Когда я решила писать романы

               
Первым делом я написала это.На этом втором романе  я училась писать первый



                ОСЕНЬ     АВАНТЮРИСТОВ,
   
                Или Синий  август, золотой сентябрь

                (Любовно-детективный роман)



        Вечер был, тих и прекрасен, как мечта о потерянном Рае.
        Солнце уже клонилось к закату, когда он подъехал лесному озеру. Голубые, алые, лиловые перины облаков манили усталое светило в свои объятья.
        Водяные лилии с белыми, прозрачными, как перламутр, лепестками – неженки, почувствовав приближение ночи, закрылись и на его глазах ушли под воду.
        Вечер, которого он ждал долгие, наполненные ненавистью, четыре месяца, наступил и был так невыразимо чудесен, что сердце мужчины сжалось от тоски. 
        - Ни что не остановит меня! – сказал он себе твердо. – Ты не посмеешь повернуть!
        Именно сегодня он свершит свое черное дело и право возмездия.
        Он вернулся к машине где, повизгивая от нетерпения, сидела на заднем сиденье рыжая дворняга Санта.
        - Санта, значит – святая, - сказал он ей, протягивая животному ванильное печение, которое она с недавних пор страстно полюбила. Собака проглотила его одним незаметным движением и посмотрела на него умными янтарными глазами.
        - Здесь так красиво, - поведал человек зверю, - и не пустынно. Весь этот лесной и озерный мир населен разными существами – животными, птицами, насекомыми, ящерицами и подземными жителями – червями. А так же – незримыми сущностями – русалками, нимфами, водяными, гномами и крошечными эльфами. И не смейся надо мной – я в душе, наверное, поэт. Поэтому и говорю красиво. – Мужчина отвинтил крышку плоской фляжки и сделал солидный глоток коньяка. – А там, наверху, над озером стоит дом, очень красивый дом… Это я его украшал. А живет там родной брат Сатаны.
        Еще один глоток из фляжки.
        - Думаешь, мы с тобой в средневековой, переполненной ведьмами и чертями Германии?
        Дворняга вильнула хвостом.
        - Ошибаешься, псина, мы в Подмосковье, неподалеку от древнего русского города Сергиев Посад.
        Хозяин этого дворца умен, чрезвычайно хитер, коварен. Одно в нем плохо, у него нет души. И он знает что хочет, и знает, как это получить. Уже то, что он живет один над озером, любуясь этими далями из окна своего замка, а не скучился с прочими на модной Рублевке, в этих, с позволения сказать, особняках, а на самом деле в краснокирпичных бараках на одного. Нет, он откусил себе лакомый кусочек – вот это «лебединое» озеро, эти чистые, девственные леса, 
Этот прозрачный звенящий воздух.
        Дьявол – это падший ангел, святая Санта, он был в Раю, он знает как там хорошо, но его это почему-то не устроило. Вот и он хотел бы вернуться в рай, но нет сил – силы есть только творить зло. И в его резиденции, куда не допускается никто, стерильный порядок, холодная красота… 
        Я решил заглянуть в его цитадель. Он делает зло везде, где может делать. Есть одно место в доме – его личные апартаменты, туда не входит даже прислуга, он эти комнаты убирает сам, там обитель зла. Там его гнездо. И я там никогда не был.  Там он отдыхает.
         И туда мы сегодня и наведаемся.
        Да, я не пояснил тебе свою мысль. Вокруг его логова всегда кипят страсти. А он смотрит с усмешкой на пороки людей. Он воспитывает и поощряет в людях их пороки. Но в его личных комнатах всегда тишина.
        Спросишь, как он добился и славы и денег? Ведь родился он в нищей семье. Дар красноречия – дар соблазна, как у Ленина (Ульянова) – мимикрия, вот ответ. Он умеет казаться своим, рубахой-парнем, одним из толпы маргиналов. Эта толпа подняла его на руки, одарила славой, а значит, принесла и деньги и власть. И толпа эта не замечает, что он всегда действует против этой толпы. Но что делать, один такой, в 17 году одним своим словом разрушил десяти вековую державу, сильнее и богаче которой не было никого в мире.
