Самые главные слова

     Шины машины плавно скользили по темному асфальту, уверенно двигался вперёд автомобиль, важно проплывали мимо пейзажи, сменялся имидж природы, проворно убегали в закат деревья.

     Артем смотрел в окно. Ему нравилась равномерная езда, спокойствие, висящее в осеннем воздухе и ветер, пытающийся забраться за шиворот через открытое окно. Отец, самозабвенно откинув голову, сжимал в пальцах ободок руля, а сидящий спереди старший брат о чем-то торопливо болтал под жужжание радио. Артем не вслушивался и даже не пытался, уж слишком занимали его голову гулкий шум и непослушные мысли. Ему хотелось побыть одному, насладиться дорогим его сердцу одиночеством.

     В его сердце зарождалось едкое беспокойство, и ему становилось тревожно без причины.

   - Ты слышишь, что я говорю тебе? - Раздраженно поинтересовался отец, оборачиваясь. Артем не слышал и не хотел.
   - Нет, папа, - покорно отозвался он, не смея перечить суровому родителю. Ему хотелось слышать, хотелось говорить, быть веселым и общительным, как Гоша, его брат, но...не получалось.
   - Я спрашиваю тебя о твоих экзаменах, - вмешался в его размышления отец, Гоша предательски захихикал.
   - Да, папа, - машинально повторил Артем.
   - Что да? - Отцовские руки нервно дрожали.
   - Оставь его, папа, - насмешливо вступился Гоша. - Ты же не видишь, он опять в своих мыслях.

     Отец что-то недовольно пробормотал, и Артем мысленно поблагодарил братца. Разговор вернулся в прежнее русло, о его существовании вновь забыли, и Артем не был удивлён, он привык.

     В целом, Гоша был отличным парнем, закончил медицинский университет, работал и имел прекрасное чувство юмора, которое подчас доводило его брата чуть ли не до истерики. Гоша тесно дружил с отцом, стремился ему подражать и угождать во всем. Артем даже подозревал, что именно эти причины побудили того закончить медицинский факультет. Артем был другим. За это его и недолюбливал отец.


....Впереди мчался Мерседес. Чёрный большой и блестящий - он невольно вызывал уважение у проезжающих мимо соседей. Где-то из-за угла повернул БМВ. Расстояние между машинами сокращалось, и чувство беспокойства Артема уже давило парню на грудь. Визг тормозов и чей-то нечеловеческий вопль, разрезавший пространство. Затем металлический всплеск. И тишина. Артем только потом подумал, что сначала крик - дикий крик ужаса - потом скрежет металла и тишина. Пустая, безмолвная, пугающая. Сердце Артема глухо забарабанило.

     И тут его прорвало. Он что-то шептал себе, пытался отстегнуть ремень, и его губы белели с каждой секундой. Отец оглянулся, посмотрел на него и последовал его примеру. С ремнем он справился без паники, выскочил из машины, за ним выбежал полумертвый от страха Гоша.

     В оцепеневшем воздухе повисла душная тишина. Медленно останавливались машины, замолкали пассажиры, затихали двигатели и моторы.

     Шатаясь, Артем выбрался из машины. Идти далеко ему не пришлось, он тут же замер от увиденного. Переговаривались между собой вышедшие водители. Он никогда не видел подобного, и даже университетские рассказы Гоши не могли сравниться с этим. Артем смотрел на размятые по дороге куски авто и судорожно хватал губами воздух. В его сознание опять врезалось воспоминание о произошедшем. Сначала тормоза, потом вопль, столкновение и тишина. Это все мелькало в его памяти и не давало покоя. Артем забеспокоился. И тут он услышал стон. Стон не со стороны аварии, а чуть дальше, правее, где-то в овраге. Парень опять растерялся, но тут же оживился и бросился в овраг. Он раздирал до крови ладони, ветки царапали щеки, ноги утопали в мокрой траве.

     Артем увидел человека. Согнутого и окровавленного. Тот валялся за земле, перекатывался с одного бока на другой, мучительно стонал и плакал. Артем сжался, затрепетал. Он присел на корточки и соображал. Запекшиеся губы на изуродованном лице пытались что-то сообщить. Артем протянул руку. Сложно сказать, что он собирался сделать: то ли дотронуться, то ли поднять его или что-то ещё. И тут незнакомец схватил его за эту руку. Сильно и так неожиданно. Артем почувствовал его сырую горячую ладонь. Он вдруг почувствовал в этой ладони столько пульса, столько лихорадочной жизни, словно вся внутренняя сила этого человека, все его сосуды собрались здесь, в этой ладони, в этой конечности. Пустые глаза раненого тускло мерцали в тени деревьев, и Артем так ясно ощутил, как тот хочет...жить. Сколько просьбы, сколько отчаяния и надежды было в этих сумасшедших глазах! Должно быть, решил Артем, он первым заметил опасность, выскочил из машины и кубарем скатился в глубокий овраг. Вот чей был тот измученный крик. Что чувствовал он тогда? Промелькнула ли его жизнь перед его глазами?

     И тут нервы Артема сдали. Он разжал ладонь, пальцы человека все ещё цеплялись за его кожу, и закричал. Мужчина как-то обмяк, сник и ослабил хватку. Его рука безвольно с глухим стуком упала на землю. Артем слышал вой сирен и видел вдалеке яркий свет фар, и он закричал ещё громче.

     Чьи-то руки волокли его к машине, парню уже было все равно. Он жмурил глаза и тяжело дышал.

     На мягком сидении в салоне Артем пришёл в себя. Рядом сидел Гоша и молчал. Артем почувствовал свою руку в его руке и поймал тревожный взгляд брата. Он вдруг осознал, какая спокойная у Гоши рука. Равнодушная. Такая обычная. Он вдруг вспомнил, как целая Вселенная билась в ладони умирающего, как огромный мир поместился в его угасающих глазах. Что-то засверлило внутри Артема. В машину сел отец. Он посидел минуту и обернулся к ребятам. Артёму показалось, что на глазах у отца были слёзы. Разумеется, ему это только показалось, ведь его отец никогда не плакал.

   - Я горжусь тобой, - Отец смотрел прямо на него. Без презрения, без недоверия и осуждения. И это были, подумал Артем, самые главные слова в его жизни.