Иришка Часть3, 4, 5

   Часть 3  Жизнь без отца.
   Так мама осталась с двумя детьми на руках, и без средств, к дальнейшему существованию. Часто приходила свекровь, водиться с малышом, потому, что матери пришлось устроиться работать. Я не знаю куда, она устроилась на работу, только там работал один мужик, который не давал ей проходу. С рождением детей, мать похорошела, стала более женственной. Фигурка у неё всегда была хорошенькой. Высокая, статная  смуглянка. Говорят, что я копия мать! К тому времени мать была уже любительницей выпить, и свекровь часто составляла ей компанию. Бабушка, мамина мать, видя, что её дети «катятся по гору», от переживаний заболела. Она расстраивалась, что не может повлиять на обстоятельства, которые случились с её детьми. Сына посадили на семь лет, а дочь с двумя детьми прикладывается к рюмке. Всё это подкосило её здоровье. Болезнь оказалась серьёзной – рак. А тут ещё и мать, как с ума сошла, загуляла с этим мужиком. Я думаю, что всё у неё с ним случилось по пьянке. Вскоре об этом узнала свекровь, а потом и муж. Опомнилась она тогда, когда стала беременной. Говорят, что это мужик, и есть мой отец

    Рустем, когда она в очередной раз пришла к нему на свидание, прогнал её. А потом родилась я. Поскольку свекровь водилась с Юрой, то безумно любила его, приходила к матери и приносила мальчикам гостинцы. В один из таких приходов она спросила у матери. – «Кого ты будешь записывать отцом Иришки?» - Мать растерялась, об этом она и не думала. Как потом рассказывала нанэйка, мать ходила на свидание к Рустему, и валялась у него в ногах, прося, чтобы он записал меня, как свою дочь. Видимо он, очень любил мать, что разрешил ей это сделать. Так меня и записали. Галеева Ирина Рустамовна, хотя говорят, что биологический отец у меня русский. Бабушка отца, внукам велела называть её нанэйкой. Я же татарская бабушка, а не русская. Так до конца её жизни, мы звали её нанэйкой. Она стала приходить к матери всё реже и реже, зато зачастил брат мужа – наркоман. Мой биологический отец, узнав о беременности матери, больше у неё не появлялся. Для нас детей, начались трудные времена. У нас часто стали собираться компании. Выпивали, а многие  баловались наркотой. Вскоре в пьяной драке погиб брат мужа, но очевидно, что это он «подсадил» мою мать на наркоту. Теперь у неё была одна забота – доза. Но надо отдать ей должное, нас она голодом не морила, неплохо одевала, и мы всегда были чистые и ухожанные. Правда одежда была «секонд-хенд», кто чего даст. Видя, что у нас в квартире постоянно находятся наркоманы и пьяницы, соседи забили тревогу. К нам стали приходить разные комиссии. Из социального обеспечения по правам ребёнка, учителя из школы. Максим уже учился в школе. Часто нас навещал участковый, которого каждый раз вызывали соседи. Нас поставили на учёт, как неблагополучную семью. Грозили матери, если не прекратится это безобразие, то отберут детей и отдадут в приют. А тут выяснилось, что квартира, которая нам досталась от бабушки, ведомственная. И домоуправлению тоже было выгодно, чтобы мы освободили эту квартиру, так как хозяйка этой квартиры умерла, и мать живёт тут на птичьих правах. Но куда поселить многодетную мать?  И заинтересованные лица постарались создать матери невыносимые условия, чтобы она сама освободила её.

   Постоянно приходили какие-то люди, и угрожали матери. А она не знала, что ей делать? Куда надо идти, чтобы отстоять свои права? Постоянно в пьяном угаре, ей некогда было об этом думать, не только свои права искать.

   Но тут умерла бабушка, мамина мать. Квартиру она приватизировала. А когда болела, то оставила завещание на своих детей, завещая половину квартиры, моей матери, а другую половину, сыну. И мать, недолго думая, освободила квартиру в бараке, и переехала жить к себе домой. Хорошая однокомнатная квартира, в центре города. Но поскольку она находилась в одном районе города, что и прежняя квартира в бараке, то нас опять проверяли разные службы. О нас уже знали, что семья неблагополучная, все службы. Из-за боязни потерять детей, мать перестала пить. Но уже подсела на наркоту. Ещё не знаю, что лучше?  Всё плохо! Рустем окончательно отказался от неё. Иногда нанэйка приходила к нам, приносила гостинцы. Мне тогда было года два, и я, конечно, не понимала, почему она целует и обнимает моих братьев, а меня никогда не обнимет. И я сама подходила к ней, и обнимала её, а она почему-то всегда морщилась. У нас появился  новый «отец». Мать стала жить с мужчиной моложе себя, года на четыре. Это был один из постоянных посетителей нашей квартиры. Правда, он работал, но их с матерью объединяло одно – это наркота. Денег, как всегда не хватало, и наркоту делали сами на кухне, как вспоминают мои братья, на кухне у нас всегда что-то варилось, толклось, и по кухне шёл неприятный запах. И к нам опять зачастили сомнительные людишки. Соседи стали возмущаться. Уж больно много в подъезде появилось подозрительных людей. И все шли к нам в квартиру. Вновь появилась угроза, что нас отберут, и поместят в детский дом.

