Солнечные пятна

\


1.
- Выкину тебя из машины, Сашка, ты просто дело загубишь.
- Выкидывай, дверь же открыл... Машина на ходу. Кто еще тебе поможет?
Дождь хлещет, трассу почти не видно, в старой "шохе" стекла запотевают от ее и моего вчерашнего...
Останавливаемся, курим порознь.
- Садись, поехали. Прости меня!
Молчит всю дорогу до Краснодара. Когда въехали в город - смотрю: начинает хоть оглядываться по сторонам.
- Артем, а зачем она тебе? Нафиг ты бьешься об стену лбом?
Мозги включи... Тварь же.
Торможу. Открываю ей дверь:
- Вали!
- Ну, как знаешь. Другой адвокат тебя бы давно на х.. послал.
Хлопаю дверцей о шоху, Иду за ней:
- Стой, Саня. У меня нет другого адвоката. Только ты. Все сначала, ладно?
- Мудак, - сквозь бледные губы. - Научись есть траву, дорогой, - криво так улыбнулась. - Поехали, адрес скажу по дороге. Тут направо...

2.
Сижу на столе начальника налоговой полиции. Качаю ногами:
- Что ты творишь, генерал? Три часа в приемной, эти твои все хотят полковниками стать, время назначают - и нет их никого. У меня машины стоят с грузом в Покровке, водил, наверное, на подвал уже забрали. Некогда сидеть.
- Расслабься, Артем. И я пока не генерал еще. Позже. Своим всем сейчас объясню. Все. А ты съебывай из этого города - он не твой, тут зам на тебя зуб имеет. Скоро станет полковником, имей в виду. Сволочь.
Заходит мой друг, смотрит на картину и говорит:
- Два реальных пацана - один за столом, второй - на столе.
- Паш, да они заебали, конкретно, таскают каждый день - и нет никого. У меня там на Ростовщине растащат московский груз - он навалом же. Сколько потом въебывать, чтобы отдать?
- Иваныч, этот порядочный, отпусти ты его уже.
- Да я знаю, пусть валит. Он меня понял.
Сажусь в машину, еду в станицу.
Пять нанятых камазов арестовали из-за запрета на вывоз зерна из края. Парни внизу, на подвале.
- Боря, чё за х..ня? - начальнику УБЭП. - Без подвала никак что ли?
- Тёма, комиссия в районе, пипец. А твои в Ильинке грузятся у всех на виду. Забирай своих, протоколы потом порвем...
- А груз?
- И груз забирай, куда мне сто тонн ячменя?

3.
- Муса, ты не занят?
- Заходи. Ты с другом?
- Нет, сам по себе. А друг у нас общий, ты его знаешь. Он еврей. И он меня к тебе привел.
- Слава Всевышнему, что мы все еще есть здесь зачем-то. Чем могу тебе помочь?
- Я человека из тюрьмы достаю. Не хватает немного.
- Возьми, сможешь - отдашь. Помню, как ты мне тогда помог. Я даже не просил ни о чем.
- Нормально это. По-человечески. Даже не помню, я тогда в газете был?
- Да. И ты один сказал несколько важных слов.
Я видел его в последний раз в жизни. В этой. А в той - мы обязательно встретимся снова.
Паша нервно разминает кулаки около машины.
- Думал, что его нунчаки - твое последнее увиденное в жизни.
- Мы не знаем, дорогой мой, чьи нунчаки - последнее в нашей жизни. Люди умирают по-разному. Некоторые лучше других...
Мусу увезли в Ачхой как положено. Сидячим.

4.
Отец идет по лесу как по нашей небольшой двушке, уверенно и не оглядываясь. Знает, что рыбаком - в него - не стану. На водохранилище не взял на этот выходной. Поэтому мы на автобусе до деревни Черемша, за Билимбай, а потом пешком километров десять. Корзины в рюкзаках пустые, идти легко.
Приходим. Покосы, которые он знает лет пятнадцать. И время, когда туда надо идти.
- Ну вот, теперь режь. Только шляпки и все. - Нож возьми, этот острее.
Ельничный гриб (он вроде большого груздя, только весь мохнатый, рыжий и не прячется в листья как груздь) похож на солнечное пятно. Их здесь просто круги, вереницы, цепочки.
Полчаса - две двухведерные корзины нарезаны, и по паре ведер - в руки.
- Для устойчивости - говорит он. Сидим, перекусить есть, чай в термосе. Лежим на траве, смотрим в небо.
- Солнечные пятна...
- Что, сынок?
- Солнечные пятна, пап. А мы их порезали...
- Да... Еще бывают деревянные, но это тени. Они темные, лучше в них не наступать. Пошли-ка уже обратно, мы тяжелые, надо не спеша...
Те же десять километров назад до остановки - это другой путь.
Идти трудно, корзины за спиной нелегкие, и на обратной дороге замечаешь то, чего не видел, идя налегке - овражки, колдобины, сваленные кряжи...И тени от деревьев становятся длиннее. А остатки солнца прячутся вверху, в кронах, почти не замечая тебя. Лучом разве коснутся. Идем, обойти тут трясину осталось, за ней Черемша...

