Да не умрет любовь, и не убьёт 3

Старей! - камней, старей - морей...
Но боль, которая в груди,
Старей любви, старей любви.
М. Цветаева.
- Дожила она до 95 лет. Не теряя памяти и злости на мир. Одно второе питало. Многие годы постельная, умирала несколько раз, приходила в себя и продолжала жить дальше. Как сумела? Думаю, может молоко?
Каждое утро, как подою корову, поднимала ей кружку парного молока. Ещё тёплым - она сердилась, если отвлекалась и оно успевало остыть. Надо было торопиться мне. Каждое утро.
Что скрывать - не любила я её. Она меня тоже, но кого она любит? И вопросом этим утешала себя. И без всякого тепла эту кружку большую протягивала, а ручки у неё маленькие, сморщенные, но моложе её жизни и моих рук моложе. А я младше её дочери была.
Теперь знаю - не на молоке держалась свекровь моя. Пела она. Не часто, неожиданно так. Голос молодой у неё был. Ненормально молодой. Не любила и голос. Убираю в комнате, полы надо было каждый день мыть, такой был у неё каприз, в соседней глажу, а она вдруг начинает петь и так, как будто меня на белом свете нет. Не слушала. Только раздражение - стыдно ведь, нога одна давно над пропастью, а она себе о себе самой поёт. О чем ещё? Вот на что это похоже?
Учитель сына пришёл за чем- то, окно было открыто, послушал, заволновался, поднялся к ней.
- Есть такой человек, он собирает, что народ придумал, я скажу ему и он каждое слово запишет, каждое ваше слово надо записать, это надо сделать.
Ох, как она рассердилась. Не на него, почему - то на меня. Обидные слова сказала учителю, он не обиделся и ко мне:
- Ты незаметно, чтобы она не поняла, записывай. То, что я услышал не должно пропасть. Очень прошу.
- Где у меня такое время? У меня времени нет мать навестить в конце улицы, да и пишу плохо, медленно, нет, не сумею я.
Но захотелось услышать, о чем же таком она пела, что это необходимо сохранить. А она перестала. Прислушиваюсь, возвращаюсь в её сторону - тишина. Но не из- за учителя.
Приходит как- то наш эфенди, родственник её дальний. Говорят о чем -то . Поднимаюсь с едой и слышу:
- Так нельзя. Умирает Элькан и пока ты ыразылыгъынгы, прощение не дашь мучаться будет.
- Не могу. Пусть умирает и умирает. Я так прожила, пусть и он узнает, каково это.
- Тоба, тоба. Зачем ты так, знаешь ведь и про его мучения. Нельзя так, я ему скажу, что ты все простила, возьму этот грех на себя, но как тебе со своим жить, прошу.
- Нет, не могу.
- Астофюрилля, как же ты обуглилась, бедная... бедная.
Отказался ужинать эфенди, ушёл.
Что это было?
Элькан через три дома жил, внук его женился на племяннице мужа, сам такой тихий, помню его только стариком с палочкой, часто приходил к нам по- соседски, потом по -родственному и такое?
Умер Элькан через день. Утром.
Захожу к ней с молоком парным, взяла она кружку, несколько глотков сделала и все. Впервые.
Это было сильнее случайно услышанных слов.
Два года ещё жила она. Тень её жила. Тень тени.
Было о чем петь, было кому и не могла она умереть. Это я после поняла.
Захотела узнать, все узнать.
Жила на дальней улице старушка Абу. Знала все. " А про твою бессмертную уж все знает" - сказала как- то Шидат.
С вопросом непонятным, смутой вязкой к ней шли. Сколько раз слышала:
- Поговори с Абу. Все место своё найдёт, к месту своему вернётся. Добрая, добрая она.
Взяла сыр свежий, варенье смородиновое и пошла я к Абу.

Да не умреть любовь и не убьет. 2
Рая Кучмезова
Шла к домику Абий, он был в конце села, улица была пустынна, шла и думала о странности, тяжести своей печали.
Стыдно признаться, но ведь ждала ее смерти, высвобождала она меня из четырёх стен, камень над головой убирала, и можно было руками взмахнуть,да и стольких пережила, давно уже вблизи была её смерть,а пришла она, забрала собой и только печаль.
Улыбнулась Абий:
-Что стоишь, проходи. Прости, не сумела до вас дойти, слаба я. А с Саният проститься надо было. Пусть успокоится душа её беспокойная. Свекровью она, наверное была суровой, не знаю, но ты отпусти её без обиды, забудь обиды, у неё их слишком много было. Трудно было не поделиться ими.
