Рассказ Анатомия интеллигенции

Анатомия интеллигенции.
Третий раз пропели петухи. Это означало, что наступило четыре часа утра, а теперь, в июле, также означало, что пришёл рассвет. Очень скоро залились пением многие птички, благо, лес был рядом, посему пернатых певуний проснулось в округе немало.
На юго-западе, где небо было ещё тёмным, виднелись размытыми пятнышками бесчисленные огни Старограда, чьи жители частенько не спали ночью, проводя время в развлечениях или работе. Вокруг города раскинулась болотистая долина, кишащая деревушками, слободами, поместьями и острогами. С севера долину дугой охватывал Дремучий  лес, уходивший вдаль за горизонт с запада на восток и от Старограда до самых Охтарских гор.
С рассветом на улице мгновенно потеплело. Как не странно, ночная зябкость моментально сменялась утренней свежестью при первых лучах восходящего солнца. Нежился первым дневным теплом сторожевой пёс Борщ в деревеньке под названием «Сучки», где ударение делалось на последний слог, но «мудрые» горожане всегда слово нахально коверкали. Спокойствие мохнатого сторожа прервал едва слышимый звук шагов по траве и скрип тележных колёс. Борщ резво перекатился со спины на пузо, вскочил, и, преткнувшись мордой к дырке в заборе, залился звонким лаем. Его поддержали четвероногие товарищи из соседних сёл. Из открытого окна ближайшей избы послышался сонный мужской мат.
По колее около деревенского забора двигалось двое рослых, широкоплечих, одетых в охотничьи плащи, мужика. Первый тащил телегу, на которой лежал мешок. Второй, улыбаясь, передразнивал собак или с вполне серьёзным видом бросал взгляд на телегу. Что внутри мешка, можно было только догадываться, но определённые выводы сделать казалось возможным, так как над возом роем кружили мухи, а запах мертвечины разносился на десятки шагов вокруг.
Неподалёку, в низине, полной маленьких синих цветочков и сочной зелёной колосистой травы, раскинулось несколько шатров. Никто лагерь не охранял, посему двух путников встретил некий худощавый мужчина в красной выцветшей на солнце тунике. Он, видимо, решив размяться с утра пораньше, блаженно потягивался около густых зарослей крапивы. Завидев незнакомцев с телегой, тот быстро сгорбился, будто его решили пощекотать во время потягиваний, руки судорожно начали искать по карманам пенсне, глаза щурились, словно зашитые.
- М-м-милсдари, - заикаясь, выговорил мужчина в тунике, - извольте п-п-п-представиться!
Незнакомцы с возом переглянулись.  Худощавый же заика, наконец, отыскал свои окуляры и спешно приложил их к глазам. Взгляд прояснился, лицо покраснело как помидор:
- А, г-г-господа! П-п-проходите п-п-пожалуйста! В-в-вы с  успехом?
- Принюхайся, - хмуро заметил тот, что тащил телегу.
- Я п-п-предупрежу п-п-профессора Ло-ло-лорэна! – улыбаясь аки идиот, кинулся в лагерь заика.
- Что ж ты за человек, Озар, - саркастично покачал головой тот охотник, что всю дорогу передразнивал собак, - не дал человеку опорожниться с утреца.
Менее чем за полчаса в лагере все были разбужены и собраны в самом большом шатре из плотного полотна, раскрашенного в красно-абрикосовые полоски. Над входом вышита эмблема кафедры бестиотомии: два вставших на дыбы  геральдических единорога (так как встретившие данную «лошадку» описывали её строение тела совсем иначе), опирающихся на «мерсьенский щит», на котором изображалась серая сова, сидящая на кипе книг; рядом стояла чернильница с пером.
Внутри, посередине шатра, стоял дубовый, покрытый грубой мешковиной, стол. Вокруг переминались с ноги на ногу сонливые худые юнцы, имевшие бледную кожу и носившие дешёвые, серые и чёрные туники. Все как один щурились, ибо острота зрения сильно притупилась после часов чтения старых пожелтевших свитков и книг.
- Мёсьё, - обратился к стажёрам профессор Лорэн на мерсьенском языке, по правилам родной речи картавя и делая ударение на последний слог, - сегодня мы начнём на пару часов раньше обычного. Вернулись следопыты, выполнив свою работу. Теперь начинаем и мы выполнять свою. Мастера, заносите!
Следопыты, держа мешок спереди и сзади, занесли содержимое телеги в шатёр и небрежно бросили на стол.
- Благодарю, - учтиво кивнул Лорэн, - можете присесть там, у выхода.
Тот, кто тащил телегу, сел на табурет, положив руки на колени. Второй из-за отсутствия мебели мог сесть на пол (точнее, на полотно), но решил постоять, положив руки на бок и вальяжно расположив ноги. Оба мерсьенский знали крайне плохо, но жест поняли.
