6. Прощение

   Подъехав к резиденции Надашди на такси, я отпустила машину и набрала знакомый номер.
   - Влад... Это я, Тамара.
   - Томка?! - заорал Влад, по шпионской привычке, полушёпотом. - Ты где?! Ты жива?! Я тебя повсюду ищу!
   Я вздохнула.
   - Я у ворот резиденции королевы Кристины.
   - Королевы... что?.. Как ты нас нашла?..
   - Прочла в твоих мыслях, Влад, - соврала я. - Пожалуйста, попроси охрану пропустить меня. Я решила перейти на сторону Надашди.
   
   * * *
   
   Итак, первым слушателем моей "легенды" стал Влад. Я старалась держаться убедительно.
   - Ты оказался прав. Дьёрдь пытался меня убить. Он подсунул мне обманку и натравил на меня Викторию. Сотоварищи. Но поскольку я, как ты понимаешь, всё-таки подготовилась к такому ходу событий... В общем, мне удалось их перехитрить. Там, где эта честная компания в последний раз видела луну, сейчас земля перепахана и травка посеяна. Не спрашивай, как мне это удалось, я сама не знаю, - я нервно усмехнулась. - Не иначе как с божией помощью... Ну, а потом... Как ты понимаешь, пришлось скрываться. Не очень-то легко перемещаться по стране, когда знаешь, что тебя ищет весь клан. Я скрывалась, скрывалась... И вот в конце концов добралась к тебе... прошу любить и жаловать, - я устало откинулась на спинку дивана и хлебнула воды, стараясь держать равнодушное лицо. Речь получилась резковатой, но больше всего я боялась, что расчувствуюсь и выложу Владу всю правду. Я была так счастлива его видеть!
   Влад смотрел на меня настороженно. Его необыкновенная чуткость не раз помогала ему угадывать то, что он не слышал и не мог прочесть в мыслях. Этого-то я и боялась.
   - Это всё? - осторожно уточнил он и чистосердечно добавил: - Мне кажется, ты чего-то недоговариваешь.
   На этот случай у меня уже была готова отговорка, весьма близкая к истине.
   - "Всё"? - нарочито насмешливым голосом переспросила я. - Нет, не всё. Ещё я, как бы это сказать, немного разочарована тем, что мой бывший любовник пытался меня убить. Как ты понимаешь, он был мне не безразличен. А ещё меня не совсем радует, что теперь придётся играть против него с противоположной стороны. Я привыкла считать Надашди врагами. Ханжи, фанатики... Я верила в идеалы Островичи. Свободные кэлюме и всё такое прочее. Теперь я на собственной шкуре убедилась, насколько свободны от предрассудков мои бывшие самые близкие люди. В общем... будь моя воля, я бы так и дальше пряталась. Я предпочла бы выйти из игры. Есть же одинокие охотники, которые никому не нужны и не интересны. Но меня угораздило влезть в самую гущу войны, откуда выйти теперь можно только трупом. Островичи будут меня искать, найдут и выбьют всю правду... в том числе о тебе. Поэтому у меня нет выбора, кроме как спрятаться как можно дальше от Островичи, то есть у Надашди. Я... - я перевела дыхание, собираясь с силами, - готова приступить к работе. Я могу кое-что порассказать о политике Чейте. Я хочу, чтобы Надашди поняли, что я согласна сотрудничать... А потом... Может, вся эта кутерьма как-нибудь уляжется... Хотя я не очень-то в это верю... - я устало опустила голову на руки, окончательно выдохшись. Влад молчал. Я осторожно прощупала его настроение, и мне показалось, что он поверил. В общем-то всё, что я сказала, было правдой.
   Помедлив, Влад мягко обнял меня за плечи и заставил взглянуть ему в лицо.
   - Томка, - улыбнулся он. - По-моему, ты забыла ещё кое-что.
   Я не поняла, о чём он говорит. Неужели плохо соврала?! Влад взял мои руки в свои.
   - Ты жива. С тобой всё в порядке. И мы вместе.
   У меня как камень с сердца свалился. Я впервые за время нашей встречи рассмеялась, и мы обнялись.
   
