Шкатулка с танцовщицей

Бартемиус Уиллоу всегда жил один. Всю свою сознательную жизнь. Он был слишком волшебником, чтобы люди принимали его за своего. И слишком добрым и мягким, чтобы волшебники считали его за равного. Ведь волшебники, в большинстве своем, высокомерны и эгоистичны.

Единственный близкий родственник, двоюродный брат, называл его неудачником и избегал общения. Еще бы – в любой дуэли чародеев Бартемиус потерпел бы поражение. Его магические способности были невелики. Да и выглядел он как добродушный недотепа: среднего роста и плотного сложения; со светлыми прямыми волосами, которые часто стриг сам. Завершали картину круглые очки на округлом же лице.

С такой внешностью трудно внушать трепет и уважение. Потому на жизнь Бартемиус Уиллоу зарабатывал тем, что чинил вещи. Тогда, когда никто другой не мог их починить. Он докапывался до сути и возвращал предмету душу; или давал новую. Бартемиус держал лавку-мастерскую – она служила ему и домом, и рабочим местом.

Волшебным ли образом или случайным – земля слухами полнится – но жители большого Города, где поселился Бартемиус, быстро прознали про его мастерскую и стали приносить ему на починку старые, но милые сердцу вещицы – ведь брал он недорого: гораздо дешевле, чем в любой антикварной мастерской, где за ремонт старинной редкости с вас сдерут огромную сумму.

Этим утром колокольчик на двери мелодично звякнул, и вошла девушка, совсем юная. Она смущенно озиралась по сторонам, привыкая к сумраку лавки и прижимая к груди большой прямоугольный сверток.
- Чем могу Вам помочь? – мягко сказал Бартемиус, выходя из-за стеллажей на свет.
- С-здравствуйте, - девушка застенчиво смотрела на него, словно решая, стоит ли обращаться со своей просьбой. И таки решилась:
- Вот. Это шкатулка моей бабушки, - сказала она, протягивая Бартемиусу сверток. - Когда-то она подарила её мне. Год назад бабушка умерла. Она очень любила эту шкатулку.

Бартемиус бережно взял сверток и поставил на прилавок. Осторожно развернул. Шкатулка оказалась красивой: красного дерева, покрытая изящной резьбой и тонким слоем лака. Пальцы волшебника нащупали отпирающий механизм, он чуть нажал и поднял крышку. Под ней была фигурка танцовщицы, застывшей в па на одной ноге и с поднятыми вверх руками. Но музыка не звучала, и фигурка не кружилась.
- Что скажете? Можно её починить? – девушка заглянула в лицо Бартемиуса.
- Так не скажу. Мне нужно посмотреть механизм. Оставьте мне её и приходите вечером. К этому времени я или починю, или скажу Вам, насколько это возможно и сколько времени мне понадобится.
Девушка закусила губу:
- А… сколько будет стоить?
- Зависит от сложности. Но не больше, чем Вы сможете заплатить.
Девушка кивнула:
- Хорошо. Спасибо.
Уиллоу улыбнулся:
- Не за что пока. Приходите вечером.

Девушка снова кивнула и выскользнула за дверь, оставив после себя легкий цветочный запах.
Волшебник вздохнул, постоял немого в задумчивости, потом взял шкатулку и отнес на свой рабочий стол. Достал необходимые инструменты и принялся за работу.

Подошло и миновало время обеда. А танцовщица всё не хотела танцевать. Она печально стояла, склонив головку и глядя куда-то вдаль.
- И почему же? – серо-голубые глаза Бартемиуса смотрели на неё поверх металлической оправы очков. Он разобрал, почистил, смазал и вновь собрал механизм шкатулки. Всё было на месте и должно было работать. Но не работало.
- Магия. Нужна магия.
«И любовь», - сказал тихий голос, казалось, на самое ухо волшебнику. Он обернулся: рядом никого не было. Он был один в мастерской.
Бартемиус вздохнул.
- Для начала магия. Нужно её вернуть.
Он отложил инструменты, вышел на улицу, запер дверь лавки и зашагал, куда глаза глядят.

