4. 3 Вторая тайна

   А буквально на следующий день я случайно услышала обрывок разговора:
   - Об этом лучше поговорить с секретарём московского отдела безопасности. Он сейчас как раз здесь.
   - Разве?..
   - Прилетел позавчера ночью.
   Я не поверила своим ушам. Секретарь в московском отделе безопасности был только один.
   Так значит, Влад здесь?.. Но почему он не предупредил меня? Даже не позвонил! Я поняла, что в глубине души скучала по нему. Более того, чем более мрачные переживания выпадали на мою долю в Чейте, тем светлее становилось воспоминание о его рассудительных речах, холодном, внимательном взгляде, который словно отрезвлял меня после бесконечных кровавых безумств... И, убедившись, что он не хочет меня видеть, я разозлилась. До сих пор я была уверена, что небезразлична ему. Он же ухаживал за мной. Я ему не навязывалась. А теперь он, стало быть, хочет сделать вид, что мы вообще не знакомы? Не кажется ли ему, что это просто-напросто наглость?
   Как ни странно, демонстративное равнодушие Влада задело меня гораздо сильнее, чем впечатления последних дней, среди которых попадались и довольно тягостные. Да, Островичи, особенно высшие иерархи, оказались весьма своенравными особами, и я успела понять, что не так уж много меня с ними связывает. Но, по крайней мере, они были честны перед собой и другими и никого ни к чему не принуждали. Они не заставляли меня играть в их игры... Но почему Влад... Формально к нему было не придраться, но меня не оставляло впечатление, что он меня обманул.
   Мне надоели эти недомолвки. К тому же после всех увиденных оргий и пыток я почувствовала в душе веяние какого-то безрассудства. Похоже, в этом замке все творят, что хотят, и только я одна, как дура, всё время чего-то от кого-то жду и пытаюсь понять чужие идиотские резоны.
   Не давая себе времени передумать, я узнала, где находится посольский корпус, и отправилась прямиком по назначению.
   