   * * *
   
   Но потом начался кошмар. В первые ночи я ещё могла ссылаться на усталость, потрясение и так далее. Но постепенно разыгрывать случайную гостью в доме у любимого становилось всё труднее.
   Влад смотрел на меня с ожиданием, почти с мольбой. Он желал меня. Он всё не мог забыть ту ночь, что мы провели вместе. Я знала, что другие ромеи, даже из его клана, никогда особенно не привлекали его, а то мимолётное забытьё, которого он искал с земными девушками, притворяясь человеком, было, конечно, неполным... Так что, в каком-то смысле, я была у него первой - если учитывать, насколько глубоко проникла в его душу. Он не хотел никакую другую женщину, я одна знала о нём всё. А мне приходилось врать. Я читала сейчас в его душе, что я для него - весь мир, всё счастье. О такой любви мечтает каждая женщина, а мне приходилось думать, как бы скрыть от него свои чувства и удержать его на расстоянии так, чтобы при этом не слишком отдаляться - мне ведь не нужны скандалы с тем, кто держит меня в курсе дел обоих кланов... Надеюсь, Влад когда-нибудь простит меня.
   План Маршан предполагал, что я должна сыграть роль жертвы. Я - бывшая человеческая девушка, похищенная вампирами и чудом спасшаяся. Потом я сама стала вампиром, но, случайно оказавшись в родном городе, в Москве, вспомнила своё прошлое и решила отомстить Островичи. Умненький Влад, увидев такое дело, меня завербовал, и вот я у Надашди, готовая рассказать об Островичи всё, что знаю - благо я успела кое-что услышать, побывав "при дворе герцога" в постелях довольно именитых персон. "Не волнуйтесь, Тамара, если кому-то вздумается основательно вас прощупать, наши телепаты вас прикроют, - "проинструктировали" меня. - Но рекомендация Влада сама по себе будет много значить. Объясните ему, что не хотите откровенничать о ваших отношениях, что слишком переживаете, что вам нужно время... и держитесь в рамках легенды".
   Было неприятно, что придётся врать о "борьбе за справедливость" с тайной целью форсировать войну, и вдвойне неприятно использовать для этого Влада. Но я вспоминала о Жанне. Сколько она вынесла, похоронив мать, инсценировав свою смерть, скрываясь от родного отца? Да и сам Влад... Видимо, не всегда и не всё можно выложить, как товары на прилавок. Нужно учиться терпению.
   Поэтому я с более-менее подходящим к случаю несчастным видом изложила свою "историю" советнице Надашди по военной политике и получила возможность присутствовать на совещаниях в некоторых случаях, когда моё мнение могло пригодиться. О последствиях моих "советов" для рядовых кэлюме с обеих воюющих сторон я старалась не думать. В конце концов, мне и самой уже не раз приходилось рисковать жизнью. Справятся.
   Теперь мне на собственном опыте пришлось испытать, что чувствовал Влад, постоянно скрывая свои мысли, всё время настороже, притворяясь другом тех, кого хотел обмануть, - с той только разницей, что он презирал Островичи, а я не презирала Надашди. Чтобы столько врать и не свихнуться, надо или быть прожжённым циником, или свято верить.
   Я верила в Жанну. Верила в то, что она вытащит нас всех из этого кошмара, и тогда я смогу себя простить.
   Вдобавок к остальным неприятностям мне начал сниться Дьёрдь. В реальной жизни, как мне казалось, между нами всё было кончено. Я не любила его, а после того, как его вероломство обратилось и против меня тоже, были расставлены все точки над "и". Но в моих снах... Он по-прежнему использовал меня, моё тело. И я получала от этого наслаждение.
   "Желание острее, когда нет любви, - словно говорили эти сны. - Когда нет души, а есть одна только оболочка. Не надо ничего понимать. Лучше забыть".
   Я просыпалась с чувством стыда.
   Иногда я боялась: а вдруг он слышит? Кто знает, на что способны эти изначальные? Вдруг он почувствует, где я?
   Влад продолжал подвергать себя опасности, работая у Островичи, и чуть ли не каждую неделю мотался в Москву. Я умирала от беспокойства; мне казалось, что если бы я сейчас увидела кого-то из Островичи - просто не смогла бы не выдать своих чувств. Со мной бы, наверное, истерика сделалась. Но Влад спокойно объяснил, что чем хладнокровнее и наглее держишься, тем в большей безопасности находишься. А дёргающийся человек привлекает к себе лишнее внимание, только и всего. К тому же - добавил он - королева Оливия, заменившая покойную Викторию в качестве главы военного ведомства, была хоть и жестока, но легкомысленна и сильно уступала Виктории в опыте проведения боевых операций, не говоря уже о слежке и психологическом прессинге. Виктория получала от войны личное удовольствие, а Оливия ещё даже не вошла полностью в курс военных дел клана. Оказалось, убить Викторию было у Надашди чуть ли не всеобщей заветной мечтой.
   Так что Влад с удвоенным усердием окунулся в политику и - они были неразрывно связаны - светскую жизнь клана изуверов, о чём мне мельком приходилось иногда видеть его воспоминания. Только тогда я наконец начала понимать, почему Влад принял моё прошлое, почему тянулся именно ко мне. Он тоже знал, что такое переступить через себя. Что значит рисковать душой.
   Этот профессиональный шпион, сам десятки лет ведущий тройную жизнь, умудряясь притворяться "своим" и среди людей, и среди вампиров враждебного клана, отличался при этом какой-то сверхъестественной стойкостью сознания и чистотой души. Постепенно я поняла, что разгадка - в удивительной цельности натуры Влада. Он был абсолютно уверен в своей правоте. Он был как чистейшей воды алмаз и, даже когда ему приходилось лгать, ложь не проникала в него, не разъедала его душу. Постоянно подвергая себя опасности, рискуя быть разоблачённым и оказаться в ловушке, он выработал железную выдержку, ничто не могло привести его в смятение. Интересы его клана, нравственный кодекс Надашди были для него превыше всего.
   
