Они

Тогда с нами еще был Рик. Тогда Рик еще был. Теперь уже ничего нет. Только пепел оседает на рыжие волосы. Только пепел отражается в наших глазах. Мир стал пеплом. Серым и хрупким, словно небыль. Наш отряд… Мы написали свою кровавую историю. Мы защитили друг друга. Смогли уберечь ото всех бед, вот только нас раскидало навсегда по миру. Мы больше не в силах помнить. Не в силах видеть рядом с собой живую память о тех событиях. Мы не можем, но и не видеть друг друга неимоверно тяжело.
Нас было девять. Самых отважных, самых сумасшедших. Нас не выбирали – мы пришли сами. Каждый в свой черед. Каждый в тот момент, когда ему больше нечего было терять. Сложно представить, что когда-то не было нас. Был один единственный человек.

Это было в первые месяцы войны. Никто еще не осознал окончательно, что теперь угроза висит над нами дамокловым мечом, люди пытались закрыть глаза. Те, у кого получалось, больше не могли их открыть. Тогда и появился Илл. Его деревня была на самой окраине темного леса, там, где впервые начали открываться порталы. Терять ему было нечего, в руках всегда был верный меч, а уж академия паладинов научила его всему, что требуется для выживания на войне, как в роли солдата, так и в одиночку. Хотя, кому я вру. Ничему академия не учит. Учит жизнь. Илл стал обычным наемником. Шатался по окраинам земли, защищал всех, кто мог заплатить, да и тех, кто не мог, в общем-то тоже.
Парень он был замкнутый, да только куда денешься, если к тебе вдруг решит присоединиться мелкий наивный эльф? Отправить по всем известному маршруту эльфенка не вышло даже у Илла, так что пришлось брать с собой. Так к будущему отряду присоединилась белобрысая заноза в каждой пятке – Ниэ. С того момента он не успел не раз и не два вывести из себя непробиваемого Илла и столько же раз спастись от его праведного гнева. Иллу было 27, Ниэ – 17. Как и когда эльфенок стал для него младшим братом, Илл не смог бы ответить и через пару лет. Они продолжали бродить по стране, стараясь удержать позиции, отступая чуть ли не вровень с наступавшими демонами. Как сражаться с демонами никто не знал. Некоторые слышали, и то – лишь в теории.
Илл с каждой ошибкой учился сам.
Эльф пытался вспомнить, как стрелять.
В первую зиму войны на их пути встала деревенька. Совсем небольшая и уже давно заброшенная. Лишь в одном доме жили двое ребят. Мальчишки были совсем еще маленькими, лет по 14 и смотрели на Илла с наивным восторгом в глазах, как смотрят на книжных героев. Ниэ было больно на них смотреть. У Илла не было сил отворачиваться. Два мелких оборванца когда-нибудь вырастут, думали они. Но парни не помнили имен, лиц, не помнили времен, да и в общем весь мир для них был большой игрой, а они друг для друга – реалистичной выдумкой. Илл и Ниэ своим существованием рушили их мир. Хотя мальчишки быстро решили, что это лишь созданные ими люди, чтобы было не так скучно. За выдуманными людьми следовала совсем не выдуманная война. Илл и Ниэ и сами не поняли, когда согласились взять мальчишек с собой. Их было уже четверо, а Илл все больше напоминал себе отца многодетной семьи.
Война шла уже целый месяц.
Лил пришла сама. Она сражалась не за мир и не за себя уж точно.
Просто однажды Дик прикрыл ей спину, а в ответ она прикрыла его. И в лагерь они вернулись уже вместе. Лил смотрела и молчала. Тогда она еще не хотела говорить. Тогда она еще помнила вид сгоревшей дотла деревни. И совсем не понимала, отчего Дар и Дик кажутся ей такими знакомыми. Лил было 15, война шла и в их сердцах зрела зияющая пропасть. Девушка уходила часто и пропадала неделями, но в очередной битве снова сталкивалась с неугомонными мальчишками. И снова оказывалась в лагере, молчаливо перевязывая их раны. Однажды она пришла не одна, и уйти уже не смогла.
Лил ждала вторую зиму и понимала, что не будет в одиночестве мерзнуть в своем хлипком укрытии. 
Жрицу Лил встретила в городе. Эни была тогда совсем еще девчонкой, только недавно закончившей курсы. Кто бы мог подумать, что этой хрупкой девушке 17 лет. Лил уходила с окраин, Лил стремилась подальше от родины и войны – спастись, забыть, спрятаться. Лил стремилась, но осталась в ближайшем городе, там, куда скоро пришла наступавшая армия. Там, где она нашла свой первый меч, первые доспехи, и почему-то сделала все наоборот. Впрочем, она всегда так делала. Дни были чертовски жаркими, словно солнце обещало людям счастье. Лил было уже 15, и в счастье она не верила.
