Шанс во Вселенной 4

                13

    Пробуждение оказалось недолгим. За четыре сутки полёта в фотонном режиме ему никак не удавалось связаться с Мидори. Она отключила связь именно с ним. Почему? Можно с уверенностью сказать, что он думал о ней постоянно, разве что во время тренировки переключался. Тренировки эти шли как никогда интенсивно. Командир звездолёта дал приказ каждому отделу об увеличении занятий и практических, и теоретических по своей направленности. Отдел анализа анализировал, отдел космогонии изучал материалы исчезнувшей планеты, отдел медицины и психологии изучал состояние души и здоровья каждого. Не было того радостного праздного состояния, присутствовавшего прежде. Командир был прав, и это понимали все, когда он усилил нагрузки на весь экипаж. Разведчики тренировались в поте лица. Элкьяер лично посетил отдел разведки. Майоров каждого представил персонально. Ещё никогда командир с глазу на глаз не знакомился с рядовым членом экипажа. Это не входило в его задачу. Ему хватало лишь знать начальника отдела и всё. Каждый разведчик понимал всю важность этого посещения. Во всех экспедициях их отдел только разведывал неизвестные планеты, до второй функции дело никогда не доходило. При нынешних обстоятельствах отдел разведки выдвигался на первый план. Командир корабля лично им вверил оружие. Майорову не пришлось подстёгивать своих ребят. Они теперь жили в другой эпохе. Родные, близкие, Земля, Солнечная система, человечество, одним словом Родина. Пока там не знают этого.

    Сколько же дней он не видел Мидори? Пробуждение оказалось таким радостным. Ему так хотелось увидеть её. Он должен видеть её. Сегодня. Обязательно сегодня. Они ведь дома.
    Нужно дать звуковой сигнал, после чего откроется крышка саркофага. Он оглянулся. Отдел разведки пробуждался. Первым делом Стэн подошёл к экрану. Включил. Сейчас увидит долгожданное Солнце, пусть не такое как на Земле, пусть крохотную, но самую яркую звезду на окраине Солнечной системы.
    Но что это? Где Солнце? Что за небо? Может после пробуждения и длинного скачка через гиперпространство его обманывают глаза? В черноте космоса сияли звёзды. Множество звёзд, но не было ни одной знакомой. Большая Медведица, Полярная звезда, Сириус, Южный крест, Орион: такие знакомые с детства здесь отсутствовали. Стэн смотрел на чужое небо, на чужие звёзды. Первое чувство – как будто проваливается куда-то сердце, и немеют ноги. Он не мог сдвинуться. Шок. Когда подошёл кто-то из разведчиков, он молча указал на экран.

    Через полчаса весь экипаж был в курсе, а ещё спустя некоторое время по каналу звездолёта выступил сам Элкьяер. Кажется весь экипаж, до единого члена согласился с ним. Было бы полным безумием тащить у себя на хвосте этих монстров в родную Галактику. Элкьяер оказался прав. Они, чужие, прошли тот же путь через гиперпространство и вынырнули вместе с ними в мир, поддающийся ощущению. В доказательство этого невдалеке сияли одиннадцать огоньков, виднелись контуры кораблей. Затем командир созвал к себе руководителей отделов, которые подтвердили своё полное согласие с ним. От командира Майоров и Бёрдсли шли вместе в свои отсеки.
  - Ну, старик, ты теперь у нас министр обороны, – как всегда подтрунивал Бёрдсли над Майоровым.
  - Большим человеком стал. Теперь ты должен уважать меня, – в ответ отшучивался Майоров.
    Конечно, шутки шутками, но оба прекрасно понимали всю серьёзность создавшейся обстановки. В их лице человечество испытывалось на прочность. Много веков люди не знали войн. Поступательное развитие науки, техники, технологии, позволило им вырваться из родной планеты и победоносно шагать по своей звёздной системе. Затем настала пора выходить из Солнечной системы и пуститься в Галактику, но и этого оказалось мало. Вот они и здесь, за миллиарды световых лет от дома, и в состоянии войны.