   * * *
   
   В каком-то смысле поездки Влада были мне на руку, потому что избавляли от необходимости оставаться с ним наедине - хотя чего бы я только не отдала, чтобы избавиться и от этого "предлога", и от этой "необходимости"... В те ночи, когда он был во дворце, я старалась держаться с ним - согласно инструкции - "поласковее", но "в рамках легенды". Чаще всего мы гуляли по необыкновенно красивой территории резиденции, я расспрашивала его о Надашди, об их истории, традициях.
   Мать Влада, королева Кристина, около двух веков назад, после беспокойного периода безвластия, когда клан Надашди чуть не распался, сменила на престоле убитую Дьёрдем королеву Марию. Влад был младшим сыном леди Кристины и её четвёртого мужа, русского по происхождению. У Влада были три родные сестры - одна из которых, леди Дина, погибла при штурме виллы "Новая Луна", - и старший брат. От других мужей у леди Кристины было ещё двенадцать детей, трое из которых погибли на войне ещё до того, как родился Влад, то есть более ста семидесяти шести лет назад. Влад объяснил, что в клане Надашди принято обзаводиться большими семьями, потому что рождённые кэлюме обладают значительно более развитым и сильным сознанием, чем пробуждённые. Так сложилось, что клан Надашди состоял в основном из рождённых вампиров, а Островичи - из пробуждённых. Островичи предпочитали развлечения и не торопились обременять себя детьми, а неопытные "пробуждённые" души, едва-едва осознавшие силу Пульса, предпочитали присоединяться именно к ним. В результате кэлюме Надашди были, как правило, сильнее, но Островичи намного превосходили их по численности.
   Получалось, что Виктория - наверное, самая яркая представительница Островичи, которую я когда-либо знала - была, в плане соотношения рождения и воспитания с дальнейшей карьерой, своего рода уникумом. Влад рассказал, что леди Кристина знала Викторию, ещё когда та была маленькой девочкой, очень болезненной и печальной. Тогда леди Кристина и сама была ещё совсем юной.
   - Мама говорила, что ромеи Виктория росла очень замкнутой, - задумчиво вспоминал Влад. - Никто не знал, что у неё на душе.
   - А часто Надашди вот так переходят на сторону Островичи?
   - Бывает... - Влад помрачнел. - Для нас это всегда большая утрата.
   Они обычно не выдают информацию о нас - всё-таки сказывается воспитание... Уходят потому, что не могут перенести двойственности: то помогать людям, то пить их кровь. Сначала ведут жизнь одиноких ночных охотников, потом, когда прошлое основательно забудется, могут и присоединиться к Островичи... Но никогда не возвращаются. И случаев перехода из клана Островичи в наш почти нет. Отчасти это - причина усиленной "селекции" детей у нас, - Влад невесело усмехнулся.
   "Хорошо хоть у него семьи нет", - украдкой подумала я. Вот и повод благословить наконец судьбу за то, что Влад шпион и проводит большую часть времени в чужом клане... Но Влад, видимо, что-то такое расслышал, потому что пояснил, что не завёл детей из-за сомнений: имеет ли он право обрекать ещё кого-то на такую судьбу.
   - Сначала дать жизнь вампиру, а потом прививать ему "нравственные ценности"... - сказал он. - Конечно, и сами люди далеко не ангелы, и с Островичи кто-то должен бороться, но... уж слишком это всё мучительно...
   Надашди благосклонно относились к людям и старались поддерживать дружеские отношения с теми, с кем приходилось общаться, хотя, конечно, сохраняли дистанцию и скрывали свою истинную природу. Жертв во дворце принципиально не держали, хотя из медицинского благотворительного центра, основанного самими же Надашди, каждый день приезжали машины с донорской кровью. Если не устраивает заморозка - выходи и ищи жертву, соблюдая все положенные церемонии: гипноз, транс, не больше двух стаканов, никаких "показательных выступлений".
   Одно время Надашди занимались исследованием людских духовных учений и пытались выявить - в специально созданной для этого "масонской ложе", позже переоборудованной в "эзотерическую школу" - связь между экстрасенсорными способностями и чувствительностью к Пульсу. Никаких закономерностей обнаружить не удалось, зато Влад серьёзно увлёкся изучением человеческих религий.
   - Я бы священником стал, если бы... Если б мог. Если был бы человеком, - как-то сказал он. - Нести мир, свет - вот радость. Люди свободны, свободнее нас, потому что они не чувствуют биение Пульса. Весь наш показной блеск - ничто в сравнении с тем, чтобы жить чистой жизнью. Чтобы иметь возможность так жить.
   Я слушала с восхищением, но сама, признаться, не интересовалась вопросами религии, считая всё, что слышала на эту тему, напыщенной пустопорожней болтовнёй. Мне не хотелось задевать Влада своими соображениями, но он придавал этой проблеме чуть ли не решающее значение, и пришлось поддержать разговор.
   - А что, если... - неуверенно заметила я, - Пульс и есть бог?
   Влад мрачно поразмыслил.
   - Ты знаешь, самое ужасное, что ты озвучила моё собственное мнение. По поводу Пульса, нас и вообще... всего, даже людских религий. Проблема в том, что я хочу найти другого бога. Хочу, но не нахожу. А в этого я не верю.
   
   * * *
   
   Но, как я ни отвлекала Влада беседами на возвышенные темы, ясно было, что весь этот маскарад не способен заменить истинную близость. Обычно ему удавалось скрывать свои мысли, но всё же здесь он был дома, а не на работе, и рядом с женщиной, которая волновала его, а потому иногда я невольно слышала, о чём он мечтал, глядя на меня. Эти откровенные картины вызывали во мне чувственную дрожь. Если бы я только могла лежать сейчас в его объятиях, принимать его восхитительные ласки!
   - Томка, позволь мне... - однажды взмолился он, порывисто привлекая меня к себе, - хоть что-нибудь... ну, хоть разденься, дай полюбоваться на тебя...
   - Не надо, Влад... - я с превеликим сожалением оттолкнула его руки. Стоит мне только пойти на малейшую уступку, и он овладеет мной в одну минуту. Уж я-то знала, как настойчивы бывают сурги, если чувствуют, что у них есть шанс. И что тогда? Драться с ним, что ли?
   А может, отдаться?.. Нет, я не смогу закрыть душу, он прочтёт мои мысли без труда... Я же совершенно голову теряю, когда ко мне прикасается мужчина.
   - За что ты так терзаешь меня? - разозлился он. - У тебя сейчас никого нет, я же знаю, что тебе нужен мужчина! Почему не я?
   - Ты прав, Влад, у меня никого нет, - как можно хладнокровнее отрезала я, чувствуя, что у меня в душе всё ноет от тоски по нему. - И ты не исключение. Я просто не хочу.
   Он так взглянул на меня, что я поняла: не поверил. "Ты хорошо бы смотрелась в белом поясе и чулках", - довольно отчётливо подумал он, а вслух сказал:
   - Спокойной ночи, - таким тоном, что у меня осталось ощущение, будто он меня ударил.
   Я стала побаиваться, как бы он не пробрался ко мне в спальню, чтобы получить всё, что хочет, во сне. Впору хоть обвешивай комнату чесноком, как в людских ужастиках! Хотя нет, я ведь тогда сама задохнусь... Я ведь теперь тоже вампир...
   По счастью, пойти дальше настойчивых просьб Влад не мог - воспитание кэлюме не позволяло. В мире, где нормой считалась истинная близость, попытка насилия над женщиной могла означать только одно: начисто перекрыть себе самому доступ к высшим энергиям. Такой шаг казался ему бессмысленным. Для сурга "нет" означало "нет".
   
