезда», я посмотрел в сторону леса и замер: на вершинах елях, стоящих над болотом , тихо сидели большие птицы! Я насчитал их больше десятка – они неподвижными черными силуэтами хорошо выделялись на фоне идущего рассвета.
- Они уже здесь! Сидят, осматриваются - прошептал я, заползая обратно.
- Всё! Умерли! - тихо выдохнул Володя, и мы замерли, глядя каждый в свою бойницу: на чью сторону первыми сядут птицы? Где начнут свой ток? Не испугаются ли изменений, произошедших на токовище? Вопросы, вопросы…
Нервы натянуты до предела, сердце колотится. Открыв рот, я напряженно вслушиваюсь в предрассветную тишину. Вот, ударила птица крыльями, завозилась где-то на вершине дерева. Ещё одна захлопала, перелетая поближе. Недоверчивые птицы  как по команде ожили, где-то послышался первый, ещё робкий бормочащий звук. Начинается!
Вдруг над головой раздался шум крыльев – несколько птиц, сорвавшись с елок и пролетев над нашим укрытием, зашли на посадку и уселись на ветки кривых сосенок, растущих метрах в сорока -от моей «бойницы». Я замер неподвижно.
- Ну, что? - голос приятеля был еле слышен.
- Прилетели! - буквально прошелестел я  в ответ и принялся считать птиц - Раз, два, …, шесть..,  одиннадцать!
В это время ещё одна эскадрилья захлопала крыльями над нами и села уже с Вовкиной стороны.   
- Семь штук вижу - прошептал Володя.
- Далеко?   
- Ря-я-ядом...      

                «Токовая» ошибка

Еще минута и первые тетерева начали слетать с сосенок прямо на мох. И пошло, поехало!... Забормотал ток, запел…  С каждым мгновением количество солистов возрастало - всё новые и новые косачи «приземлялись» на токовище: кто на голые ветви сосенок, а кто сразу на землю. Они тут же начинали петь, распуская  шикарные «лиры»  своих хвостов и опустив распахнутые крылья долу. Заходились в танце, кружась на одном месте или, опустив голову, устремлялись вперёд,  чуть не падая и подбирая под себя лапы.  Разгорался ток постепенно, разгорался…
И тут я допустил самую главную «токовую» ошибку! Я выстрелил… Оправдывал я свою поспешность тем, что один знакомый охотник как-то в разговоре уверенно сказал, что, мол «запевший» ток выстрела не боится!»  Вот я и выстрелил! Не учёл я только одного важного обстоятельства: не надо бить «токовика». А я выцелил как раз такого  - матёрого краснобрового косача из первого отряда прилетевших на ток птиц.
Выстрел бабахнул, и тетерев забился на месте,  сраженный дробовым зарядом. Не успело затихнуть эхо, как десятки птиц разом снялись с места и исчезли в наползающем туманном рассвете. Сразу стало оглушающе тихо. Птица успокоилась и лежала под большой кочкой, отсвечивая белой подпушкой опавшего хвоста. Володя процедил что-то нечленораздельное и, скорее всего, непечатное…  Болото с его стороны тоже опустело.  Я, чувствуя свою виду, принялся было тихо извиняться, но приятель остановил меня: «Ладно, ладно… Будем надеяться, что  тетерева вернуться». Он ещё помолчал немного и, не выдержав, добавил: «Эх!.. Они даже чуфыкать ещё не начали… Поторопился ты…»
От огорчения я закурил, выпуская дым в моховую подушку бруствера. Хотя утренний туман уже накрыл болото, да  и пугать, увы,  было уже некого. Пусто и голо стало на току. Лес вокруг болота пропал в молочной дымке, как и не был вовсе. И там, где ещё несколько минут назад кипела жизнь, осталось только  широкое моховое поле да силуэты кривых сосенок  с пустыми, голыми ветвями.  Да неподвижный «токовик» продолжал светиться белым пятном прямо напротив меня. Совсем рядом. Рукой подать…
Тетерева, правда, вскоре вернулись, но расположились довольно далеко - метрах в ста от нашего укрытия. Мы пролежали ещё почти час, но всё было напрасно. Больше к нам никто не подлетал. Охота была окончательно испорчена.  Поняв это,  мы, кряхтя и разминая затёкшие тела, выползли наружу, окончательно распугав токующих птиц.
– Ну, где твой трофей? Показывай - Володя посмотрел  на меня.
Я медленно побрел по болоту и вскоре принёс красавца-косача. Сразу было видно, что птица матёрая – оперенье буквально горело синевой, а широкие красные брови выдавали солидный возраст птицы.  Правда, это был всё-таки осенний ток, но я представлял себе, как налились бы эти брови алым цветом по весне! Что говорить – красавец!
- Ладно, не переживай! - видя моё состояние, произнёс Володя - С кем ни бывает. На то она и охота – без мук нельзя! Зато отличного косача взял! 
Я криво улыбнулся, не в силах прогнать холодную «лягушку», комом лежащую у меня на сердце. Особенно было обидно за партнёра, которому я, фактически, испортил всю охоту.
Мы тронулись в обратный путь и ко всем моим «бедам», я снова сбился с пути, запутавших в мелком березняке. Проплутав с полчаса, я снова вывел нас к  тому самому ручью, в истоках которого мы уже блуждали этой ночью.  Володя, посмотрев выразительно на меня, сказал, что теперь он поведёт нас. Я покорно побрёл за ним и через пятнадцать минут мы выбрались-таки на знакомую лежнёвку. Отсюда до машины полчаса ходом.
До конца нашей осенней охоты оставалось ещё полторы недели,  и мы ещё  возвращались в наше убежище на токовище. Ещё не раз уже терпеливо наслаждались  танцующими и поющими птицами и уходили с богатыми трофеями и с оскоминой от зрелой рубиновой клюквы. Много чего ещё было впереди. Но этот поспешный выстрел, эта «токовая» ошибка  на моём первом току так и остался занозой в моём сердце и в охотничьей памяти.

Александр Гавристов, 2016