- Итак, для того чтоб было лучше видно, зажжём фонарь и, прежде всего, наденем средства индивидуальной защиты, а именно плащи, перчатки и маски, - произнёс профессор уже на всеобщем, слегка корчась от неприятного запаха из мешка. Стажёры корчились не слегка, а сильно, некоторые даже заметно побледнели.
Наставления были быстро исполнены: фонарь повис на специальном крючке на «потолке» шатра. Все, кроме следопытов, надели плотные чёрные плащи с рукавами, столь же плотные и чёрные перчатки на руки, а на лицо нацепили маски с металлическим клювом и круглыми застеклёнными отверстиями для глаз.
- Прекрасно, - всё ещё на всеобщем, не забывая картавить и делать ударение на последний слог, объявил Лорэн, -  теперь мы готовы к работе. Господа следопыты, вы желаете присутствовать при вскрытии, или вам сразу заплатить?
- Раз уж усадили, поприсутствуем, - угрюмо заявил тот, что сидел на табурете.
- Вот и прекрасно! – хлопнул в ладоши профессор, чья речь из-за маски стала ещё более непонятной, - может быть, узнаете что-то новое! Уважаемые стажёры, это мастера Озар по прозвищу Вожак и его товарищ Ратимир. Мастера следопыты, все эти стажёры - мои ученики. Теперь, когда все знакомы, можете убирать мешок, мёсьё!
Стажёры брезгливо принялись сдирать мешковину с тела, которая успела прилипнуть к засохшей на коже и шерсти крови. То, что осталось лежать на столе, ввергло молодёжь в ужас. Хотя никто не паниковал.
- Перед нами анцыбал, именуемый дреславами болотный чёрт, - пояснил Лорэн, - относится к чудовищам согласно бестиарию ловчего Арстара, где собрана вся известная информация о большинстве известных нам бестий. Вопрос первый: чем отличаются звери от монстров согласно вышеупомянутому бестиарию?
Стажёры молчали. Некоторые делали вид, что внимательно изучают тело на столе. Снаружи щебетали птицы, дул ветерок, слегка врываясь в шатёр и немного освежая пропитанный запахом смерти воздух.
- Может, следопыты нам подскажут? Как они думают? – гордо выпрямившись и задрав птичий нос маски к потолку, поинтересовался профессор.
- Да без проблем, - усмехнулся тот, что стоял, - согласно хотя бы вашему излюбленному бетиарию мастера Арстара. Звери действуют инстинктивно. Они не умеют думать, их хитрость не развивается и заложена в них с самого начала существования вида. А вот чудовища – дело другое. Их Арстар называет «полуразумными», другими словами монстры отдают отчёт себе в том, что делают, прекрасно ориентируются по ситуации и иногда умеют уместно пародировать человеческую речь, то есть исходя из своих желаний, звать, запугивать, предупреждать, шутить и так далее.
- Похвально, мастер Ратимир, - закивал Лорэн, - не думал, что вы знакомы с трудами мастера Арстара.
- Как видите, простые  люди тоже могут быть учёными. Только добывать знания не только из книжек, но и из собственной практики, как мастер Арстар. Но интеллигенция вроде вас такое признать далеко не всегда способна.
- Не скажите, господа, у всех своё назначение и место в развитии общества. Даже у этого анцыбала есть своё место. В данном случае, оно на нашем столе. Итак, издалека данную особь можно принять за изуродованного человека, что, разумеется, не так. Что можете сказать о сходстве и различиях анатомического строения между нашим видом и болотным чёртом, мёсьё стажёры?
Юнцы бурно начали что-то обсуждать, осматривая тело и так, и эдак, приоткрывая рот и веки бестии.
- Сходства: прямохождение, судя по форме позвоночника… - заявил первый стажёр на мерсьенском языке.
- Частично верно, - поправил Лорэн на всеобщем, - анцыбалы для передвижения используют все четыре конечности. Но скелет действительно подразумевает частичное прямохождение: возможно, для более грациозного и опасного прыжка на жертву. Возможно, для запугивания жертвы или соперников-самцов данная бестия периодически встаёт на задние лапы. Заметьте, не ноги! Всё верно, следопыты?
- Анцыбалы умеют забираться на дерево или горные выступы. Для этого они действительно встают на задние лапы, - добавил Озар.
- Ещё у бестии пять пальцев на ру… передних лапах. Большой противопоставлен остальным, - выкрикнул второй стажёр.