Лил было 15, но она уже жила этой войной и, казалось, не нуждалась в поддержке. Когда незнакомая девушка, дернула ее за руку, усаживая рядом с собой на траву и залечивая рану, Лил только ошалело хлопала глазами, а после, пробурчав что-то благодарное, поспешно сбежала. Светловолосая жрица улыбалась ей вслед. Светловолосая жрица протягивала ей руку и делала вид что вот только что совсем не она поделилась с Лил энергией и спасла ей жизнь. Светловолосая жрица какого-то черта была везде, куда бы не пошла Лил. Лил непонятливо хлопала глазами, но руку пожала. И даже представилась.
Эни была старше, Эни была мудрее, Эни хотела помочь, но из раза в раз Лил оберегала ее. И видя как Эни привязалась к этой чертовой четверке самоубийц, Лил не смогла снова уйти. Лил было страшно оставаться одной.
Ей было нечего терять кроме светловолосой жрицы и четверки самоубийц.   
Сколько себя помнила Лисса, рядом с ней всегда был Широ. И под звездным небом Венры, и в ее прибрежных морях, и в поисках пропавших родителей, и, спустя целый год, в поисках себя и дома. Ни дома, ни себя они не нашли. Зато нашли друг друга и Лил. А еще войну.
Лил было целых 16 лет. Войне – 2 года. И иногда им казалось, что они – дети войны, что их мать учит их всему, чтобы выжить в жестком мире, и на самом деле безумно их любит. И иногда им становилось страшно. Потому что они все еще были детьми. Потому что их матерью была война, а отцом – меч.
Сколько себя помнила Лисса, Широ всегда был рядом. И в чужой стране они тоже оказались вместе. Что они там делали, ни он, ни она не смогли бы ответить. Зачем ввязались в чужую войну – тоже. Лисса и Широ были одним целым, неделимым и им нечего было терять. Они нашли друг друга и, совсем неожиданно – странную девчонку, младше их лет на пять. Лисса и Шир следовали за Лил – и стали частью их отряда.
Их было восемь, жрица ворчала, что четное число не может быть удачным, Лисса наматывала красную прядь на палец, мальчишки доставали Лил вопросами и она, смеясь отвечала на каждый так подробно, как только могла, эльф плел очередной венок из пожухлой травы, и за два с половиной года никто так и не понял, зачем он это делает. Илл и Широ пили едва теплый чай и тихо разговаривали. Их отряд жил, их отряд знали, они были чуть ли не героями, но их было восемь и им нечего было терять кроме друг друга и самих себя. Война шла второй год, солнце жарило беспощадно, но они все еще были живы. Но каждый до сих пор помнил что-то свое.
Рик появился последним. Он потерял все, и, наверное, это единственное, что заставляло его жить. Рику было немногим больше 20, он смотрел прямо и немного потерянно. Никто не спрашивал, зачем он пришел и откуда. Никто не спрашивал, и Рик будто бы и сам не знал. Лил часто казалось, что он старается найти в них себя, и тихо усмехалась себе под нос. Как можно найти себя в ком-то, кто сам давно выжжен? Но он пришел, их было девять и они так никогда и не стали официальным подразделением. Но их знали все. Знали, как Неназванных, но незабытых.
Их было 9. А потом… Потом они победили. Но что делать с этой победой, так и не поняли. Потом… Война закончилась.

Тогда еще мы… Мы были единым целым. Мы держались друг за друга, за этот мир и за оружие. Нас связывала война и безнадежность, нас связывали темные беззвездные ночи и треск костра. Мы победили. Нас связывали, но… честно говоря, мы растерялись. Мы не смогли поверить, что когда-то не было войны. Что когда-то не было нас. Мы не смогли поверить, и нас рассыпало по свету. Кто-то вернулся на родину, кто-то пошел в академию, кто-то – исправлять последствия войны. Она шла 7 долгих лет, и мы уже не смогли без нее жить. А я…
Я осталась тут, в растерянности, совершенно бесполезная и чужая героиня. Я брожу по выжженным полям и добиваю тех демонов, что не успели уйти на свой план. И мне кажется, что именно они не дают мне все это забыть.