   * * *
   
   Влад, увидев меня на пороге, вздрогнул и сказал, как мне показалось, без причины резко:
   - Что вам нужно?..
   По здравому размышлению я поняла бы, что он попросту не ожидал меня увидеть, но тогда ещё больше разозлилась. Отличный вопрос! И, главное, очень вежливый!
   - Прежде всего - пройти, - сказала я таким голосом, что сама себе удивилась. Оказывается, я иногда могу превращаться в Викторию.
   Влад машинально пропустил меня, закрыл дверь, и мы замерли посреди комнаты. Я вдруг поняла, что мне больше нечего сказать. Я-то надеялась, что он что-нибудь скажет.
   Он наконец почувствовал неловкость ситуации и молча опустился на одно колено. Да уж, лучше так заполнить паузу, чем вообще никак.
   - Простите, ромеи Тамара. Прошу вас, садитесь. Но я совершенно не ожидал вас здесь увидеть. Представители, как бы сказать, высшего общества редко заглядывают к мелким служащим. Для нас это обычно дурной знак, - натянуто улыбнулся он. Я замялась - не ожидала, что он возьмёт такой официальный тон. Что я, к нему с проверкой, что ли, пришла?..
   - Я пришла... просто... как к другу... - запинаясь, неловко объяснила я. И с чего он записал меня в "высшее общество"?.. Влад бросил растерянный взгляд по сторонам, видимо, не зная, что сказать. Я пожала плечами. - Почему вы не предупредили меня, что приезжаете?.. Я... вас ждала.
   Он как будто растерялся.
   - Я... думал, что... не хотел навязываться. Вы правы, глупо получилось. Надо было позвонить, - он вздохнул. Снова повисла пауза. Похоже, не слишком-то он торопится воспользоваться преимуществами пребывания в Чейте. Я не чувствовала в нём антипатии лично ко мне, но держался он невероятно скованно.
   - Вам здесь не нравится? - наконец догадалась я.
   - Нет, - ответил он так холодно, что вопросы сразу отпали.
   - Жаль... - только и нашла, что сказать я. Мы снова замолчали. Похоже, тема себя исчерпала.
   - Послушайте, Тамара, - Влад заговорил более решительно, - давайте начистоту. Я прилетел с официальным визитом - я обязан появляться в замке, если меня вызывают, - и через несколько дней уеду. Я... рад был повидаться, но... всё это просто не для меня, - он неопределённым жестом повёл по сторонам, и на лице его было такое отвращение, что мне стало больно. Как эта встреча отличалась от наших прежних приветливых бесед! Он, стало быть, теперь называет меня "всё это"?.. Я нахмурилась и встала. Хватит ему уже читать мне мораль. Моё раздражение наконец выплеснулось в подходящие слова.
   - Знаете, Влад, я в жизни не видела такого... лицемерного, бесхарактерного... скользкого мужчину, как вы. Вот вы сейчас стоите и смотрите на меня, извините, как солдат на вошь, но зачем вы вообще заводили со мной все эти ваши душеспасительные разговоры? Чтобы сказать мне, какая я гадкая? Вы отзываетесь о клане, на который работаете, о своих сородичах с таким презрением, как будто они грязи из-под ваших ногтей не стоят, и при этом напоминаете мне свинью, которая воротит рыло от помоев, прежде чем их съесть. Такая поросячья шизофрения. Жили бы отдельно, одиноким ночным охотником. Зачем поливать грязью тех, с кем общаешься? Знаете, как это называется? Мелкое пакостничество.
   Он смотрел на меня с таким выражением, словно каждое слово жгло его хуже серебра. Я наконец выдохлась. Ничего, пусть поразмыслит на досуге, как его поведение выглядит со стороны. Ему, похоже, стоило огромных усилий подавить гнев; он долго молчал, а потом вдруг опустился на колени и прижал к губам край моего платья. Я растерялась.
   - Скажи, что ты так не думаешь, - с мольбой произнёс он, подняв на меня глаза, и в его взгляде я снова прочла неприязнь и недоверие - на этот раз, по-видимому, за мою обвинительную речь. - Скажи, что в тебе говорит ревность и разочарование!
   Я была поражена. "Ревность и разочарование" - а ведь он точно подметил. Я в самом деле чувствовала себя оскорблённой его равнодушием. Но оттого, что он, сам себя очевидно ничем не ограничивая, как будто пытался вырвать у меня признание, мне стало ещё обиднее.
   - Уж не намекаете ли вы, что я бегаю за вами? - небрежно усмехнулась я и, выдернув подол из его рук, расположилась на диване в эффектной позе. - Я здесь, мягко говоря, не обделена вниманием...
   В его взгляде мелькнула боль - пополам с презрением. Он встал.
   - Да, я... наслышан... о ваших успехах при дворе... герцога, - холодно отозвался он.
   - Это вы... о Дьёрде, что ли? - я искренне удивилась. - Господи, вы так официально его назвали.
   - Видимо, я... не так близко знаком с ним, как вы, - он бросил на меня неопределённый взгляд. Что он, ждёт от меня отчёта о моих отношениях с Дьёрдем, что ли?.. Тем более тут и говорить не о чем.
   - А что вам мешает поближе познакомиться?.. - я легкомысленно рассмеялась. - Дьёрдь - очень интересная личность. Вам до него далеко, - последняя фраза явно была лишней. Потому что была неправдой. Я не считала, что Владу "далеко" до Дьёрдя. Их просто невозможно было сравнивать.
   В глазах у Влада снова промелькнула боль, он отступил на шаг и скрестил руки на груди; а потом на его лице появилось выражение, которого я у него ни разу не видела, - злая улыбка, и я поняла, что мне удалось наконец пробиться за стену его самообладания.
   - Вам тоже до него далеко, Тамара, - негромко, с сочувственной интонацией проговорил он. - Его светлость приходует в ночь по десятку шлюх, а потом выбрасывает на помойку.
   Это было слишком. Я поняла, что разговор окончен. Теперь я однозначно определилась со своим отношением к Владу. Я молча встала и ударила его по лицу. Таких учить надо, и учить жестоко... В этот момент я почувствовала за своей спиной движение силы. Какая-то тёмная энергия шевельнулась, поддерживая мой враждебный порыв. Прежде мне и в голову не приходило использовать свою светимость таким образом, но... похоже, пришёл подходящий случай. Влад, заметив моё намерение, отступил на шаг и поднял руку, как бы защищаясь, и я, не очень-то рассчитывая силу, зло приказала: разрушение!
   Никогда мне ещё не приходилось вламываться в чужое сознание. Влад упал на пол, как подкошенный. Я с удовольствием наблюдала, как дымные тёмные жернова месят хрупкую серебристую светимость. Вот теперь он был моим. Мне захотелось прочесть его мысли. Я попыталась придавить его багряным потоком, как паровым катком, чтобы получше разобраться в его самоуверенной душонке.
   - Прошу вас, не делайте этого! - с неприкрытым страданием в голосе крикнул он сквозь багровое марево. Это меня порадовало. Кажется, мы наконец достигли взаимопонимания. Вот только хотелось бы, чтобы он ещё и усвоил этот урок. Я как-то автоматически поставила ногу ему на шею и покрепче придавила острым каблуком.
   - Запомни, сволочь, - монотонно проговорила я, наклонившись. - Ты - никто передо мной, - я как-то по наитию сопроводила эти слова густым чёрным потоком, и Влад застонал. Я почувствовала, что теперь эти слова выжжены на его душе калёным железом. Вот и отлично. Похоже, иначе он не понимает.
   Я убрала ногу и отошла, вся дрожа от какого-то неведомого, злого возбуждения. Я чувствовала, что оставила его душу совершенно опустошённой, от его прозрачной светимости почти ничего не осталось. Не страшно, оклемается. Я враждебно усмехнулась. Какая-то тёмная сила снова накрыла меня, я обернулась и в бешенстве крикнула, впечатывая каждое слово в его изнемогающее сознание:
   - Тварь! Ненавижу тебя! Ты ничего обо мне не знаешь!
   
