Младые годы. Глава 6. Дворовые приключения

  ГЛАВА 6.         «Дворовые приключения».

Кроме различных приключений, происходивших в жизни Алешки на даче и на море, во дворе у бабушки, где он так любил гулять, его поджидали порой тоже самые неожиданные происшествия.
В период, когда росшие у дома огромные, аж до 5-го этажа высотой, тополя по весне выбрасывали свои «сережки», у пацанов тут же находилось одно из самых инте-реснейших занятий. Они обрезали стебли сухого камыша, прочищали внутри их и мастерили этакие трубки-«плевательницы». Тополиными «сережками»-то и заряжа-лись трубки, и ребята бегали друг за дружкой, «стреляя», а точнее сказать - «плюя» из этих трубочек. Но потом сезон «сережек» заканчивался, они вызревали, раскрывались, выбрасывая тополиный пух, который покрывал дворы и закоулки, подобно снегу. То-гда ребята развлекались тем, что спичками поджигали большие скопления этого пуха, который горел, как порох.
Но перед этими занятиями, ранней весной, когда только начинали таяние снега, и многочисленные ручейки, под лучами яркого солнышка, пробивали себе дорогу, стекая по обочинам тротуаров, ребятня пускала лодочки. Ими становились всевоз-можных размеров и форм щепки, «вертолетики»-семена кленов. Их втыкали друг в дружку, и получалась как бы лодка с парусом. Устраивали соревнования этих «ло-док», чья приплывет быстрее всех к ливневому колодцу.
Теперь снова вернемся к трубочкам-плевательницам. Когда тополя выбрасыва-ли пух, то в качестве «патронов» для плевания использовался колотый горох, рис и пшено. Пшено, обильно размоченное слюной во рту, буквально залепляло физионо-мию противника. Рис, попадая в лицо, бил довольно ощутимо. Но болезненнее всего ощущалось попадание колотых горошин. Тут уже приходилось пуще всего беречь глаза.
Потом, уже летом, наступал период «сражений» с многочисленными гусени-цами. Их закалывали самодельными шпагами, которые мастерили из булавок. Рукояти украшали снятой с тонкой проволоки цветной изоляцией. Порой шпаги получались очень красивыми и изящными. Этим оружием сползавшие с деревьев гусеницы проты-кались в районе основания головы. И кто больше перебьет «врагов», тот и побеждал. Ребята, сами того не ведая, возможно приносили определенную пользу природе. Мертвых же гусениц охотно расклевывали дворовые птахи. Смешно было смотреть, как пацаны, обступив каждый свое дерево, высунув от усердия языки, старательно тыкал булавками гусениц, а потом складывали для подсчета рядом.
По утрам ребята любили бегать в кино - рядом находился кинотеатр «Удар-ник». Выпросив у родителей или же бабушек-дедушек мелочь, они собирались перед входом и подсчитывали, что же можно себе позволить. Утренний детский сеанс стоил «десятюльник» - десять копеек. Но хотелось еще купить и мороженое в расположен-ном рядом ларьке. Фруктовое стоило тоже 10 копеек, в бумажном стаканчике, кото-рый вечно подтекал на штаны. Когда выпросить денег не удавалось, они собирали дома и бежали сдавать стеклопосуду - пустые молочные бутылки. Пол-литровые сто-или 15 копеек, а литровые - целых 20. Это для ребят было просто целое состояние! Итак, на 10 копеек - поход в кино, потом -  мороженое: фруктовое, сливочное за 15 копеек, или (в удачный день) – эскимо за 22. Забегали и магазин «Гастроном», где покупали за 10 копеек брикет сухого какао, который было прикольно грызть. Или же, для разнообразия, брикет сухого фруктового киселя, кисло-сладкого на вкус.
Порой, заигравшись с пацанами во дворе, Алешка напрочь забывал поесть. И тогда бабушка, высунувшись в форточку кухни, кричала чтобы он шел обедать или сначала сбегал за хлебом. Когда он приносил буханку свежего, с хрустящей корочкой хлеба, она ему отрезала самый край, самый смак (правда, иногда он по дороге обгры-зал все углы буханки), мазала сливочным маслом и слегка посыпала сахарным пес-ком. Какая же это была вкуснотища!!!
Дворовые ребята были, как везде и всегда-самые разные. Жил там и психически ненормальный мальчик неопределенного возраста, убогий от рождения. Но он был отнюдь не агрессивный и старался в их компанию не встревать, играя сам по себе. Только иногда он подбегал к сидящим на лавочке ребятам, держа растопыренные лок-ти в стороны, а руки - слегка согнутыми. Звали его Вовка. Он изображал собой мото-циклиста и просил пацанов завести его заглохший мотор. Пацаны всегда выполняли его просьбу. Встав с лавочки, кто-нибудь дрыгал ногой, заводя воображаемый мото-цикл. Вовка же в этот момент крутил руками и кричал:
- Брынь-брынь, брррынь!
