Путешествие по лабиринтам души

Предисловие :
Мы  сперва  видим  и  чувствуем,  потом  анализируем,  делая  выводы  и  только  с  годами  понимаем,  что  это  было  и  насколько  оно  ценно  для  нас. Ведь грозное  орудие  носорога ,  не  вызывающее   сомнение  в его смертельной  опасности ,- это   уплотнённые  волосы,-  и  как  этому  не  удивиться ?

Мне порой  кажется,  что  создавая  что -  то  материальное,  мы , тем  самым, оставляем  какой – то  неведомый  сигнал лично  о  себе.  Будучи  юношей  «за  пятьдесят»,  я  поехал  в  селения,  который  были  мне  близки  и  понятны  в 70 -80 х годах. Где ,  путешествуя , я  имел  знакомых  и  даже  приятелей ;  был  слушателем  у  многих  рассказчиков,  потом  жизнь  круто  изменилась  и  на  десятилетия  я  покинул  свой  край, покоряясь неизбежному.
Теперь  же,  я снова  поехал  посетить  те  места,  которые  неотделимы  от  моего  детства  и  неповторимого  детского  счастья. И  вот  одно  из  таких  гнёзд.
Поваленная  хата, надёжно »вросшая»  в  землю. Осколки  тына  и властно  покрывшая  засохшую  вишню - роза , много  десятилетий  назад  переросшая  в  шиповник. Обвалившийся  сарай , некогда  мастерская,  склад  и  прибежище  для  коровы  и  кур;  полусгнившими   рёбрами    деревянных  балок  сквозь  саманный  монолит стены  наглядно демонстрирует смирение  с  неизбежностью  конца.  Будка  туалета  сгнила  и  падая,  упёрлась  на разросшуюся  яблоню « Белый  Налив» и  этот  тандем  был  органичен. Самые  крупные,  нижние  ветки  яблони  треснули  и  надёжно  укрыли  кабинку,  упёршись  в  грунт.  Из  травой  укрытых   веток  выглядывали  зрелые  яблоки   и  создавалось  ощущение  что  они  произрастают  из  травы.
Я  ходил  по  развалинам  и  по  каким – то осколкам,  фрагментах былого  целого  угадывал  то,  что  было. Это  не  три  заросших  гранитных  валуна,  это  сосед  Павло  привёз  по  случаю,  на  подводе,  в  семидесятые  моим  родным . На  эти  валуны  ставили  стержни  и  сверху  медный  таз  в  котором  варили  варенье,  на  вишнёвых  и  яблоневых  дровах,  потому  как  на  сливе -  нельзя. Почему ? Не знаю, но  нельзя. Запах  варенья,  особенно  сливового,  с  неповторимым   всем  естеством ,  воспринимаемым  дымком  от  яблоневых  веток,- это  погружение  в  сказку  с  детским  восприятием. Валуны  остались  на  том  же  месте, обросшие  мхом  и  вьющейся  растительностью,  взирая  на  меня  с  удивлением  помнящего  прошлое  и  давным -  давно,  во  времена  забытые -участвующего  в  нём.  Кош,  где  хранили  кукурузу и  сено ,  на  удивление  сохранился,  видимо  переплетённые  ивовые  ветви создали  клеть,  которой  не  суждено  было  сгнить.
Каждая  вещь  не  говорит,  а  рупорно  вещает о  авторе, который  замыслил  и  создал  её. Автора   нет,  но остатки  его  творений ярко рекламируют  его. На  груше осталась  прибитая  жёрдочка,  на  которой  остались  лишь  крупные  древесные  волокна ,  остальное  вымылось  и верхушки  прибитых  гвоздей  с  квадратными  шляпками  блистали  ржавчиной. К  этой  жёрдочке  вела  раньше  узкое  подобие  лестницы  для  индюка,  по  которой  он  величаво  шествовал  к жёрдочному  трону, восседая на  котором ,  наблюдал  и  контролировал  происходящее  во  дворе.  Кусок  истлевшей  досточки,- это итог  жёрдочки людьми  задуманной  для счастливой   индюшиной  жизни  в  составе   крестьянского  быта.
Куриные  окорочка,- это  продукт  с  другой  планеты.  В  каждом  дворе  петухи  вещали  рассвет  и  продолжение  жизни,  а  куры,  снесши  яйцо  вещали  всему  селу  о  уникальном  продукте,  который  переродится  в  цыплёнка,  а  потом  в  зрелую  курицу:  курица -  несушка   кричала  об  этом  событии,  поражаясь  нравственной глухоте  населения. Ведь  это  натуральное  чудо,-  она  снесла  яйцо,  раздвоившись  и  став  не  только  курицей ,  но  и  будущей  матерью -  квочкой.
Я  вижу остатки  былой  жизни  активных,  созидательных людей,  сквозь  десятилетия  после  их  смерти  и  память  возвращает  меня  в  бурлящий  мир  деятельности  времён  минувших. Это  не  полусгнившие  остатки,  проржавелые  обломки  и  фрагменты «  не  пойми  чего»,-  это  свидетельства  былой  активности,  которой  я  свидетель  и  которые  бешенным  роем   будоражат  мою  память.
Праздник «Троица»,  и  трава  в  сенях,- это  для  городских  которые  читать  умеют, а  сами  не  видели. Для  меня,  проснувшегося  юноши на  каникулах у  сельской  родни,  это  невыразимый  аромат  свежескошенной  травы,  ещё  влажной ,  но дающей  такой  аромат,  что  ты  воспринимаешь  его  как  действо.  Чашка  ещё  тёплого  молока  первой  дойки  и  кусок  домашнего  хлеба  с  маслицем  немыслимого  оттенка  жёлтого  цвета, а  сверху  мёд  первой  откачки,  запах  от  которого  выше   всех  парфюмерных  проб  спецов  в  веках. С  этим  я  просыпаюсь,  слыша  кудахтанье  кур,  крик  гусей  и  блеяние  молодых  соседских   козлят   ,  ждущих  моих  утренних  подношений у забора.