   * * *
   
   Я ушла от Влада, кипя от бешенства. Как ни парадоксально, демонстрация силы не столько прибавила мне уверенности в себе, сколько взвинтила ещё больше. Я поймала себя на том, что чем дольше издевалась над Владом, тем хуже себя контролировала. Последние слова вообще как будто произнёс за меня кто-то другой. В глубине души я была напугана этим ощущением. Похоже, я вела себя, как... Дьёрдь. И на этот раз вампирский патриарх был вообще ни при чём, его даже рядом не было. Я сама сделала свой выбор.
   Но в то же время я была довольна тем, что в наших отношениях с Владом появилась хоть какая-то ясность. Неприятно, когда тебя дёргают за ниточки. До сегодняшнего дня я была с ним безупречно корректна, а он?.. Просто пусть знает, что, как бы там высоко он о себе ни думал, называть ромеи "шлюхой" - нельзя. Где были бы эти бестолковые сурги, если бы мы, ромеи, не дарили их своим вниманием? Что они получили бы от своих эфемерных земных девушек? Пару глотков неочищенной люмэ?..
   Вся погрузившись в этот яростный мысленный спор с самой собой, я даже не расслышала за своей спиной шаги. Вдруг чья-то сильная рука взяла меня за локоть, я обернулась и увидела Дьёрдя.
   - А, Дьёрдь... Вы напугали меня, - я попыталась отстраниться, продолжая думать о своём, но он не отпустил меня а, наоборот, ещё крепче прижал к себе; я наконец взглянула ему в лицо. Он что, специально ждал меня? - Как он мог знать, что я буду здесь?
   - Ну же, - нетерпеливо сказал он.
   Глупо было спрашивать, чего он хочет. Вопрос состоял только в том, чего хочу я. И приходилось признать, что он угадал момент, когда я хотела именно его.
   
   * * *
   
   Его поцелуи были такими глубокими и дразнящими, что у меня сразу закружилась голова. Я ожидала грубости и заранее готовилась перетерпеть; в конце концов, я сама связалась с этим человеком, прекрасно зная о его репутации. Но он оказался фантастическим любовником, и ночь, которую я провела с ним, была одной из самых потрясающих в моей жизни. Он ласкал моё тело, как величайшую в мире драгоценность. Рядом с ним я чувствовала себя королевой, властительницей, прекраснейшей из женщин. Все проблемы и заботы как-то растворились, ушли в небытие. Потом мы болтали о какой-то ерунде, смеялись. В эту ночь он показался мне близким, словно давний друг, хоть я и знала, что между нами пропасть. Кажется, впервые за мою бурную жизнь среди непредсказуемых ночных хищников я испытала умиротворение и покой. Я заснула с улыбкой на губах.
   И проснулась от глухих стонов. Дьёрдь метался по кровати и стонал так, словно его резали на куски. Я испугалась и не сразу сообразила, что ему снился кошмар. Наверное, надо было разбудить его. Он вдруг сказал что-то на языке, которого я не поняла - думаю, это вообще не был ни один из земных языков. Но в голосе Дьёрдя было столько страдания, что у меня мурашки побежали по спине. Я потрясла его за плечо, но, видимо, недостаточно уверенно, так как он не проснулся; на некоторое время он перестал метаться, а потом снова начал стонать.
   Я вовсе не хотела стать свидетельницей очередного приступа безумия; когда он проснётся - кто знает, какой вспышки от него ожидать?.. Я осторожно обняла его за плечи и поцеловала.
   Я надеялась таким образом развеять мрачные грёзы и, кажется, преуспела. Он обнял меня. Я целовала его, прижавшись грудью к его сильному телу, его пальцы поглаживали мои плечи. Я отстранилась, и он медленно открыл глаза. Он смотрел на меня, словно не узнавал. Потом засмеялся и отвернулся.
   - Ты не поверишь, - сказал он в подушку. - На какое-то время мне вдруг показалось, что я вернулся... ни много ни мало на шесть веков назад. Глупо... но это было самое приятное пробуждение в моей жизни. За последние годы, - добавил он, видимо, подразумевая те самые шесть веков.
   Я промолчала. Мне не хотелось объяснять ему, что произошло, но он обернулся ко мне.
   - Ты чего не спишь?
   Я пожала плечами: мало ли от чего человек может проснуться среди ночи?
   - Я разбудил тебя? Мне рассказывали, что я иногда... малость... разговариваю во сне.
   Я вздохнула.
   - Похоже, тебе снился кошмар.
   Он помрачнел.
   - Да... кошмары мне снятся... часто.
   Я решила не продолжать тему.
   
   * * *
   
   Наутро всё было как обычно. Он ни словом не упоминал ни о произошедшем, ни о чувствах, навевавших ему кошмарные грёзы; я тоже не лезла к нему в душу. Мы шутили, он рассказывал мне о политике двора, непринуждённо ухаживал за мной, и я почувствовала себя почти в роли любимой молодой жены. Потом он уехал в Вену и оттуда - в Америку. Я знала, что Дьёрдь не из тех, кто обременяет себя постоянством, и считала, что мне следует как можно скорее выкинуть этот эпизод из головы.
   
