О самом прекрасном

Вспоминая самые яркие и прекрасные моменты своей жизни, я размышляю о том, что делает их таковыми. Что же прекрасного в моём пассивном их созерцании? Ведь лично моего участие в этой жизни было абсолютно никакого. Они проносились перед моими зрительными ощущениями с завидной скоростью, подобно рекам, стремительно тёкшим куда-то в даль, в какой-то невообразимый конец. Я был подобен некоему безмолвному духу, застывашему в каком-то невидимом газе. Он был, наверное, фосфорически-белый, но и этого в нем было незаметно. И ничего я не мог поменять. Когда небо было голубое, воздух был ледяной, и все вокруг было белым от снега, я не смог возвратить хмурые осенние дни: с пасмурным небом, с кривыми очертаниями деревьев, и со склизкой землей рядом со мной. Я абсолютно ничего не мог поменять в этой жизни. Время уходило как-то даже слишком беспощадно. В этом ничего прекрасного нет и быть не может. Прекрасны, как все вокруг меня говорят, стремления.  У меня этого не было. Я как-то рассказал о своих мечтаниях, и надо мной посмеялись. И я не мог прекратить этот смех. Значит, я был слаб. Был слаб настолько, что не мог сделать свои стремления благородными. Это было в то время, которое я вспоминаю особенно трепетно. Это было время какой-то странной меланхолии, странных пейзажей и моих самых неожиданных полетов. Я вроде летал тогда на Луну, а вроде и не летал. На Луне вроде и смерти нет. За бессмертием ли я летал на Луну? Вряд ли. Что же такого хорошего в бессмертии?! Да, чередование различных картинок прекрасно. Но нельзя же делать это бесконечно. Вот я и решил на Луну не летать. Наверное, то, что закончится и то, что закончилось, прекрасно. Но как? Помнится, я ехал в одно место. Было хмурое осеннее утро. Еще не совсем рассвело, оттого небо было синее. Ехал я на трамвае по широкому проспекту. И высадился я около огромной красной башни, озарявшей своей иллюминацией. Она выглядела сырой, и сразу вспоминались слова из песни: "где же твои белые крылья, о, ангел, так любимые мной?". Я потом уехал на бой, который не состоялся, ибо поражение в этом бою было принято окончательно и бесповоротно. Наверное, это было прекрасно. Сырая красная башня, синее утро, бой. Зачем бой? Надо было оставаться чьим-то бесплодным зрением. И созерцать огромное озеро, над которым парил туман. И в котором плавали бы трупы людей, погибших в какой-то очень страшной войне. Я видел как-то нечто подобное в одном кинофильме. Там главный герой, как и я, наслаждался призраками погибших друзей. Самым прекрасным было моё бесплотное состояние. Когда передо мной стоят высокие многоэтажные здания, а всё вокруг покрыто ослепительно-ярким снегом, я только могу видеть. Ни жить в них, ни как-либо их благоустроить или разрушить я не могу. Я смотрю на них, а во мне звучит музыка каких-то очень давних лет. Но если бы не моя бесплотность, то эти многоэтажные здания остались бы без внимания. Итак, всё прекрасно, когда сам ты ничего более, как свои собственные ощущения.
Сентябрь 2016