Ищи меня в отражениях Глава 33

Главы 1-3 - http://www.proza.ru/2016/07/14/1479
Глава 4 - http://www.proza.ru/2016/08/15/121
Главы 5-6 - http://www.proza.ru/2016/08/17/111
Главы 7-10 - http://www.proza.ru/2016/08/19/137
Глава 11 - http://www.proza.ru/2016/08/21/203
Глава 12 - http://www.proza.ru/2016/08/23/156
Глава 13 - http://www.proza.ru/2016/08/25/179
Глава 14 - http://www.proza.ru/2016/08/27/392
Глава 15 - http://www.proza.ru/2016/08/29/172
Глава 16 - http://www.proza.ru/2016/08/31/167
Глава 17 - http://www.proza.ru/2016/09/02/179
Глава 18 - http://www.proza.ru/2016/09/04/258
Глава 19 - http://www.proza.ru/2016/09/06/134
Глава 20 - http://www.proza.ru/2016/09/08/250
Глава 21 - http://www.proza.ru/2016/09/10/202
Глава 22 - http://www.proza.ru/2016/09/12/157
Глава 23 - http://www.proza.ru/2016/09/14/211
Глава 24 - http://www.proza.ru/2016/09/16/205
Глава 25 - http://www.proza.ru/2016/09/18/176
Глава 26 - http://www.proza.ru/2016/09/20/142
Глава 27 - http://www.proza.ru/2016/09/22/218
Глава 28 - http://www.proza.ru/2016/09/24/202
Главы 29-30 - http://www.proza.ru/2016/09/26/155
Глава 31 - http://www.proza.ru/2016/09/28/170
Глава 32 - http://www.proza.ru/2016/09/30/134
Скачайте книгу целиком на сайте - http://gusareva.wixsite.com/books

Глава 33

Короткая передышка. Динамик в углу камеры голосом папаши приказал азиату оставить меня ненадолго. Азиат не устает, и спать ему, кажется, не нужно, когда можно забирать энергию сколько хочешь. Или почти сколько хочешь. Наверное, если бы ему позволили, все закончилось бы гораздо быстрее. Мучительные секунды растянулись в вечность. Я потерял счет времени. Разве можно хоть на чем-то сосредоточиться, когда жизненное пространство уменьшается до размеров спичечной головки, все чувства сливаются, превращаясь в бурлящий поток чистого ужаса без конца и края, без проблеска надежды. Ты заново переживаешь все страхи, что были в твоей жизни, умноженные в несколько раз.

Азиат дирижирует моей памятью, а та предает вновь и вновь, создавая воспоминания, которых не было. Они всплывают, как удушающие болотные газы, из невинных мыслей и осколков впечатлений. То я брожу по темным коридорам с липкими бурыми стенами. Сквозь стены со всех сторон прорываются руки, детские пальцы, бледные и в порезах, с голубоватыми прозрачными ногтями. Они хватают меня, рвут рукава рубахи в клочья. Дети — искореженные младенцы с вывернутыми лодыжками, искривленными позвоночниками, запрокинутыми головами и горящими глазами, как крысы, шевелятся под ногами. Я хочу бежать, но не хватает воздуха, каждый шаг дается с трудом, ноги вязнут в смрадной трясине. Я теряю всякую способность двигаться и тону, тону долго и мучительно, оставаясь в сознании и ощущая каждой клеткой тела, как умираю.

В следующий момент я оказываюсь на холодном цинковом столе в помещении, от пола до потолка покрытом белым кафелем. Нещадно слепит хирургическая лампа. Я отчаянно пытаюсь закрыть глаза, но тело одеревенело и не слушается больше. Я парализован, но не лишен чувствительности. В помещение входят люди в белых халатах, марлевых повязках и в белых остроконечных колпаках. Они все одинаковые, как близнецы. У близнецов длинные руки с толстыми пальцами, на которых щетиной растут черные волосы. Один из врачей достает скальпель, режет меня от горла до низа живота и раздвигает ребра. Я не в силах описать, что со мной творится в эти секунды, минуты, часы, пока продолжается нескончаемая пытка. И в тот момент, когда я весь обращаюсь в чистую боль, перестаю осознавать, кто я и что я, азиат отпускает, дает короткую передышку, чтобы опять начать все сначала.

В новой камере нет ничего кроме стула, привинченного к полу. Этот стул с железной спинкой и гладкой сидушкой пострашнее тех, что были когда-то в средневековых пыточных. Азиат даже не удосужился привязать меня как следует. Знает, я абсолютно бессилен перед ним. Когда он приходит, я забываю, что когда-то жил без страха и боли. Вечность мучений возобновляется. Но и в эти короткие промежутки, когда дают отдышаться, я полон ужаса ожидания, что скоро мой персональный тиран вернется, и заберет последние крупицы сил. Папаша без конца твердит в динамик: "Отдавай энергию!" Но ведь я и так отдаю. Как бы ни старался удержать, оставить себе хоть каплю. Вампир страха сильнее. Он тянет и тянет. Если только позволю, если только откроюсь совсем, я взорвусь, и все уйдет разом. Этого они хотят? Я давно перестал понимать, чего они добиваются. Ограбление банка, ключ, Надя — все вместе, как это связано? Зачем эта пытка? Я стал бесполезен, и меня скармливают монстру? Ведь папаша предупреждал. Зачем тогда мучить? Я чувствую, азиат может забрать все и сразу, но что-то его сдерживает.