   * * *
   
   Как-то раз, зайдя зачем-то в комнату Влада, я заметила на стенах знакомые чёрно-белые фотографии.
   - Ночные пейзажи, - я не сдержала улыбку.
   Влад тоже улыбнулся.
   - Наверное, во мне слишком сильно ощущение хрупкости жизни... особенно жизни людей, - задумчиво проговорил он, окинув свои произведения отчуждённым взглядом. - Мне хотелось остановить... задержать эти мгновения, летящие в вечность. По сути бесполезный жест... Хотелось сохранить жизнь. Пусть и чужую.
   - Получилось очень красиво, - тихо сказала я.
   Влад пристально посмотрел на меня. Внезапно между нами вспыхнуло необыкновенно яркое воспоминание - я вдруг увидела себя его глазами, себя прошлую, которую почти забыла и никогда не видела со стороны: немного неуклюжую, застенчивую девушку с заурядным лицом и мечтательной улыбкой. Смеясь, она говорила...
   "Одна знакомая мне дала почитать Брэма Стокера. Я, честно говоря, не пробовала читать, только фильм смотрела... но подруги советуют. А ты что скажешь?
   - Стокера? Это о Дракуле? Я тоже не читал.
   - Правда? Жаль!.. Я твоему вкусу доверяю... И потом, мне кажется, в тебе самом есть что-то от... хм... ээ... загадочного принца ночи.
   - Ты хочешь сказать: от вампира?
   - Ну... да.
   Если бы она знала, сколько раз уже мне приходилось отшучиваться на ровно ту же самую тему! Сколько раз я клялся себе, что не допущу больше отношений с земными девушками - ни у себя дома, ни тем более здесь, на территории Островичи, - нигде! Это смертельно опасно! И всё же... наступал момент, когда тоска так сжимала сердце, что я просто не мог перебороть себя.
   Земные любовницы давали мне какое-то особое ощущение, которого не было с вампирскими женщинами. Да, я знал, что люди тоже не святые. Что они сами всеми мыслимыми способами терзают и позорят свой род. Я отлично видел, какие ничтожные мыслишки крутятся иногда в очередной кокетливой головке. Но... Земные девушки не пили кровь. Они не были упырями, изгоями в этом мире. Да, порой они шли против своей совести, против справедливости. Но мы, кэлюме, шли против своей совести постоянно. И кто я, чтобы их судить, даже если какой-то размалёванной девчушке венцом желания кажется "развести толстосумика на бэху" или "отомстить своему козлу, потрахавшись с этим красавчиком - я надеюсь, он не пидор"..."
   Услышав эти мысли - как бы мысли сквозь ещё одни мысли - я невольно рассмеялась, а потом мне стало грустно. Я с удивлением поняла, что, как ни парадоксально, земные девушки нравились Владу именно тем, что не знали альрома. Не знали истинной силы страстей, но не знали также ни боли, которую они причиняют, ни искушений...
   Я поневоле вспомнила себя - человека. Мне смутно припомнился наш мимолётный роман... тогда, когда я... была безликой, бестолковой, одной из многих... господи, это несуразное воспоминание казалось сейчас совершенно бессмысленным, но Влад любил это существо... Да, я жила иллюзиями, не своими даже, а так, шаблонными - ширпотреб. Но я ведь искренне верила, что вся жизнь женщины сводится к встрече с прекрасным влюблённым принцем, который, без малейших усилий с чьей бы то ни было стороны, просто как подарок судьбы, придёт и заберёт меня в какую-то волшебную страну...
   А потом у меня всё это отняли. Сейчас я как будто посмотрела на себя со стороны: разнузданная, страшная женщина, словно богиня подземного мира из древних легенд - из тех, кого изображали со змеями вместо волос... Влад вдруг поднял голову.
   - Нет... Нет! - с мольбой воскликнул он. - Ты не должна так о себе думать! - теперь, когда я стала вампиром, он уже не мог беспрепятственно читать мои мысли, как раньше, но, видимо, догадался о них. Он обвил рукой мою талию, прижав мою руку к губам. - Томка, ты - удивительная, прекрасная женщина. Я... восхищаюсь тобой, твоей сильной душой. Когда мы познакомились, ты была наивной, неопытной девочкой... И вот ты прошла через ад, но стала... решительной, мудрой женщиной, такой страстной и... чистой. Ты сохранила стыдливость, ту присущую тебе свежесть, непосредственность чувств, которую я искал в девушках-людях, а у ромеи не встречал. Никогда. Ты первая. Ты поистине драгоценность, и я хочу тебя безумно, и никому тебя не отдам. Ты - утешение, которое я искал всю жизнь... Тамара Островичи.
   Я помолчала, потом невесело усмехнулась.
   - Да уж какая там стыдливость...
   - Томка, - перебил меня Влад, - ты стала вампиром, потому что... всё, что тебе пришлось пережить... тебя похитили, изнасиловали. Если бы я... если бы мне пришлось пройти через такое... я бы сломался. Ты могла сгинуть в какой-нибудь дыре вроде этого их Красного дома... А позже, когда тебе удалось бежать - свихнуться и доживать остаток дней в сумасшедшем доме, никому не нужная, как овощ. Но ты выше всей этой грязи. Ты сильная, ты можешь каждый раз открывать для себя новый мир, умирая и возрождаясь... Я вообще представить не могу богатство твоих переживаний. Я этого лишён. Моё единственное сомнение - то, что я могу оказаться недостойным тебя.
   Я удивлённо рассмеялась, но он упрямо покачал головой.
   - Тамара, мы же с тобой понимаем, что любовь - это не интрижка с модным человеком, чтобы хвастаться в тусовке... Любить - значит постигать внутренний мир, значит помогать человеку раскрыть свою душу, видеть лучшее, что в ней есть. И чем сложнее внутренний мир женщины, тем сложнее любить. Это задача не для заурядного мужчины. А я... моя жизнь, в общем-то, однообразна... Вот... - Влад запнулся, но потом всё-таки договорил: - Дьёрдь...
