Вечерний Ургант и Мерцающие Шахматы

Мой сказочный сценарий. Воспоминание о будущем

Человек преклонного возраста, доживающий свой век в царстве боли, подверженный непрерывным атакам множества злобных микроорганизмов, уже с трудом ориентирующийся в реалиях, продолжает мечтать о несбыточном, грезить о неосущеситвимом.
Теперь, когда  на теле не осталось практически живого места, когда перечислить то, что не болит, легче, чем хотя бы эскизно отметить болящее, мне всё чаще в короткие секунды просветлений являются странные образы далёкого будущего, в котором я, почему-то молодой, энергичный, красивый ошеломляю современников – нет, не этих, а тех! – каскадами удивительнейших откровений и открытий. И я понимаю, что это миражи погибающего сознания уходящего, но мне больше негде искать спасения и утешения от этой адской боли и смиренно принимаю всё, что посылает мне Всевышний в эти последние недели и дни моей удивительной волшебной прекрасной как самая чудесная сказка на свете жизни.
Девушки часто «влюбляются» в теле и кино героев.
Идеальные образы с экрана отличаются от субъектов их окружающих целым рядом несомненных достоинств. И в первую очередь – отсутствием запахов.
Они замечательны тем, что не посещают туалетов, не делают непристойных предложений, не хамят, не лезут, куда не надо, руками. Они начитаны, в меру ироничны, всегда видны с самых лучших ракурсов. В них нет ничего дефективного, мерзкого, отвратительного. И возникают они перед глазами только в минуты, когда имеется настроение с ними «встречаться». Они бесконечно терпеливы и однажды возникнув всегда готовы появляться вновь и вновь! По первому зову! Особенно теперь, когда экран так приближен к каждому из живущих.
И дедушкам тоже начинают нравиться бестелесные персонажи, ибо они не дерзят, не возражают, не мелочатся. Умные собеседники, толковые коллеги!
И потому быть может всё больше и больше я склоняюсь к тому, что наиболее достойно Мерцающие шахматы миру может представить не робкий Дибров, осмелившийся единожды задать вопрос Крамнику,  не грозный Леонтьев, которому эти «мелочи» просто «не в тему», не глубокий и разносторонний Галкин, не мудрый и всесторонний Крылов, а именно весёлый остроформатный Ургант, у которого всё форматно схвачено.
Именно в его незаурядно исполняемой передаче «Вечерний У» мерцающие могли бы быть представлены наиболее изящным и максимально эффектным образом.
И я засыпаю с улыбкой, когда перед моим воспаленным воображением предстает его интервью с чемпионом мира по шахматам, молодым и красивым Магнусом Карлсеном.
Задав понятные публике несколько вопросов о Карякине, России и Ханты- Мансийске, проявив живой интерес к миниатюре в партии Магнуса с императором Биллом Гейтсом, Иван переходит к предложению проверить «новинку», так сказать порадовать публику весёленькой партией, в которой всеми фигурами ходят одновременно!
Пленённый обаянием Ивана Магнус охотно присаживается к красивому столику с неотразимыми «под старину» шахматными часами, и вот тут из-за кулис возникаю я – весь такой скромный и белый (русские умирают в белом, вот и снятся мне все чаще белый пиджак, белая рубашечка, белые брючки и белые туфли на белых же каблуках, а дьявол шепчет на ухо: «Белых коней не бывает! Нет такой масти! Нету!» и заливается весёлым смехом).
- Это тот самый мальчик, который придумал эту нелепицу, представляет меня Иван, и добавляет – кто скажет что это – девочка, пусть первым бросит в меня камнем!
Магнус улыбается мне так же широко и дружелюбно, как тому же бедному Биллу.
На часах по три минуты, и мы начинаем!
За кулисами сильные мира сего заключают бешенные пари на суммы, которые мне – нищему – и не снились. Но ставят все в основном на Магнуса,  верят в то, чито победит почему-то именно Карлсен.
Но мы то с вами, драгоценный Читатель, уже понимаем, что Магнусу «не светит», что шансов у Карлсена нет.
Уже через минуту Магнус понимает, что перед ним совсем не Билл, и вовсе не Гейтс! Что перед ним не крепкий Карякин, и не крутой Аронян. Но что делать, что делать. На второй минуте Магнус получает первый «мерцающий» мат. Ему становится интересно и Иван милостиво соглашается на «реванш» на оставшемся времени. Чекрез сорок секунд всё кончено. Магнус улыбается улыбкой поверженного.
А я исчезаю также внезапно, как и возник.
И остаются в памяти неискушенного зрителя только два слова.
Мерцающие шахматы.