Он и Она

(рассказ основан на реальных событиях, однако все имена вымышлены)

     На узком карнизе окна дома старой постройки в военной части, где находились кухонные помещения, появились два гостя. Это были две горлицы, знающие люди называют их «египетскими» или «смеющимися». Вы скажете: «событие…». Да, заметили эту парочку не сразу, потому как, действительно, - не событие.  Мало ли всякой живности толчется в местах скопления людей, в том числе и летающих ее представителей. И все же, эта парочка обратила на себя внимание сначала персонал кухни, а потом и всего остального личного состава. Попробую описать персонажи. Назовем их Он и Она. Итак, Он. Сразу же оговорюсь. Никто из обитателей  воинской части не разбирается в половых отличиях пернатых, тем не менее, все сошлись во мнении, что это был именно Он.  Даже женщины, после эмоциональной дискуссии, скрепя сердце, вынуждены были признать правоту мужского большинства. Тем не менее, любопытство взяло верх и посредством интернета решили закрыть этот вопрос раз и навсегда. Нас ждало разочарование. Четко, почти по-уставному, было написано: «существенных заметных различий между самкой и самцом у горлиц нет».  Остановились на достигнутом консенсусе. Он был щеголь.  Как говориться, весь «с иголочки»,  - лоснящиеся перышко к перышку, строгий черный воротничок.  Аккуратный хвост идеально ровный, словно подстриженный по краям педантом парикмахером затылок новобранца.  Никакого изъяна. Она. Она была больше его, вся взъерошенная, с растрепанными перьями, комично топорщившимися на самой макушке. Тощая и угловатая, как подросток. На крыльях перышки выползали одно из-под  другого, причем наружу выглядывали белые, с беспорядочно торчащим пухом. Хвост вообще представлял собой живописное  зрелище и больше походил на ершик для мытья бутылок.  Прилетали они всегда вместе и в одно и то же время, после ужина. Садились на карниз. Он деликатно планировал на узкую площадку и еще несколько секунд удерживал равновесие мужественно расправленными крыльями. Она плюхалась рядом, при этом или с грохотом вписывалась в стекло всем тельцем, или некоторое время беспорядочно хлопала крыльями, также пытаясь удержать равновесие под недовольные взгляды своего напарника. Терпеливо переждав далеко не мягкую посадку своей подруги, Он деловито осматривался, уделяя особое внимание происходящему за стеклом в помещении. Предметом его неподдельного интереса был стол, на котором резали хлеб. Несколько раз, сменив поле зрения то правым, то левым глазом, Он замирал при виде золотистых россыпей хлебных крошек, а потом….  Вот это «потом» и привлекло внимание обитателей части. Он принимался ритмично постукивать по стеклу клювом. Ритм заключался в трех коротких и достаточно сильных ударах с паузой между ними в несколько секунд. Если кто-то подходил к окну, Он сопровождал взглядом любопытного, не переставая стучать в окно, без испуга, без обычной голубиной паники, когда человек нарушал известную только им  одним дистанцию. Она поворачивалась к окну, скажем так, - хвостом, совершенно не разделяя интерес своего дружка, и равнодушно  рассматривала проходящих мимо людей.  Наконец, человеческое сердце не выдерживало и кто-нибудь из владельцев  хлебного изобилия, тихонечко подкравшись, приоткрывал одну створку окна, просовывал руку с полной жменей долгожданных хлебных крошек. Она панически вспархивала  и также неуклюже приземлялась на дальний угол карниза, безопасное с ее точки зрения расстояние. А Он, нисколько не смутившись близости человеческой руки, хладнокровно наблюдал за сыплющимися на карниз крошками,  лишь нетерпеливо переминаясь с лапки на лапку. Она  с недоумением посматривала на своего дружка, всем своим видом демонстрируя, что большего безрассудства, как терпеливо рассматривать сыплющееся сокровище, нельзя себе  представить. Чтобы не расстраивать колоритную парочку  длительным ожиданием, рука осторожно исчезала, и окно тихонько закрывали.  Начинался ужин, по обе стороны окна. Там, - личный состав части, а здесь, - удивительная пара, поглощающая заслуженное насущное, но также организованно, неторопливо, без суеты и по военному быстро. Он прекращал «прием пищи» раньше своей напарницы. С подчеркнутым вниманием осматривал свой внешний вид, тотчас подправляя непорядок клювом, не забывая при этом с нежностью и долей нетерпения поглядывать на свою подругу. Подругу, похоже, не особо волновали намеки напарника на скорое отбытие. Она деловито и скрупулезно обследовала все трещинки, куда могли бы попасть вожделенные крошки. Не обнаружив больше ничего  для себя полезного, она бросала на него единственный, полный восхищения взгляд, вдвоем, почти крылом к крылу, они подходили к самому краю карниза и одновременно взмывали в  вечернюю быстро густеющую синеву неба.