   Он отвёл глаза, как бы опасаясь, что прочтёт на моём лице чувство, которое Дьёрдь Островичи внушал многим: не любовь, нет... болезненное желание. По счастью, я-то была уверена, что в этом отношении ни мне, ни Владу беспокоиться не о чем. Хотя попробуй-ка убеди мужчину, что ты совершенно равнодушна к его сопернику... Я уже открыла рот, чтобы сказать это Владу, как вдруг меня кольнуло странное чувство: а так ли? Действительно ли я готова вот так запросто отмахнуться от Дьёрдя?
   Поразмыслив, я улыбнулась.
   - Не стану утверждать, что Дьёрдь мне безразличен, - мягко сказала я. - Я испытываю к нему дружеские чувства. Но иногда он просто пугает меня. То, что ты сказал о любви мужчины к женщине, верно ведь и в обратную сторону. Женщина должна быть способна объять своей душой все запросы мужчины, более того - вести его вперёд. А Дьёрдя я, честно говоря, толком не понимаю и никогда не пойму. Он как одержимый. Иногда он сам страдает от этого, но в целом... я бы сказала: он вообще не принадлежит к этому миру. Он заставил меня задуматься о том, кем я не являюсь и не хочу быть. Не знаю, как объяснить... но я никогда не смогла бы полюбить его.
   Влад смотрел на меня с напряжённым вниманием, а потом из его груди вырвался вздох, в котором смешались облегчение, удивление и радость.
   - Как ты точно о нём сказала... "Кем я не являюсь и не хочу быть"... Ты не поверишь, но я, хотя видел его всего пару раз и то издалека, думал о нём ровно то же самое...
   Мы засмеялись; я вдруг почувствовала, что наконец нахожусь рядом с близким, родным человеком - чувство, которое... да, пожалуй, которое испытывала давным-давно студентка Тамара, ничего не знавшая о своём "загадочном принце ночи"... Кажется, сейчас я впервые вспомнила о прошлом без горечи. Какое имеет значение всё произошедшее, если сейчас я так счастлива с Владом? Любовь такого мужчины, как он, стоила самых тяжёлых испытаний... Однако Влад, судя по всему, придерживался на этот счёт другого мнения.
   - Больше всего меня угнетает, - сдавленным голосом произнёс он, - что всё, через что тебе пришлось пройти, - это моя вина.
   Я удивилась. Влад виноват? А те вампиры, которые меня насиловали, что - ни при чём? По большому счёту, подумала я, уж если кто и виноват, так это Дьёрдь - главный идеолог вампирской вседозволенности на земле. А если копнуть совсем глубоко, то виновата эта теперь уже никому не известная Рада...
   - Нет, ты не понимаешь, - Влад, по обыкновению, ответил на мои мысли. - Тебя похитили не случайно... а чтобы испытать меня, - он поморщился. - Я, как ты понимаешь, под подозрением. В особых зверствах не замечен. Держусь особняком. Не завёл серьёзных отношений ни с одной женщиной клана - а ты ведь понимаешь, что это значит. И тут ещё начал встречаться с земной девушкой. Я, конечно, старался это скрывать, но ведь мир тесен. Я, дурак, до последнего надеялся, что даже если они узнают, то не придадут значения. Ведь, ты знаешь, многие Островичи любят так играть со своими жертвами: ухаживают, обещают золотые горы, даже иногда рассказывают о своей истинной сущности, а потом убивают... В общем... о чём я только думал, не пойму?! Короче, моему поведению можно было найти массу объяснений, но... они сделали правильные выводы. И решили проверить. Я точно знаю, что был отдан такой приказ. Лично королевой Викторией.
   Когда мне сообщили, что тебя увезли в публичный дом... во мне вся душа перевернулась. А то я не знаю, что такое увеселительное заведение клана Островичи! На моих глазах были растерзаны сотни жертв. И вот это коснулось тебя... той, за кого я больше всех боялся. А я не мог ничем помочь, чтобы не выдать себя... Пока я, через подставных лиц, нашёл тебя, пока уговорил свой клан штурмовать "Новую Луну"... А время тянулось бесконечно. - Влад опустил голову на руки. - Дина погибла при штурме, - тихо сказал он. - Это она подходила к тебе с фотографией. Хотя мы всё равно в итоге сожгли этот гадюшник. И вдруг выясняется, что ты исчезла. Ни среди мёртвых, ни среди живых... Какой-то бред.
   Когда я снова увидел тебя... это было как чудо. Страшное, чёрное чудо. Потому что я испугался, что ты потеряла больше, чем жизнь, - свою душу. Я готов был принять тебя в каком угодно обличьи - только не кровожадной ромеи, яростной защитницей идеологии моих заклятых врагов... новой фавориткой Дьёрдя Островичи, - Влад судорожно помотал головой, как бы прогоняя свои давние впечатления. - Честно тебе скажу, я чуть с ума не сошёл. Как я продолжал работать и, внешне, вести прежний образ жизни, сам не понимаю. Наверное, меня поддерживала надежда, что, раз ты жива, я снова увижу свет... тот свет, который любил в тебе. И я нашёл, - Влад поднял на меня глаза, лучившиеся нежностью и любовью. - Тамара, ты для меня дороже, чем когда-либо. Дороже всего в жизни. Ты можешь довериться мне во всём. Любовь моя... - он вдруг опустился передо мной на колени и обхватил мои ноги. - Я твой раб. Умоляю тебя...
   Меня словно холодной водой окатили. Как я могла позволить всему зайти так далеко! Я резко приглушила все свои чувства и мысли.
   - Не надо, Влад, - поспешно сказала я. - Я... люблю тебя, но... давай подождём, - уклончиво закончила я.
   Он смотрел на меня с болью. Потом медленно встал и холодно взглянул мне в лицо.
   - Иногда, - глухо сказал он, - мне хочется тебя убить.
   Я молча вышла.
   