   Но тут появились «деловые люди», которые предложили матери обмен квартиры, тоже на однокомнатную квартиру со всеми удобствами, но в посёлке городского типа, в тридцати километрах от города, с доплатой. Так, как у матери постоянно не было денег, то те деньги, которые они посулили за обмен, для неё были целым состоянием. Осталось решить вопрос о квартире с братом, которого осудили на семь лет колонии. Но для деловых людей, это не было преградой.

   Они сделали косметический ремонт в новой квартире, съездили к брату в колонию, Где «убедили» его подписать все бумаги, и перевезли всю семью на новое место жительства. Матери дали какие-то деньги. Сожитель матери бросил работу, так как далеко на неё ездить. А в посёлке работы не было.  Так мы стали жить на новом месте. Мать опять в положении четвёртым ребёнком. Но, не смотря на это, курит, и употребляет наркоту. Вскоре родилась ещё сестрёнка. Внешне нормальный ребёнок, но как потом выяснится, слабоумный. В поведении семьи ничего не изменилось. На новом месте быстро появились и новые знакомые, которые  иногда оставались у нас и на ночь. По-прежнему, на кухне, что-то варилось, толклось, и шли ужасные запахи. Деньги, полученные за квартиру, быстро кончились. Мать, ходила по соседям, занимала, но никогда не отдавала, да и отдавать было нечем. По первости ей верили, и давали взаймы, потом перестали.

   Братишки помнят, как мать заставляла их ходить по соседям с банкой, и просить, у кого уксус, либо белизну, и ещё чего-то. Всё это шло на изготовление зелья, которое они употребляли с сожителем. От употребления всякой гадости, здоровье её резко ухудшилось, и врачи, осмотрев её, покачали головой. Жить ей оставалось не долго. Соседи, так же стали возмущаться поведением семьи. И собрав все сведения, по прежнему месту жительства о неблагополучной семье нас отобрали, и поместили в детский дом, который находился в другом селе, в сорока километрах от дома. Мать ещё раз-два успела нас навестить, и больше мы её не видели. Приняв очередную дозу зелья, здоровье её не выдержало, и она умерла, оставив четверых детей сиротами. Родственники похоронили её. На похороны взяли только Максима, потому, что он был уже большой и всё понимал. А мне и Юре ничего не говорили, считали, что мы ещё малы. Когда подрастём, сами узнаем. В детском доме, мы часто спрашивали его – «Почему к нам мама не приходит?».- А он отвечал, что она очень болеет и как только поправится, то обязательно к нам придёт. При этом он не глядел нам в глаза. И однажды я в них увидела слёзы. Мать сожителя оформила опекунство над сестрёнкой, и забрала её к себе. Говорили, что она стала лечить  сына от наркозависимости. Теперь половина квартиры была нашей, то есть принадлежала нам, детям, как наследникам матери, а половина дяде Николаю, брату мамы.  Поскольку дядя был в тюрьме, а мы в детском доме. То власти её опечатали.

   Часть 4  Нанэйка.
   К тому времени, нанэйка нашла себе сожителя, и он втёрся в её доверие, так, что она безоговорочно ему верила. Он убедил её продать квартиру и купить поменьше, чтобы часть денег дать нужным людям, которые похлопочут где нужно, и сыну убавят срок отсидки. Поскольку нанэйка пила, то по пьянке подписала все бумаги. Оказалось, что она подписала своему сожителю дарственную. Квартира была трёхкомнатная, и в хорошем районе города. Так через два года она осталась без квартиры, без денег, и на улице. И ей пришлось жить у племянницы, которая не очень-то жаловала её. Кому понравится пьющий человек? Никому! А Рустем отсидел все три года, «от звонка до звонка» и когда он вышел из тюрьмы, то ему некуда было идти. У племянницы в семье начался раздор из-за присутствия нанэйки, а тут ещё заявился Рустем. И она попросила их, найти себе съёмную квартиру.