   * * *
   
   Зато я не могла выкинуть из головы "эпизод" с Владом. Я всё отчётливее осознавала, что Влад пробудил в моей душе какое-то светлое, нежное чувство, а наша нелепая ссора перечёркивала всё.
   Я попыталась разобраться в себе. Проблема была в том, что меня не устраивало не только то, как вёл себя Влад, но и то, как вела себя я. И если с первым я ничего поделать не могла, то второе... Почему я позволила себе потерять контроль над собой?..
   Я поняла, что вела себя как какая-нибудь пустая человеческая девчонка. Это они всё время ждут от мужчин какого-то там "руководства", то есть того, что мужчина в принципе дать не может. Это мужчины хотят женщин, а не наоборот. Как женщина скажет, так мужчина, в общем-то, и сделает. Пусть не в форме каких-то армейских команд, но по существу всегда так. Это я должна была подавать Владу пример, как надо себя вести, а не он - мне. А я вела себя так, словно он способен меня понять, словно это он должен решать, какие между нами будут отношения.
   Я почувствовала себя увереннее, когда пришла к этому выводу. В моих силах навести порядок в собственной жизни. Для этого мне и дано сознание ромеи. Вместо истерических сцен и пыток я должна была использовать свою силу для того, чтобы поступать великодушно, даже если сург проявляет слабость. А я пошла на поводу у своего дурного настроения.
   Короче, я повела себя, как будто я ему - ровня, а не высшее существо. Я просто до сих пор ещё толком не поняла, что значит быть ромеи. Мы должны быть образцом для сургов, направлять их, указывать цель в жизни. Мы созданы для того, чтобы раскрывать им гармонию высших энергий - то, чего они лишены, а не запугивать сменами настроения, которых они всё равно не поймут. Мне следовало вести себя мудро, даже если Влад меня оскорбил. А сейчас мне придётся перед ним извиниться.
   Было тут и ещё одно соображение, которое я даже не могла толком сформулировать, и связано оно было, как ни странно, с Дьёрдем. Видимо, он действительно обладал тем самым уникальным свойством, за которое его особенно ценила Виктория: заставлял задуматься. Ночь, проведённая с ним, запомнилась мне отнюдь не только в сексуальном смысле. Я поняла, что значит скрытый страх, который, возможно, управляет поступками человека в гораздо большей степени, чем он сам об этом подозревает. И я вспомнила наше с Владом знакомство. То двойственное чувство, которое потом как-то рассеялось в наших ни к чему не обязывающих встречах - наверное, уступило место привычке... Но я не могла объяснить, откуда оно взялось. Видимо, порождено оно было всё-таки странным поведением Влада. Он, в общем-то, никогда не слыл ни общительным, ни интересным. Мне с самого начала следовало держаться от него подальше. Мало ли у кого какие проблемы. Не хочет объяснять - пусть ищет себе для общения кого-нибудь другого. Я решила, что извинюсь за свою выходку, дам понять, что считаю наши отношения законченными, а дальше пусть живёт как сам знает.
   
   * * *
   
   Я надеялась разыскать Влада где-нибудь на нейтральной территории - не хотелось опять ломиться к нему в номер - и, по счастью, не ошиблась, заглянув на предрассветный приём для официальных лиц. Я попыталась, сперва, дотянуться до него светимостью как-то помягче, чтобы он почувствовал, что я не собираюсь продолжать выяснение отношений, но он, заметив меня, всё равно взглянул на меня со страхом. Вот чего я добилась, пытаясь изгнать из его взгляда презрение. Моей головой только гвозди заколачивать. Я глубоко вздохнула, веля себе быть самой сдержанностью и благородством, что бы он там ещё мне ни наговорил - а с него станется - и решительно направилась к нему. Влад, по своему обыкновению, держался в стороне и один, что меня как нельзя больше устраивало. Я присела на краешек кресла напротив него.
   - Влад, я должна извиниться перед вами за свой вчерашний поступок, - официальным тоном начала я с места в карьер - надоело играть в светскость. - Я не должна была применять силу. Меня обидело, что вы не предупредили о своём приезде, - напрямик сказала я. - Мне показалось это невежливым. Но я должна была выразить свои... чувства... как-то иначе, - я замолчала с неприятным чувством, не уверенная, что он сейчас не скажет мне ещё какую-нибудь гадость, но, в конце концов, терпеть осталось недолго - так или иначе, я скоро уйду. Влад отвёл глаза.
   - Я заслужил, - глухо сказал он и больше ничего не добавил. Я, помявшись, встала.
   - Ну вот, собственно, и всё, что я хотела сказать, - сухо подытожила я и уже развернулась, чтобы уйти, как вдруг Влад тоже поднялся.
   - Прошу вас, подождите, - всё так же глухо сказал он; вообще, похоже, я в тот вечер причинила ему довольно сильную травму, потому что выглядел он утомлённым и время от времени болезненно морщился; я слышала, что частичная потеря светимости ощущается так, словно с тебя местами содрали кожу. На Владе светимость была прозрачная, зыбкая - так, отблеск. - Ромеи Тамара, я тоже виноват перед вами... больше, чем вы думаете, - он наконец прямо взглянул мне в лицо. - Мне нужно сказать вам нечто важное. Мы можем поговорить... - он замялся, оглянувшись, - без свидетелей?
   Я растерялась. Серьёзность его тона удивила меня. Я-то как раз убедила себя наконец в том, что, по его понятиям, нас ничего не связывает и никогда не связывало.
   - Конечно... - неуверенно отозвалась я и тоже огляделась. - Можно пройти... вон хоть в сад...
   Влад вздохнул.
   - Лучше ко мне в номер.
   