5.
Спускаемся в подвал, по дороге ему говорю:
- Ну, жопа, суд через неделю. Мне не хватает.
- Ты мне вагоны отправил?
- Да, 12 и пять еще без тарифа. На днях уйдут. А заплатят?
- Обещали. Пошли. Стой тут. Я вернусь.
Приносит три перевязанных резинкой пачки.
- Пока вот только это, Артем.
Обнялись, в плечо мычу свое "спасибо".
- Давай я тебя по Москве покатаю?
- А давай. Некогда все...
Едем, с Бауманки легко пока, и вечер. Со Спартаковской, мимо церкви вдруг разворачивает вверх.
- По Кольцу, как раньше?
- Ага...
На дороге много света, кто-то спешит, кто-то подрезает... Садовое всегда полно жизни - даже слишком полно. Там вон, на подъезде к Курскому - уже разборки за грудки.
Ночь, Москва, ноябрь сухой и довольно теплый.
А мы по кругу наматываем часа три подряд. И очень легко дышать...
Теперь вроде хватит, лечу домой.

6.
Артем мчался в суд, не замечая, что и где нарушает. В городе тогда уже начались пробки, и он срезал, подрезал и ехал за трамваем, чтобы успеть. Пару раз ему фафакнули на дороге, но он не замечал ничего.
Трое в мантиях... трое в мантиях... трое в мантиях... - барабанило в мозгу, хотя первый декабрьский дождь был почти незаметен.
У входа его ждали.
- Привез?
- Да, всё здесь.
- Уй, бля, - огорченно спел Антон. - Это же рубли...
- А где тут у вас обменник? Пять минут делов-то.
Принес зеленые, хруст которых и радость на двух этих лицах внушали остаток надежды.
Прокурорше было года 23, она изощрялась в словесных нападках и всем, кроме него было понятно - начало службы, надо обвинять.
- Я ее щас завалю, - гортанно прошептал он Сашке.
- Сиди, дурак, молчи! - Двумя руками она сдавила ему колени.

Суд удалился на полчаса. Через полчаса, где минута за месяц, суд отменил прежний приговор и назначил условное наказание.
- Я не понял?
- Что ты не понял, Артем? Завтра заберем ее из тюрьмы.
- Почему не сегодня?
- Восемь вечера, сейчас напишут решение, возьмем копию, с утра ты ее увидишь...
- Сашка, дай я тебя расцелую...
- Отстань, идиот. Есть тебе кого расцеловать...
В восемь тридцать утра стриженую ее вывели из СИЗО. Солнце где-то пряталось, но было ясно, что оно здесь.

7.
- Пап, а змеи тут есть? - маленький сын в осенней листве разглядывает пятиминуток, к которым привык за год в Африке.
- Пап, а эфу с ветки не свалится?
- Успокойся, сынок, это Москва, здесь змеи по улицам не ползают.
Пока мои у тетки, пытаюсь понять, куда мы вернулись.
Обычным маршрутом - там на трамвае до Преображенки, тут на метро до Университета, пешком по Бульварному, пешком по части Садового. Ходить еще не устал. Сворачиваю от Красных Ворот на бульвары, пустовато в столице. Осень, 1988-й год.
Листвы на Чистых Прудах - копны. Не убирают, красиво или уже некому. Светлые, чистые листья, сухие и разноцветные, падают на воду.
- Метро "Измайловский Парк", следующая станция - "Первомайская". Выхожу. Сначала надо к Олегу со Стасом, потом - к Андрею с Кирой. Листья измайловские совсем другие, чем на другом юге или на юге Москвы. Сыплются за ворот, гладко шуршат по двухдневной небритости, говорят с тобой:
- Ты вернулся, а мы ждали, только-только начали падать все вместе.
Идешь, и двигая летными ботинками осеннюю московскую листву, совсем не думаешь о том, куда прилетели теперь.
Всюду - только солнечные пятна. Разных цветов.

