Мы едем, едем, едем...

           К цветам и детям равно благосклонна. С детьми ехала в автобусе до метро, и это было очень живо - они были азиатских кровей, человек двадцать от двух до восьми лет, с пятью-шестью мамашами и бабушкой, говорили на своём языке громко и увлечённо. Мальчонка лет семи штурмовал автобус с 5-6 большими пустыми бутылями в руках, одна девочка протирала поручень у двери влажной салфеткой, потом плевала на моё окно и тоже протирала, рядом с ней вываливалась к выходу, кроха лет двух, таращила шоколадные глазищи из-под белого чепца набекрень, за неё периодически волновалась кондуктор и спрашивала "чей ребёнок, смотрите за детьми". Ко мне подсаживали на сиденье кого-то из них, но жажда деятельности и реактивный заряд выпирали их с сиденья, в таборе за малышнёй смотрели не мамаши, а дети постарше. Мамаши под общий гвалт посылали кондуктора к бабушке "бабушка заплатит за всех", кондуктор вещала цитатой бабушки "каждый платит за себя сам", и призывала платить хоть как-нибудь. Руки у всех, кроме одного, были незаняты. А этот один держал большой новый веник, как букет. Мальчонка с бутылями выпал из поля зрения, и пока все сновали взад-вперёд по автобусу, тормознул где-то у заднего выхода.
          Все были обескуражены шумной ватагой, но улыбались потихоньку, наблюдая за их действиями. И потихоньку покидали салон автобуса. Теперь свободных мест хватило всему табору, и гул заметно стих. Кондукторша на мой вопрос "можно выйти" ответила кивком головы в сторону водителя. Водителя уверенность табора в себе тоже сбила с толку, по-видимому. Когда он выпускал меня из автобуса (из-за пробки многие пассажиры повыходили задолго, а я осталась понаблюдать и немного не доехала до метро), лицо у него было расстроенное. Светофор на перекрёстке не работал, один регулировщик явно не справлялся с потоком транспорта в час пик. Пробка и полный салон "цветов", скорее всего, были неожиданностью, и он не был готов радоваться приключению. Я тоже не была готова, но посидела в зрителях дольше других. Одно могу сказать, в автобусе с детьми моё присутствие никого не раздражало. Другой автобус, по выходе из метро, открыл мне двери, уже отъехав от остановки, и моё появление в его тесноте было сродни эффекту табора - делать нечего, приходится потесниться и терпеть. Дома меня тошнило. Думаю, за моё отношение к детям - теоретически благосклонное.

30.09.2016 (23.42)