Затем, посчитав, что мотоцикл заведен, уносился прочь вприпрыжку, «брынь-кая» на ходу и брызжа слюнями от усердия. Его веселое и беззлобное тарахтенье надолго потом пропадали из поля зрения ребят, так как маршрут «мотоциклиста» пролегал вокруг соседних домов.
Если этот Вовка был дебильноватым с рождения, то другой мальчишка из их двора «помешался» оттого, что слишком рано захотел стать умным и начитанным. Как выражались ребята, он «переучился» не по годам. Во дворе ходили слухи, что он в совсем юном возрасте перечитал труды Маркса, Энгельса и Ленина. И от этой по-литэкономии у него «поехала крыша». Да, он действительно был очень начитан, гра-мотен, но - чокнутый. По характеру он тоже был не агрессивен. И ему часто «доста-валось» от менее «ученых» сверстников. Мало того, что ребята постоянно над ним подтрунивали, так еще старались физически обидеть - ущипнуть, толкнуть и тому подобное. Имя у него было очень странным - Липа Ракес. Что это было - кличка или имя – Алешка не знал. Волосы у него были черно смоляными, и в лице просматрива-лись даже какие-то азиатские черты. Голова была очень большой, непропорциональ-ной телу. Алексей старался парня не обижать, даже жалел в душе. А пацаны почему-то считали мальчика евреем, и дразнили «жидом». Кроме того, обливали его водой и оплевывали из трубок. А сам Ракес, выполняя поручения родителей по хозяйству, во дворе не часто задерживался.
У Алешки во дворе был товарищ - Алька Захаров. Он часто ходил к нему в гости. Бабушка жила в 1-м подъезде, на 4-м этаже, а Алька - во 2-м подъезде, на пя-том. У бабушки в квартире балкона не было, а у Захаровых он был и выходил во двор. Дома у Альки ребята часто играли в настольные игры, в солдатиков. Выходили они и на балкон поглазеть на двор с высоты. Когда Алькиных родителей дома не было, они мастерили бумажные самолетики из тетрадных листов и запускали их в полет с пятого этажа. А те, красиво планируя, далеко летели по двору. Иногда делали и бумажные «бомбочки», которые наполняли водой, а затем бросали вниз, стараясь попасть в мальчишек. Бомбочки, падая, вдребезги разбивались о землю, разбрызгивая воду во все стороны. Правда, иногда обрызгивали и проходивших взрослых. Тогда наши «ге-рои» резко пригибались на балконе, шмыгали в комнату и долго не показывались, чтобы их не заметили. Не очень-то хотелось получить «по шее» от старших или нарваться на жалобу родителям. Но «зашифроваться» получалось не всегда. И про-казникам потом доставалось от родни.
В 3-м подъезде, на 1-м этаже, жил их приятель Санек, по кличке «Монах». Кроме него, еще несколько пацанов из бабушкиного дома составляли их компанию. Но жили здесь и те, кого ребята не любили. Так, в последнем подъезде, на 3-м этаже проживал пацан, которого, за его неопрятность, не выносили все. Звали его Сергей, по кличке «Мусорник», которую он получил за свою страсть лазать по помойкам, где отыскивал только ему самому ведомые «ценности». На горле у него бугрился багро-вого цвета большой шрам. Пацаны рассказывали, что он как-то подавился чем-то, и врачи разрезали ему гортань, чтобы извлечь предмет и спасти мальчику жизнь. По характеру «Мусорник» был нахален, злобен и не любил играть со всеми. Наоборот, во дворе он старался кому-нибудь сделать пакость, долбануть исподтишка, после чего сразу же убегал домой.
И вот как-то, Алешка в очередной раз чего-то там не поделил с этим пацаном, и они подрались. Отступая, «Мусорник» запрыгнул в огромную лужу во дворе, спра-ведливо считая, что его противник, не захочет пачкаться. Пока Алексей раздумывал, как дальше поймать врага, тот стал ногой загребать грязную жижу со дна и брызгать на Алешку. А потом нагнулся и поднял намокшую в воде грязную доску и изо всех сил хрястнул ею по плечу противника. Было очень больно, набрякшая водой доска хрустнула пополам. Алексея буквально захлестнула не столько боль, сколько волна гнева, и он, не помня себя, «коршуном» бросился на проклятого «Мусорника» с кула-ками, принявшись дубасить его от души.