Длинный летний день уже клонился к закату, а Бартемиус так и бродил по улицам, не находя того, что искал. Он и сам не знал, что именно. Но если бы нашел – то сразу понял.

Он шёл по одной из улочек в центре города, где всегда людно: туристы и горожане приходят сюда на других посмотреть и себя показать. Здесь артисты всех мастей и жанров находят благодарную публику. Вот и сейчас впереди стояла группка людей, кольцом окружив выступающего. Бартемиус подошел посмотреть.

Девушка танцевала на роликах. Она порхала, едва касаясь асфальта, в свете робко глядящих на нее фонарей. Тонкая, легкая, быстрая – городская фея. Танцовщица Эсмеральда, очаровывающая, околдовывающая своим танцем. И волшебник смотрел. Закатное солнце вспыхнуло искрами в его глазах. Вот оно! То, что он искал. Магия. Магия танца. И чего-то еще. Сделав легкое движение пальцами, Бартемиус вдохнул в себя побольше вечернего воздуха, наполненного светом, и, стараясь не выдыхать, поспешил домой.

Войдя в лавку, он сразу же подошел к упрямой шкатулке, раскрыл её. Танцовщица поднялась навстречу ему из глубин своего деревянного пристанища. Волшебник нежно коснулся пальцами её фигурки, потом склонился как можно ближе и выдохнул на неё. Словно под ветерком, платье и волосы танцовщицы затрепетали. Бартемиус обхватил шкатулку ладонями и закрыл глаза.
Через мгновение он почувствовал вибрацию под пальцами и услышал музыку. Открыл глаза.
Танцовщица кружилась под музыку вальса - легкая, невесомая. Почти как живая. Волшебник улыбнулся, глядя на неё.

Звякнул входной колокольчик. Подняв голову, Бартемиус увидел утреннюю девушку – хозяйку шкатулки.
- Добрый вечер! Я починил Вашу танцовщицу, - сказал он, протягивая шкатулку.
- Ой. Правда?! – глаза девушки широко распахнулись, она улыбнулась и приняла шкатулку из рук волшебника.

Тот кивнул и сделал приглашающий жест, предлагая ей самой проверить. Девушка поставила шкатулку на прилавок и открыла крышку – заиграла музыка, и куколка затанцевала. Девушка как можно незаметнее смахнула слезинку с ресниц.
- Спасибо. Спасибо Вам, - волнуясь, девушка достала из сумочки кошелек и из него – несколько купюр, протянула Бартемиусу. Тот взял одну, остальное вернул девушке. Она робко улыбнулась, еще раз сказала «Спасибо», забрала шкатулку и скрылась за дверью мастерской.

- Даже не поцеловала. Что за девушки пошли, - раздался голос за спиной Бартемиуса. Волшебник оглянулся. На этот раз мастерская не была пустой: в тени, привалившись спиной к стене, стоял высокий черноволосый мужчина.
- Я не знал, что Вы здесь.
- Мне нравится смотреть, как ты работаешь, - сказал мужчина, шагнув на свет. – Знаешь, из тебя получился бы хороший Создатель миров. Жаль, что ты не… - тут он произнес неуловимое слово, которое Бартемиус при всем желании не смог бы повторить, но знал, что означает оно персонифицированную воплощенную Силу Творения.
- Вы мне льстите, Мастер.
Мужчина улыбнулся и покачал головой:
- Это правда. Жаль, что твои соплеменники не в состоянии понять и оценить этого.
Бартемиус пожал плечами.
- Даже если так… зато я могу пригласить демиурга на чашечку чая, - он с улыбкой взглянул на гостя. Черные глаза Мастера широко раскрылись, и в них вспыхнули теплые искорки:
- Если к чаю у тебя есть булочки с корицей или имбирь в сахаре – то ты точно самый великий волшебник в этом мире.