8
Стоит, дрожа в трусиках возле осоки у Урупа.
- Утопишь?
- Нет, зачем? Мы здесь с сыном тарелки кидали. Летающие. Фрисби. На старый американский спиннинг рыбку поймали - отпустили.
И с дочкой нашей твоей-моей разглядывали, как из буруна рыбки выпрыгивают. Ты-то зачем так? По-другому никак?
- А я другая, я так не хочу.
- Утоплю тебя, ****ь. Хотя вряд ли.

***
Ночь. Январь. Патруль догоняет мой Форд, вылетевший в сугроб.
- Артем, ну ты классно спрятался, - ржет сержант.
- Фары только забыл выключить, - добавляет старший - будущий полковник и командир роты ДПС. - Так, права давай и мы тебя отсюда вытащим...
- А чё за облава, пацаны? Лёд же кругом, а я по льду летаю, как на коньках. Если бы не дедулька на дершпаке - я бы ушел. Но он перекресток перегородил - пришлось по-другому.
- Давай, вылазь. О, да ты пьяный совсем. Артем Игоревич.
Что ты, Артем Игоревич, на палку и на свисток не останавливаешься?
Второе января, отвозил родню на другой конец города. И палку видел, и свисток слышал. Но - думаю: духан поймают - сразу, надавил на газ. Дорога - лед. На перекрестке вижу - старичок на шохе выехал почти на полдороги. Ушел вправо - в кусты. Упал удачно, даже забор не повредил. Сука, фары не выключил...
- И что дальше, пацаны?
- Дальше? Дальше в твою сядет сержант Рома, и мы отвезем тебя до дома. На, свои права!
Вытянули, поставили на дорогу - снег, смешно, Новый Год же.
До дома довезли, ключи отдали.
- Зайдете? Есть еще всего полно, сядем-посидим.
- Не, Тёма, служба, бл... Потом как-нибудь.
Потом как-нибудь было раз несколько.

9.
- Тёма, пришли мне хоть сколько, ****ец!
- Ты же вроде колхоз купил, имение, усадьба там? Озеро, лебеди...ХОЗЯЙСТВО, КОРМОЦЕХ.
- Да рухнуло все к ****ям. Мы завод даже собрали - сахар рафинированный в пачках делать, 2 евро.
- Два чего?
- Два ляма евро.
- А как?
- Лужковщине земли понравились, ну ты же знаешь, тут эфэсбэшники, там эфэсбэшники. Кругом договорились, я в жопе.
- Короче, ты попал на бандитах. Ладно, пришлю.
Этот человек на Нижней Бауманской мне как-то помог вытащить кого-то из тюрьмы.

Артем себе прекрасно представлял, что солнечные пятна - это просто те люди, которые будут с тобой всегда, что бы не произошло.

10.
До деда еще семь километров по лесу. Даю им по ножу и по лукошку.
- Только солнечные пятна не обрезай, - наставляю мелкого. - И в деревянную тень не вступай - поглотит.
Смотрю - режут все подряд, мухоморы, поганки, свинухи... Ладно, последних сварю три раза - и грибы.
Перед урочищем остановил его - смотри, как когда-то жили.
Бегает по камням: а можно кидаться ими?
- Да нет, наверное, сынок. Не те камни, чтобы ими кидаться.
Приходим. Отец уже с ухой занимается.
- Дедушка, мы грибов набрали - посмотри.
Смотрит, смеется, разбирает.
- А ты со мной на лодке пойдешь, Барин? (внука он так называл всегда). А то Артему некогда - ему надо с мамой хороший костер разжечь.
- Конечно, дед. А делать чего?
- Будем с тобой солнечные пятна искать и сети выкидывать в воду.
Уплывают. В лодке 17 сетей. Дед здесь хозяин и знает, в каком месте какую сетку развернуть. Мы тихонько жарим свинину и наблюдаем, как они вдвоем это делают. Дед тянет сеть в воду, внук перебирает поплавки. Солнце спускается ниже, скоро их почти не видно. Шашлык уже готов, водка в воде.
Приплыли, стук лодки о берег.
- Дедушка, а ты запоминаешь как? Там же, кроме водорослей и кувшинок нет ничего?
- Просто, родной. Здесь плаваю лет сорок, даже вслепую знаю, где и что.
- А рыбку мы обманем?
- Зачем обманывать? В сетке есть дырочки такие - они как солнечные пятна рано утром. Рыбка, дорогой мой, как и мы - ловится на них. Завтра увидишь сам. Ну, что, сын, наливай по полной...

11.
Наутро с отцом мы нашли только 15 сетей.
- А где еще две, батя?
- Там, наверное, Артем. Где-то там...