- Верно. Как мы видим, передние лапы у болотного чёрта почти в два раза длиннее задних. Они больше, мы видим даже развитые мышцы, которых нет ни у одного силача. Так  развит и плечевой пояс по отношению к пояснице: он в разы шире и мышц на нём гораздо больше. Людям до такого далеко… . И пальцы: длинные, широкие, на концах длинные когти. Пальцев пять, причём большой палец, противопоставленный остальным, заметно редуцирован, так как данный вид не занимается… хватательной деятельностью. Мастера следопыты, поправки?
- Касательно хватательной деятельности хочу поспорить, - усмехнулся злою улыбкой Ратимир, - анцыбал всегда ест руками, как, скажем, шимпанзе. Надеюсь, учёные мужи знают, кто такой шимпанзе?
- Что такое шимпанзе, - поправил профессор, - люди – кто, звери – что. Следуйте научным терминам, начитанный господин.
- Это на всеобщем зверь отвечает на вопрос «что», ведь это язык самый простой, используя который удобно торговать, воевать или заниматься наукой… превозносить человека - возразил следопыт, - а у нас, дреславов, это не так. В любом случае, анцыбалы едят, вырывая руками необходимые… органы жертв. Используя ту самую хватательную функцию.
- Достаточно, - со спокойствием кивнул Лорэн, - продолжим. Если стажёры молчат, позволю заметить, что ещё сходства с человеком анцыбал имеет следующие: сгиб колен и локтей как у нас, и четырёхкамерное сердце.  Всё остальное не принципиально.  Различия мы с вами разберём подробнее. Это и строение внутренних органов, скелета, функции внутренней и наружной секреции, и так далее. Следопыты, есть что добавить?
- Ещё глаза у анцыбалов другие, - хмуро заметил Озар, - для вас это, может, и относится к «строению организма», но кода в них смотришь… не видишь вообще ничего, кроме своего отражения. Это не холодное спокойствие волка, не полная уверенность в своих силах медведя, не пугливая настороженность зайца. Это просто пустота и твоё отражение.
- Всё ясно, - обратился к ученикам профессор, - вот явный показатель того, что человек не видит разницы между повседневной жизнью и наукой.  Научная деятельность должна быть равнодушной, без тени эмоций. Хотя за информацию благодарю. Продолжим.
Лорэн подошёл к голове бестии и, не пугаясь лишний раз прикоснуться к чудовищу, продолжил рассказывать:
- Особенность секреции анцыбала заключается в его питании. Ест он, как правило, гнилое мясо. Его железы на основе этой гнили вырабатывают яд, который мы любим называть трупным. Этот яд содержится везде: в крови, в слюне и даже поту. Потеет, кстати, болотный чёрт очень много, а от контакта такого ядовитого пота с кожными покровами мы видим, что всё тело чудовища покрыто гнойниками и надрывами. Поэтому прикасаться к телу данного монстра очень опасно. Под когтями же скопились остатки гнилых тканей от пищи вкупе с потом самого анцыбала.
Лорэн окинул своих учеников взглядом. Те слушали внимательно. Тогда профессор приоткрыл пальцами рот монстра и продолжил:
- Как можно заметить, зубов у чудовища больше чем у человека. Все резцы. Сейчас я достану язык. Он у анцыбала не длиннее человеческого, но, как видим, чёрный и на ощупь очень шершавый. Если будете осматривать рот бестии, будьте предельно осторожны и не поцарапайтесь о клыки! Верно, господа следопыты?
- Верно, - кивнул Ратимир, - могу сделать небольшое отступление. Многие крестьяне верят, что против анцыбала губительно действует только смазка из гнилого сала и растёртых поганок. Иначе все раны на гаде заживают ужасно быстро, а отрубленные конечности отрастают. Это всё миф: к любым известным мне ядам анцыбал, скорее всего, устойчив. А вот убить его можно любым орудием, которым возможно умертвить человека.
- В любом случае, главное знать, куда бить. А пока наши многоуважаемые стажёры сделают необходимые зарисовки и конспекты об увиденном и услышанном, - уверенно подтвердил Лорэн. Молодёжь быстро отошла от стола, открыла тетради и, расположившись у тумбочек у дальней стены, принялась энергично расписывать линованные листы. Времени это заняло уйму, старательные ученики подробно описывали каждый сантиметр тела бестии. Профессор, меря шатёр тяжёлыми шагами, поглядывал в тетрадки, делал замечания или подсказывал, как лучше изложить полученные данные.
- Закончили, - хлопнул в ладоши Лорэн, несколько молодых парней подпрыгнули от испугу. Кто-то сломал карандаш, - закрываем тетрадки и прячем их. Обязательно проверьте, хорошо ли вы одели костюм, так как сейчас мы начнём проводить самую интересную, вонючую и противную часть нашего исследования: вскрытие! Настоятельно советую вам запомнить раз и навсегда – всё, что находиться под кожей анцыбала смертельно опасно! Кровь ядовита и долго не сворачивается! Мёртвых  анцыбалов в лесу никакая другая живность не трогает и разлагается эта бестия долго. Очень долго. Источая притом ужасный и, разумеется, ядовитый запах.