  - Александр, ты мне всё-таки скажи, сможем против них, – уже серьёзно и с долей тревоги спросил Бёрдсли.
  - Ты знаешь, Дэвид, в техническом отношении наше оружие не должно уступать. Я так думаю. Спасибо нашей матери Солнечной системе, что предусмотрела всё, отправляя нас сюда. Вот только дело в том, что мы одни против одиннадцати, – таким же тоном отвечал Майоров.
  - Как же нам выйти из этого положения? В Солнечной системе должны знать про них.
  - Ты прав. Вот в этом-то и вся загвоздка.

    Так некоторое время прошли они молча. Два старых друга. Раньше космос, благодаря могуществу человечества, всегда был благосклонен к ним. И вот сейчас такое испытание, тот самый час, когда своим примером повести за собой молодых.
  - Дэвид, я давно хотел тебя спросить, – возобновил разговор Майоров. – Девушка, которую они вызывают к себе, твоя ученица?
  - Да, это моя ученица. Можно сказать – моя гордость.
  - Она ведь была с нами на планете?
  - Была. А к чему спрашиваешь об этом, Александр?
  - У меня есть один парень. Он знает её ещё до полёта.
  - Интересно, интересно. Там на планете, когда мы встретились с этим инопланетянином, возле неё стоял какой-то разведчик, совсем юноша. Я не придал тогда этому значения. Не он ли?
  - Да, это так. И он не просто знает её. Это не просто знакомство, это ещё выше. В глазах его явная тоска. Я с ним поговорил. Страдает парень.
  - А ещё что можешь сказать? Кто он? Откуда?
  - Он с Земли? Его наставник Нгуги.
  - Да, да. Я слышал, слышал. Значит он воспитанник самого Нгуги, – заметно оживился Бёрдсли.
  - Старый друг, я хочу попросить тебя об одном.
  - Ну, так проси.
  - Он выходит на связь с твоей ученицей, а её код заблокирован.
  - Александр, у неё ведь тоже состояние не вызывающее радости.
  - Я понимаю. Никому не пожелал бы оказаться на её месте. Мне жаль её, по-отцовски жаль. Не пойму логики чужих. Что за разум у них. Есть ли у них понятие добра?
  - И я так думаю. Я поговорю с ней. Поговорю.
  - Дэвид, передай ей – я старый разведчик за неё. Вся моя команда за неё. Я так полагаю, что, отдав её, в сущности, всё человечество ставим на колени перед ними.
  - Спасибо, Александр, спасибо. Хоть нас уже девяносто миллиардов, но нам дорог каждый. Я передам ей.

    На том они и расстались. У каждого начиналась интенсивная работа, особенно у отдела разведки. Надо вспоминать все боевые навыки предков, может, что и пригодится в данное время. Микропромышленность звездолёта усиленно работала над вооружением. Оружием должен быть обеспечен каждый член корабля. Несмотря на такой аврал Бёрдсли передал все слова Майорова.
    Через два часа каждый разведчик имел в своём арсенале несколько комплектов вооружения. Провели первую тренировку после пробуждения, которая по интенсивности ничем не отличались от предыдущих. Вместе со всеми Стэн, уставший, выжатый как лимон, вернулся в свой отсек. Он не мог понять, что лучше, отрабатывать на тренировке, забыв обо всём, или время отдыха, когда есть возможность думать о ней, но так болит сердце. Во время одного такого отдыха к нему вышла на связь Мидори.