   * * *
   
   Влад снова уехал. Я продолжала "выигрывать время". Несколько раз я тайно встречалась с человеком от Маршан, и он сообщал, что мной довольны. При этих сухих, официальных словах мне хотелось закричать, что "довольство" всего клана Маршан и даже самой Жанны и Пульса не стоит и мгновения "недовольства" Влада.
   Меня всё сильнее угнетала необходимость врать ему. Это становилось серьёзной проблемой. Он обладал безошибочным чутьём на ложь. Мне стоило колоссального труда скрывать от него свои мысли, планы, настроение, которые он считывал, казалось, по одному только выражению моего лица, не прикасаясь к светимости. Наверное, любая женщина мечтала бы о таком внимательном любовнике, но как же это сейчас осложняло жизнь!
   Теперь я понимала, в каком положении был сам Влад, когда вынужден был скрывать от меня правду: сначала о том, что он вампир, потом - что Надашди. Я словно видела себя сейчас его глазами. Какие выводы он должен был сделать из моего поведения?.. Только одно: я скучаю по весёлому времяпровождению в клане Островичи. Я раздосадована тем, что мимолётная интрижка с сургом, который случайно оказался предателем, да ещё имел глупость признаться в этом, лишила меня светского общества, роскоши, жертв в достатке, а главное - расположения его светлости. А о чём ещё Влад мог подумать?!
   Но самое худшее было в том, что он, похоже, считал меня вправе так себя вести. Он не собирался за меня бороться, так как обвинял себя в том, что дважды подверг меня смертельной опасности: сначала как человека, потом как вампира, - и вполне допускал, что у меня могло пропасть желание продолжать. Он пытался заставить себя принять мой "выбор". Но я видела, как в нём с каждым днём угасает свет. Он не мог перенести разочарования во мне.
   Такой, как Влад, не будет устраивать эксцессов, не захочет доставлять близким лишние неприятности. Он уйдёт незаметно, тихо, но никто не сможет ни найти его, ни вернуть. В какой-то момент, осторожно наблюдая за ним, я со страхом поняла, что он способен на что угодно. Способен совершить самоубийство. Способен уйти из клана, бросить работу, семью, исчезнуть неизвестно куда и вести жизнь отшельника до конца дней. Я вдруг вспомнила Жанну. "Инсценировала свою смерть"... Да, в этом они с Владом похожи. Он тоже способен умереть для всех, уйти, не оглянувшись. Жизнь без надежды, без веры в меня становилась для него невыносимой.
   Возможно, он заставит себя смириться. Попытается утешиться с какой-нибудь другой ромеи, чтобы восстановить в светимости то, что можно восстановить. Он был симпатичен многим приятным женщинам. Но я его потеряю. Внезапно я осознала совершенно ясно: если ничего не сделать, я его потеряю.
   
   * * *
   
   Всё, выбор ясен. Здесь не могло быть двух вариантов.
   Я осторожно постучала в дверь комнаты Влада. Он не ответил. Вообще-то час был предрассветный, так что вряд ли он куда-нибудь ушёл... Я на всякий случай заглянула внутрь.
   Влад спал. Я подошла к кровати. Я видела темноту, которая покрывала его, лишая возможности дышать, бороться, видеть ясно. Да, так он долго не протянет. Со своими представлениями о долге, дисциплине он, возможно, будет заставлять себя жить, но надолго его не хватит - всё-таки любой выдержке есть предел. Просто попадётся однажды Островичи, и его убьют. Он будет счастлив уйти. И всё. Зачем он жил?..
   Я читала сейчас эту безысходность в его душе. Ну, нет уж!.. Он жил для счастья любить меня!
   Что бы там ни было с Пульсом, а любовь я Владу обеспечу. Прямо сейчас.
   Я осторожно присела на край кровати и коснулась его мягким отблеском. Может, если всё сделать во сне, тему Маршан как-нибудь удастся обойти?..
   