   * * *
   
   - Тамара, - начал он, когда мы поднялись в номер; он сидел, тяжело опустив голову на руки, и явно преодолевал физическую боль, - я почувствовала укол совести. - Я знаю, моё поведение... должно было показаться вам странным. Но, узнав правду, вы поймёте, что у меня были серьёзные причины. Я... - он вздохнул, - может быть, совершаю ошибку... сейчас, признаваясь вам... но мне невыносимо думать, что вы будете жить с уверенностью, будто я вас предал и обманул... хотел оскорбить... вас, женщину, которая... - он поднял голову и с болью взглянул мне в лицо, - которая мне очень дорога. Поэтому, чем бы мне это ни грозило, я открою вам... ужасную правду.
   Он перевёл дыхание. Я была в недоумении.
   - Тамара, я - Надашди, - твёрдо сказал он.
   Я сначала даже не поняла, о чём он говорит. При чём здесь Надашди?..
   Влад?!
   - Я работаю в клане Островичи под прикрытием. Но это не самое худшее, - Влад бросил на меня ещё один горький взгляд. - Это всего лишь часть правды... касающаяся меня. К сожалению... у меня есть неприятные новости... и о вас.
   Я почувствовала, как по спине побежали мурашки. Оправдывались мои худшие подозрения. Хотя что может быть хуже того, что Влад - Надашди?!
   Он вздохнул.
   - Тамара, я знал вас, когда вы ещё были человеком.
   Я растерялась. Что за чепуха? При чём здесь люди?
   - И... я любил вас. Вас - земную девушку, - он с тоской посмотрел на меня, но потом снова опустил голову. - Меня не было рядом... Вы стали вампиром. От несчастий, которые вам пришлось пережить. Вас похитили и насиловали в вампирском публичном доме. Два года. - Он сжал зубы так, что по скулам заходили желваки, и снова посмотрел на меня. Я поняла, что он ожидает ответа, но... мне нечего было ему сказать. У меня просто не было сил во всё это вникать. Поначалу мне казалось, что он врёт, но потом... передо мной, как в жутком сне, замелькали воспоминания. Эти картины возникали словно сами собой, ниоткуда. И всё же я чувствовала, что они приходили из глубины моей души. Из того самого, вроде бы пустого, уголка, куда я не осмеливалась заглянуть.
   - Нет... Нет! - машинально проговорила я и в ярости поднялась. - Я никогда не была человеком! Между кэлюме и людьми нет ничего общего!
   - Тамара, не обманывайте себя! - Влад тоже казался взвинченным. Он встал и схватил меня за плечи. - Все пробуждённые кэлюме помнят свою прошлую жизнь! Да, смутно, да, она кажется чужой, ничего лично для вас не значащей. Но она реальна. И упорнее всех отрицают те, кому пришлось страдать, кто был жертвой. Я знаю! В моём клане... - Влад запнулся, но продолжил: - В клане Надашди работают с людьми. Помогают. Тем, кто каким-то образом узнал о существовании вампиров, и тем, кого удалось вырвать из лап Островичи. К сожалению, - он перевёл дыхание, - вас я защитить не успел.
   - Нет... - повторила я и раздражённо стряхнула его руки. Во мне поднималось бешенство против того, кто так терзал меня. Даже если он меня узнал, что с того?! Я уже не в борделе и никогда туда не вернусь. - Зачем вы мне всё это говорите?! Чтобы унизить?
   - Потому что люблю! - в бешенстве крикнул он. - Потому что не верю, что вы окончательно превратились в одну из Островичи... стали бессовестной, как эти... подонки! Я их презираю! Тамара, вспомните!.. Я знаю, что в вас жива та, кого я любил когда-то!
   Я, признаться, растерялась от такой страстной речи, но потом ещё больше разозлилась.
   - Вы презираете?! - прошипела я. - А сами вы?! Обманываете здесь всех...
   - А я хотел стать шпионом, - неожиданно хладнокровно отрезал Влад. - Я - рождённый Надашди, меня с детства воспитывали для "дипломатической миссии". А обман - единственная дипломатия, которую понимают Островичи. Я знал, что грамотный осведомитель может предотвратить или хотя бы смягчить такую катастрофу, с которой не справится и сотня костоломов. И я горжусь тем, что спасал жизни, что обуздывал этих зверей. Если бы не мы, они бы целые города держали в рабстве, и каждый убивал бы по десятку жертв за ночь. Тамара, это несправедливо. И вообще недостойно нашей расы. Мы вырождаемся в пожирателей падали. - Он наконец замолчал.
   - И что ты предлагаешь? - устало спросила я.
   - Уничтожить Пульс, - спокойно сказал Влад. - Он - источник заразы. Да, мы все умрём. Но с чистой совестью. По-моему, это лучше, чем жить в грязи.
   - Безумие, - холодно выдохнула я.
   Влад не ответил. Я в изнеможении опустилась в кресло. Слишком много впечатлений для одного вечера. Вот всё и разъяснилось. Или ещё больше запуталось? Потом мне пришло на ум, что ведь он, в сущности, доверился мне. В моей власти пойти и донести на него хоть сейчас. А уж что сделают со шпионом, какими методами вытянут информацию о клане врага - он знает, должно быть, лучше меня. Почему он решился на это?
   Я устало посмотрела в его сторону, и меня поразил его вид. Влад сидел, тяжело опустив голову на руку, но его мысли витали где-то далеко, словно не сейчас решалась его судьба. Он словно заново пересматривал свою жизнь и единственное, о чём жалел, - о том, что вообще родился кэлюме.
   - Влад, - позвала его я. Он вынырнул из своих размышлений. - Чего ты хочешь? От меня?
   Взгляд его немного смягчился. Он опустился передо мной на колени и прижал мою руку к губам.
   - Я хочу, чтобы ты позволила мне залечить твои раны. Хочу, чтобы ты заглянула в мою душу. Я хочу принадлежать тебе. Я твой раб.
   
   * * *
   
   Поначалу я касалась его немного неуверенно - мне было неловко чувствовать на его светимости следы своих собственных недавних подвигов; я опасалась сделать какое-нибудь неловкое движение, из-за которого он может решить, что я всё ещё хочу причинить ему боль. Но вскоре я поняла, что напрасно беспокоилась. Всё-таки он был сургом. Малейшее прикосновение альрома, веяние высших энергий повергало его в экстаз, тем более что Влад, из-за своей профессии, вынужден был подолгу избегать общества ромеи и не позволял себе по-настоящему глубокой близости. Поначалу он ещё пытался сдерживаться - видимо, по привычке - но вскоре начал стонать от наслаждения и в забытьи целовать мне ноги. Я старалась доставить ему удовольствие, омывая волнами света его усталую душу.
   Словно кадры кинохроники, передо мной мелькали эпизоды его жизни, знакомые и незнакомые...
   