Сергей, хотя был выше его ростом, да и руки имел подлиннее, не устоял и ки-нулся бежать. Алексей бросился вдогонку. Но у соперника и ноги были тоже длинны-ми. Он оторвался от своего преследователя, пулей влетел в свой подъезд и скрылся за дверями квартиры. Тогда Алеша стал прикидывать, стоит ли притаиться за дверью подъезда и подождать, когда враг высунется наружу.
В это время он услыхал, что открылась дверь квартиры «Мусорника» на 3-м этаже и по ступенькам застучали сандалии. Алешка притаился за подъездной дверью, чтобы схватить врага и устроить ему хорошую трепку. И когда человек выскочил из подъезда, Алексей, сделав «подсечку», заплел ему ногу. Выбегавший, запнувшись, во весь мах полетел вниз лицом со ступенек, сбив до крови коленки, локти и ладони об асфальтовую дорожку. Алешка буквально остолбенел, увидев, что это был не Сергей, а его отец. Через мгновение, не став ждать, когда тот поднимется, наш «герой», ломая кустарник, уже несся во всю прыть вдоль дома, чтобы скрыться как можно скорее за углом. Он уже осознал свою роковую ошибку, и вовсе не хотел, чтобы взрослый дядя накостылял ему за это. С криками и ругательствами отец «Мусорника» поднялся и бросился догонять пацана. Страх расправы толкал мальчика вперед, и тот несся со скоростью ветра. Завернув за угол дома, он добежал до забора детсада, перемахнул через него и затаился за беседкой. Вскоре показался злой, как черт, Серегин папаша. Он с криками побегал взад-вперед, но не увидел нигде преследуемого засранца-мальчишки. После бесплодных поисков, он вернулся во двор.
Убедившись в том, что папаша «Мусорник-старший», ушел, Алешка, выждал еще с полчаса, затем «огородами» пробрался вдоль дома и проскользнул в бабушкин подъезд, как нашкодивший кот. Однако его уже опередили. Папаша «Мусорника» успел нажаловаться бабе Сане на ее «безобразника» -внука, который детям «проходу не дает во дворе» и «разные безобразия хулиганит».
Бабушка, конечно же, отчитала внука, но расправу чинить не стала. Затем предоставила ему слово и выслушала, как этот «ангел небесный» - «Мусорник» сам нарывался на драку. Послушав всю историю до конца, она лишь вздохнула и заклю-чила:
- Креста на тебе нет! Чего бабушке, на старости лет, нервы–то мотать?! Я вот отцу тваму расскажу, и пущай он сам тебя-фулюгана воспитывает.
Однако, отцу она ничего рассказывать не стала. Она вообще не любила «ябед-ничать», поэтому внук ее и уважал.
Жили в 5-м подъезде ее дома и братья-близнецы, которые года на два были старше Алешкиных сверстников. Естественно, что они все делали вместе и держались дружно. А пацанят частенько поколачивали вдвоем. Причем, просто так, ради соб-ственной забавы. В силу их старшинства и физического оттого превосходства, да еще и в одиночку, им было трудно противостоять. Поэтому ребятня, едва завидев эту па-рочку, спасалась бегством. Хотя случалось, что ребятни оказывалось много, и они пытались обороняться. Тогда образовывалась целая свалка, этакая «куча-мала». Од-нажды Алешка оказался внизу такой кучи. Ему запомнился жуткий страх, когда его придавила масса оказавшихся сверху тел, навалившихся на грудь, и он, придавленный тяжестью тел, никак не мог вздохнуть. Кое-как ему удалось выбраться сбоку. Он со всего маха поддал ногой по морде одному из братьев и удрал домой без оглядки. А затем несколько часов ему пришлось пережидать, когда братья вернуться к себе в подъезд, бросив ловить ребят.