  - Здравствуй, Стэн, – от её, всегда красивого мелодичного голоса на сей раз, отдавало грустной тональностью.
  - Мидори, здравствуй, – сначала Стэн оторопел от неожиданности и радости, а затем продолжил быстро, порой даже проглатывая слова. – Я несколько раз выходил на связь. Почему ты молчишь? Что с тобой? Я всё думаю о тебе.
  - Стэн, что ты думаешь обо всём этом? – с такой же тоской продолжила Мидори.
  - Я ничего не понимаю, но я буду биться насмерть, – с решимостью, граничащей с отчаянием, проговорил, а может даже прокричал Стэн.
  - Я сама не понимаю. Зачем? Для чего? Почему? Столько вопросов, на которые не могу найти ответ.
  - Да никто не может понять. Ты знаешь, Мидори, весь отдел разведки готов дать бой. Мы тренируемся как никогда.
  - Я знаю, Стэн. Мой руководитель Бёрдсли сказал мне об этом. Кстати он отпусакает меня в зону отдыха.
  - Я хочу встретиться с тобой, – тотчас перебил её Стэн.
  - Да, нам надо встретиться. Мне так было плохо в эти дни, что я не выходила на связь с тобой. Нам надо было бы встретиться. Может так, мне станет легче. – с надеждой проговорила Мидори.
  - Я спрошу Майорова. Он также беспокоится за тебя.
  - Спасибо. Пока.
  - До встречи.

    Стэн тут же пошёл к Майорову и рассказал про свой разговор с Мидори. Он с пониманием отнёсся к этому и разрешил после теоретической тренировки идти в зону отдыха.

  - Ребята. Вы должны прекрасно осознавать, что живём теперь в новую эпоху в истории цивилизации. Но это только мы, здесь на корабле. Всё остальное человечество пока не знает. Никто из нас не думал, что в далёком космосе возможно развитие конкурента именно в военном отношении. Мы, люди  Солнечной системы, много веков не ведём войн, навсегда покончили с террором. Мы добились того, что становимся высокотехнологической цивилизацией третьего типа. Человечество полностью освоило свою звёздную систему, нашу общую Родину. Я говорю потому, что планеты и их спутники давно стали родным домом для человека. Многие из нас родились прямо в космосе, на космических станциях с искусственной гравитацией. Всё это говорю к тому, что впервые за много веков созидания у человечества появился враг. Никто не сомневается в этом. В теоретической тренировке мы уделим внимание военному мастерству предков. Но не будем забывать, что тогда человек воевал против человека, и в общем-то принципиальных различий в воле, в психике, психологии не было. Сейчас другое дело. Перед нами противостоит чужой разум, и этим всё сказано. Мы не знаем его волю, особенности его психики, тем более, неизвестна его психология. Между нами такая же разница, как между человеком и змеёй. Из анализа следует, что по своим параметрам – это физически развитое существо. Главная особенность же его – это владение гипнозом, умение подавлять чужую волю, дезориентировать разум. Возможно это – стержень его души. Но и это не всё. Ко всему этому надо добавить разум, строящий звездолёты с гиперпространственным двигателем. Я думаю, за наше человечество мы не пожалеем себя.
    Майоров закончил короткое вступление к теоретической тренировке. Так уж получилось, что разведчики молча встали в едином порыве, прижав правую руку, сжатую в кулак, к сердцу. Никто не просил их об этом, никто это не репетировал. Через тернии пробившись к технологическим высотам, человечество сумело создать на своих просторах такой прекрасный и светлый мир, что они даже в мыслях не могли допустить какой-нибудь грязи, занесённой извне.
    Через час Стэн направился в зону отдыха. Шёл и с радостью, и с тревогой, и с болью в сердце.

                14

    По склону холма, пробивая путь через камни и густые зелёные травы, с тихим журчанием устремился небольшой ручеёк туда, вниз, где, извиваясь лентой, набирала свой ход небольшая речушка. Именно это журчание ручейка хоть ненамного успокоило её. Мидори сидела в тени огромного дуба. Воспоминания недавнего детства нахлынули сами.
    В Солнечной системе их, жителей пятнадцати спутников Урана, звали уранцами. А ведь на самом Уране никто не жил. Его, как и Юпитер, Сатурн, Нептун, входящих в группу больших планет, попросту не стали осваивать из-за неустойчивой поверхности и большой гравитации. Она родилась на Обероне, который, как и Титания, является самым крупным спутником Урана. Вот здесь-то, на орбите Урана, друг друга они называли по-другому. Там она была оберонкой. Оберон, как и все спутники Солнечной Системы, имел прозрачный купол, высота которого достигала порядка ста километров. Для Оберона, с его диаметром в 1600 километров, он казался чересчур высоким. У остальных спутников, включая Титанию и чуть меньших Ариэль и Умбриэль, купола высотой своей значительно уступали. Плутон со своим диаметром в 2300 километров имеет такую же высоту купола как Оберон.