   * * *
   
   Я лежала, чувствуя во всём теле приятную истому. Так не хотелось никуда уходить, ничего решать... Но постепенно на меня наваливалась суровая реальность. Мы должны расстаться... А что мы дальше будем делать?.. Всё это опасно... Если они узнают...
   Нам с Владом надо договориться, как себя вести. Малейший неверный шаг будет смертельным.
   Влад обнимал меня, положив голову мне на плечо. Кажется, он всё ещё переживал нашу близость. Всё-таки он очень восприимчив. Мне снова стало стыдно, что я недавно причинила ему боль. Сейчас светлые токи наслаждения текли сквозь каждую клеточку его тела.
   Я попыталась немного привести его в чувство.
   - Влад, - шёпотом позвала я. - Нам надо решить, как мы будем себя вести... вообще, переговорить о многих важных вещах... нельзя вот так появляться...
   - Да... - глухо согласился он, по-моему, только для того, чтобы что-нибудь сказать. Я боязливо посмотрела на часы и снова принялась его тормошить.
   - Влад! Ты уверен, что у тебя сегодня не назначено какое-нибудь совещание?.. Тебя не будут искать?
   - Нет... - выдохнул он; надеюсь, хоть вопрос-то он расслышал. Кажется, его сознание пребывало в совершенно затуманенном состоянии.
   Я вдруг тоже почувствовала усталость. И чего я беспокоюсь? Что мне, больше всех надо?.. Если Влад, мягко говоря, не настроен думать о делах, то почему бы и мне не отдохнуть?
   С этой приятной мыслью я откинулась на подушку и постепенно погрузилась в сон, полный каких-то неясных, прозрачных грёз.
   
   * * *
   
   Я проснулась от его поцелуев. По-видимому, немного придя в себя после первых наслаждений, которые он получил, практически меня не касаясь - наша близость была сугубо энергетической - он вспомнил и обо всём остальном. Я рассеянно погладила его по плечу. Теперь он смотрел на меня умоляюще, с такой тоской и безумным желанием, как, разумеется, никогда не смотрел в бытность мою человеком... Я начала осторожно расстёгивать ему рубашку. Я чувствовала в его душе такую бурю, что просто поразилась тому, сколько силы скрывалось за его внешне отчуждённым поведением. Я никогда раньше не встречала мужчину, который так ждал бы меня, так искал, так мечтал обо мне, так остро нуждался в женщине, которая принесла бы утешение его истомлённой постоянным одиночеством душе. Я поняла, что моя любовь может доставить ему неземное блаженство, потому что он видел во мне воплощение всех своих грёз. Он считал меня навеки для него потерянной, а потом нашёл гораздо больше, чем мог ожидать. Вместо скромной земной девушки, которая нравилась ему тем, что не подозревала о существовании зла, он получил женщину высшей природы, способную объять и принять все движения его души, утолить любую печаль и доставить такое наслаждение, которое люди и вообразить не могли.
   Поцелуи, которые он мне дарил, наверняка смутили бы неопытную девочку Тамару, воспитанную в убеждении, что страсть - это опасно. Сознание обыкновенных людей не выдерживало сильных желаний. Только сейчас я поняла, что наслаждение, которое женщина доставляет мужчине, зависит от силы её духа. Здесь, в мире чистых энергий, между мужчинами и женщинами всё было по-другому. Сурги не испытывали иллюзий по поводу того, какое значение имела для них женская любовь, и отдавались женщине свободно и естественно; ромеи, не привыкшие к тому, чтобы их чувства искусственно ограничивали или осуждали, могли дарить свою страсть искренне, щедро. Я чуть не засмеялась, представив, насколько иначе вёл бы себя Влад, будь я человеком. Господи, да он скрыл бы от меня девять десятых своих только сексуальных желаний - это если не считать его потребностей как сурга. И я могла когда-то называть это "любовью"!
   Я не стала разбавлять впечатление прикосновениями альрома, позволив и себе и ему наслаждаться чисто чувственными ощущениями, и эта близость тоже получилась восхитительной; у Влада было потрясающее тело. Он входил в меня так глубоко, резко, что я невольно вскрикивала. Как он только мог сдерживать в себе такую страсть?.. Теперь, когда он дал волю своим желаниям, я чувствовала себя, словно в стальных тисках. Он овладел мною несколько раз подряд. Сначала подмял под себя так, что я едва не задыхалась, потом довольно нетерпеливо велел развернуться и встать на четвереньки. В какой-то момент я почувствовала себя обычной земной девушкой, которой обладает мистический властелин, но я была так возбуждена, что всё это доставляло мне удовольствие. Он заставил меня сменить несколько поз, заботясь, по-моему, в основном о том, чтобы утолить своё вожделение, а не о моих чувствах, но, похоже, в итоге мне удалось его благополучно утомить. Он поцеловал кончики моих пальцев, потом стал посасывать их.
   - Госпожа... любовь моя, - простонал он, кажется, малость запутавшись в моих наименованиях. Я сама была настолько без сил, что не сразу сообразила, о чём он просит. Потом я всё-таки легонько прошлась по его светимости парой отблесков, и он со стоном прижал к себе моё тело, шепча в забытьи:
   - Я тебя обожаю... Обожаю, обожаю...
   