Так и проходило Алешкино детство в бабушкином дворе. Еще одним развле-чением ребятни был футбол. На краю двора стояла большая и высокая трансформа-торная будка из кирпича. Пацаны мелом на ней начертили рамку футбольных ворот. Напротив них были другие ворота, которые являлись обыкновенным турником. Фут-больное поле представляло собой пыльный грунт с росшей кое-где, не совсем вытоп-танной мелкой травкой. С одного края поля находился доминошный и теннисный (из досок) столы, а с другого - металлические опоры для сушки белья, позади которых стояла жилая пятиэтажка с палисадником для цветов.Ребята, периодически меняясь воротами, с утра до вечера гоняли в футбол, взметая пыль по полю и разбивая свою обувь. Трагедией как для жильцов, так и для мальчишек, было то, что непослушный мяч, после чьего-либо удара, летел по не-управляемой траектории прямо в вывешенное для просушки белье, оставляя на нем грязные пятна. Но, как и где еще было им играть?! Других площадок-то и не было! Когда такие попадания оставались незамеченными взрослыми, игра возобновлялась. Ну, а в случае, если за хлопком мяча по белью следовал чей-то крик из окна, ребятня врассыпную кидалась в разные стороны, не забывая при этом схватить и свой мяч-проказник. Когда белье отсутствовало, все было, конечно, намного проще. Но мяч иногда залетал и в палисадник, разрушая грядки и ломая цветы. Да еще, порой, с громким стуком шлепался в чье-нибудь стекло 1-го этажа. Когда портили цветы и грядки, то ребятам приходилось издалека выслушивать нелестные замечания в свой адрес от сердитых жильцов. А вот когда мяч бухался о стекло со звуком «бз-з–зынь», после чего оно начинало еще так противно дребезжать, то пацаны не дожидались «торжественного выхода» разгневанных хозяев, а с воплями и громким «ржаньем» убегали прочь, за будку, или еще дальше. Возвращались лишь тогда, когда «гроза» минует.
Зимой эта площадка обносилась досками. Взрослые, протянув шланг из дома, заливали им каток. И дети также, с утра и до позднего вечера, с удовольствием бегали по льду. Кто на коньках, а кто и без них, просто с клюшками самой различной конфи-гурации, гоняя некое подобие шайбы, в хоккей. От разгоряченных хоккеистов во все стороны буквально валил пар. И, несмотря на мороз, порой довольно крепкий, им бы-ло даже жарко. Правда, брюки их, особенно с начесом, покрывались наледью, мелки-ми шариками-льдинками, которые противно холодили ноги на улице, а по возвраще-нии домой, становились просто мокрыми. Тогда им находилось дома самое подходя-щее место - просушка на раскаленных радиаторах центрального отопления.
После всех этих «развлечений», ноги, руки, да и все тело Алешки покрывали разнообразные синяки и ссадины. Но он всегда терпел боль, и особого внимания на подобные «мелочи» никогда не обращал. Не любил он никогда жаловаться взрослым, считая это - «не мужским» занятием.
Возле той же трансформаторной будки находилась довольно высокая деревян-ная горка. Скат ее был обит жестью. Поначалу она была покрашена. Но со временем краска слезла, да еще и жесть постоянно «полировали» ребячьи башмаки и спины. Поэтому, даже не в зимнее время, была довольно скользкой. И пацаны часто устраи-вали соревнования, кто сможет подняться снизу наверх по скату. Кому это удавалось, тот, под одобрительные крики и улюлюканье, лихо съезжал затем вниз, сшибая по дороге других карабкающихся верхолазов. Сколько же там было набито ими шишек и синяков - не сосчитать!
А сколько было смешных ситуаций, происходивших как во время игр, так до и после них! Так, в 1-м подъезде бабушкиного дома, на 1-м этаже, жил Алешин сверст-ник, Вовка Ермаков. Это был очень нерасторопный мальчик. Его очень трудно было вытащить на улицу из дома. Собирая футбольную команду, ребята подходили к Во-вкиным окнам и начинали кричать:- Вовка! Иди играть в футбол!
Тот обыкновенно, после паузы, высовывался из окна и отвечал:
- Сейчас, пацаны, я только пообедаю.... -
Но проходило полчаса, а иногда и больше. Снова крик:
- Вовка, ну ты идешь или нет?!
- Сейчас, - следовал неизменно невозмутимый ответ. - Я только чайку попью, и выйду.
И если хотя бы еще через час свершалось, чудо, то Вовка действительно мог появиться во дворе. Тогда команда, игравшая в меньшинстве (по причине ожидания Вовкиного появления), обрушивалась на него с упреками. Но этому «увальню» было все нипочем. А случалось, что он так и не появлялся вовсе. Хотя по телосложению пацан он был не толстый, но до ужаса ленивый и медлительный.
В том же подъезде, на 2-м этаже жил Сашка Руднев. Вот тот увалень был уже толстячком. Хотя охотно играл с ребятами, и был довольно активен. Но стоило ему только увидеть возвращающегося с работы отца или мать, как он тут же останавли-вался в середине игры и кричал им издалека:
- Пап! (Мам!), а вы колбаску или булочку купили?!-
Чаще всего ответ следовал утвердительный. И Санек, забыв об игре и о своих обязательствах как члена команды, чуть ли не бегом семенил с родителями домой. А вслед ему, со стороны «подло» брошенных приятелей по команде, неслись обидные крики и упреки. Хотя он их уже и не слушал.
Так проходило детство обычного мальчугана-Алешки, росшего в обыкновен-ном рабочем поселке заводского района большого города. Но вскоре он вырос, и нужно было уже идти в школу.