Муки?

      Это было далеко и не здесь. Там, за горизонтом, в серо-призрачном тумане грёз. В другой стране, мире или голове… Мы не знаем. Да и почём знать? Какая разница? Разве от знания кому-то станет легче? Нет. Люди бегут от тех знаний, которые открывают им глаза. А зачем знать дату смерти? Незачем. Я ещё хочу пожить…
      Что-то гудело и хлюпало. Как свежая кровь в кроссовке. Так противно, смачно: «Хлллюююп». Как чавкает чудище на свежем трупе. Или нежить, за которые играют те же самые люди, выбрав фракцию Орды в Варкрафте. А гудело нудно и противно. Давило как пресс на голову. И ныло. Стонало. Со свистом. Понимаете, со свистом! Свищщссс. Жутко как-то. Аж мурашки по коже и волосы дыбом. Ж-у-т-к-о.
      А сдохнуть хочется? Нееет. Вон пошёл.
      Воздух пах нудятиной и тухлой речкой. В ней шлёпали, сверкая белой задницей, мелкие ребятишки. Песочные замки строили, скакали как угорелые. А где-то так протяжно гудело: «Авуууу!». Неприятное чувство. Словно чьи-то невидимые глаза смотрят на тебя, пожирая взглядом, смотрят да смотрят. Головой вертишь — никого. Только люди. Л-ю-д-и.
      Чешется нос. Словно мухи внутри заползали. Чихнуть, что ли? Да не, лень. Можно подумать? Народу много, и чихать не хочется. А то начнётся: «Будь здоров» да «Расти большой». А слышать этого не хочется. А смысл желать того, что не сбудется? Верно, нет его, смысла вашего. Зачем расти? Я и так… того… уже. Б-о-л-ь-ш-о-й. Будь здоров? Ахах, смешно. Здоров? Я? Не смешите мои панталоны, коих вообще у меня нет в наличии. Мы все больны. Да, да, и ты тоже. И не отнекивайся. Я — знаю. Всё знаю. И от этого становится тошно. Можно я всё забуду?
      А под прессом больно. Очень. Словно кости хрустят под ним. Хоть всё и цело, однако ж противно. Наружу выворачивает. И кости хрустят, и нервы лопаются.
      Мороженое? Буду. А что это? Сладкий лёд в хрустящем хлебе? Как же забавны люди! Извратить всё до такой степени. Вы бы ещё из холодильника лёд достали, подсластили и ели. Тоже самое. И не дорого. Хоть каждый день ешьте. А хотя… Плевать. Дайте мне льда этого вашего. И побольше. Изгаляться — так изгаляться. Мне уже не страшно. Мне никогда не страшно. А чего страшно? Единственный, кто может сожрать меня — я сам. Но я не вкусный. И мысли тоже — горькие. Очень горькие. Горькие-прегорькие. Чёрные, как смоль. А смоль отвратительная. Я пробовал. И вам посоветую. Чтобы знали, что не всё в этой жизни мёд да сахар. Есть и такие противные вещи как смоль, например. Много чего в мире похоже на смоль. Даже люди. Да. Сам видел. Чувствовал. Порой даже соль по сравнению с ними — сладость. Да, да, именно так. Не знали? А вот знайте? Вы в курсе? Значит, не забывайте.
      Не всё в жизни сахар. Я — тоже. Потому и предупреждаю, чтоб не огорчались.
      Что-то продолжает давить на мозг. А что? Да ничего, в принципе-то. Нечто эфирное и… несуществующее? А чёрт его знает! Не пробовал связываться. И не хочу. Или… попробовать? Хотя мне и так хлопот хватает. Вон там из стен глаза торчат. И уши с носом. Пойду подёргаю. А то чего это — подслушивают, подглядывают. Не порядок.



21.07.2015


Для любителей безумного бессмыслия. Или бессмысленного безумия.