   * * *
   
   Дьёрдь иногда видел будущее. Без всяких усилий, это просто приходило к нему из Пульса - проклятая способность, оставшаяся от древних времён, которой он предпочёл бы лишиться. Она приносила ему слишком много разочарований.
   Когда бледная хорошенькая ромеи с пышными чёрными кудрями и точёным, как фарфоровая статуэтка, телом смотрела на земное солнце, в восхищении раскрыв яркие янтарные глаза, он увидел в её будущем другого. Он не знал ни имени, ни звания - просто видел молодого сурга с холодными тигриными глазами. Он будет принадлежать ей всей душой - так, как Дьёрдь никогда не смог бы. Он чувствовал это, как будто сам там был. Боже, как он будет счастлив, растворяясь в ней без остатка! И как великолепно она будет его ублажать! Её светимость была небольшой, но с редкостным, глубоким сочетанием энергий - что-то неуловимое и нежное, как тонкий аромат свежего цветка. Этой девушкой можно было наслаждаться вечно, она не приедалась, потому что смотрела на всё такими невинными, ясными глазами. Многие вампиры считали её довольно заурядной и вообще пустоголовой, но Дьёрдь слишком хорошо разбирался в душах. Этой бесхитростной малышке было дано то, чего ему не хватало и что он никогда не сможет получить, - гармония и цельность.
   Поэтому лучше бы ей умереть. Когда этот розовый бриллиант исчезнет из общего хора светимостей, тоска о ней перестанет его тревожить. Так что её любовнику лучше хорошо запомнить ночь, когда он будет наслаждаться ею в первый и последний раз.
   
   * * *
   
   Влад ушёл - как оказалось, мой давний вопрос он всё-таки расслышал, и совещание всё-таки было назначено - а я осталась размышлять. Я-то не разведчик. Мне просто страшно было выйти из номера. Надо было тщательно привести все мысли и чувства в порядок - и не до первой встречи с кем-нибудь из Островичи, а надолго.
   Вот и настал час моего вмешательства в "политику". А я-то думала, это меня никогда не коснётся! Так и буду комнатной собачкой при тех, кто решает вопросы жизни и смерти - за себя и за других. Самое ужасное - что теперь весь этот кошмар мог коснуться не только меня, но и моего любимого. Моя глупость могла погубить нас обоих... А сколько ещё вампиров зависело от интересов клана Надашди? - А сколько людей?..
   Я всё-таки уже успела достаточно познакомиться с ситуацией при дворе, чтобы понять, насколько всё серьёзно. В обществе высших иерархов клана Островичи я, со своей наивностью, могла выдать себя какой-нибудь неосторожной мыслью в одно мгновение и тем самым отдать Влада на растерзание в застенок. Меня не тронут - я слишком глупа и ничего не значу - ну, может, побьют, чтобы припугнуть, и удалят от двора, а Влада не пощадят.
   Но и безоговорочно перейти на сторону Надашди я не могла. Я не могла принять мысль об уничтожении Пульса. Пульс был всё равно что моей душой, мы все дышали его живительными энергиями... Я отдалённо припомнила своё блёклое человеческое существование... Ни одна пустая жизнь не стоит Пульса. И все вместе взятые - не стоят тоже. Потому что, сколько на ноль ни умножай, - всё равно получится ноль, а не единица.
   Должен быть какой-то другой выход. Мне необходимо было остаться наедине с Пульсом, прислушаться к нему. Может быть, он подскажет. Я верила, что он разговаривает со всеми кэлюме и хранит в себе неведомые нам силы. Надо только спросить.
   А между тем решать надо было как можно скорее, срочно. Чем дольше я пребываю в сомнениях, тем выше опасность для Влада. С кем я: с Островичи или... со своим любимым?..
   У людей в таких случаях принято было молиться. Я смутно припомнила действия Дьёрдя в застенке и сложила перед собой ладони. Только сейчас до меня дошло, что этот человеческий молитвенный жест совпадает с традиционным приветствием ромеи-кэлюме. Случайность? - Нет, - пришла словно сама собой мысль. Это жест обращения к своей внутренней силе, он замыкает светимость... А я относилась к нему, как к простой формальности. Когда я уже научусь пользоваться альрома по назначению?..
   Я начертила рукой в воздухе перед собой крест. Равновесие. Поток энергии идёт вверх, вниз, вправо, влево. Потом ещё раз. Лучи и клубы светимости вокруг меня как будто начали немного устаканиваться. Ещё раз. Никогда не задумывалась над тем, что светимость можно регулировать физическим движением, но ведь, по сути, всё связано... Так, хватит, а то ещё Дьёрдь услышит.
   Я снова сложила руки и попыталась сосредоточиться на Пульсе. К сожалению, в последнее время я его почти не слышала - слишком погрузилась в повседневную суету, да и вспышек что-то было не видать...
   Знания. Нужно больше информации. У кого спросить? "Круги", в которых я вращалась, наверняка знали такое, что мне и не снилось, но именно от них и следовало держаться подальше. - Библиотека! - Ага, в которой только "Война и мир"! Опять вспомнился Дьёрдь - отставить... Ясно же: нужны вампирские книги, но на русском. А где их взять, как не в московском посольстве? Не такая уж я важная птица, чтобы копаться в правительственном архиве, но ведь есть же там что-то и для общего доступа? Накопилось, наверное, за несколько веков? Даже если будет с "ятями", я пойму.
   А ведь уехать в Москву - неплохая мысль! Там я окажусь подальше от Островичи и смогу спокойно принять решение. А потом, возможно, уехать с Владом... Как когда-то собиралась. Я невольно улыбнулась. Всё возвращается на круги своя?..
   