    Четыре космические станции, с расстояния в двести километров источают беспрерывное, регулируемое,  термоядерное тепло. Вся территория обогревается равномерно. Что Оберон для четырёх искусственных солнц. Погода и на полюсах, и на экваторе представляет один ровный средиземноморский климат в разгаре лета. По специальным шлюзам от Оберона до космических кораблей, находящихся по орбите, в некотором отдалении от этих станций, ежечасно снуют грузовые и пассажирские челноки. Связь непосредственная с остальными спутниками и всей Солнечной системой очень интенсивна. Искусственная природа, как и на Плутоне, составляет сплошное ассорти разных широт Земли. Она представляет собой яркую палитру. Четыре маленьких искусственных солнца, находящихся на одной траектории, синхронно совершают оборот вокруг Оберона, создавая тем самым день и ночь. По ним удобнее определять местное время, ибо отсюда Солнце на небе всего лишь с настольный теннисный шарик, часто оттеняемый, отраженным светом Урана.

    Мидори жила на той стороне Оберона, всегда повёрнутой к Урану. Даже при дневном свете виден неясный контур седьмой планеты. Когда все четыре станции уходили обогревать другой бок Оберона, наступал черёд ночи. Откровенной темноты не наступало. Там ночь сопоставима с белыми ночами приполярных северных широт, и параллельных им южных широт Земли. Вот тогда ясно, чётко и грозно занимает всю четверть ночного неба планета, названная в честь древнегреческого бога Урана, супруга Геи – богини Земли, отца титанов, циклопов и сторуких исполинов. По небу, ярко отражая свет своих искусственных солнц, бороздят семь спутников Урана. Они совершают очередной оборот вокруг него. На них также полнокровно кипит жизнь. Остальные семь спутников по ту сторону Урана. Предстаёт поистине красивое зрелище. Один недостаток – неясно видны невооружённым взглядом очертания созвездий, так ясно различимых в ночном небе Земли. Млечный Путь доступен только в бинокль. Но самая главная достопримечательность ночного оберонского неба – сам Уран, яркого цвета аквамарина. Невооружённым глазом видны все одиннадцать колец. Очертания неустойчивых гор и кратеров, перемещение атмосферы в виде сильных ветров и бурь со скоростью в 100 километров в час и более. В приятную прохладу оберонской ночи, после жаркого дня, невероятной по мысли, кажется, погода на планете. Чудовищный холод в минус 210 градусов по Цельсию всегда заставлял содрогаться не только Мидори, наверное, всех обитателей пятнадцати освоенных и уютных спутников. Солнце со своим мощнейшим потенциалом на расстоянии в 2 миллиарда 870 миллионов километров никогда не сможет согреть Уран, навсегда оставив его наедине с космическим холодом. Нередко возникало ощущение, что вся эта громада оберонского неба, нависшая над головой, обрушится на них. Холод и дрожь продирали от этих мыслей, но всё же она каждую ночь любила смотреть на Уран. Даже с той стороны Оберона, всегда отвёрнутой от Урана, прилетали на дисколётах специально посмотреть на это зрелище.

    Стэн задерживался.  Ну что ж, она подождёт. Память тем временем быстротою мысли перенесла её на Землю. Она вспомнила свою первую поездку на планету предков. Тогда им, группе оберонцев, показывали шесть воссозданных чудес древнего мира. Вместе с уцелевшими египетскими пирамидами они когда-то являли миру те самые семь чудес света.
    Каждый из них поражал своей красотой и величием. Пирамиды, пережившие тысячелетия радовали глаз туриста во все времена. А вот остальные шесть…

