Счастье в мелочах

      Ты никогда точно не знаешь, в какой момент твоя жизнь перевернется. Ты можешь спокойно прогуливаться по улицам своего города и любоваться величественной архитектурой, задаваясь вопросом, какими были гении того времени, которые смогли сотворить нечто подобное; можешь сидеть на краю обрыва с человеком, который тебе не нравится, но с которым тебе уютно, как ни с кем другим, и есть перезрелую черешню, смотря, как последние лучи солнца лениво заходят за темные холмы; можешь затачивать ножом мягкие грифели, содрогаясь от нетерпения скорее начать рисунок, идею которого ты вынашивал больше недели, но никак не мог оформить свои мысли на бумаге; можешь взбираться на вершину горы, судорожно хватая ртом воздух, который тут же вылетает из легких, и на трясущихся от усталости ногах идти все выше, вперед, туда, где облака встречаются с солнцем...

      Я отчетливо помню тот день, когда моя жизнь перевернулась. Я никогда особо не верил в знаки судьбы, но те несколько минут на съемной квартире в Париже изменили все мои взгляды на мир. Это был мой первый год в университете: после журналистики я пошел учиться тому, чему хотел всю свою жизнь – казалось, с самого первого моего дня на этом свете на мне было высечено это слово «художник». Элиан, девушка, с которой я снимал жилье, была пианисткой, и мы часто помогали друг другу, зная, каково это нести на своих плечах тяжелое бремя «свободного художника». На следующий день у меня был первый просмотр, поэтому всю ночь я дописывал то, на что мне не хватало времени весь семестр. За окном стояла холодная дождливая осень. Элиан сидела рядом и наигрывала разные мелодии. Помню, я попросил ее сыграть то, что ей напоминает мой очередной рисунок. И она заиграла. Заиграла как никогда. Это была «Лунная соната» Бетховена – ее я узнал сразу. Звуки наполняли всю комнату, ее пальцы плавно скользили по клавишам, живя своей жизнью, а она сидела за инструментом рядом с мольбертом и играла, обнажая в музыке все струны своей души. Крупные капли дождя стучали по стеклу, словно отбивали ритм «Лунной сонаты». И чем заметнее усиливался дождь, тем отчетливее были слышны мелодия в правой руке и басы в левой. Еще сильнее подушечки пальцев нажимают на клавиши. Еще тяжелее становятся аккорды в левой руке. С каждой нотой мелодия становится все депрессивнее и печальнее. К середине произведения она становится почти невыносимой. Хроматизмы добавляют последние минорные штрихи к почти утопической мелодии. Но что это? Через субдоминанту мелодия из минорной тональности выходит в мажорную. Уже светлее звучат ноты в правой руке, а аккорды перестают быть такими тяжеловесными и трагическими. Это чудо, как Феникс, возрождается из пепла, принося с собой надежду. И вот мелодия переходит в другую тональность, меняется ее характер и качество исполнения. Больше напора, быстрее ритм, сложнее обороты. И вот финальные аккорды, такие характерные, такие яркие и экспрессивные. Именно они меняют все!

      Прошло много лет, я сменил много городов, профессий, жизней, я уже не знаю, где та Элиан, которая открыла мне глаза на прекрасное, но я знаю одно: кем бы ты ни был, где бы ты ни находился, что бы ты ни делал, ты должен всегда с открытым сердцем смотреть на мир, который, возможно, и не идеален, но который может быть идеальным для тебя самого. Как сказал один мой знакомый писатель: «человек должен накопить за свою жизнь несколько мгновений», сохранить их в себе для того, чтобы в тяжелые времена вспоминать то светлое, что было в твоей жизни и двигаться дальше, даже если каждый шаг причиняет боль. Когда мне грустно, я мысленно открываю фотоальбом своих воспоминаний и начинаю перелистывать страницы, задерживаясь взглядом на самых ярких. В такие моменты я понимаю, что я счастливый человек.