   * * *
   
   Влад вернулся - по обыкновению собранный и отстранённый - кажется, мне пора привыкать к тому, как убедительно он входит в роль "Островичи со странностями"... Я выложила ему свой план. Он сказал, что нам лучше не мелькать пока вместе, что я очень плохо себя контролирую. К тому же дела заставляли его задержаться в Чейте. Мы решили, что я поеду в Москву одна, а позже мы созвонимся и решим, что делать дальше. Он убедительно просил меня не пытаться выйти с ним на мысленную связь и вообще поменьше о нём думать.
   - Не бойся, я не обижусь, - с усмешкой сказал он. - И ещё одно, самое главное... - он нервно оглянулся на стены комнаты, словно не был уверен в их надёжности. - Мы не знаем, когда и при каких обстоятельствах мы снова встретимся. Любой план может быть нарушен. Неизвестно, что там у тебя получится в Москве... Тебя могут перехватить. Ты не представляешь всей силы Островичи, возможно, за тобой уже следят. Или ты сама передумаешь насчёт меня... - он жестом прервал мои возражения. - Ты замечала, что мысли и настроение всех кэлюме довольно сильно зависят от вспышек на Пульсе? Попадёшь в другой спектр и примешь другое решение. Жизнь непредсказуема. Но, Томка, что бы ни случилось... - он замялся. - Возможно, моё мнение покажется тебе... мягко говоря, пристрастным... оно такое и есть, но поверь, с точки зрения здравого смысла и моего опыта работы в клане я посоветовал бы тебе то же самое. Тамара, - Влад серьёзно посмотрел на меня. - Ты не должна... не то что доверяться Дьёрдю... а даже и малейшим взглядом, легчайшей мыслью дать ему понять, что ты... я не говорю - засомневалась, а вообще задумываешься о тех вещах, которые мы с тобой обсуждали. Это очень важно. Сейчас вы, может быть, в достаточно близких отношениях, - я хотела объяснить, но Влад не позволил, - и тебе кажется, что ты ему хоть сколько-то небезразлична и можешь иметь на него хоть какое-то влияние... и так оно, возможно, и есть. Но, уверяю тебя, ты ещё ничего не знаешь о степени его коварства и жестокости. Если б знала - мы бы с тобой сейчас просто не разговаривали. Ты не представляешь, сколько народу вокруг него уже сгинуло - неизвестно куда, неизвестно как. Он как омут, который затягивает в небытие. Ходят слухи, что это он убил всех остальных изначальных... Он ненавидит лютой ненавистью всех, кто... посмел его за что-то осудить, в чём-то упрекнуть, даже просто не согласиться. Он понимает только одну форму общения: когда исполняется любой его каприз. А остальное воспринимает как предательство. И если ему хоть на мгновение покажется, что ты его "предала" - я не говорю какими-то действиями против клана Островичи - что твоя душа отвернулась лично от него... он разделается с тобой, Томка, так быстро, что ты не то что пикнуть, а и подумать ничего не успеешь. Держись от него как можно дальше, особенно теперь. Ты не заметишь, что он начал тебя подозревать, а потом будет поздно. Он подставит тебя, Томка, он предаст. Он натравит на тебя своих... этих стерв. Я это видел сто раз, это отлаженная личная жизнь главы клана Островичи. Нехитрый механизм постоянной ротации кадров, - Влад издевательски усмехнулся. - Я бы на твоём месте...
   - ...вообще ничего не делал? - подхватила я.
   - Ну... подождал бы...
   - Сколько?
   Влад вздохнул. Я покачала головой.
   - Что ты предлагаешь, Влад? Скрываться? Лгать? И прятать потом каждое чувство? Ты, может быть, привык жить под конспирацией, но я так не могу. И потом, Дьёрдь, при всех его причудах, всё-таки сург. А я - ромеи. Я смогу за себя постоять.
   При этих напыщенных словах Влад взглянул на меня умоляюще. Дьёрдь был не просто "сургом", а живой легендой, а я - далеко не самой сильной ромеи в клане, и Влад это знал. Он беспокоился за меня и был прав.
   - Ты же сам сказал, что веришь в меня, - более мягко добавила я.
   Влад вздохнул и сдержанно поклонился, а потом добавил тепло:
   - Будь осторожна.
   - Влад, - серьёзно ответила я. - Я не подведу тебя. Нас. Я найду выход.
   
   * * *
   
   Я решила никого не предупреждать о своём отъезде. Только оставила сообщение секретарю Чейте: если кто будет меня спрашивать, мне захотелось немного развеяться и на несколько дней смотаться на родину, в Россию, - и набросала записку примерно того же содержания Виктории. По счастью, она была не из тех, кто пристально следит за перемещениями любовниц. Я подозревала, что вообще - жива я, умерла, она и не заметит.
   Я выехала в Вену, а оттуда ночным рейсом - в Москву. Я возвращалась в этот город с двойственным чувством: теперь уже не только как вампир, но и как человек, которого я вспомнила и которого Влад научил меня ценить. Я найду способ сохранить и себя, и Пульс, и Влада.