    В 90 километрах от Багдада воссозданный дворец Навуходоносора, и сад разбитый по его приказу для любимой жены Амитис. Древняя легенда связала эти «висячие сады» с именем царицы Ассирии Семирамиды. Она здесь действительно ощутила прохладу и дыхание той эпохи.
    На западном побережье Малой Азии, в Кари, их взору предстал храм Артемиды из белого мрамора, который в древности строили 120 лет, а в современности воссоздали в том же виде за несколько дней. В 356 году до нашей эры житель Эфеса Герострат, чтобы любой ценой прославиться, поджёг этот храм. Так он увековечил своё имя. В ту же ночь родился Александр Македонский. Храм восстановили. Через пять столетий его не стало. Теперь же он вновь построенный, продолжает радовать своим великолепием, как и в те времена.
    Для восстановления статуи Зевса, созданной древнегреческим скульптором Фидием, потребовалось очень много золота, драгоценных камней, чёрного дерева, слоновых костей. В денежном эквиваленте этой статуе не было равных ни до неё, ни после. Но разве это главное. Само существование её бесценно.
    В Галикарнасский Мавзолей не стали перевозить из Лондонского музея сохранившиеся статуи Мавсола и Артемисии. Места их заняли точные копии. Позже такие монументальные, погребальные сооружения во многих странах так и называли – мавзолей, по имени правителя Карийского государства в Малой Азии Мавсола.
    Также за несколько дней восстановили в первозданном виде на острове Форос знаменитый Александрийский маяк. Практического значения он в эпоху перехода в цивилизацию третьего типа не имеет, но в духовном он оказался так важен для далёких потомков.
    Особое восхищение у Мидори вызвала статуя Колосса Родосского на острове Родос, созданного в честь бога солнца Гелиоса.  А как же она – статуя молодого богатыря, высотой в 36 метров, поражала воображение людей древности. В отличие от оригинала, просуществовавшего всего 54 года, современный аналог не был «колоссом на глиняных ногах». Никакие землетрясения не могли поколебать статую.

    Наверное, было символично в том, что человечество, справившись со всеми своими недостатками и болячками, принялось украшать планету, подарившую жизнь. По крайней мере воссозданные шесть чудес древнего мира отлично вписывались в окружающую среду современной архитектуры.
    Но вот мосты памяти разом перекинули её из далёкой Земли в реальность звездолёта.
       
                15

  - Здравствуй, Мидори.
  - Здравствуй.
    Стэн взглянул ей прямо в глаза. Грусть, печаль и в то же время радость, целый коктейль чувств отразились в них. И сердце содрогнулось…
    Она ждала и он здесь, перед ней.
  - Что случилось…? – спросил он и тут же осёкся, поняв всю неуместность этого вопроса.
  - Ты сам знаешь.
  - Я не могу понять. Ничего не могу понять, – голосом полным недоумения и тревоги проговорил Стэн.
  - И я не могу понять. Почему я? Именно я? – и страх, и отчаяние, и мольба смешались воедино в вопросе адресованном то ли ему, то ли самой себе.
  - Дальний космос, как полон он загадок.
  - Мне страшно, Стэн. Я такого не испытывала никогда. Что за рок навис надо мной? Этот монстр. Они все монстры, чудовища. Но почему я? – Мидори готова была вот-вот разрыдаться.

    Стэн обнял её, прижав голову к груди. Мидори, прижавшись щекой, стала понемногу успокаиваться. Век стояла бы так, рядом с ним.
  - Знаешь, Мидори. Мы тренируемся как никогда. Элкьяер сказал, что не уступит ни одного человека. Для него уступить, значит поставить нашу цивилизацию на колени. Майоров нас гоняет и гоняет. Он весь в духе ожидания битвы, и мы все тоже, – в этих словах Стэна ощущалась вся его решимость борьбы за неё.
  - Я знаю, Майоров передал такие же слова Бёрдсли. Спасибо всем разведчикам. Стэн, я надеюсь, разум, какой бы он ни был, возобладает верх над агрессией. Ведь это всё-таки первый контакт. – какая-то всё-таки надежда, пусть даже малая, но всё же присутствовали в её словах.

