одержимый

Одержимый.
Ему давно уже надо было дать выход своей болезни. Ему хотелось девочку, подростка.
Была середина сентября. Летом он еще держал себя в руках, но сейчас... Все, не может. Жена не удовлетворяет, любовницы нет. Да и неинтересно! Девочку!!!!
Он решился.
Для этого у него был специальный наряд: серо-коричневый плащик, усы и портфельчик. Ни дать, ни взять - ответственный работник средней руки, благообразный дяденька. В общем, глупые девчонки про него именно так и думают.
Обычно он уезжал охотиться подальше от дома, изучал местность и только потом принимался за " дело". Но тут не успел. Вот она - девочка! Лет одиннадцать-двенадцать. Идет по улице, домой, видно. Часа четыре дня. В школе, что ли, задержалась? Простушка, сразу видно. Не в силах больше сдерживаться, он начал свою игру:
- Здравствуй, девочка. А где здесь находится школа номер сто пять?
Девочка улыбнулась:
- Нет, Вам, наверное, сто пятнадцатая школа нужна! Давайте я провожу, тут рядом.
Какая хорошая девочка. Сама подставляется.
- Хорошо, проводи. - его тон стал деловым. - А ты хочешь сниматься в кино? Мы как раз набираем детей для новой картины, ходим по школам.
Девочка поколебалась немного и честно сказала:
- Хочу.
Всё! Теперь она его! Он заторопился. Может, слишком, потому что давно хотелось.
- Тогда мне надо снять с тебя мерки.
- А в школу не пойдем?
- Позже. Вначале я должен проверить, подходишь ли ты. Там будут купальники с блестками.
На лице девочки отразилось разочарование. Странно... Разве он что-то не то сказал? Купальник с блестками - это же должно понравиться маленькой дурочке. Ладно. Наврем что-нибудь потом. Он заозирался.
- Пойдем, я сниму с тебя мерки.
Она пошла за ним, но недоуменно. А желание его все нарастало. Ему нужен чердак или подвал. Быстрее.
Он повел ее во дворы.
Она остановилась у лавочки и спросила:
- А почему вы не хотите снять мерки здесь?
- Нет, здесь не надо. А то бабушки какие-нибудь начнут кричать. Идем.
Она шла за ним. Но он видел: ей не нравится то,что происходит. Скорее всего, она просто послушная, привыкла старших слушаться, вот и не смеет ему возразить, идет. Как бы не сорвалась с крючка! Раз слушается серьезных дядей, то надо поддать серьезности.
И он начал рассказывать ей, какое ответственное задание они сейчас выполняют.
Наконец, он нашел полуразрушенный дом и повел ее туда. Они зашли в глубь какой-то бывшей комнаты. Пол был вровень с землей. Но нет сил терпеть. Для вида он достал портняжный сантиметр, что-то  начал у нее измерять, но это было выше его сил. Трясясь от нетерпения, он сказал:
- Не бойся меня. Смотри на меня, как на врача. Сними свои брюки.
Вот сейчас! Сейчас она испугается, начнет вырываться, и ему будет хорошо.
Но девочка спокойно и как-то безжизненно сказала:
- У меня не снимаются брюки. Молния не работает, я ее зашиваю всякий раз, как надеваю эти штаны.
Тогда он полез к ней, стал пытаться порвать нитки и все ждал, когда она начнет визжать и сопротивляться. Но девочка стояла, на лице было написано уныние и обреченность.
- Помоги мне!
- Не хочу, - тихо сказала она.
Он стал расстегивать ширинку.
- Тогда потрогай.
Девочка отвернулась и снова:
- Я не хочу. - Тихо так. Не визжит, не орет. Просто стоит, готовая к страшному, но сама - как тряпичная кукла! А ему нужна живая, глупая крикунья, чтобы вырывалась, чтобы сладко было ему.
Он почувствовал, как уходит на сегодня его желание. Эта пигалица все ему испортила. Теперь вопрос: оставить ее в живых или убить? Он с отвращением сказал ей:
- Штаны свои подтяни!
И сам стал застегивать свою ширинку. Она отвернулась и с тоской смотрела на улицу через разбитое окно. Он загадал: начнет канючить - убьет. Но она молчала. Казалось, она могла так простоять вечность.
- Уходи, - глухо сказал он ей.
Она ушла. Что будет завтра, он не знал. Но сегодня он оставил ребенка в живых. Он ее даже не изнасиловал. Такое с ним  было впервые.