   Однажды нанэйка, от нечего делать шаталась по базару. Она заглядывала во все киоски и ларьки, старалась, чтобы поскорее прошло время. Как вдруг одна из продавцов окликнула её. Молодая женщина оказалась ей знакома. Они когда-то вместе работали, но тогда она была молодой девчонкой, ровесницей её сына. А сейчас это была молодая красивая женщина. Разговорились, и нанэйка поделилась с ней своей бедой. Рассказала всё про сына, как по глупости попал в тюрьму, и о снохе наркоманке, которая умерла, оставив сиротами детей, которые сейчас в детском доме. Конечно, о себе, о своей доверчивости. О том, как обвёл её вокруг пальца сожитель. И вот сейчас она бедная и несчастная, как бездомная собака, и ей жить негде. Хорошо, что получаю пенсию, а то бы голодная была. Вот сын устроится на работу, тогда будем снимать жильё. Выслушав её, Светлана, так звали знакомую, предложила ей свою помощь. – «Моя покойная бабушка, оставила мне трёхкомнатную квартиру. Квартира находится в двадцати километрах от города. Это железнодорожный разъезд, несколько домов, но не далеко проходит дорога, по которой ходят маршрутки, и люди, живущие там, работают в городе. Есть небольшой участок земли, небольшая банька. Так, что поживите там первое время, а потом видно будет»- предложила она ей. Выбора у нанейки не было и они с сыном стали жить на этом разъезде.

   Света, стала часто навещать их, и они сошлись с Рустемом, так, как видимо, понравились друг другу. У обоих была не простая жизнь за плечами. Семейная жизнь у Светы незаладилась. Но самое обидное для неё, что после семейной жизни, она не могла иметь детей. Рустем сказал ей, что хочет забрать сыновей из детского дома, Она не возражала.

   Часть 5.  В  детдоме.
   Сказать, что нам хорошо жилось в детском доме, это значит, ничего не сказать. Нас обижали и дразнили, потому, что мы там были новенькие, а многие там жили с рождения. Они и устанавливали свои негласные порядки. Так, как детский дом был районного масштаба, то детей не объединяли по возрасту. У нас в группе, были дети от трёх лет, и до школьного возраста. Потом шла группа младшего школьного возраста и группа старшеклассников. Мы с Юрой всегда были вместе, только спальни у нас были разные.  Однажды Юру крепко побил мальчишка, и он стоял в коридоре и плакал. Я, недолго думая самовольно пошла и нашла Максима и рассказала ему об этом. Пришёл Максим и разобрался с этим мальчишкой. Вдобавок пригрозил всем, что если кто-нибудь будет нас обижать, то он придёт и разберётся с каждым. Больше, нас никто не трогал. Дразнить, дразнили, но не били. А Максиму досталось от воспитателей, за самоуправство.

   Наступил Новый год! У Максима начались школьные каникулы. Школьников вывозили на разные мероприятия в город, а мы мелюзга очень завидовали им. Но однажды к нам приехал цирк. Было весело и смешно. Показывали разные фокусы. Для нас это был настоящий праздник. Но самым запоминающимся был день, когда воспитательница сказала нам, что к нам приехал папа. Старшая воспитательница собрала нас троих вместе и сказала, чтобы мы не смели жаловаться отцу, и говорили, что у нас здесь всё хорошо. Помню, как мы вошли в комнату, где находились отец и Света.
Максимка, который хорошо помнил отца, бросился ему на шею. А мы с Юрой, стояли и смотрели на происходящее. Рустэм позвал к себе Юру. – «Ну, сынок, что ты стоишь, как не родной. Иди ко мне». – И Юрка, по примеру Максима подошёл к нему и обнял его. – «Иришка, а ты, что стоишь?» - сказала Света. – «Идём ко мне, будем знакомиться». – Я подошла к ней, и она, обняв меня, сказала: - «Меня зовут Света». – Меня ещё никто так тепло не обнимал, а Света ещё и поцеловала меня в щёчку. Потом мы ели гостинцы, привезённые нам отцом и Светой. К тому времени мы уже знали, что наша родная мама умерла. И когда рядом с отцом мы увидели Свету, то поняли, что это новая жена отца, то есть наша мачеха. Отец пообещал нам, чтобы мы потерпели немножко, потом он заберёт нас отсюда. Для того чтобы нас забрать, нужно было оформить много бумаг, но к лету он постарается это сделать. Прощаясь, он взял с Максима слово, что тот будет хорошо учиться, а мы хорошо себя вести. Мы, конечно, были согласны на все его условия. Нам очень хотелось, чтобы у нас был свой дом, и папа с мамой. Мы считали дни, когда будет лето, и очень гордились перед другими ребятишками, что у нас есть дом и родители и мы скоро покинем детский дом. Другие дети завидовали нам, некоторые даже плакали по ночам. Воспитательница узнав, что мы хвастаемся перед ребятишками, сказала строго, чтобы мы меньше говорили об этом, иначе возьмут и не отдадут вас отцу. Мы очень перепугались с Юрой, и потом старались, молча скрывать свою радость. Родители часто навещали нас и привозили всякие сладости. Нам, казалось, что время идёт медленно. В детском доме мы прожили около года, но нам казалось, что там мы  прожили, целую вечность.