        Но, я отвлекся. У него самого есть полный набор пороков – все известные нам. И, возможно, намного больше. А это значит – он человек. Он уязвим. И еще хуже – он самозабвенно любит своего сына. Вот в этом и спрятана смерть Кощея Бессмертного.
        Соблазнив миллионы, он получил помимо славы народного заступника, депутатскую неприкосновенность. Знаешь, что  э т о такое? Полная безнаказанность. Он недоступен правосудию, если ты в это веришь. Он сам пишет законы. Под себя.
       Но это так, отмазка от правоохранительных органов, от Человека, который  решил ему отомстить, честно пресечь его деяния, его ****ская депутатская, «неприкосновенность» не поможет.
        - Я главнее Бога, потому что я сегодня зажигаю огонь.
       Прервав свой монолог, мужчина вновь допил последний коньяк из фляги и включил радио. Голос молодой девушки – чистый, высокий голос пел о несбыточной любви. О той, которой на земле, неверное, и не бывает вовсе…
       Этот голос затронул какие-то струны в душе мужчины, и он сказал:
        - Кому печаль мою повем?  Тебе – святая Санта?
       Услышав свое имя, собака, лежащая на заднем сиденье, вскочила и лизнула мужчину в щеку. В благодарность за искреннюю ласку животного он протянул ей очередную порцию печенья.
        - Мне тридцать лет, я – молод, здоров, не беден и … несчастен. Я почти уже не могу обходится без алкоголя. - Он снова приложил флягу к губам, и продолжил свою исповедь. -  Много лет назад одна женщина, которую я полюбил со всем откровением молодости, использовала меня и высосала по пиявочьи. Впрочем, что это я обрушился на пиявок – это милейшие и полезнейшие существа. Та женщина просто женщина – немного хитренькая, немного развратненькая, и  сверх меры подлая.
        Узнав о её похабных похождениях, я выбросил её из моей жизни. Но на прощание она сделала свой последний подарок – её яд растлил мою душу. Все женщины кажутся мне с тех пор безнравственными похотливыми самками.
        Все эти годы я много работал. А в свободное время кутил  -кабаки, ночные клубы, казино. Крутилась и сверкала разноцветная карусель… И вечно оказываешься в чужой кровати.
        Знаешь, Санта, как пуста и холодна постель нелюбимой после секса? Откуда тебе знать это, псина? Ты – совершенство. Ты всегда будешь совершенством, тебя либо любят, либо нет.  А я устал. По законам нашей стаи надо выглядеть мачо. Этаким сильным ненасытным самцом.
        Всё это мне обрыдло. Я хочу любить, хочу разделить весь этот мир с умным, красивым, а главное, добрым существом. И такие мне встречались. Нет, не высекается искра. Наверное, есть что-то порочное в моей душе. Моя жизнь, такая внешне веселая превратилась в заплыв по океану грязи. Так жить нельзя! Но я жил. А сейчас, решившись прищемить хвост очень могущественному человеку, окончательно её испорчу. Но закон справедливости, закон воздаяния взывает во мне.
        Сумерки сгустились до чернильной синевы, и то тут, то там засветились созвездья, как светится в ночной темноте таинственный цвет жасмина. И казалось, что звезды пахнут этим жасмином.
        - Пора! – мужчина натянул черный свитер и сказал собаке. – Но каждый имеет то, что заслуживает. Такова высшая справедливость наших судеб.      
        Ночь плотно сомкнулась вокруг его автомобиля.
        - Пошли, - сказал мужчина, - и забудь обо всем, что я наговорил тебе в минуту душевной смуты. Ты, ведь, не предашь меня? Никому не разболтаешь о моей тайне? О моей мертвой, никого не любящей душе?
        Он открыл дверцу и собака, выпрыгнув из машины, бросилась к озеру и стала жадно лакать воду.
        Мужчина свистом подозвал собаку и, накинув на спину рюкзак с инструментами, стал подниматься по тропинке.