   * * *
   
   На этот раз я решила совместить секс и эспальдо, надеясь, что за разнообразием, так сказать, ощущений Влад как-нибудь не заметит... или не придаст значения... некоторым моим мыслям. Тем более что он не сразу проснулся. Но долго выдерживать характер Маты Хари у меня, конечно, не получилось. Всё-таки врать я совершенно не умела. Мне так хотелось, чтобы между нами не было секретов!
   Влад снова доставил мне невероятное удовольствие. Он весь растворялся во мне, впивая мою силу, как аромат цветка. Для его замкнутой души та откровенная, открытая страсть, которую я умела дарить, была высшим наслаждением. Боже, как он был счастлив! И как я радовалась, что он так наслаждается мной! Я совершенно потеряла над собой контроль. Я чувствовала себя как бы где-то на лепестках Пульса, раскачиваемых сияющим ветром.
   Влад после наших бурных ласк надолго отключился. Я специально старалась доставить ему самые потрясающие ощущения - всё по тем же причинам запоздалой конспирации. Это было такое блаженство, что я сама забыла обо всём, хотя следовало бы побеспокоиться о нарушении мной известных инструкций. Как жаль, что в этом мире существует не только удовольствие жить, любить, купаться в свете! И зачем нужны все эти расчёты, попытки кому-то что-то доказать?.. Чего мы добились своей бесконечной войной? Лично для себя?
   Но, конечно, такие настроения овевают душу, только когда мирно дремлешь на плече у любимого. А вокруг - реальная жизнь с абсолютно другими проблемами. В которой постоянно приходится идти на компромиссы, чем-то жертвовать... или кем-то... пока не пожертвовали тобой. Так, по крайней мере, на этой земле.
   Как хорошо было бы всё время нести в себе это чувство гармонии и покоя! Я вспомнила о Жанне. Смогла бы я вот так же понять и простить любую душу? Подсказать совершенно незнакомому, чужому человеку именно его правду? Я не чувствовала в себе таких сил. Наверное, поэтому мы так и живём. Возможно, война и мир - это прежде всего состояния сознания.
   Влад наконец глухо застонал и пошевелился. Пока я размышляла о войне и мире, он вообще был в обмороке. Иногда я завидовала сургам. Похоже, любовь ромеи для них действительно ни с чем не может сравниться. Приятно, наверное, когда высшее наслаждение - прямо у тебя под боком, а не где-то в неизведанных безднах космоса. Как говорится, прет-а-порте (это была единственная французская фраза, которую я знала).
   Я мягко погладила его по плечу, пытаясь немного вернуть к реальности. Он глубоко вздохнул. Как же он был красив! Как я любила его! Он был, словно прозрачный бриллиант чистейшей воды, в котором свет играл яркими лучами, и который я наконец держала в руках и не выпущу, провались хоть все кланы, вместе взятые.
   Он медленно открыл глаза, облизнул пересохшие губы, а потом неуверенно посмотрел на меня, словно пытаясь что-то вспомнить. Я постаралась улыбнуться как можно естественнее. Он отвёл взгляд. Потом поцеловал мне руку, глухо проговорив:
   - Спасибо, Тамара... - шпионская привычка заполнять проявлениями вежливости сомнительные паузы в разговоре давала о себе знать. - Но, всё-таки... может быть, ты мне объяснишь, что с тобой произошло... после того, как ты поехала к этому Белому Камню?..
   
   * * *
   
   - Господи, каким же я был дураком! - восклицал Влад, обнимая меня, когда я, с невыразимой радостью на душе, всё ему рассказала. Мне так хотелось поделиться с ним своими тревогами! Он в сто раз умнее, вместе мы только полезнее для Пульса... и для Маршан... - Но неужели это правда?.. Трудно представить, что тебе пришлось пережить... А я даже не понял, что ты ведёшь себя... как я сам когда-то! Ни то ни сё... Сам себя не узнал! И вместо того, чтобы сложить два и два, упорно продолжал ревновать к... Но кто бы мог подумать?! Так значит, они существуют?..
   Я умоляюще сложила руки.
   - Влад, ты теперь должен быть предельно осторожен в своих мыслях! Я не хотела тебе говорить...
   - Любимая...
   - Я не должна была тебе рассказывать. Это было условие. Но ты просто не оставил мне выбора. Я не могу тебя потерять... - с нежностью сказала я, глядя в его взволнованное лицо.
   - Прости меня... Жизнь моя... Кажется, ты опять из-за меня рискуешь, - он мрачно опустил голову.
   - Мы справимся с этим... Я так счастлива с тобой!.. Но ты понимаешь, что мы не можем позволить себе ошибку? - серьёзно добавила я. - Вампиры клана Маршан невероятно могущественны и готовы на всё ради своей цели. Влад, запомни: мы теперь - не Островичи и не Надашди, а Маршан. Без вариантов.
   Влад кивнул.
   - Я понимаю... Но... всё же... скажи мне: а сама-то ты как относишься к их идеям?
   Холодные топазовые глаза внимательно посмотрели мне в душу.
   
   * * *
   
   Влад выслушал мои рассуждения, суть которых, в общем-то, сводилась к тому, что мне не нравятся ни Островичи с их беспределом, ни Надашди с идеей уничтожения Пульса, следовательно... хочется верить, что Маршан правы.
   - Они, по крайней мере, пытаются сделать так, чтобы и овцы целы, и волки сыты.
   - И кости пастуха зарыты, - иронически дополнил Влад. Я фыркнула; сейчас, когда мы наконец искренне, без запретных тем обсуждали нашу жизнь и будущее, меня охватило дурашливое настроение. Всё казалось нипочём.
   - Это ты о Дьёрде, что ли? - смеясь, предположила я.
   - Да уж... пастырь... тот ещё, - дипломатично проглотил половину своих мыслей Влад. Я улыбнулась. Странно, но я не могла отделаться от какой-то безотчётной симпатии к этому, как ни крути, необыкновенному человеку.
   - Он... отец Жанны, в конце концов, - только и нашла, что сказать я.
   - Назови мне ещё хоть одно его достоинство, - фыркнул Влад. - Кроме... ээ... кхм.
   - Ты подумал какую-то пошлость?
   - Я ничего не успел подумать! Пока ты не сказала...
   Я шутливо пихнула Влада локтем.
   - А если серьёзно, - вдруг задумчиво добавил он, - я, наверное... иногда... завидовал Дьёрдю. И вообще всем Островичи. Я задавал себе вопрос: может, я прожил жизнь вот так... - Влад запнулся, - как вор, пробравшийся в курятник... потому, что просто боялся быть собой? Всё старался остаться правильным, хорошим мальчиком в собственных глазах...
   - Вообще-то, - глубокомысленно заметила я, - по-моему, ты... вполне достаточно плохой мальчик... - я захихикала.
   - Спасибо, - Влад церемонно поклонился.
   - Ты был тем, кто ты есть, Влад, - серьёзно добавила я. - Просто... наверное, невозможно успеть всё одновременно. Не получается быть собой сразу по всем статьям. Приходится выбирать. Может быть... - я задумалась, - там, в высшем мире - если мы всё-таки туда попадём - мы все сможем жить в гармонии с собой и друг с другом?.. Может, для этого надо подняться на звезду? Состоять, так сказать, из другой субстанции?.. А ведь серьёзная перспектива, по факту, вырисовывается: попасть в рай... Разве не к этому мы в глубине души стремимся? Только думаем, что это произойдёт после смерти, а тут... при жизни.
   Влад кивнул.
   - Да, всё думаешь: там-то бог стоит на раздаче, а тут вроде сами... А там, может, и нет никакого бога...
   Я вздохнула.
   - Так вот помрёшь, и выяснится, что, оказывается, надо было при жизни самому крутиться, возноситься, пока предлагали, а теперь уж не обессудь - где место найдётся, туда и посадим...
   Я рассмеялась.
   - А то и вообще хлопнем, чтоб не отсвечивал, - внёс завершающий штрих Влад.
   - Ты пессимист, - заявила я.
   - Пожалуй... Но что мы всё-таки будем делать?
   - А ты что предлагаешь?
   Влад помолчал.
   - Я бы хотел поговорить со своей матерью... то есть с Её Величеством, - поправился он. - Она мудрая женщина, и, я думаю, всю эту важную информацию о Пульсе не стоит скрывать... от высшего руководства Надашди, иначе потом может быть поздно. Ведь сейчас, по сути, получается, что именно мы, а не Островичи, - главная угроза Пульсу.
   - Так ты согласен с тем, что его нужно сохранить? - обрадовалась я. Влад устало улыбнулся.
   - Тамара, я - кэлюме. Как я могу не любить его? Для меня уничтожить Пульс - это всё равно, что душу вынуть. Естественно, я хочу этого избежать.
   