Вот он вернулся. Глаза агрессивно улыбаются сквозь щель маски. Мои руки примотаны липкой лентой к спинке стула, но даже лента не способна удержать дрожь. Я жалок! Весь пропитан потом, и, кажется, не только им. Трясусь в ожидании, когда он начнет, но азиат отчего-то медлит, ходит из стороны в сторону и думает о чем-то. В углу под потолком включился репродуктор. Папаша отдает приказ:

— Начинай, и без выкрутасов, ты меня знаешь... — прорычал громила, и репродуктор отключился.

— Ну че, говнюк, ты слышал, — говорит азиат. — Не будем тянуть кота за это самое.
Я приготовился к самому худшему. Азиат впился в меня взглядом, но обычной боли не последовало. Напротив, я почувствовал себя хорошо и спокойно, как никогда.

Где я? Что за чудесное место? И как я умудрился сбежать?

Все вокруг расплывалось, будто у меня резко ухудшилось зрение. Но это не огорчало. Вдруг за спиной послышались шаги. Я оглянулся и увидел Надю. Она должна была прийти. Я понял это сразу. Кинулся навстречу, но тут же споткнулся о воспоминание и замер в шаге от нее.

Надя улыбалась. Красивая, зовущая... Голова пошла каруселью. Я сделал шаг назад.

— Ты больше не сердишься? — спросил я с опаской.

Она не ответила, только покачала головой.

Надя подошла и взяла меня за руку. Рука оказалась теплой и мягкой.

— Ты вернулась из зазеркалья?

Она улыбнулась еще шире. Такая милая... и совсем рядом.

— Но нам нельзя… — начал было я и попятился. Она прижала пальцы к моим губам. “Это неважно, — подумал я в следующую секунду, — главное, она простила”. Мы стояли молча, она с ладонью у моих губ, и я, взволнованный этой неожиданной близостью, напуганный, очарованный, неспособный отнять ее руку и отвести взгляд. Эта хрупкая девочка с большими влажными глазами, в которых я тонул, волновала каждую жилку. Такого влечения я не знал раньше. Надя потянулась ко мне, ее губы чуть приоткрылись, и я отбросил сомнения. Мы жадно прижались друг к другу, словно не виделись тысячу лет. Наши руки сплелись и запутались. Надя с благодарностью принимала каждое мое прикосновение и только сильнее прижималась. Ее тело горело, на щеках и шее алели красные маки поцелуев. Ловя ее прерывистое дыхание, я распалялся все сильнее. Я захлебывался от блаженства, упиваясь источником своей любви, не зная меры и не в силах утолить жажду.

И вдруг все закончилось. Только что мы были одним целым, дышали вместе, чувствовали одно и то же, и вот она тряпичной куклой повисла в моих объятьях.
Что произошло? Что я сделал не так?

Я позвал ее, но ответом была тишина. Щеки начали синеть, глаза застыли, волосы потускнели.

Что это? Это я?... Я?!

Ужасная мысль обрушилась лавиной.

Как стакан воды в летний зной, я выпил ее залпом, и теперь она мертва.
Что за безумие! Как мог я забыть?! Зачем не кинулся прочь, как только понял, что она не под защитой зеркала? Нужно вернуть, вернуть все назад, отдать все до последней крупицы!

Но я не знал, как. В отчаянной попытке возвратить похищенную энергию, я пытался выдохнуть ее Наде в рот, напрягал глаза так, что, казалось, сейчас они лопнут, прижимал руки к ее вискам и ладоням, но все бесполезно. Я метался один в пустоте с неподвижной Надей на руках. Отчаяние и боль захватили без остатка. Я упал на колени, прижал Надю к себе так крепко, как только мог, и всем телом попытался исторгнуть то, что похитил. Но Надя в моей смертельной хватке стала прозрачной, превратилась в белый дым и рассеялась. Я взвыл, ослепнув от слез. Когда же пришел в себя, поразился представшей картине.

Я увидел азиата, стоящего передо мной на коленях. Он вяло покачивался из стороны в сторону. Его глаза, обычно черные и злые, теперь не выражали абсолютно ничего. Они были странного сероватого цвета, словно их заволокло паутиной. Наконец до меня дошло, что все пережитое — только иллюзия. Меня передернуло от отвращения.

— Ах ты, тварь! — я попытался пихнуть его ногой, но он стоял слишком далеко. — Не смей больше лезть ко мне в голову! — прорычал я.

Азиат послушно кивнул, продолжая раскачиваться.

Что с ним?