Профессор положил на стол свёрток-набор хирургических инструментов, развернул его и извлёк скальпель, показав всем, как правильно держать инструмент.
- Как мы видим, - Лорэн провёл пальцем по глубокой ране на теле твари, идущей от паха к правому плечу, - следопыты работали грубо и материал наш слегка… не в идеальной кондиции.
- Несомненно, нам следовало дать себя искромсать, но ваш «материал» исключительно задушить, не оставив грубых порезов и синяков, нарушающих кондицию внутренних органов гада, - иронически сгрустнул лицом Озар, казавшийся до сего момента скупым на эмоции как камень.
- Я вас ни в чём не упрекаю, господа, - примирительно выставил руки перед собой профессор, держа скальпель большим и указательными пальцами, - просто могли бы по шее рубануть, или артерию перерезать… да проткнуть хотя бы и повредить один орган, а не половину имеющихся!
- Мы это учли, - кивнул Ратимир, меняя опорную ногу, - просто поймите нас как теоретик практиков: анцыбалы поодиночке не ходят. На нас накинулась стая, мы особо не церемонились, а после боя взяли самого целого. От остальных вообще конструктор остался. Если хотите собрать – милости просим в лес, времени прошло немного, да и медленно разлагающиеся тела анцыбалов, согласно бестиарию  Арстара и вашим словам, никто не трогает.
- Эх, какая бестактность, - сказал Лорэн на родном мерсьенском языке, тяжело вздохнув.
- Мне кажется, или нас обматерили? -  спросил товарища-следопыта Озар на своём родном дреславском языке.
- Неважно, кто кому чего сказал, - уже на всеобщем прервал бессмысленную дискуссию профессор, - преступим к вскрытию. Тут всё почти так же как с человеком. Мы начнём с грудной клетки. Господа, вскрываем путем рассечения реберных хрящей вблизи перехода их в кость. Прошу обратить внимание: сердце у анцыбала с правой стороны. Вот оно, рассечённое ударом меча следопыта. Как вы можете заметить, расположение вен и артерий у бестии отличается от человеческого. Не пугайтесь обилия чёрной жижи – это кровь чудовища, как вы наверняка догадались.
Стажёры брезгливо принялись рыться в органах бестии. Лорэн старался успевать комментировать происходящее:
- Да, это лёгкие. Правое  условно можно разделить на две части, левое – на три, так как сверху не мешает сердце. Эта прозрачная жидкость в лёгких на самом деле гной, который вырабатывается из вот этих вот желёз. Осторожно! Не повредите кишечник! Там итак всё из-за пореза на соплях.
Пока медики рылись в останках чудовища, Ратимир наклонился к Озару и прошептал:
- Пойдём отсюда?
- Давай, - кивнул Озар, поднимаясь с табурета.
- Мастера, погодите, - оторвался от внутренностей чудовища Лорэн, - прежде всего хотелось бы поблагодарить вас за проделанную работу. Награду возьмёте у профессора Николя в Старограде. И волка своего заодно. Ах, вопрос напоследок: как вы видите, перед нами самец анцыбала. В бестиарии Арстара описаны только самцы, и я видел только самцов. Скажите, вы когда-нибудь встречали самок?
- Мы не особо интересовались, - пожал плечами Ратимир, поправляя капюшон на плечах, - но нет, не встречали.
- А что думаете по этому поводу? Может самки…
- Да, собственно, неважно, что там самки, - железным голосом произнёс Озар, выходя из шатра, - пока учёные вроде вас не закончат заниматься теорией и не выйдут в лес, они не поймут, куда деваются самки или почему все особи для вскрытия поступают такими изрезанными. Всего хорошего.
- И вам того, - кивнул Лорэн, вновь склонив голову над изучаемым существом.
На улице было светло. Пахло цветами. Густые заросли крапивы вокруг лагеря шелестели от тёплого летнего ветра.
- Что думаешь? – потягиваясь на свежем воздухе, спросил товарища Ратимир.
- А что должен? – усмехнулся Озар, - просто вижу: есть теоретики, есть практики. Все имеют своё место в обществе. Так пусть и работают на своём месте, но не упрекают других в некомпитенции.  Ужас, каких слов понабрался от этих мудрил… . Лучше скажи, куда дальше двинешь?
- В Дикие земли, - решил Ратимир, - есть у меня там дела.
- Ну что ж,  пока нам по пути. Заберём награду и моего волка да в путь?
Следопыты энергичной походкой вышли за пределы лагеря. Изучение же останков анцыбала продолжалось ещё не один час…