Всего  этого  нет! А  было!  Ещё  как  было!  Если  я  состарился,  то  все  они  ушли,  оставив  след  понятный  мне  и ещё   немногим.
Загорать ,- это  городской  термин,  появившейся  на  разных  этапах  в  разных  городах. Не  о  том  я,  уж не  гневайтесь  за  нудность. Лежать  на  толстом  слое  свежескошенной  травы  и  смотреть  в  небо,-  с  этим  никакие  Коломенские  с  Лужниками  не  сравняться.  Запах. Нет,  атмосфера. Опять  нет,-  аромат.  Нежнейший  аромат,  это  какие -  то  застывшие    откровения божественных  даров ,  давшим  нам  в  пользование,  для  понимания  гармонии  красоты  запаха. Вы  у  куста  только -  что    распустившейся  сирени  стояли ?  Нет? Попробуйте , не  разочарует – гарантирую. Только  выйти  к   кусту  нужно  ночью  или  на  рассвете ,  иначе  запах  не  поймать!  Вы  ночной    цветущий  яблоневый  сад  в  Коломенском  лицезрели ? Тогда  извиняюсь,  как  же  вы  живёте  в  норке  своей  ,  среди  красоты  бурлящей ? А  тут  площадка  с  толстым  слоем   свежескошенной  травы и  эти загадочные  облака   нежно -  голубого   НЕБА на  которые  ты  смотришь  и  понимаешь,  что  душа  там,  в  этом  волшебстве  символов  и  фигур,  произвольно  меняющихся  в  поступательном  движении  к  заданной  цели ,  нам  не ведомой.  Кот  прижался  ко  мне,  лёг  на  спину,  жмурясь  посмотрел  в  небо  и  исключив  долгое  и  ненужное  вступление  мяукнул:
-  Сколько  смотрю,  столько  удивляюсь,-  как  и ты.
Удивляюсь  я  и  ,  полагаю,  удивитесь  Вы. Старый  дед   вытачивал  мне  дудочку и  на  ней  написал -  Сироже. После,  учил  играть,  раненый  он  тяжело  передвигался. Научил  и  дудку  подарил,-  смогу  ли  я  забыть  его ? В  моей  жизни  многие  делали  мне  добро,- но  это  другое. Дудочка  потерялась,  но  в  душе  запечатлелась  пожизненно. Почему ?  Незначительное  добро,  но  глубоко  искреннее,  запечатлевается  в  гипсовой  тверди  души,  а  остальное -  просто  жизнь. Казалось  бы -  парадокс ,- но   дудочка  и  образ  этого  дедушки ,- это  стало  частью  меня. Но эгоистичного  меня,  дудочки  для  других  не  вырезавшего  и  не  собирающегося. Вобравший,  но не  отдавший.
            Я нашёл  то  бревно,  с  которого   удил  рыбу,  это  уже  был  остаток  ни к  чему  не  годный.  Некогда  судоходная  река  обмельчала  настолько,  что  пляж  стал  условный.
Ров,  заросший  травой  и  старик   в  картузе  с  пуговицей  в  центре,   с  пиджаком,  по  замыслу  призванный  носиться  пожизненно  и   сохнущие  кирзухи    с  намотанными  по  краям  сохнущими  портянками  в  отдалении, и  он  -удобно  вытянувшись  на  подстилке -  пастух. Корова ,  тёлка  и  маленький  бычок  мирно   поглощали  траву,  создавая  стриженный  газон,  облагораживающий  местность.
Разговорились.
- Твои  родичи  много  добра  сделали  селу  и  людям. Забываться  стало,  но  многие  помнят. Видишь,  вдоль  трассы  каменный   фундамент ? Это  твой прадед  крест  ещё  до  революции  соорудил,  самый  высокий  в  области,-  вот  осталась  горка,-  а  люди  помнят.
Обратимся  к  науке : «Прострация-это непонимание происходящей реальности»,- вот  почему  так,  в  родном  селе  я -  инопланетянин? Во  мне  видят  тех,  кто  делал  добро  и  я,  их  наследник,  а  я  в  себе  их, моих  мудрых  предков  не  чувствую ? Их ли  в  том  вина ?
Мы,  взрослые,  мудруствующие  в  опыте  и  знаниях  наших,  давайте  вспомним  момент  истины ?
Неожиданно  приезжает /  мама,  бабушка,  дедушка,  папа/  и  вы  с  открытыми  глазами  внедрив  в  одно  слово целые   тома  эмоций  и  мыслей  говорите :
- Бабушка!
И  кидаетесь  к  ней,  обнимая  и  прижимаясь.  Момент  истинного  счастья.  Не  согласны ? Тогда  Вам  придётся  много  писать, выдумывая  и изворачиваясь, в  попытках  создать  то ,  чего  нет.
Это  не  форма   язычества,  это тропа  от  материального  к    уголочку души. Ведь  каждый  из  нас  помнит  тех,  кто  нёс  ему   искреннее  добро, пусть  и   в  малом  материальном  выражении. Большие  материальные   удачи,  приобретения  помнятся,  но  не  несут  тепла,  формирующего  душу.
Мы  уходим  ,-  вещи  остаются  и  если  вещи  безразличны  потомкам ,  то  значит  и  мы  жили  как – то  не  так. Опровергайте.  Спорьте,  только  не  в  томах  теорий,  только   суть  в  тезах – я  пойму.  Пойду  делать  добро  посильное,  ведь  голуби,  ждущие  меня,-  то  же  электорат.