Вдруг я ясно почувствовал, что между нами крепкая связь. Через глаза, рот, и кончики пальцев из меня струилась энергия. Она опутывала азиата разноцветными волокнами, а тот был так сосредоточен, поглощая ее, что ничего другого не замечал. Я ощутил, как слабею с каждой секундой.

Хватит!

Я оборвал поток. Глаза азиата начали проясняться.

И тут меня осенила новая мысль. Ведь это именно то, чего добивались похитители. Они хотели заставить… научить, отдавая энергию, привязывать к себе людей и подчинять своей воле. Я вновь настроился на волну азиата. Моя энергия потянулась к нему.

— Развяжи меня! — приказал я.

Тот расстегнул куртку. В его ладонях блеснуло лезвие откидного ножа. В следующую секунду мои руки были свободны.

Нужно убираться отсуда! Я хочу, чтобы меня оставили в покое! Я больше не перенесу пыток.

— Снимай куртку! — крикнул я азиату.

Тот повиновался. Я схватил куртку и кинулся к двери. Она оказалась незаперта. Я высунул голову в темный коридор. Откуда-то глухо слышались крики. Я оглянулся. Азиат все также стоял напротив пустого стула и вяло покачивался.

Значит, иллюзия не пропадает мгновенно.

Силы на исходе, отдавать почти нечего. Но надо продержаться еще несколько минут, пока не окажусь на улице. А там я побегу так быстро, как только смогу.

— Идем, — велел я, — веди к выходу!

Мы мчались по гулкому коридору, взявшись за руки, как два закадычных друга. Ощущения те еще, но иначе нет сил сохранить связь между нами.

Совсем близко слышится топот ног, а до выхода еще далеко.

Нужно время...

— Где выход? — кричу я.

— Прямо по коридору, вверх по лестнице и направо, — отвечает азиат монотонно.

— Сейчас я отпущу руку, и ты остановишься, — продолжаю кричать на ходу я. — Ты будешь драться с преследователями. Ты остановишь их, не позволишь меня поймать! Ты будешь драться долго, очень долго! Понял?

— Да, я не позволю тебя поймать, — соглашается зачарованный азиат.

— Убью, если дашь мальчишке сбежать! — слышится совсем близко. Я выронил руку азиата.

Бегу на лестницу. Перепрыгивая через ступени, оказываюсь этажом выше. Коридор впереди пуст. Я мчусь к заветной двери выхода, обрушиваюсь на нее всей тяжестью тела. Железо глухо стонет под моим натиском, но не сдается.

О нет!!! Нет!!!

Я еще раз наваливаюсь на дверь с тем же успехом. Бесполезно. Заперта!

На лестнице слышится возня. Внутри кипит паника.

Один шанс, только один шанс… пожалуйста!

Еще дверь.

Заперта.

Проклятье! Где укрыться?!

Я решаюсь на отчаянный шаг. Бегу назад к лестнице.

Азиат очнулся. Снизу слышаться его стоны и вопли папаши.

Я лечу вверх по лестнице. За мной топот ног.

С площадки второго этажа идет все тот же длинный коридор. Я рвусь вперед, но вдруг замечаю в конце коридора мужчину.

Это конец!

В двух шагах справа дверь. Бросаюсь туда.

В комнате за столом спиной ко мне человек. Захлопываю дверь и перевожу дыхание.
Уставившись в экран компьютера, мужик колотит по клавишам и никак не реагирует на мое появление. Его уши закрыты большими наушниками, из которых глухо доносятся визг электрогитары и неразборчивые вопли. На мониторе в самом разгаре битва с монстрами.

Я оглядываю комнату, судорожно пытаясь сообразить, каким будет мой следующий шаг. Пара офисных столов, заваленных бумагами, несгораемый шкаф в углу, окно… Окно!
В три прыжка я оказываюсь у окна. Снаружи розовые сумерки и высота — второй этаж.
В комнату вваливается папаша и еще несколько громил. Его налитые кровью глаза придают мне решимости. Я накидываю куртку азиата на руку и бью кулаком по оконному стеклу. Оно поддается, обрушиваясь на ноги водопадом осколков. Я вскакиваю на подоконник.

Внизу ряды гаражей вплотную к зданию. Оцениваю расстояние до ближайшего.

Не важно!

Я прыгаю и жестко приземляюсь на бетон крыши. Боль бьет в пятки и электрическим разрядом пробегает по всему телу. Теряю равновесие, валюсь куда-то в сторону, пытаюсь ухватиться за край крыши и падаю вниз.

— Ух, — от удара из груди выбивает воздух.

Все тело дрожит. Я открываю рот, с хрипом отплевываюсь и пытаюсь подняться, но только глубже увязаю. Глаза забиты снегом, в носу запах крови. Неверным движением нашариваю куртку. Подкладываю ее под живот и медленно ползу от гаража к расчищенной дороге. Наконец вскакиваю, пошатываюсь, каким-то чудом сохраняю равновесие и бегу, лавируя между рядами гаражей.

В ноге что-то похрустывает, но мне не до того. Крики тюремщиков слышатся повсюду. Я добираюсь до конца гаражного комплекса и бегу к домам прилегающего микрорайона.