        Дом, стоящий на пригорке над озером, не освещался снаружи и не светился изнутри – результат мелочной скупости хозяина. Только из домика охраны летели пьяные голоса да звуки крутящегося по видаку фильма о бесславной войне в Афганистане, где охрана, набранная из недовоевщих там солдат, продолжала в своих мечтах летать над Кандагаром и бомбить, бомбить, бомбить… Итак, хозяин в отъезде, охрана гуляет, а благородное дело несения караула поручено двум неподкупным стражам – жуткой свирепости ротвейлерам. Но и они в этот чудный вечер были заняты куда более интересным занятием, чем охрана пустого дома. Едва почувствовав неземные флюиды суки, они бросились за ней по зову плоти.
        Мужчина беспрепятственно проник в знакомый до последнего закоулка дом.
        Дом, где убили девочку.


                Глава 1               
   
                Старый  дом
   
                «…Духи Ада любят слушать эти царственные звуки,
                Бродят бешеные волки по дорогам скрипачей».
                Н. Гумилев


        Алексей был сильным, очень сильным и ловким человеком. Мог без особого труда переносить самые тяжелые перегрузки, но изнуряющая духота, значительная потеря крови и воспалившаяся рана убьют его. Но сначала его убьет жажда. Такую доводящую до безумия, изматывающую до черного помешательства, жажду он испытывал лишь раз в жизни, запертый в раскаленных горах Таджикистана.
        Он стиснул зубы. Шли уже вторые сутки охоты, и дичь изнемогала. Чтобы не думать о бесполезно где-то льющейся холодной и прозрачной воде, он принуждал себя читать вслух стихи любимых поэтов Серебряного века. В дни ранней юности он регулярно тренировал свой мозг – дисциплинируя и улучшая память, запоминал целые страницы великих стихов.  И сейчас эти знания пригодились.
        Алексей бормотал эти строчки в полузабытьи, и жажда отступала.  Скоро наступит вечер, и он найдет выход, он утолит свою жажду!      
        - Что там дальше у Гумилева? – подумал Алексей и вновь почувствовав, что теряет сознание, неимоверным усилием воли вернулся на землю. И почти в бреду прошептал:
        «…На, владей волшебной скрипкой, загляни в глаза чудовищ
        И погибни славной смертью, страшной смертью скрипача!»
        Всюду я вижу смерть: вон, смотрит она из темных закоулков заброшенного дома, слышна в писке и возне крыс – подлинных хозяек этого места.
        - Я сам загнал себя в ловушку, - отрешенно подумал Алексей, - воистину мудры были древние, когда говорили – «Хочешь отомстить, рой сразу две могилы», а я отомстил и вырыл могилу лишь себе! Ненавидимый мной человек загнал меня в угол, вот в это крысиное царство. – Чудовищным усилием воли он тут же прервал свои мысли. - Не думать об этом!!! Есть выход, и ты его найдешь, потому что ты – прав!
        Жажда снова скрутил а желудок.
        Он стал стучать кулаком по полу, чтобы боль заглушила жажду.
        - Так на чем я остановился?  … Страшной смертью скрипача… Это стихотворение о сути творчества.  Гениальность убивает! И, однако, «лишь в творчестве абсолютная свобода», так говорил Заратустра. Ну, это кто как посмеет… - мысли спутались, и он провалился в темноту.
 
        Заброшенный старый дом, где он прятался, до революции служил жильем для прислуги чайного короля, и одной стеной лепился к его особняку. Новые непреклонные власти в кожанках и с маузерами на боку вымели из дворца к чертовой бабушке законных владельцев – «князей-буржуинов» и  романтическом революционном порыве переселили в роскошные интерьеры бывшую обслугу дворца, которая его быстренько обчистила и разграбила, но лучше и богаче жить не стала, ибо все-все награбленное тут же разбазарила и пропила. А работать не стала. Зачем? Если еще есть что ограбить, воплотить в жизнь, так сказать, заветы великого вождя – «Грабь награбленное»!
        Власти довольно быстро опомнились, и окончательно обнаглевшая пьяная челядь с диким визгом  вылетела из дворца на место постоянной своей дислокации. А красавец-дворец отдали детям под творческие кружки и студии – хоровые, танцевальные и художественные.   
        Алексей и сам, будучи примерным чистеньким мальчиком из хорошей семьи, радостно бежал через парк на занятия в изостудию. А в этом доме жила его первая любовь и мечта – двенадцатилетняя Зина, дочь дворника. Рыжая и хитрющая, как лисичка. Здесь же, во дворе, произошла самая грандиозная драка в его юной жизни. С братом этой самой Зинки. По-взрослому страшная и жестокая.
        Сенька был парень кряжистый, на коротких и толстых ногах, на пару-тройку лет старше мальчика и невероятно подлее в драке.
        Когда влюбленный мальчик приходил к подъезду, Сенька высовывался в окно первого этажа и принимался его дразнить. Больше всего Семена почему-то раздражала папочка для рисования. Она его просто бесила! И он надирался на драку. И первым же в ней пал. Прилично воспитанный, немного неуклюжий от детской перекормленности, не умевший драться мальчик неожиданно почувствовал в себе силу и из всей этой силушки ткнул кулаком в ненавистную харю, и сломал Сеньке нос. Сенька отчаянно взвыл, схватил увесистый булыжник, запустил им в мальчика. И тоже не промазал. Рассек бровь почти до кости.
        Дворовые мальчишки подняли ужасный шум и взрослые мужики, забивавшие «козла» под старинным, невесть как сохранившемся в центре Москвы дубом в четыре обхвата, разняли их, накостыляв обоим вдогонку.
        Давно это было. Давно и неправда.

        В новейшие времена дом окончательно освободили от потомков барской челяди, простукали стены в поисках припрятанных сокровищ, обшмонали подвал и чердак, но ничего не нашли, так как все украденное кухарками да истопниками было прогуляно еще в двадцатые годы, плюнув с досады заколотили окна и подъезды  досками. И совершенно забыли о доме.
        Несколько лет он простоял пустой и заброшенный, бесполезно занимая дефицитную площадь в самом лакомом месте Москвы и мозоля своей никчемностью рачительный взгляд новых хозяев жизни.  Какие-то дурацкие законы не позволяли сносить такой старый хлам, даже крупные взятки не помогали.
        Решено было дом попросту сжечь. Но под дряхлой штукатуркой домик оказался кирпичным и гореть синим пламенем решительно отказался. Подгорела только крыша, но наши доблестные пожарные, к неописуемой злости поджигателей,  оперативно ликвидировали возгорание, да и о доме позаботились – обтянули зеленой сеточкой фасад и оставили умирать в полном забвении. Старик стоял больной, несчастный, всеми покинутый и тяжко скрипел ночами: - «Пора на слом, на покой, на погост…»