    Всем существом своим она чувствовала сейчас решимость любимого. Да, любимого. Именно так. Стэн был дорог ей, а сейчас как никогда. Сама мысль о какой-то разлуке с ним была для неё страшна, недопустима. Да что там. Сама потеря своего мира, родного мира, в котором родилась и выросла, была бы для неё непереносимой трагедией.
    А сейчас память невольно, быстротою молнии, воссоздала тот миг её жизни. Возможно, после той встречи на Плутоне она не поняла это умом. Но сердце. Всколыхнулось ли оно тогда? Вряд ли. Но могло ли оно заставить разум, отложить это событие в далёкую кладовую памяти?

  - Стэн, они уничтожили звезду. Они владеют силой массового гипноза. Неужели природа создала такие мерзкие и страшные чудовища и наградила их разумом.
  - В прошлом нашей истории тоже бывали чудовища. Человек агрессивен с древнекаменных веков. И в наше время в нас живёт воинственный дух. Не бойся, не волнуйся. Мы готовимся ко всему.
  - Я боюсь одного, как бы они не появились в Млечном Пути, оказались вблизи Солнечной системы. Человечество построило такой прекрасный мир. Там, у нас радуются дети, радуется наш счастливый мир, не зная, ничего не подозревая о таких дьяволах во Вселенной. Но как предупредить?
  - Я понимаю. Кажется, все думают об этом.

    Вряд ли сейчас кто дал бы такой ответ. Призадумались об этом и они. В чудовищной дали необъятного пространства, расцвёл во всей красе родной дом, где родился, где окрепли крылья, и где проводили в дальний путь в надежде встретить в своих объятьях. Вечный мир и любование собой на вершине технологического прорыва. Эпоха изобилия и радости, счастья и упоённости собственной силой. И только они знают, что не одни на этой вершине.
    Нежное прикосновение, объятия страсти, поцелуй любви, и опять глаза в глаза, пока дано время, пока дано, и только не в последний раз, и только… Судьба, ты сжалься, не разведи в пространстве-времени, и навсегда. Как дорог этот миг! Побереги. Сколько было такого в неумолимом течении реки-истории? О как безбрежен и велик космос. Где же ты огонёк родного дома? И бьются в единый такт сердца двоих. Сколько было такого в неумолимом течении реки-истории? Дыхание любимой, дыхание любимого пока есть время, пока оно отпущено. Казалось, мир Вселенной отступил куда-то, и они оказались в своём пространстве. Но почему не бесконечно это? Идея и материя воедино облачились в счастье. Сколько было такого в неумолимом течении истории?
               
* * *

    Стэн и Мидори в зоне отдыха не знали, что в это время с ведущего звездолёта чужих поступил новый видеосигнал. Он выглядел следующим образом. Всё также Мидори плавно перелетает к чужому звездолёту и исчезает в нём. Затем звездолёты разворачиваются, удаляются и исчезают.
               
* * *

  - Как бы не так. В нашей мировой истории тоже бывали такие фокусы, – с раздражением проговорил Элкьяер.
  - Древний Восток знал много разных штучек, – добавил Боло Янг.
               
* * *

  - Плохо же вы о нас думаете. Мы – разведчики, знаем цену братства, – во всеуслышание заявил Майоров.
               
* * *

  - Если что, я буду с ней до конца, – задумчиво, но решительно говорил Бёрдсли.
               
* * *

    Через два часа Мидори попрощавшись со Стэном, возвращалась к себе в отдел космогонии. Все сомнения, печаль, и прочие отрицательные эмоции притупились под натиском новых проявлений душевных чувств. Прежняя радость связанная крепко с ощущением счастья, казалось, оторвали её от реальности события. Стэн так и стоял перед глазами. Она была счастлива как никогда. Происходящее в неведомо далёком космосе сейчас если не мираж, то явление, которое пройдёт. Должно пройти. Обязательно.
    Повернула направо. В полуовальном коридоре стояли несколько мужчин и женщин разного возраста. Они смотрели на неё. Не удивительно, ведь её знал теперь весь корабль. Когда проходила мимо, то услышала женский голос:
  - Мидори, мы хотели бы с Вами поговорить.

                16

    Продолжение следует...