   * * *
   
   Влад сказал, что лучше предупредить секретаря королевы о своём визите по телефону и прийти в официальные часы приёма.
   - У нас тут довольно строгий регламент. Её Величество не любит беготни, суеты... а несколько часов теперь уже ничего не изменят. К тому же, - он покосился на меня, - у меня есть идея, как нам скоротать время. Несколько идей. Много идей.
   И мне пришлось вплотную заняться осуществлением его "идей". Наша близость была с каждым разом всё чудеснее, особенно теперь, когда не приходилось ничего скрывать. Я ни с кем раньше не испытывала таких нежных, глубоких, светлых чувств. Его ласки действовали так умиротворяюще.
   - У тебя потрясающие груди, - сказал он, поглаживая ладонями мои соски. - Великолепное тело... и внутри... ты вся такая нежная, как перламутр... Мне безумно нравится, как ты занимаешься любовью. В тебе словно растворяешься...
   Признаться, я не в первый раз слышала нечто подобное от мужчин. Приятно было, что на Влада мне удалось произвести не менее сильное впечатление, чем на других любовников. Всё-таки, видимо, в некоторых вопросах сурги остаются сургами, независимо ни от каких "нравственных убеждений"... Я кокетливо улыбнулась.
   - А правда, что ты хотел сфотографировать меня в белом поясе и чулках?
   - Я не сфотографировать тебя хотел... - машинально ответил Влад. - Хотя и сфотографировать, конечно, тоже...
   Я рассмеялась.
   - Но почему именно в белом? Мне кажется, при моей светлой коже, на мне хорошо смотрелось бы чёрное. Так сказать, по контрасту.
   - Да, чёрное тоже подошло бы... - признал Влад, окидывая придирчивым профессиональным взглядом мою фигуру. - Просто мне больше нравится белое или серебристое... Ты такая нежная... тебе идёт белый цвет, - он поцеловал кончики моих пальцев, потом слегка коснулся их языком. - Госпожа... ты - настоящая жемчужина, любовь моя, - как правило, усиленная волна комплиментов предшествовала у сургов какой-нибудь сексуальной просьбе, и Влад не оказался исключением. - Если честно... - он поколебался, - мне нравится, когда женщина сверху. Ты не хочешь немного подвигаться? А то всё я да я...
   Я рассмеялась и шутливо оттолкнула его.
   - Но ведь это я - высшее существо, - возразила я. - А ты должен стараться мне понравиться.
   - Ну, пожалуйста, - взмолился он. Я снисходительно уложила его на спину.
   К моему удивлению, эта близость доставила мне необыкновенно приятные ощущения. Я остро чувствовала его в себе, сжимая его тем сильнее, чем больше удовольствия он мне доставлял; он любовался мной, лаская моё тело. Я сама выбирала ритм движений, и вскоре у меня закружилась голова от наслаждения. Да, надо было мне в Чейте поменьше чваниться... Кстати, Дьёрдю тоже так нравилось... ох, блин, нашла, о ком вспомнить, но от этой мысли я ещё больше возбудилась.
   Неожиданно Влад рассмеялся.
   - Да, разведчик из тебя точно не получился бы, - признал он, поглаживая мои бёдра. - Ты всё время так открыто сравниваешь меня с другими мужчинами...
   - Извини, - пролепетала я, но на всякий случай перешла в наступление: - А ты чего подслушиваешь мои мысли?
   - Да если бы мне приходилось подслушивать, - добродушно заметил он. - Я и рад бы не слышать, но уж очень они на поверхности...
   Я фыркнула.
   - Влад, но ты же понимаешь, что ты для меня - особенный, - пояснила я.
   - Да, милая. Извини.
   - Ты для меня - лучший. Это ты, я надеюсь, тоже слышишь? - сердито поинтересовалась я. Он примирительно поцеловал мою ладонь, потом легко приподнял меня и уложил на спину.
   - Да, любовь моя. Прости меня. Не будет больше никаких упрёков, - он поцеловал меня в ухо, слегка прикусив мочку. Я раздражённо вздохнула. Он рассмеялся. - Просто... я, кажется, завидую всем тем, кто столько наслаждался тобой... Был бы я Островичи, жил бы в замке... уж я бы тебя не упустил...
   - Если бы ты жил в замке, мы никогда бы не встретились, - заявила я.
   - Ты права.
   - Зато теперь я - твоя.
   - Да, любимая.