Летом на даче повесть о превратностях любви Гл. 24

          Жанна, безучастная, сидела на диване. Нина Петровна сунула хрустальный стакан с валерьянкой ей в руку  и сжала безвольные пальцы вокруг толстостенных боков. Убедившись, что девушка в состоянии самостоятельно удерживать стакан, домработница опустилась на колени, сняла одну сандалету, обтерла ее пыльные ступни влажным полотенцем и обула в пушистые тапочки на мягкой кожаной подошве, собственноручно сшитые и подаренные Жанне на день рождения.
 
          - Нина Петровна, пойдите на кухню и поставьте чайник, - подал голос Константин Львович.
          Жанна перевела глаза на жениха. Красивое лицо Константина Львовича выражало неудовольствие. Ему не нравилось, что пожилая женщина возится с его раскапризничавшейся невестой как с просвирней.

          - Их больше нет! Понимаешь ты! Нет! – издав душераздирающий вопль, Жанна запустила стаканом в жениха. Константин Львович не успел увернуться. Тяжелый стакан угодил ему в плечо, валерьянка выплеснулась на рубашку.
 
          Мужчина привскочил с кресла.
          - Это возмутительно! – он стряхнул с рубашки разлившуюся валерьянку, брезгливо понюхал ладонь и вытер ее о брюки. – Ненормальная!
          Домработница бросилась поднимать стакан, закатившийся под стол. Заодно уж подобрала и книгу, упавшую с колен Константина Львовича.
          - Нина Петровна! Что вы стоите? Займитесь, наконец, обедом! Чем меньше внимания обращать на капризы ребенка, тем быстрее он успокоится! – Константин Львович выхватил книгу из рук домработницы, подошел к шкафу и поставил томик точно на то место, где его взял. Затем встал у окна, демонстративно повернувшись к женщинам спиной.

          Нина Петровна не знала, что и делать. Молодая хозяйка безутешно рыдает, а жених ее холоден, как айсберг. Домработница вылила в рот  уцелевшую в стакане капельку валерьянки и оглядела ладную фигуру мужчины. «С виду – королевич, а душа как у лягухи. Парадокс природы», - подумала она и направилась на кухню.

          Константин Львович стоял возле окна, заложив руки за спину. Боль от ушиба прошла, и он уже забыл о неприятном инциденте, наблюдая за подозрительной возней в малиннике. Из кустов вынырнула голова Карпа, оглядела сад томными глазами, увидела в окне Константина Львовича и юркнула обратно. Послышалось: «двигай за мной». Малина заколыхалась и затрещала. Это крупный Карп прокладывал себе дорогу. За ним следовал кто-то помельче. «Ой, крапива!» - пискнула женщина.

          Константин Львович засмеялся, обернулся и встретился взглядом с невестой. Смех замер у него на губах. В глазах Жанны было столько ненависти, что мужчина поежился. Но  быстро оправился от испуга и произнес ровным голосом:
          - Я не переношу женских истерик. Усвой это раз и навсегда.

          Губы Жанны задрожали.
          - Костя, неужели ты не понял? Между нами все кончено!

          На улице раздался гудок автомобиля. Из коридора послышались топот нескольких пар ног и нежное воркование домработницы. Кто-то закашлялся и хрипло выругался. «Манефа! Пощади наши уши!» - простонал мужчина. Молодая женщина хихикнула.
 
          Жанна напряженно прислушивалась.
 
          На лестнице, ведущей на второй этаж, прозвучал перестук шпилек. Хриплый женский бас и воркование домработницы замерли в глубине кухни. В гостиную вплыл Павел Степанович, вытирая лысину платком и отдуваясь, плюхнулся в кресло.
          - Это кошмар какой-то! Представляете, дети мои, на северном шоссе произошла жуткая авария. Несколько человек погибло. Дорогу перекрыли, и мы три часа проторчали в пробке! Сидели и слушали радио. В новостях передали, что галерею Фомы Ильича ограбили! Вынесли все подчистую! Фома Ильич  хвастался направо и налево, что за картины Максима какой-то американец отвалил ему миллион долларов, вот и привлек воров своими баснями!
 
          Тут Павел Степанович заметил необычное состояние младшей дочери и застывшего у окна, словно статуя, любимого ученика.
          - Жанна! Что еще случилось? Ты на себя не похожа! Кто-то умер?
          - Не волнуйся, папа. Все живы! Просто мы с Костей решили расстаться!

          Жанна встала, подобрала с пола сандалету и, оставив недоумевающего отца и потрясенного жениха в гостиной, вышла во двор. За несколько часов жизнь ее изменилась. Она была так молода и здорова телом, что редко задумывалась о смерти. Когда умерла мать, Жанна была ребенком и не понимала, что такое смерть. Когда стала старше, чувство потери притупилось.
          Сегодня мысли о смерти самых любимых людей растерзали сердце Жанны. Она поняла, как это страшно - терять близких. Девушка подняла к небу глаза и возблагодарила всевышнего, что смерть лишь пронеслась черной тенью над ее головой.
          Она нашла вторую сандалету и переобулась. Тапки, подаренные Ниной Петровной на день рождения, надела на штакетины. После пережитого ею леденящего душу ужаса захотелось надышаться летним зноем, и Жанна, выйдя со двора, направилась на пляж.

          За спиной послышалось тарахтение мотора. По дороге в сторону озера мчался на мотоцикле Максим. Он был без шлема. Жанна отошла на обочину.   
          Парень, поравнявшись с девушкой, затормозил и остановился.
          - Жанна, ты не видела Геру?

          - Нет, - девушка разглядывала мотоциклиста. Лицо Максима всегда поражало Жанну своей некрасивостью: колючий взгляд из-под насупленных бровей, большой нос, тонкогубый рот и темные усики. Сейчас парень еще и нервничал, отчего был бледен. Он волновался за брата. И это искреннее чувство тревоги тронуло Жанну. Она сразу вспомнила обращенное к ней красивое  и холодно-равнодушное лицо Константина Львовича. «Я правильно сделала, дав Косте отставку. Он не любит меня, и женится ради карьеры, уступив домогательствам папы», - подумала девушка.
 
          - Гера пропал. Еду его искать, - Максим смотрел на Жанну с симпатией.
          - А можно мне с тобой, - неожиданно для себя произнесла она.
          - Можно, - разрешил парень, и как только Жанна уселась на сиденье и обхватила его руками, помчался по дороге. Ветер развевал длинные волосы Максима, кидал светлые пряди Жанне в лицо, но она не отстранялась. Девушка знала, что парень давно в нее влюблен, но всерьез его чувства не воспринимала.
 
           «Я правильно сделала, дав  Косте отставку», - снова подумала Жанна, оправдываясь перед собой. -  «Я не люблю его. Если бы любила, то переживала бы сейчас, а я нисколечко не переживаю, мне даже приятно обнимать другого мужчину. Максима я тоже не люблю и не полюблю никогда. Будет смешно, если я полюблю такого некрасивого парня».


                Продолжение: http://www.proza.ru/2016/10/02/2023