Сила воображения

               

   Подсел к сидевшему на крылечке Великанову сосед Бровин чтобы веселей вдвоём время разделить.

   – Чё, гриву-то повесил? Ты вот, понимаешь, чтобы в нашей жизни любовь высечь, это легче пятки вперёд вывернуть. – Начал Бровин. – У нас вот что с любовью выкручивается. Если девка парня любит, то парень её не любит. А если парень девку любит, то девка его не любит. А так не бывает,  чтоб друг дружку любили.

   Ну, а если есть такое, то над ними смеются. Это неслыханная трагедия. А вот полу – любовь – это нормально. Кто-то должен обязательно не любить, тогда жизнь устойчивей будет, и не разнесут её в клочья ошалевшие кони с пеной у рта, под бубенчики по ухабам. Семья  уважением крепится.


   На такое изречение Великанов молчит, только смотрит на Бровина негодующим взглядом. Бровин немного поддержит молчание молчанием и опять пустится мысль развивать.


   – Вот возьмём. Мы всего-то живём один раз, и только одну жизнь. И за этот- то один раз мы такую громадную кучу наворотим и такого всякого на создаём, что башкой не обхватишь. Или вот. Что такое чин? Это существо создано, чтобы из нас жизнь  вытягивать. И это на руку государству – злодею. Этот пособник государства, чтоб ты как можно меньше жил. Вот видал, какой он сосун и чему служит эта чуда – штука.


   – Ну, ты это метко заметил, как тебе удалось высмотреть и мыслью метнуть. – Подзадорил Бровина Великанов.


   – А человек становится хорошим к старости. – Продолжал Бровин чтоб ещё больше поразить Великанова.

   – За срок, пройденный от младенчества до старости, человек наскребёт столько грехов и ошибок, что от них и умнеет. Только вот мало кто до старости доживает, так и уходит в землю, не поумневши. Видать мором мир очищается и чин здесь тоже свою руку, стервец, прикладывает. Вот такая амплитуда!


   Наступил на больную мозоль Великанова Бровин. Он знает, что молчун Великанов не охотник рассуждать он любит тишину, но нашёл тропинку, дабы сердце его в ярости не вздрогнуло и себе дать мыслью раскрепостится. Подковырку ловко в философию увёл и серьёзно посмотрев на Великанова, Бровин встал и ушёл.