-Да я уже все забыла, хорошее только приходит.
-Это хорошо, слышала, вижу - повезло Саният, её сыну с тобой.
Рассказать о ней?
Жизни не хватить рассказать о Саният. Столько всего собрала её жизнь.
Все, что было у всех у нас. И многое, чего не случалось в этих местах.
Не было - она родилась, месяца три ей было, мать Саният украл сван один.
На коне прекрасном с делом каким ю- то приехал в наше село, увидел её и все возвращался он. Как украл? Следил за ней, подкрался, схватил, на коня и ускакал. Наверное так. Никто не видел.
Говорят, что вот такой красоты, какую она несла наша река не отражала.
Везде искали, долго - братья, муж. Отец её после не женился.
Молодой, собой хороший, руки золотые, вокруг столько женщин одиноких, милых, ему в след смотрящих, на руках ребёнок и он один.
Всю любовь неутолимую Саният отдавал, ни в чем не отказывал, а она выросла застенчивой, работящей и красоту свою опасную, как будто не замечала.
От матери несчастной к ней она перешла.
Как нарисованная. Было странно, что она двигается, говорит, ест.
О любви Элькана к ней знало все село. Сочувствовали. Не он один был. Такие парни сватов присылали с пяти наших ущельев. Отец сказал - решать ей. Саният молчанием своим на вопрос его дала понять, что согласна она за Элькана пойти.
Чабан простой, отличался от других только ростом длинным и белой прядкой. Родился и седая прядка. Но нос огромный, весь такой неуклюжий и она - прямая, коса тяжёлая до пяток, глаза огромные, кожа светилась, вся светилась, что про мужчин говорить, я глаз оторвать не могла. И без зависти.
Часто так бывает - если и женятся по любви, живут потом без радости. А они идут и шло навстречу счастье. Притягивало, отогревало, украшало, волновало счастье это все вокруг.
Двух девочек Саният родила.
Был в сельсовете писарь один, маленький, чёрненький. Тоже ослеплённый её светом, кружился вокруг их домика.
В один день арестовали Элькана. Помогает бандитам, ночуют они у него, советскую власть ненавидит - был такой донос. Писарь его и написал. Слово правды не было, а кто тогда правду искал?
Стал после преследовать её. Она, обезумевшая от горя, шарахалась, пряталась у соседей.
Узнал про это отец Саният. В сумерках встретил писаря.
- Ещё раз посмотришь на мою дочь, застрелю и труп в пропасть брошу.
Через неделю арестовали и отца. Маленький, чёрненький шакалёнок погубил и этого красивого такого человека.. Как забрали, его после никто не видел.
Началась война. Вместе с хорошими исчез на ней и душегуб проклятый.
Все трудно очень жили. А она, отказывая детям, себе во всем собирала передачу, шла пешком в город, а это полдня идти надо. Как- то сказала :
- За спиной мешочек приделанный, обе руки заняты, жара сильная. Иду, а муха одна, чёрная, крупная,садится на лицо и садится. Мотаю головой. Она вновь. Летела за мной. Издевалась, власть свою показывала. Эта муха была сильней меня. Заплакала я. Не было слез в эти дни.А здесь текут они. Отстала она от меня. Довольная.
Почему я эту муху забыть не могу?
Тут переселять нас пришли. Погрузили в вагоны заколоченные, самое страшное - эти вагоны. Но об этом не хочу говорить. Выгрузили через вечность в пустыне.
Кругом только смерть. Ничего живого. Умирали один за другим и мы.
Она похоронила девочек своих. Сама. Было некому.Матери хоронили детей своих детей.
Война закончилась, а года через два Элькан вернулся. Отпустили его. Нашёл её. И ожила она. Свет прежний стал пробиваться через лицо почерневшее. Шли держась за руки. Как дети и не стыдились. Шли, шли - мимо нужды, беды, неизвестности, тоски чёрной, заключенности народной.
Крутился вокруг коменданта Топру - помогал ему, русский язык знал, переводил, следил за всеми - свой, а больше коменданта его боялись. Окликнул он в сумерках недобрых Элькана, завёл за сарай:
- Скажу, как есть. Моя сестра забеременела от насильника. Об этом знаю я, она и теперь ты. Я мог бы её мог выдать за другого, но она говорит, что только за тебя пойдёт. А так проживет со своим позором одна. Этого я допустить не могу. Надо тебе женится на ней.
- Невозможно, у меня есть жена, это невозможно, нет.
- Слушай меня, вражина, каторжник пришибленный. Я уже все про тебя написал. Как саботируешь на работе, что про вождя нашего болтаешь, чему молодёжь учишь. Тебя, как врага посадили, врагом и вышел. Из- за таких как ты нас сюда кинули.
- Врешь ты, знаешь, что врешь.
- Не надо руками махать, глаза не надо таращить на меня. Знаешь- отдам сегодня бумагу свою кому надо, завтра тебя заберут. Женушку твою ещё добавлю, что бы гнили вместе. Мне честь сестры дороже вашей жизни поганой. Все, соплей не надо, будь уже мужиком. Завтра жду в гости тебя.
И никому не слова. Я все сам устрою.
В тюрьму не мог. Лучше смерть. Такого насмотрелся, такое пережил, второй раз не выдержать. Второй раз - сумасшествие. И в первый разум сохранил только из за надежды, что когда нибудь увидеть Саният, девочек своих.
Кружил он вокруг барака, подходил к двери, опять вокруг. Зашёл весь в снегу, она припала, руки целует, бросается помочь сапоги стянут, вновь припадает:
- Как же я испугалась, нет тебя, нет. Не знаю куда бежать, что делать. Как не плакать, страшно так, одна я, во всем мире только ты, как не плакать.
Не мог разжать губы. Слова застревали в гортани, сердце металось по телу, веки были придавлены камнем, не поднять глаза.
Долго, долго ласкал Элькан в эту ночь короткую, ночь длинную Саният.
- Боялась, что от нежности этой умру сейчас и умереть не страшно. Почему так подумала, ведь не знала, не чувствовала ничего? И умерла ведь.
Рано утром, боясь, что она
проснется, как вор, осторожно, забывая дышать собрался, ушёл на работу Элькан.
К ней же позже уже пришёл Топру.
- Чего испугалась, страшный я, да? Не страшнее твоего молчуна, болтуна.
Обесчестил он мою сестру, хотел его придушить, но сказал, что любовь у них, женится на ней. Что онемела? А вблизи ты, ох как хороша, да просто красавица, не пропадёшь. Если хочешь, чтобы в живых твой ублюдок остался, не шуми, не дрожи. Что же слабаки вы такие, что трясёшься? Ты слышишь меня? Все поняла?
Все устроил Топру. Бумагу подготовил, Элькая с новой женой поселил в домике, удаленном от барака.
У Саният тогда впервые ноги отнялись. Добрые люди находятся везде - кто чем мог, помогали. Лечила казашка старая. Тёрла пятки щеткой колючей, разминала ноги, травы разные перемешивала, шептала им что- то, кипятила, настаивала.
Весной охапку большую крапивы принесла, раздела Саният до гола и хлестала, хлестала её.
- Что же не кричишь ты, вся уже в волдырях, кричи.
Молчала Саният.
А на следующий день встала на ноги.
Элькана никто в посёлке не видел. После узнали, что переехал он с женой в соседний посёлок - как- то удалось Топру это устроить. Ведь с одного места в другое пойти сыну, чтобы проститься с матерью умирающей не было возможности, если в разных местах они оказывались. А тут такое - много возможностей у зла.
Через год вышла Саният замуж за Мураша, вдовца и было у него семь детей. С их села, старше неё. Один, сумел жизнь сохранить всем детям. Только ему это удалось. И сегодня этому удивляются.
Могла бы и за молодого, муки красоту её окрасили новой краской и вновь мимо пройти не могли, не оглянувшись на Саният стар и млад.
Пожалела детей, себя пожалела, заполнить пустоту вокруг думала заботой о сиротах - кто знает?
Не приняли её дети - кроме младшей все помнили мать и не подпускали близко Саният.
Родила и сама мальчика.
Пришёл час возвращения домой, на землю родную. Те, кто дожили до этого часа, забыв про беды все, плакали от счастья.
Только в своё село, сказал Мураш, а куда ещё?
Вернулись, дом разрушенный вновь построили.
Лет через пять, позже всех Элькан с семьей приехал. Стал строится рядом с домиком Саният.
Чтобы свет с её окошка видит, её иногда. Другого то ведь ничего быть не могло. Это поняли все, кто знал их историю.
Вот этого она не выдержала. Слегла. Вот и все. Остальное знаешь.